Читать книгу Они среди нас. 3, 9, 40… - Ян Айер - Страница 3

Это было мерзко, больно, холодно, затем жарко, и снова холодно…

Проклятые близнецы…

Их противный, жуткий детский смех…

Такое ощущение, что они тянут меня за собой уже вечность, или мою душу, не знаю, по ощущениям это был я. Настоящий я, мое тело, которое испытывало боль, ужасную боль. Это только начало? Но, что-то оно длится слишком долго…

– Хватит меня тащить, исчадия ада! – громко кричал я, насколько это было возможно.

На каждый свой крик я получал хорошую порцию боли. Они протаскивали меня с огромной скоростью по каким-то игольчатым шипам! Твари, сколько можно…

Это трасса с препятствиями что ли? Как там интересно Марла? Я помнил лишь ее. Опять боль! Мне нельзя даже думать ни о чем, кроме своих истязаний. Вот, он, какой ад. Близнецы летали по кругу, держа меня за руки, со всей силы ударяя меня о выступы в стенах, бордюры, шипы и иглы! Их постоянный раздражающий жуткий хохот…

Когда эти маленькие твари уже наиграются? Как только я подумал об этом, они отпустили меня. В свободном падении я врезался в стену так, что услышал треск своих костей, наверное, ребер, боль была во всем теле…

– Детей здесь особенно «любят», – донесся до меня мужской голос, – Они же лишены разума, им лишь бы поиграть, а мы игрушки, друг мой!

– Кто ты еще такой? – не открывая глаз, еле проговорил я, корчась от боли.

– Боюсь, ты никогда этого не узнаешь, кто я есть на самом деле. Как бы я не назвался, ты будешь слышать лишь одно имя, и видеть лишь одного человека, – ответил мне мужчина.

– Ты же это я, – приоткрыв глаза, произнес я.

Передо мной сидела моя точная копия, мой близнец. Внешне мы были одинаковы. Только он был слишком ухожен, опрятен, его тело не было истерзано, как мое.

– Артем, – сказал он, – Мое имя Артем, точнее ты так слышишь, на самом деле я не ты.

– Я ничего не понимаю! – произнес я чуть громче и снова ощутил жуткую боль.

– Я объясню, постараюсь, – продолжил он, – Я совсем другой человек, не ты, и зовут меня по-другому.

– Как? – снова спросил я.

– Как бы я не назвался, ты будешь слышать свое имя, и видеть себя! – объяснял он, – А я, глядя на тебя, буду видеть себя, и слышать свое имя, понимаешь ты?

Я схожу с ума, это бред какой-то. Что еще я мог подумать, услышав такое.

– Это наше наказание видеть самих себя, – повторил мужчина, – Только не изувеченными, такими, как при жизни. Даже имена мы слышим лишь свои.

Я лежал, подогнув под себя ноги. Позже я попытался встать, но не смог. Мои глаза были заплывшими, мне было больно их открывать, повсюду была кровь. Мужчина продолжал мне объяснять одно и то же, раз за разом, снова и снова. Я боялся задать ему вопрос, ответ на который больше всего хотел услышать. Точнее вопросов было два, но я спросил:

– Я умер? Сколько я здесь?

Молчание. Я приоткрыл глаза, он, молча, сидел и смотрел на меня, по его щеке потекла слеза.

– Живых тут нет! – ответил он мне, – По-моему, мы тут уже вечность, я не знаю. В тебе я вижу себя, нормального себя…

Может я все-таки сошел с ума. Это мои галлюцинации и только. Я уже не помнил, как попал сюда, что было до этого, боль и смех, детский смех убили мою память.

– Я помню, что мне снился сон, – произнес я, – Ад в нем был совсем иной, помню, там было веселье, музыка…

– Музыка? – перебив меня, заговорил мужчина, – Я не прошел отсюда и половины пути. Никакой музыки не слышал. Я вернулся сюда, здесь легче…

– Здесь легче? – прервал я его, – Здесь адская боль!

– Дальше боль еще сильнее, – ответила моя копия, – Сюда уже многие вернулись…

Я почувствовал, как меня поднимают под руки, я испытал страх, подумав, что это снова дети, но это моя копия поднимала меня с пола. Было жутко видеть самого себя вблизи, и ужасно больно физически.

– Оглянись по сторонам, – сказал он, проведя меня вперед, – Посмотри, сколько нас тут!

Это была полоса препятствий, с барьерами, шипами, острыми углами и иглами. Множество детишек-близнецов, и не только, таскали людей по полу и по воздуху, смеясь, раскидывая их в разные стороны, «отдыхающие» от этих игр сидели и ожидали своей очереди. Самое страшное заключалось в том, что внешне все эти люди являлись моей точной копией, и они не были истерзаны, как я.

– Это все разные люди, их души, – снова услышал я сам себя, – Но видим мы лишь…

– Я понял, понял! Себя мы видим, – сказал я, – Как отсюда выйти, пока эти твари снова за меня не взялись? Ты говорил, что отсюда можно уйти.

