Читать книгу Игры с неполной информацией - Ян Эйн - Страница 1

2220 AD.

Транспорт Триар – Гвелин.

Имен он так и не узнал. Просто приятная компания людей среднего возраста, где-то от шестидесяти до ста, которые летели веселиться на Ксон-7. Как потом понял Эрик, у него не отложилось в голове ни откуда летели, ни род занятий, ни почему они летели грузопассажирским. А отдельной записи разговоров он, конечно, не вел. Помнил, что обсуждали его занятия, Университет, родителей, д-археологию, но и только. Они выгрузились на Ксон-7, а Ройн полетел дальше, еще три варпа до дома на Гвелин-281, два-три дня на каждый… Конечно, на экспрессе было бы быстрее, но студент мог себе позволить только грузопассажирский транспорт, педантично проходящий через десяток городов на маршруте длиной в три системы.

Транспорт был пожилым. Не таким, как крейсер 2100 года постройки, весь в шрамах Восстания Наци 2130-го, с романтическим ореолом сотни лет эксплуатации, пневматикой люков и плоскими экранами вычислителей1. И не таким, как хранящая воспоминания о десятке хозяев и смелых вечеринках роскошная яхта 2180-го с маленькими тайными отсеками для контрабанды. Он был пожилым примерно как рудничная тележка, выпущенная с завода год назад и уже запользованная хозяевами почти до полного износа. Гравипривод разболтан, управление барахлит и может случайно свернуть не туда, потому что комплектация была самой дешевой в серии.

Транспорт был загружен осмиевой рудой и деревом с Ромула, он постепенно выгружал небольшие партии в попутных системах, подхватив заодно несколько контейнеров редких изотопов с Триара. Основной груз предназначался для производства городов и направлялся, конечно же, в систему Гвелин. Тридцать человек команды и четверо оставшихся пассажиров встречались лишь изредка в местной версии кают-компании – двадцать на десять метров, несколько больших столов, мощный синтезатор пищи и бытовой андроид класса гамма, чтобы умел вытереть со стола. В то время как на нормальных кораблях вирт был везде, чипы для поддержки сети были встроены в стены через каждые десять метров, тут не было даже этой базовой услуги. Хочешь в сеть – сиди в каюте, что Эрик в основном и делал, борясь со скукой и местными вычислителями.

Единственное происшествие за весь полет – уход в вирт одного из пассажиров. Бывший военный, вероятно, утратил смысл жизни и присоединил свой разум к какой-то из сетевых сущностей без шанса на отключение. Если бы это случилось на планете, его бы спасли, но момент был выбран удачно, прямо перед варпом, и сознание полковника осталось размазанным между двумя звездными системами. Эрик много слышал о таких случаях, но надеялся, что у него самого есть профессиональный иммунитет.

Студент Тройной Лаборатории в системе Триар, Эрик Ройн в свои тридцать лет любил технические новинки, девушек и путешествовать. Точнее, он думал, что любит путешествовать, потому что доходы студента не очень-то позволяли это проверить. На последние он купил себе роскошный биомонитор в наручном исполнении и теперь периодически постукивал по широкому браслету пальцем, проверяя – радиация в норме, вирусов нет, бактерий нет, химического загрязнения… есть. Небольшое. Очень пожилой корабль. Делать ничего не пришлось – монитор сам подправил параметры работы наноботов в крови. Удобное устройство. Сразу ясно, что его владелец бывает там, где обычные имплантированные биомониторы не тянут. В качестве дополнительной возможности Эрик заставил его постоянно проверять окружение на сетевые вирусы, поэтому браслет то и дело разноцветно помаргивал.

На втором варпе к транспорту подошел катер, и с него высадилась другая группа, претендующая на свободные каюты. Тут странности были налицо – как минимум, потому что рядом не было ни планеты, ни города. Одинаково одетая четверка несла одинаковые сумки, сразу понятно – армия. И никаких имен.