Он повел меня назад по какому-то проходу, моя боль затихала, а может я к ней просто привык. Не знаю. Слышались стоны. Перед собой я увидел дверь, которую мне открыла моя копия, заведя внутрь.

– Иди, и постарайся не вернуться сюда, – сказал он мне, – Удачи Артем, и помни…

Не успел он договорить, как две детские руки схватили его за плечи и быстро утащили от меня вдаль, я услышал лишь его крик, свой собственный крик, и все тот же детский смех. Дверь закрылась, и я очутился в другом пространстве. Это была большая бетонная площадка, возвышающаяся над полом. Увидев, что происходило снизу, я упал на колени.

Весь пол был усыпан ползучими тварями, большими и маленькими пауками, тараканами, скорпионами, различными змеями и червями. Вдалеке виделся еле заметный тусклый свет, видимо, это был проход в следующее большое пространство ада. Около сотни моих копий медленно пробирались вперед, забивая в этих ползучих гадов большие гвозди, тем самым простилая себе путь. Путь по вбитым в пол гвоздям. Я сразу подумал о боли, которая мне предстоит…

– Эй! Что сидишь? – крикнула мне ближайшая копия, – Бери молоток и ящик с гвоздями, нужно двигаться!

Сбоку от меня валялась гора молотков, рядом находились сотни ящиков. Я встал, взял молоток и один ящик. Он был очень тяжелым, его можно было только тащить за собой. Несколько метров пути уже было простелено этими гвоздями, я пополз по ним, тут же закричав от ужасной боли. Я полз вперед, волоча за собой ящик, больше мне ничего не оставалось делать. Мои ноги горели от боли, но я терпел, пытаясь думать о чем-то другом, о том, что случилось до этого ада. Боль не давала мне что-то вспомнить. Я вбивал около десятка гвоздей, как это делали другие, и полз по ним. Звуки, которые издавали эти мерзкие ползучие твари, были невыносимо противны. Хотелось забить их всех, но этого невозможно было сделать физически. Я остановился на несколько секунд…

– Осторожно! – крикнула мне одна из моих копий, – Они напасть могут! Не останавливайся!

Тут же на меня бросилась какая-то змея, вцепившись в мою шею, я закричал и упал на спину. Сразу же на меня поползли тараканы, черви и скорпионы, я был испуган до смерти, они кусали и жалили меня, после чего я забился в судорогах и очнулся снова вначале пути, где находились молотки с ящиками. Боль была жгучей, меня знобило, трясло и ломало. Из шеи сочилась кровь, а все тело было покусано.

– Тебе повезло, что я рядом был! – сказала мне копия, сидящая рядом со мной, – Я тебя сюда притащил. Больше не отвлекайся! А то застрянешь здесь, как они!

Копия указала мне на скелеты, лежащие в гвоздях. Они шевелились, но спасать их было уже бесполезно, идти дальше они не могли…

Не смотря на, дополнительные увечья, возвращаться назад к «детишкам» я не хотел. Я снова взял молоток с ящиком и пополз дальше. Постепенно я приноровился вбивать гвозди и продвигаться по ним, попутно отбиваясь этим же молотком от змей и скорпионов. К паукам я привык, они ползали по мне, но не кусали. Время еле шло, а тот свет вдалеке не становился особо ярче. Обернувшись назад, дверь в комнату с «близнецами» была уже далеко. Когда заканчивались гвозди, приходилось ползти за ними назад, это занимало уйму времени, но иного выбора не было. Все мы старались держаться рядом друг с другом, это облегчало процесс и придавало уверенности. Сотни меня вколачивают гвозди в пол и лезут по ним к непонятному свету вдалеке. Мои ноги и руки были стерты до костей, постепенно я превращался в полу-скелет. Боль была то невыносимо сильной, то отступала.

– Сколько еще? – не выдержав, спросил я «копию», находившуюся рядом.

– Еще полжизни и доберемся, – ответила мне она, – Куда нам теперь спешить…

Прошли месяцы, это точно, и свет становился все светлее. Было обидно, что приходилось возвращаться назад за гвоздями. Мы хитрили, кто-то тащил только ящики, а кто-то вбивал гвозди, это немного ускоряло процесс. Постепенно мы все-таки добрались до того места, откуда шел свет. Это были два факела, которые светились ярким, белым огнем, что усложняло задачу пройти последние двадцать метров. Они лепили нас, резало глаза. Я вбил свои последние несколько гвоздей и вскарабкался на большую бетонную площадку. Лежа на спине, я по-прежнему испытывал боль и одновременно облегчение, что «гвоздичный путь» наконец закончился. Другие также влезали на площадку.

– Помоги! – слышал я голоса других людей.