На следующий день старший присел за его стол в кают-компании. Обветренное лицо, бритая голова, удивительно мягкий взгляд, расслабленные движения. Пустой аватар в вирте.

– Спокойной пустоты, – поздоровался он. Традиционное приветствие для флотских. Только вот Ройн не был флотским и незнакомец был старше его лет на пятьдесят.

– Спокойной, – согласился Ройн.

– Студент? Д-археология?

Спорить пока смысла не было. Хотя эти данные он и не сообщал транспортной компании, но видимо, привычка постоянно чистить пространство вокруг себя от сетевых вирусов выдала его с головой.

– Да.

– Что можешь сказать о людях, что сошли на Ксон?

Ругаться было рано, но ведь есть же закон.

– А почему я должен что-то говорить?

– Хороший ответ, – без заминки среагировал старший. Перед его грудью проявилась голограмма удостоверения. Фотография в форме без знаков различия. Имя – пробел. Звание – лейтенант. Подразделение – Специальный Научный Корпус. Приписка – Цивирус-1, довольно далеко. И все, даже род войск не указан. Удостоверение было подлинным, Эрик видел глазами специалиста. Теперь спорить было уж точно бессмысленно, только вот и сказать было почти нечего, об этом он грустно и сообщил лейтенанту. А затем предложил поискать в корабельных записях, например, посмотреть данные с датчиков в каютах.

– Да-да, – с деланным энтузиазмом согласился лейтенант, и Ройн почувствовал себя идиотом. – Там ничего нет. Запись не вел?

– Нет, а зачем? Приятные люди, да и пересекался я с ними только за едой.

– А ты проверь.

Ройн прокрутил память (не свою, конечно, а расширителя2) и обнаружил полное отсутствие записей за пять дней. Как будто он не открывал глаз или постоянно спал. Причем до разговора ему даже не приходило в голову это проверить. Было очевидно, что кто-то копался у него в голове. Лейтенант искоса наблюдал за его исказившимся лицом, потом предложил:

– Объяснить? Это были специалисты высокого класса. Они занимаются… допустим, работают с финансами.

– И что им понадобилось у меня в голове?

– Этого мы пока не знаем. Весьма вероятно, что этих данных у тебя уже нет. Но надо проверить.

– Проверить?

– Да. Код доступа к расширителю, пожалуйста.

– Но…

– Или месяц проверки на нашей базе.

Как Эрик понял позднее, все это было не более чем игрой. Лейтенант играл в закон, предлагая иллюзию свободы выбора. Можно было взять и послать его в пустоту, вот только знание законов планеты, к которой был приписан корабль, не было сильной стороной студента-археолога. Поэтому лейтенант получил доступ, а Ройн, скрывший часть данных в тени, недоступной для проверки – моральное удовлетворение. Как он узнал позднее, наличие тени показало команде, что их потенциальный коллега в должной мере предусмотрителен. Потрошить тень никто не стал.

Гвелин. Город Гвелин-281.

Дома было неплохо. Гвелин-281 – типовой пространственный город, шар диаметром три километра, миллион жителей. Система Гвелин была одним из производителей таких городов – удобное расположение и безатмосферные, богатые металлами планеты в системе благоприятствовали производству. В системе не было ни одной терраформированной планеты, так что все три миллиарда жителей обитали в пространственных городах. Две тысячи жилых городов и еще с тысячу промышленных и развлекательных объектов образовывали красивое сияние на орбитах нескольких планет системы, и похожие на тритонов, дышащие кислородом аборигены четвертой планеты всматривались в него по ночам.

Отец Ройна проектировал социальные связи в городах. Почти всё производство техники отдается на откуп синтетам, и мало кто из людей умеет рассчитать энерговод между отсеками, однако заниматься психологией людей синтеты считают неразумным. Без участия людей они штамповали бы консервные банки, удобные, как белковая смесь из аварийного пищевого синтезатора. Только люди могут привнести человечность в свою среду обитания, зато синтетический интеллект партнеров создает основу, которую люди дополняют своими интерьерами и системами управления.

Вычислители, используемые людьми в оборудовании, не обладают сознанием, в этом их коренное отличие от синтетов. После отделения в 2100 году сообщества синтетов от человечества был заключен договор о дружбе. Людям запретили производить разумные системы, сложность же вычислителей, не обладающих сознанием, могла наращиваться бесконечно. К 2220 году чипы вычислителей были встроены в каждый квадратный метр поверхности, в мебель, одежду… Наслоения программного обеспечения плодились бесконечно – создать новое решение легче, чем отладить старое. Году к 2080 системы сравнялись по сложности с живыми организмами, появились супервирусы, и тут оказалось, что живое чаще не борется с болезнями, а использует их ДНК. Такой подход в вычислителях привел к тому, что каждый чип стал уникален – в нем, помимо заложенного на заводе, роились части кода соседних устройств, вирусов, распространенных в этом городе, а еще – данные, падающие с проходящих людей и синтетов. Зато этот чип не надо было лечить от вирусов, он лечился сам. Если не болел, конечно.

Специальность Ройна, д-археология, позволяла разобраться в многолетнем и многоуровневом бедламе сети, найти необходимые данные и отдать нужную команду, когда остальные пользователи были бессильны. Работа была непростой, но крайне востребованной в мире утонченных гуманитариев и эстетов.

Занятие матери было с точки зрения синтетов еще более странным – она управляла запахами. Конечно, в городе не должно резко пахнуть озоном или топливом, это вредно. Но ни один квантовый мозг не понимает, зачем нужен легчайший аромат яблок в шлюзе или немного морского бриза в кафе. Для тех, кто питается энергией вакуума, а не ест булочку с кинетическим джемом по утрам, это непостижимо. Никто не мог сравниться с матерью в готовке, и целых два дня Эрик наслаждался домашней едой, отдыхом для мозгов, старыми знакомствами. Девушки находили его интересным: еще бы, ведь это так экстравагантно – улететь учиться куда-то за сотню парсеков вместо того, чтобы бесплатно делать это дома.

Он хорошо понимал, зачем. В 30 лет, если ты не был за пределами своей системы и не видел, что происходит вокруг, ты не жил. В конце концов, назваться Д-археологом или специалистом по глубинам вычислительных сетей можно было и после года плотной учебы вместо пяти лет оффлайн, но вот приобрести реальный опыт – никак.

На третий день настала пора немного поразвлечься. Старые знакомые звали пострелять на Гвелин-4, и Эрик счёл это отличным поводом вылезти из дома и отправиться на поверхность.

С тех пор, как люди стали расселяться по соседним звездным системам в летающих металлических шарах, в жилом доме многое изменилось. Вписанная в кубатуру города пространственная конструкция, по привычке называемая домом, могла быть плоской и обычной, а могла располагаться на пяти уровнях, да так, что в соседних комнатах гравитация была направлена в разные стороны. Здесь все зависело от вкуса владельца и везения при покупке. Неизменным же осталось желание людей выбраться на время от искусственных помещений и парков и залезть, пусть в скафандре, в настоящий мир. Поэтому предводительствуемая Димитром, студентом-биологом небольшая компания из четырех молодых людей и двух девушек, разместившаяся в небольшом коптере, снижалась теперь над массивом леса – темным, несмотря на утро. У каждого с собой было гражданское оружие – обычные гауссовские винтовки, а у Петера даже плазмострел.

Несмотря на свои тридцать лет, Эрик ни разу не был на поверхности единственной в системе планеты, пригодной для жизни. Планеты с первой по третью были каменными шарами, пятая и шестая – газовыми гигантами, а седьмая и восьмая наполнены всеми металлами таблицы Менделеева. В совокупности с астероидными полями и удобным расположением системы это сделало Гвелин лидером по производству городов, а также корпусов и базовой начинки крупных кораблей.