Я втаскивал свои копии наверх, все помогали друг другу. Вскарабкиваясь, все тут же бросали свои молотки на пол. Не знаю почему, но я поднял два и запихнул их в карманы своего пиджака. Торчащие из карманов рукоятки меня не смущали…

Ад смог причинить нам ужасные боли и муки, но он не смог лишить нас человечности, пока не смог…

– Что нас ждет за этой дверь? – спрашивали все друг друга.

– Ничего хорошего, – пробормотал я, даже не поняв, услышал ли меня кто, или нет.

Кругом были одни мои копии, не изувеченные, как я, но также страдающие и стонущие от боли. Площадка перед дверью была практически заполнена толпой, нас было около сотни, плюс снизу еще пребывали люди. Дверь нужно было открывать, всех было не дождаться. Кто-то подошел к стене и нажал на кнопку, находившуюся на ней. Дверь заскрипела и начала подниматься вверх. Полностью открывшись, за ней появился постепенно рассеивающийся туман, наружу хлынул теплый, и даже слегка обжигающий пар.

– Нужно входить! – закричал кто-то из толпы.

Все ринулись за ним в следующее пространство Ада. Зайдя внутрь, мы оказались в метро, точнее на перроне метрополитена. Вдруг все начали издавать стоны, я тоже почувствовал сильную боль во всем теле. Оглядевшись, я увидел, что все мои копии начали принимать свой естественный облик. Все становились собой, изувеченными и изуродованными душами. Кто-то падал от боли, корчась в агонии на бетонном полу.

На стене висело огромное зеркало, подойдя к нему, я увидел свое отражение и ужаснулся. На моих коленях не было кожи, ноги были в крови, из груди торчали осколки ребер, пальцы на левой руке, да и вся ладонь, были стерты до костей. Из моей шеи сочилась кровь, и торчали сухожилия. Половины лица не было, просматривался череп, и этот запах, отвратный и тошнотворный, сладковатый на вкус гнилостный запах…

Возле колонн по всему перрону лежали живые скелеты, корчащиеся от боли, они не могли больше идти, и умереть они тоже не могли. Они были обречены на вечные муки. Теперь боль была по-настоящему сильной, раздирающей изнутри. Вопли и стоны других только все усугубляли. Гниющий народ постепенно заполнял перрон. Я понимал, что скоро должен прийти поезд, это было очевидно, но куда он направится? Думать об этом было страшно. Я видел, как множество людей просто уползало в открытую дверь назад, эти муки были действительно страшнее тех, что были на «гвоздичном пути» и на «полосе препятствий» с детьми.

Не знаю, сколько прошло времени, когда послышался этот громкий скрежет и свистящий звук. Приближался поезд. Адский поезд. Ни я, никто другой не знали чего ожидать. Все стояли и смотрели в сторону рельс, подальше отойдя вглубь перрона.

– Что еще нас здесь ждет? – провопила женщина, стоявшая рядом со мной.

– Наверное, что-то «интересное», – съязвил я ей и засмеялся.

Я был зол, уставшим от боли. Мой смех был, конечно, истерическим, все эти полуразвалившиеся люди смотрели на меня.

– Не унывайте! – крикнул я, – Вагончик тронется, перрон останется!

После моей фразы сразу же появился поезд, тормозящий перед нами со свистом. Когда он остановился, и двери раскрылись, заходить в него никто не спешил. Снаружи поезд был ржавым, в черной гари, от его стен отходил пар. Пахло ужасно…

– Он что, из самого пекла приехал? – тихо произнес мужчина в толпе.

– Нам туда и надо! – выкрикнул другой полуразложившийся «живой труп», и засмеялся во весь голос.

Все начали перешептываться, переговариваться между собой, пока не зазвучал женский, громкий голос из вагонов. Голос, который обычно просит людей уступать места, не забывать свои вещи, объявляет следующую станцию и т. д. На этот раз речь была совсем иной.

– Гордыня! Зависть! Гнев! Уныние! Алчность! Чревоугодие! Блуд! – несколько раз подряд, громко и четко, с паузами повторял голос.

– Это грехи, семь смертных грехов, – доносилось из толпы, – Мы должны раскаяться!

– Поезд тронется через десять минут! – продолжал голос из поезда, – Будьте внимательны…

После чего ее голос становился еле разборчивым, как будто «заживало» аудиокассету, появились помехи, и голос совсем утих. Донеслось шипение от поезда, которое обычно происходит перед его отправлением. Все люди быстро ринулись внутрь, я был в их числе. На скамьи и сиденья внутри вагона, в котором я находился, садились особо изувеченные люди, им уступали места более стойкие. Двери закрылись, поезд начал свое движение. Я стоял возле двери, держась за перила, и думал, что же ждет нас, пассажиров этого адского поезда.

– Хм, – ухмыльнулся я.

– Что такое? – спросил меня рядом стоявший парень.

– Я всегда знал, что метро придумали в Аду, – ответил ему я и мы оба засмеялись.