Солнце системы Гвелин старше земного, эталонного для людей и синтетов, и в нем преобладает красная часть спектра. Две трети основного материка планеты покрыто лесом, мощные стометровые деревья с черной листвой и отсутствие подлеска создают впечатление заброшенной церкви. Управление экологии не только ревностно следит за тем, чтобы никто не приближался к аборигенам, но и жестко регламентирует вырубку каждого квадратного метра леса, и отстрел животных, и патроны, которые можно применять, и яркость прожекторов, и высоту полета, и… Просматривая список ограничений, которые расширитель заботливо вытащил из сети и подсветил ему на подлете, Эрик стал опасаться, что идея пострелять едва ли выполнима. Получить десять суток общественного контроля3 за лишний выстрел совсем не хочется. Но Димитр из соседнего кресла посоветовал не беспокоиться: все вопросы решены в рамках закона, и «скоро все станет ясно». Деталей он разглашать не стал, «потому что сюрприз».

Их коптер был типичной современной моделью – как и все, чем комплектовались города. Широкий корпус, два ребра ходовых антигравов снизу, шар стелларатора4 ближе к хвосту, резервный плазменный двигатель, небольшие атмосферные крылья, контейнер с медицинским дроидом. Управляющий чип навигатора требует только указания цели – и никакого ручного управления. Восьмиметровая машинка, вполне достаточная для обычных полетов в рамках системы.

Снижаясь, коптер прошел над ночным полушарием и, быстро теряя скорость, стал падать в восход. Лес на глазах преображался: поднимающееся солнце расчертило его с востока на запад идеально ровными сиреневыми тенями огромных деревьев, на их бархатном фоне подрагивали ярко-оранжевые огоньки каких-то светящиеся тварей. Когда коптер снизился до километра, внизу проступил рисунок холмов и водная сетка ручьев. На востоке таинственно поблескивала река, над ней истаивала в небе местная луна.

Навигатор выдавал данные прямо на расширитель каждому пассажиру. Внезапно область под коптером очертилась рамкой и изменила цвет.

– Ага, отлично. Вот и наш сюрприз, – сообщил Димитр. – С восьми утра по местному на планете выделены дополнительные зоны для туризма, и мы будем первыми.

– Первыми – это значит, что и рейнджеров тут нет? – уточнила одна из девушек, Лехиа.

– Чего ты опасаешься? Оружие есть, снаряжение есть, медицина есть, крылья есть. Более того, мы даже не на охоту. У меня с собой мишени, расставим и потренируемся. Годится?

Идея быть первыми понравилась не всем, но отступать никому не хотелось. Что может быть рискованного в прогулке по планете, вокруг которой уже восемьдесят лет живут люди? Ну разве что еще раз проверить скафандр. Конечно, легкая туристическая модель не бронирована, но они и не собирались стрелять друг в друга.

По мере приближения к поверхности взгляду открывалось все больше деталей. Не обращая внимания на беззвучное снижение коптера, в воздухе большими группами кружилось нечто вроде крупных насекомых, кто-то здоровый и синий упрыгал прочь на двух ногах, орудуя хвостом, как балансиром. Навигатор легко нашел большую поляну и приземлился, по траве прошла крупная дрожь.

Гвелин. Планета Гвелин-4.

– Так. Нам нужно триста метров для стрельбища, – сообщил Димитр. – Пошли искать.

Широкие проемы люков распахнулись, и туристы неторопливо выбрались наружу. Ровно так же неторопливо в пятидесяти метрах от них из-за дерева появился боевой дроид. Модель, предназначенная для пересеченной местности: четыре ноги, башенка с сенсорами и два оружейных пилона – сейчас на одном было нечто непонятное, а на другом – очевидный пулемет. Оружие было активировано, и любое движение людей сопровождалось его нервным подергиванием.

Стороны уставились друг на друга. Вернее, люди смотрели, а дроид тихонько пошевеливал сенсорами, как будто принюхивался. У него не было никаких обозначений – ни на корпусе, ни в виртуале. Ройн успел подумать, что это неправильно, отключить систему идентификации нельзя.