Мы ехали быстро и долго, за стеклами были видны лишь искры, стоять больше не было сил, кто стоял сели на пол. В какой-то момент до нашего вагона начали доноситься вопли и крики. Это кричали люди, находящиеся в вагонах, которые были перед нашим вагоном. Внезапно начал моргать свет, все поднялись с пола.

– Что происходит? – снова спросил меня тот же парень.

– Откуда я знаю, я здесь впервые! – ответил ему я.

Вдруг из дверей соединяющие вагоны, появился какой-то силуэт. Затем еще один. Выглядели они ужасно. У них были красные глаза, их тела были темно-красного цвета, как будто они были обуглены, их лица были вытянуты, на головах были рога, так же у них присутствовали не большие хвосты. Они быстро водили большими глазами по сторонам, осматривая всех.

– Грешники! – протянул один из них хриплым голосом.

– Это что за черти еще? – тихо спросил меня тот самый парень, который стоял рядом.

– Это и есть черти, – иронично ответил ему я.

Моя ирония быстро иссякла, когда эти черти начали плеваться во всех темно-зеленой жидкостью и зловеще хохотать! Плевались они кислотой! Изувеченные и измученные люди снова страдали! Они быстро обгорали до костей, с них слазила кожа, появился еще более противный запах. Парень, хромая, быстро поторопился в конец вагона. Я стоял, как вкопанный. Один из чертей уже мчался в мою сторону. Увидев, как он плюнул в меня кислотой, я отскочил в сторону…

Все что происходило далее, повергло в шок даже меня. Видимо мое подсознание работало, а мое тело выполняло его приказы. Молотки, которые лежали у меня в карманах были кстати. Уклонившись от кислоты, я одним движением сверху вниз нанес удар по голове первому «уродцу». Второй в тот же миг бросился на меня, его когти проскользнули в миллиметрах от моего лица, но после этого я ударил его вторым молотком снизу вверх, прямо по его челюсти. Удары были сильными. На полу вагона лежало два адовых черта с размозженными головами, из которых вытекала темно-красная жидкость, похожая на очень густую кровь. Они лежали без движений, все произошло так быстро, что я сам ничего не понял.

– Вот и все, – тихо сказал я.

С одной стороны меня стонали люди, облитые кислотой, а с другой стороны вагона, люди, молча, пристально смотрели на меня. Это продолжалось несколько минут, я не знал, что делать дальше…

– Что смотрите? – закричал я, – Они мертвы! Радуйтесь…

– Как ты сделал это? – робко спросила меня какая-то молодая девушка, – Кто ты такой?

– Артем, – быстро ответил я, т.к. не знал, что еще ответить.

– Ну, что дальше, Артем? – продолжила девушка, – Всех их перебьешь?

– Да откуда же мне знать? – истерично ответил я ей, – Я вообще не понимаю, что тут происходит!

– Нужно узнать, куда едет этот поезд? – оживился парень в конце вагона, – Раз этих чудовищ было двое, нужно идти к голове поезда, значит, больше там их нет!

– Логично! – заявила девушка, – Только кто пойдет? Артем?

– Сразу Артем! – ответил я, – Даже не удивлен!

– Я пойду с тобой! – сказала девушка и встала с кресла, – Ты спас нас, с тобой не страшно!

– Спас? Вас? – засмеялся я, – Хочу открыть вам всем великую тайну, вы все уже умерли. Вы находитесь в Аду. Посмотрите на себя! Нас уже никто и ничто не спасет!

– Всегда есть выход! – кричал парень из конца вагона.

– Я Соня! – подойдя ко мне и протянув руку, заявила девушка, – Не зря же я тебя тащила от змей и тараканов по гвоздям, если помнишь?

– Это ты меня спасла тогда? – удивился я.

– Я, – ответила Соня, – И, как видишь не напрасно!

Я ответил, что-то вроде: «спасибо и очень приятно», пожав ее «костлявую руку», которая стала таковой после «гвоздичного пути»! Мои руки выглядели не лучше. Она продолжала улыбаться мне. Меня это бесило, или смущало, точно не понимал. Соня была не высокого роста, худощавая, блондинка с прической «каре».

– За что ты в аду? – спросил я ее.

– Я не знаю, ничего не помню, – ответила она мне, – Все тело ломит! Больно!

– Такая же ситуация! – выкрикнул парень из конца вагона, – Меня, кстати, Мишей зовут!

– Ну, хотя бы имена мы свои помним! – заявил я, – Уже не плохо!

– Сколько же мы уже едем! – раздраженным голосом закричала Соня, – Нужно идти дальше!

– Хорошо, хорошо, – ответил ей я, – Успокойся, Миша ты с нами?

– Конечно же, я с вами, я тут не останусь! – крикнул он в ответ.