– Так, – сказал Димитр. – Бред какой-то. Откуда тут дроиды? Наверное, остался с начального освоения планеты. Давайте тихонько к нему подойдем и попробуем выключить.

– Я бы не советовал. – Акустические системы скафандров отчетливо транслировали чей-то голос, прозвучавший совсем близко. – Не делайте резких движений, он немного параноик.

Рядом с застывшей группой возник человек в боевом скафе. За спиной оружие в держателе, защита выключена, и только свечение на плече выдавало работу систем связи. Аватар в публичном виртуале показывал невысокого смуглого человека с короткой бородой. Без имени. Он с легкой усмешкой наблюдал за группой. Прежде чем кто-то успел опомниться, он продолжил:

– Что вы здесь забыли, туристы? Это закрытая зона, посторонним тут не место.

– Открытая! – возразил Димитр. – С сегодняшнего утра посещение разрешено!

Он еще раз взглянул на карту и вздрогнул. Никакого расширения туристической зоны там не было, они находились на запретной территории.

– Ну что, недоразумение с Управлением экологии улажено, – сказал незнакомец. Теперь уладим еще одно.

Хлопнул выстрел, и тихое жужжание коптера угасло. Полуметровый кофр с медицинским дроидом выплыл наружу через все еще открытый люк, и коптер загорелся.

– Как вы смеете! – С людей наконец спало оцепенение, они обступили пришельца, наперебой требуя от него компенсации, связи, извиниться, вернуть коптер, доставить их обратно, назвать себя…. Это не произвело никакого эффекта.

– Так, все заткнулись и дружно идете за мной. Вы у меня под конвоем, дроид на контроле. Шутить не советую. Куда идем – узнаете. – Бородач повернулся и двинулся вглубь леса.

К счастью, ни у кого не возникло идеи угрожать ему оружием. Петер сделал другую глупость – рванулся в сторону, надеясь уйти от конвоиров. Эрик как в замедленной съемке наблюдал, как дроид чуть повернулся, ствол дернулся. Очередь из стандартных трехмиллиметровых кинетических пуль, разогнанных в магнитном поле, вошла Петеру в ногу пониже колена. Из пробитого навылет скафандра на землю брызнула кровь, Петер закричал, оседая, и к нему прыгнул медицинский дроид. Девушки завизжали, Вирго смертельно побледнел и отвернулся, но это не помогло его завтраку остаться в желудке.

«Вероятно, его ждет счет за чистку скафа, если самоочистка не справится», – отстраненно подумал Ройн. Он почему-то остался совершенно спокоен, только чуть посторонился, чтобы не мешать медицинскому дроиду. Просчитал: если немедленно прыгнет за спину конвоиру, выхватит свою винтовку и расстреляет сенсоры дроида и самого конвоира, то с вероятностью сорок процентов, с учетом его подготовки, он останется жить, а все остальные погибнут. Такие навыки не преподавали Д-археологам, кроме того, прогноз его не устраивал. Эрик с трудом подавил желание действовать и посмотрел на Петера.

Тот был без сознания. Скаф закрыл отверстия пеной, медицинский дроид запустил внутрь хирургического киба, и, судя по сведениям аватара, раненый был вне опасности. Конвоир, не проронив ни слова, подождал, пока дроид развернет парящие носилки и переложит туда Петера, после чего побежал вперед. Больше ни у кого не возникло желания искушать судьбу.

На бегу Ройн пытался найти источник информации. Его почти законченное обучение не включало боевой подготовки, зато включало основы копания в чужом рассудке, работы с синтетами и знание архитектуры компьютерных систем. Он догадывался, кого благодарить за такие подарки – или гражданских попутчиков до Ксона, или лейтенанта с того же рейса. Бег в неприспособленном скафандре не располагал к размышлениям – вслед за конвоиром приходилось петлять между деревьями, уклоняться от веток и один раз даже перебираться через ручей. Так прошло минут десять, они уже начали задыхаться от непривычной нагрузки, когда ситуация снова изменилась.

Раздался прерывистый треск, и дроид стал падать на землю. На спине и плече конвоира вспыхнули индикаторы, и сейчас же с дерева на него спикировали две фигуры с сетью. Через три секунды он был упакован, как муха в паутину, а сверху спустилось новое действующее лицо – какая неожиданность – знакомый лейтенант. У него единственного из троицы военных изображение на аватаре было живым лицом, а не казарменной маской.

– Так, ребята. Давайте спокойно. Все кончилось. Пройдите пару шагов, подышите, подумайте, послушайте музыку. – Лейтенант был само участие.

Быстрота смены событий ввергла туристов в состояние шока. Не успели они отойти от захвата, стрельбы, ранения, как произошло новое нападение. В гражданских скафандрах нет функций снижения гормональных выбросов, поэтому людям пришлось успокаиваться самостоятельно. Военный коптер чуть побольше сгоревшего пятнадцать минут назад приземлился около группы и гостеприимно распахнул люк.

– Маленько успокоились? Отлично. Все свободны, кроме Ройна. Петера в городе встретят медики, остальные – по домам. – Утратив интерес к группе, лейтенант махнул Эрику. – Пошли, поговорим.

Группа сомнамбулически расселась, медицинский робот закрепил носилки Петера. Коптер поднялся, завис невысоко, выпустил тросы, один из бойцов прикрепил сгоревшее транспортное средство студентов к его внешней подвеске тросом. С легким гудением вся конструкция пошла вверх, к дому, и Эрик остался в странной компании подстреленного дроида, спеленатого бывшего конвоира и военных неизвестного подразделения.

Гвелин. Планета Гвелин-4.

Лови, лови!

Малый дрон, уже заходящий на мягкую посадку, шарахнулся в сторону от видимого только ему виртуального препятствия и врезался в реальное. Ключица Эрика отозвалась болью, а на штанину обидно шлепнулся кусок пиццы, до этого зажатый в манипуляторе дрона. «Один – один», – высветил Влад. Владислав Зен, смуглый и длинный, выглянул из аварийной ниши. Специалист по разрушению препятствий и вскрытию того, что должно быть закрыто, рядовой Зен был непревзойденным мастером путать искусственные мозги. Вчера Эрик воспользовался устаревшим протоколом дверного привода и чувствительно приложил Владу по тыльной части организма, сорвав этим шлепком операцию по злодейскому похищению пирога с земляникой. Теперь конкурент отыгрался.

Соревнования по незаконному приобретению еды проводились между боевыми группами постоянно. Группа нападающих должна была пробраться к одному из кухонных автоматов и получить незаконную в данное время суток еду, а группа защитников – помешать этому. Использовались знания сетевых протоколов, методов маскировки, планов корабля, динамики гравитационных полей, особенностей поведения мобильных вычислителей, психологии, кинематики, и множества других дисциплин. Запрет налагался только на изменение состава еды и применение оружия. Проигравшая группа занималась устранением последствий забавы и шла снаряжать магазины, готовить скафы или площадку в вирте – в зависимости от того, какая предполагалась следующая тренировка.

В самом начале эти ребята совершенно не казались Эрику такими весёлыми.

***

Рассвет наступил, и голубоватое свечение местных светлячков померкло. Теперь наклонные колонны оранжевого света пронизывали черный лес, оставляя в тени основания деревьев. Видимо, из-за этого подлеска не было, и вся местная жизнь сосредоточилась на верхних этажах леса. Эрик услышал в ветвях слабый писк, на землю свалилось какое-то животное, следом за ним спикировал крылатый шестиногий хищник. Не обратив внимания на людей, он подхватил добычу широкой пастью и взвился в воздух. Зверь был что-то около полуметра в холке, но пятнистая окраска делала его практически незаметным в игре полумрака и яркого света.

– Между прочим, они собираются в стаи до пятиста штук, а зубами прокусывают скаф, – заметил лейтенант. – Знаниями о местной фауне вы тоже не озаботились?