Миша осмелел и быстро ринулся к нам с Соней. Он был высокий брюнет, худощавого телосложения. Он быстро отломал спинку от лавки, заявив, что это будет его «щит», чтобы защищаться от кислоты. Мне было безразлично, что делал Миша. Я протянул один молоток Соне, но она не стала его брать, объяснив это тем, что я лучше ими «орудую».

– Первым пойдешь! – приказным тоном заявила Соня Мише.

– Да, – поддержал ее я, – У тебя ведь «щит»!

Миша, видимо, от растерянности ничего не смог возразить, с испуганным лицом он двинулся вперед, мы с Соней лишь переглянулись и улыбнулись. Он еле двигался, тогда Соня также грозно сказала:

– Миш, иди быстрее! Не переживай, ты уже умер, бояться нечего!

Я шел за Соней, еле сдерживая смех. Так мы переходили из вагона в вагон, казалось, что они никогда не закончатся, поезд мчал и создавал вибрацию, наклоняясь то влево, то вправо. Всюду лежали «живые мертвецы», они издавали стоны, кто-то просил о помощи, их боль была сильнее нашей, их пропитывала кислота, эта зеленая «чертова кислота».

Внезапно перед следующим вагоном перед нами возник еще один монстр!

– Грешники! – протянул он.

– Миша! – громко выкрикнула Соня, – Щит!

Этот черт выплеснул в нашу сторону хорошую дозу своей желчи, которая с силой ударила в Мишин щит. Я лишь успел схватить за плечо Соню, резко отодвинув ее за себя. Миша от испуга отбросил щит в сторону. Брызги кислоты попали мне уже на практически окостенелую руку! Я не ощутил боли сразу. Я быстро и точно запустил молоток в голову этого чудовища. Он захрипел и отлетел в стену вагона. Соня вытащила из моего кармана второй молоток и побежала добивать его. У нее это получилось. Очередной монстр был поражен. Щит лежал на полу и плавился. Я корчился от боли, смахивая со своей руки кислоту собственной курткой. От руки остались лишь кости, я постепенно лишался плоти. Половина моего лица уже была оголена от кожи, боль была жуткой. Михаил стоял, как вкопанный и наблюдал за происходящим. Соня лишь сидела рядом со мной и повторяла одно и то же:

– Тише, Артем, тише, все пройдет, спасибо тебе…

Поезд начал притормаживать и в итоге остановился. Двери распахнулись.

– Станция «Кухня», – прозвучал женский голос, который так же, как и в прошлый раз пропал за помехами.

– Какая еще кухня? – тихо произнес Миша.

– Заткнись, мать твою, откуда я знаю! – со злости ответил я ему, терпя невыносимую боль.

Вдруг в вагон снова зашли они, эти самые чудовища, только с ними в сопровождение был какой-то высокий, лысый и толстый мужик со страшным лицом, в руке у него огромный тесак для рубки мяса. Это был мясник, на нем был одет окровавленный белый фартук.

– Ничего себе! – громко закричал он, указывая на нас – Эта «троица святая» замочила наших «проводников», вечная память им в проклятом огне!

Наверное, «проводниками» он назвал тех чертей, которых мы убили. Другие черти уже было ринулись к нам, но мясник остановил их. Видимо здесь он был главным.

– Добро пожаловать на «Кухню», – улыбаясь, сказал он, подойдя к нам ближе.

Он, молча, рассматривал нас своими черными глазами, а черти тем временем выносили из вагонов тела грешников, или же то, что от них осталось.

– Понятно! – рассмотрев нас, сказал мясник – Все понятно, ну, идемте за мной мои «уцелевшие гости».

Миша подождал, пока Соня помогла мне встать, и за нами поплелся вслед за мясником. Когда мы вышли из вагона, то в нос ударил зловонный запах гнили, трупов, дышать было не выносимо. Полы и стены были в свежей и уже засохшей крови.

– Можете называть меня Мясником! – заявил мужик, не поворачиваясь к нам, – Вы добрались до «Кухни», хозяин здесь я, так что не шутите со мной!

– Михаил! – из-за наших с Соней спин выкрикнул Миша, – Очень приятно познакомиться…

Мясник прервал его доброжелательную речь своим громким смехом. Он шел не быстро, пройдя перрон, мы попали в огромную комнату со столами для рубки мяса, множеством печей и каких-то странных аппаратов с трубками. Черти заносили в эту комнату тела, и сажали на этот аппарат, подключая к телу пару трубок с иголками. Таким образом, из грешников выкачивалась кровь, затем тела кидали в кучу друг с другом. Кто мог идти, уходили в сторону перрона обескровленными. Было жарко.

– Прошу в кресла, друзья! – сказал Мясник, указав нам на эти аппараты.

– Мы же умрем! – выкрикнул истерически Миша.

– Вы уже мертвы! – ответил ему Мясник и громко засмеялся, – Не бойтесь, мы делаем множество напитков из крови, не пропадать же добру!

– Идем, – тихо сказала мне Соня.