Ройн не обратил внимания на его реплику. Люди жили в этой системе почти сотню лет, откуда тут неизвестные животные? Справочник по обитателям леса загружен в расширитель, и все подробности доступны, стоит только вызвать справку.

Напряжение постепенно спадало. С момента посадки студентов на поверхность прошло всего полчаса, но в них уместилось столько событий, сколько обычно не случалось и за месяц. Как и обещал Димитр, скучно не было, хотя вряд ли он имел в виду такое. Лейтенант терпеливо ожидал, пока глаза Эрика приобретут осмысленное выражение.

Они расположились поблизости от уходящего ввысь ствола. Эрик сидел на траве и размеренно дышал, лейтенант прохаживался. Два бойца, в серых скафах без лиц, отличающихся на вид лишь снаряжением, неторопливо размещали пленников в новом коптере, прибывшем взамен улетевшего.

– Что скажешь, студент?

Эрик механически сделал глоток воды из подведенной ко рту трубочки. Ощущаемое им ранее спокойствие оказалось мнимым. Адреналин ушёл, оставив сухость во рту, дрожащие руки и желание заснуть. Ройн пересилил себя.

– Ловля на живца. Кто-то поймал нас, а вы взяли его.

– Не его, а их. Дроид – синтет. Кроме того, ты забыл, что он взял вас, потому что туристическая зона была отменена. А прилетели вы, потому что она ненадолго появилась. А появилась она, потому что наш упакованный друг ждал тебя.

– Вы все это придумали и убили синтета, просто чтобы снова поговорить со мной?

– Зачем же так зазнаваться. Просто нужно было вытащить у них ключ к тому, что у тебя в голове. Да и синтета мы не убили, а просто обездвижили. Завтра пересядет на другого носителя и свободен. Зла он на нас держать не будет, сам знает, что действовал незаконно.

– И вы знаете, что это? Кроме как копаться в архивах, студентам мало что поручали, откуда у меня ценности?

– Догадываюсь. Это могут быть расшифрованные записи профессора Зелдберга.

– Он же занимался энергией вакуума? Давно освоенная область, было бы из-за чего воевать.

– Мы не воюем… Мы просто проводим расследование. Но ты прав – хорошо бы узнать, что же мы ищем. Что спрятал профессор?

Триар. Лаборатория. 2182 AD.

Профессор Зелдберг вовсе не стремился создавать какие-то секретные архивы данных, тем более прятать их сорок лет спустя в голове у студента. Пожилой ортодоксальный еврей, Натан Зелдберг в свое удовольствие развивал математические основы открытой век назад методики получения энергии из вакуума, мучал студентов факультета физики зубодробительными задачами, сам же мучился с определением времени захода солнца в пятницу, так как система включала три звезды вместо одной.

Именно по причине сложности системы астрофизики заложили тут в 2155 году Станцию по сбору данных, которая легла в основу будущей Тройной Лаборатории. Двадцать пять лет спустя она специализировалась на трех основных направлениях – физика плазмы, энергия вакуума и как раз-таки д-археология, или анализ исторических массивов данных.

Конечно, никаких планет в системе трех звезд быть не могло. В зоне Койпера существовало сложное астероидное облако, вращающееся вокруг общего центра масс системы. На одной из карликовых планет, Триар 28, были построены – и периодически достраивались – серебристые купола, под которыми сейчас проживало около ста ученых и лаборантов, а также человек восемьдесят студентов, зачем-то пожелавших учиться оффлайн.

Поведение тройной системы порождало данные в огромных количествах, плюс сюда постоянно стекались новейшие технологии, что в итоге собрало фантастический зоопарк средств анализа и создало обширное поле для студенческих раскопок. Даже синтеты прилетали сюда пополнить свои знания, в основном в части физики звезд.

Итак, в августе 2182 года у профессора была проблема. Отдел перспективного планирования Флота заказал ему анализ возможности установить вакуумный генератор на истребитель или иной малый корабль, в габариты привычного термоядерного стелларатора. До сих пор этого не делалось, и не только по причине несоответствия размеров, но и потому, что на линейных кораблях есть потребители для отрицательной энергии, генерируемой при распаде вакуума, а на малом корабле такой возможности нет. Сбрасывать неконтролируемый поток в пространство, тем более в условиях плотного строя малых кораблей и сложных маневров, нельзя. Профессор второй месяц рисовал в виртуале фантастически красивые, но совершенно бесполезные диаграммы рассеивания потока и надеялся на озарение, но все было зря.

– Профессор, вы действительно рассчитываете решить эту задачу? – Голос С-Джейн был, как всегда, ровным. С-Джейн была синтетом и ассистировала Натану в его работе. Ее помощь экономила сотни часов времени, которые профессор провел бы, сопоставляя различные варианты 5-мерных поверхностей при помощи вычислителя. Вычислитель видел совпадения с формулами, но не видел закономерностей и красоты. Для этого нужен мозг, состоящий из нейронов…

– Знаете, Джейн, – Натан всегда опускал букву С. – Я уверен, эта проблема решаема. Не может быть, что нечто можно сделать размером сто метров и нельзя – десять. Мы просто не понимаем, как.

– Но два года без результатов! Для расчетов вы арендовали все доступные мощности системы, внутренняя структура генератора уже не может быть упакована плотнее, и все еще не работает.

– Мы что-то делаем не так, Джейн, нам нужен новый взгляд. – Профессор нахмурился. – Думаю, надо обсудить с Василем.

Василь Джоев, формальный начальник лаборатории, был старейшим сотрудником кампуса. Его идеи редко имели практическое воплощение, но он опережал науку лет на двадцать. Кроме того он был третьим, кто что-то знал о проекте.

Можно было пообщаться и через вирт, но Зелдберг был человеком старой закалки и всегда предпочитал личное общение. Перейдя из лаборатории пусть ученого, но все же инженера, в кабинет Джоева, Натан и С-Джейн попали в царство математики. Сложные поверхности и громоздкие уравнения висели в воздухе, собираясь небольшими группами. Каждая группа соответствовала одной из задач, над которой сейчас – а может, три года назад, – Василь работал. Или будет работать завтра. За всем этим голографическим великолепием хозяина иногда приходилось искать, но сейчас он встретил их практически на пороге, погруженный в себя. Увидев гостей, математик радушно развел руками, и обученный голопроектор отогнал к потолку группу кривых, освобождая место над обеденным столом. Натан немедленно вывесил туда свою проблемную конструкцию.

Повертев в воздухе голограмму, Джоев спросил прямо:

– И чем вы занимались два года? Судя по всему, попытками сделать из слона муху? Натан, Джейн, я с уважением отношусь к вашей группе, но если бы все было так просто, военные сделали бы это сами. Масштабировать они умеют. Давайте прибегнем к тому, чего у них нет – к фантазии.

Модель генератора висела над обеденным столом, медленно вращаясь. Ее окружал фрагмент корпуса истребителя С-18032, по-флотски «Стежок». Периодически на модели происходила инициация зажигания, процесс захватывал корпус корабля, после чего все исчезало.

Джейн повела рукой (синтеты любили копировать человеческие жесты) и вокруг них возникло еще 5 моделей разной формы, но с одинаковым результатом. Для сравнения в стороне висела модель эсминца Д-3814. Вакуумный генератор занимал внутри восемьдесят метров, выглядел проще и отлично работал.

– Я думаю, коллеги, что в этом корабле есть кое-что лишнее. И знаете, что это? – Джоев пошевелил пальцем, и «Стежок» потерял все детали корпуса в районе генератора. Система теперь все еще не работала, но перестала разрушать корабль.

Оставив коллег в задумчивости созерцать истребитель, состоящий из двух не связанных между собой частей, руководитель лаборатории закрыл глаза и погрузился в вирт.