Из нас очень быстро выкачали всю кровь. Я смотрел на лица Сони и Миши, они стали бледно-белого цвета, моя оставшаяся на руках кожа тоже побелела.

– А ты симпатичный! – смеясь, произнесла Соня, глядя на меня.

– Спасибо, ты тоже ничего! – ответил я ей и улыбнулся.

– Вы совсем с ума сошли! – закричал Миша.

– Заткнись уже, готический мальчик! – закатываясь от смеха, закричала на него Соня.

Я не смог сдерживать смех, мы с Соней смеялись во весь голос, а Михаил был в бешенстве от происходящего.

– Из нас сделают шашлык! – кричал он, – Что ржете!

Мясник тоже смеялся и занимался какими-то делами, перекидывая со стола на стол руки, ноги и другие части тел. Что-то улетало в печи.

– А, вы, с чувством юмора, друзья, – начал говорить Мясник, – Все самое вкусное отправится на «Адскую вечеринку», кто-то останется тлеть здесь навсегда, кто-то на другом поезде поедет в котлы. Мое дело – сортировка и готовка.

– Сколько вы этим занимаетесь? – спросила его Соня, – Что дальше?

– Вечность, друзья, вечность! – на секунду остановившись, ответил Мясник, – Но времени мало, партии грешников постоянно пребывают, нужно спешить!

– А что в Раю? – испуганным голосом спросил его Миша.

– В раю? – переспросил Мясник, – Не уверен, что он существует! Нет жизни без греха, в рай попадают избранные, наверное…

– Ты сам-то жил? – спросил его я.

– Уйдите! Прочь! – заорал он, размахивая тесаком, – Ждите своей очереди!

Соня утащила меня на перрон, Миша остался с Мясником. Мы слонялись из угла в угол, рассматривая происходящее. Второй поезд, стоял на противоположной стороне от первого. В него загружали тела, некоторые были в «неплохом» состояние и даже сопротивлялись, но черти быстро их «успокаивали» своей кислотой. Я точно не понимал, что здесь происходило, но знал, что нас тоже отправят на «Вечеринку». Я вспоминал, как она снилась мне, я постепенно все вспоминал.

Мы с Соней устроились на полу возле одной из колонн адского перрона. Особо не общались. Прижимаясь к ней, боль и страдания отступали на доли секунд, Соня прижималась ко мне, видимо ей тоже было так легче. Мы понимали, как долго мы здесь находимся, время шло медленно. У меня было такое ощущение, что после «полосы препятствий» с детьми, пути по гвоздям, прошли годы, много лет. В памяти всплывали лишь отрывки из пройденного пути, а из прошлой жизни лишь маленькие кусочки. Марла. Я точно помнил это имя. Чем больше мы старались вспоминать, тем сильнее становилась боль, к которой невозможно было привыкнуть. Сна не было, в Аду не спят…

– Метро точно придумали в Аду! – тихо произнесла Соня, прижавшись к моему плечу.

– Да, я тоже об этом думал, – ответил ей я, – Ты шутница.

Соня улыбнулась, ее бледное обескровленное лицо было мне симпатично. Вот он порок. Желание. Эти качества здесь приветствовались. Мы смотрели друг на друга, потом она потянулась к моим губам…

– Нужно двигаться дальше, – быстро сказал я.

– Я заметила, что желание идти дальше притупляет боль! – тут же заявила Соня.

– Я тоже это заметил! – ответил я, – Почему поезд не едет?

– Нужно узнать! – сказала Соня.

Миши не было на перроне, поэтому нам пришлось идти в «рабочую» комнату к Мяснику. Уже прошло много времени нашего пребывания на «Кухне», чертовы «кислотные чудовища» не обращали на нас особого внимания, да и таких, как мы было не мало. Кто-то, сидя в поезде, ждал «неизвестного отправления в неизвестность», кто-то бродил по территории, периодически огребая дозу кислоты, или же просто «награждались» побоями и лишними увечьями от чертей, за то, что мешались им, пока те «работали», утрамбовывая по вагонам тела грешников и их останки. Я случайно задел одного из чертей своим плечом, он решил ударить меня когтями, но я быстро увернулся, замахнувшись на него, мой окостенелый кулак полетел в сторону его лица и остановился в сантиметре от него. Черт отскочил и уставился на меня своими красными глазами.

– Страшно, сука? – проговорил я, – Попробуй еще раз, и я тебе точно голову снесу!

Черт медленно отходил от меня, а Соня медленно уводила меня в сторону кухни, где работал Мясник.

– Кто же ты такой? – тихо спросила меня она.

– Я, убийца чертей, наверное! – серьезно ответил я Соне.

Я по-прежнему не знал кто я. Да и Соня поняла мой юмор и просто улыбалась мне. Мы шли на «Кухню».

Зайдя в комнату мы увидели того же грустного Мишу, который постоянно что-то монотонно говорил. Мясник «работал», периодически отпихивая своей ногой Мишу, показывая полное равнодушие к нему.

– Что соскучились? – заметив меня и Соню, с улыбкой произнес Мясник, – Заберите от меня своего дружка!

– Когда отправление? – громко спросила его Соня, – Я про поезд, сколько можно ждать!

Было видно, что она специально так разговаривала, навязчиво и грубо, с претензией, пытаясь разозлить «шеф-повара» этого заведения.

– Да, где наш «десерт»? – добавил я, надоело ждать!

Мясник замер, замерли черти, служившие ему на «Кухне». Моментом данного молчания и тишины воспользовался Михаил, снова подойдя ближе к «Царю кулинарии».

– Я не хочу уезжать, мне тут нравится, я помогать буду, – твердил он, опустив глаза в пол, – Пусть уедут, а я Вам пригожусь!

– Ты? Пригодишься? Ты даже имени своего не знаешь! – закричал Мясник.

– Я? Я? Михаил, – испуганно и заикаясь, произнес Миша.

– Имя тебе Зависть и Гнев, еще Уныние, – продолжал кричать Мясник, – Конечно, ты тут пригодишься, грешник!

Миша ничего не успел ответить…

Со скоростью ветра рука Мясника, в которой он держал свой тесак, пронеслась сквозь шею несчастного. Его туловище и голова разлетелись в разные стороны. Все произошло неожиданно и быстро. Черти налетели на трясущееся тело Миши, и начали жадно раздирать его в клочья. Мясник спокойно поднял отрубленную им голову, выдрал из ее рта язык и поставил ее на свой стол. Лицо Михаила искажалось от боли, он бы закричал, если бы был язык, но он просто таращил глаза, из которых текли слезы. Мясник протянул язык в нашу сторону. Соня не могла на это больше смотреть и отвернулась. Мясник видел всех прибывших к нему насквозь. Он видел наши грехи, больше ничего другого, только грехи…

– Язык! – выкрикнул он, – Любимая пища Дьявола!

– Нам тоже выдернешь? – спросил я его.

– Нет! – засмеялся Мясник, бросив язык на стол, – Ваши грехи терпимы для меня.

Черти уже бросали останки тела Миши в раскаленные печи, из которых по-прежнему ужасно воняло. Мясник отвернул от нас исказившееся лицо Михаила. Я не знал что делать, что сказать, Соня тоже. Мы находились здесь уже вечность, Михаил же проведет в этом месте бесконечность…

– Что отвернулась Гордыня? – продолжил говорить Мясник, глядя на Соню, – Блудница, ты отправишься дальше, там тебя ждет твоя участь! Здесь ты мне ни к чему…

– Обо мне что скажешь? – перебив Мясника, спросил я.

– О тебе? – воскликнул он, протянув в мою сторону руку с тесаком, – О тебе? Ты наглый «контактирующий», ты тоже вниманием обделен не будешь!

– Нет такого греха, – произнесла Соня.

– Поверь мне, этого достаточно! – засмеялся Мясник, – Есть категории людей, которые попадают к нам автоматически, я вижу это, Артем вспомнит свои грехи, все вы вспомните…

Мясник снова развернулся к своему столу, там же лежала голова Михаила.

– Идите на поезд, – спокойно произнес Мясник, – Идите…

– Пойдем, – сказал я Соне, уводя ее к поезду, идущему дальше в Ад.

Выйдя к перрону, мы видели, что вагоны были практически забиты людьми. Выбрав вагон, мы вошли в него. Все места были заняты, Соня повела меня в конец вагона, где мы сели на пол.

– Двери закрываются, следующая остановка «Конечная»! – несколько раз проговорил женский голос.

Двери захлопнулись, поезд тронулся. Все сидели и молчали, мы тоже. Наверное, мысли у всех были одинаковыми, что же будет дальше. И, когда, это «дальше» наступит.

В отличие от того поезда, что привез нас на «Кухню», этот был очень чистым. Не знаю, сколько мы ехали по времени, как вдруг Соня заговорила со мной!

– Почему? – глядя мне в лицо, говорила она, – Почему он называл меня блудницей и гордыней? Я ничего не помню, почему я здесь, за что?

– Все мы здесь ничего не помним, – взяв Соню за руку, ответил я, – Не переживай, не думай об этом! Все нормально будет…

– Нормально? – одернув мою костлявую руку, выкрикнула она, – Посмотри на себя! Ты практически скелет Артем! Где нормально?

– Знаешь, – резко ответил я ей, – Ты тоже не красавица! Моего греха вообще не существует! Я тоже ничего не помню, но сижу и молчу!

Соня замолчала. Народ в поезде начал разговаривать друг с другом, поднялся гул. Звук от поезда, гул от людей, которые просто что-то обсуждали, тишины больше не было. Молчали лишь Соня и я.

– Тихо! Тихо, мать вашу! – кто-то закричал в вагоне, – Заткнитесь вы, послушайте!

– Не ори, кусок мяса! – закричал ему в ответ здоровый мужик, находившийся передо мной в пяти шагах.

Времени прошло много, но что-то слышалось еще, помимо этого гула. Соня тоже не понимала, из-за чего кричал тот человек. Мужик, который был ближе ко мне орал на другого, я не смог этого больше терпеть. Я встал с пола и подошел к нему.

– Тебя же просят, – спокойно сказал я ему, – Помолчи немного, все помолчите…

– Да ты чего, скелет! – заорал мужик, – Сейчас двину и…

Даже в Аду он вел себя так же, как и в жизни, наверное. Даже могила его не исправила. Я не дал ему договорить, я просто хотел тишины. Я просто бил его головой о металлический поручень, потом о стены. Крови не было, но не было уже и половины его черепа.

– Да хватит уже тебе, Артем! – кричала Соня, оттаскивая меня от этого когда-то злобного дядьки.

Он не умер, он просто валялся на полу и тихо-тихо стонал…

– Заткнулись все! – крикнула Соня, и уже в полголоса спросила, глядя на меня, – Что там, Артем? Что слышно?

– Музыка? – тихо проговорил я, затем громче, – Музыка? Это музыка!

Все слышали музыку, все в вагоне слышали ее. Это был рок-н-ролл, что-то из старья.

– Рок-н-ролл! – крикнул кто-то в вагоне, – Круто! В Аду играют рок-н-ролл!

И тут меня «накрыло» волной, и это была взрывная волна воспоминаний! Она ударила прямо в мозг, ослепив меня и отбросив в сторону. В мою голову влетали воспоминания о моей прожитой жизни. Меня шатало из стороны в сторону, пока я не упал. Перед глазами пролетали все мои грехи, все те, кому я причинил боль, будь она физической или моральной. Эта была целая цепочка событий, как фильм про меня, и в этом фильме я был отрицательным героем. На какие-то секунды я приходил в себя и видел, что, то же самое творилось со всеми вокруг. Музыка становилась все громче, рев гитар и стук барабанов начинали глушить. Все затыкали уши, но это не помогало.

– Соня! – орал я во весь голос, срывая его.

Она не слышала меня, а я ее. Никогда не думал, что я так возненавижу рок музыку! В какой-то момент все затихло, «кино» перед глазами закончилось смертью отрицательного героя. Все так, как и должно было быть. Поезд притормаживал, народ постепенно приходил в себя. Я подполз к Соне, она сидела на полу, прислонившись спиной к стене, и держалась руками за голову.

– Соня! – позвал я ее, но она смотрела в пустоту, – Соня, ты как?

– Артем, я все вспомнила, – сказала она, – Я плохой человек, понимаешь?

– Я тоже все вспомнил, – ответил я ей, – Не думай об этом! Все мы грешны!

Почему-то мне казалось, что не так уж и велики были ее грехи. Гордыня? Блуд? Это какая-то мелочь по сравнению с остальными грехами. Но Богу виднее…

Мясник был прав, все люди попадают в Ад. Но, если подумать логически Ад ведь не «резиновый». Чем-то же проведенная здесь вечность должна закончиться? Да, кто-то остался с «младенцами». Кто-то застрял на «гвоздичном пути», а кто-то на «кухне». Но мы приближались к завершению этого «чудесного» времяпровождения! Я чувствовал это!

– Станция «Конечная», – прозвучал женский голос.

Поезд остановился и двери распахнулись. Все смело вышли на перрон. На стенах висели указатели к темному проходу, откуда доносились всякие звуки и музыка. Пройдя этот коридор, все мы оказались на той самой вечеринке, что снилась мне очень давно. Сколько же там было всяких разных тварей и чертей! Они начали расхватывать людей и утаскивать их за собой. Я держал Соню за руку, отбиваясь от них изо всех сил.

– Отпусти меня Артем, – твердила она, – Это бесполезно…

Она напоминала мне Марлу, я думал о Марле и не мог ее отпустить. Но Соня была права, этих тварей было очень много, они выхватили ее, утащив за собой.

– Спасибо! – выкрикнула мне Соня.

Это последнее, что я услышал от нее. Далее они принялись за меня…

Это было мерзко, больно, холодно, затем жарко, и снова холодно…

Проклятые твари…

Их противный, мерзкий смех…

Во мне снова появилась кровь? Или мне казалось это? Я привык к истязаниям, они все-таки довели меня до безразличия…

Через какое-то время меня волокли по кровавому полу. Я видел танцующих тварей, они били меня своими ногами…

Позже, стоя перед кипящей смолой в большом котле, я увидел напротив себя Соню. Помимо нас с ней было еще множество душ. Соня улыбнулась и подмигнула мне, я сделал то же самое ей в ответ. После чего мы «полетели вниз», в неизвестное новое пространство. Может оно станет последним для нас? Это нам еще предстояло узнать…

Лишь обжигающий нам лица пар окутал нас…