Читать книгу Последний кит. В северных водах - Ян Мак-Гвайр - Страница 6

В гавань Лервика они входят в первый день апреля 1859 года. Низкое серое небо грозит пролиться дождем, а голые холмы вокруг цветом походят на отсыревшие опилки. Два судна из Питерхеда, «Зембла» и «Мэри-Энн», уже благополучно стоят на якоре, а прихода «Трулав» из Данди ожидают на следующий день. Сразу же после завтрака капитан Браунли отправляется в город, чтобы повидать Самюэля Тайта, своего местного судового агента, и забрать новых членов экипажа из Шетландии. Самнер все утро занимается тем, что выдает порции табака и оказывает помощь Томасу Андерсону, палубному матросу, у которого обострился стеноз. После полудня он ложится на свою койку с книгой в руках и засыпает. Его будит стук в дверь. К нему в гости пожаловал Кэвендиш, который объясняет, что собирает небольшую компанию настоящих моряков, чтобы опробовать продукцию местного винокуренного завода.

– В данный момент экспедиционный отряд состоит из меня, – говорит Кэвендиш, – Дракса, который, должен признаться откровенно, превращается в варвара после первого же стаканчика, Блэка, этого наглеца, который клянется, что будет пить только имбирный лимонад или молоко, правда, это мы еще посмотрим, и здоровяка Джонса, бешеного Таффа[28], остающегося для всех нас сущей загадкой. Словом, вечер намечается славный, на мой взгляд.

На берег они отправляются в вельботе, на весла в котором садятся Дракс и Джонс. Кэвендиш болтает без умолку, рассказывая одну за другой байки о драках на ножах, свидетелями которых он был, и уродливых женщинах Лервика, с которыми он спал.

– Клянусь Богом, ее дырка смердела просто отвратительно, – говорит он. – Вы бы поверили, если только унюхали бы эту вонь сами.

Самнер сидит рядом с Блэком на корме. Перед тем как выйти из своей каюты, он принял восемь гран лауданума[29] (чего вполне достаточно, судя по предыдущему опыту, чтобы вылазка оказалась терпимой, а сам он не выглядел бы полным идиотом) и теперь наслаждается плеском воды за бортом и скрипом весел в уключинах, беззаботно не обращая на Кэвендиша никакого внимания. Блэк интересуется у него, не бывал ли он в Лервике раньше, и Самнер отвечает, что попал сюда впервые.

– Пожалуй, город покажется вам настоящей дырой, – сообщает ему Блэк. – Земли здесь бедные, а шетландцы не проявляют особого рвения хоть как-то улучшить положение дел. Они – крестьяне, и ценности у них сугубо крестьянские. Стоит только прогуляться по острову и взглянуть на то, в каком жалком состоянии пребывают фермы и постройки, и вы поймете, что я имею в виду.

– А что горожане? Они-то получают какую-нибудь выгоду от китобойного промысла?

– Очень немногие. Остальных торговля попросту развратила. А в целом в городе, как и в любом порту, повсюду царит беззаконие и скверна – не хуже, но и уж точно не лучше прочих.

– И слава Богу, – восклицает в ответ Кэвендиш. – Приличная выпивка и мокрая щелка между ног – вот что нужно нормальному мужику, прежде чем он отправится бить гребаных китов. К счастью, в Лервике ни с тем, ни с другим проблем нет.

– Это правда, – подтверждает Блэк. – Если вам требуется виски и дешевые шлюхи, мистер Самнер, то вы попали как раз туда, куда нужно.

– Мне повезло с такими опытными гидами, как вы.

– Так и есть, – говорит Кэвендиш. – Мы не бросим вас в беде и введем в курс дела, правильно, Дракс? А заодно покажем все входы и выходы, можете быть покойны на этот счет.

Кэвендиш хохочет. Дракс, который с того момента, как они отчалили от корабля, не проронил ни слова, поднимает голову и пристально смотрит на Самнера, словно решая, что он собой представляет и для чего может ему пригодиться.

– В Лервике, – роняет он, – самое дешевое виски стоит шесть пенсов за стаканчик, а приличная шлюха облегчит ваш карман на шиллинг или даже два, если у вас очень уж особые запросы. Вот, пожалуй, и все секреты, которые вам следует знать.

– Дракс, как вы сами видите, человек немногословный, – говорит Кэвендиш. – А вот я люблю почесать языком, так что вместе мы с ним образуем достойную пару.

– А как насчет Джонса? – спрашивает Самнер.

– Джонс – валлиец из Понтипула, поэтому никто не понимает ни слова из того, что он говорит.

Джонс оборачивается и советует Кэвендишу проваливать и трахнуть самого себя в задницу.

– Видите, что я имею в виду? – говорит Кэвендиш. – Сплошная гребаная тарабарщина.

Они начинают с гостиницы «Куинз», потом переходят в «Коммершиал», а затем и в «Эдинбург-Армз». Выйдя из последней гостиницы, они направляются в заведение миссис Браун на Шарлотта-стрит, где Дракс, Кэвендиш и Джонс выбирают себе девушек и поднимаются с ними наверх, а Самнер (которому после принятия опия постельные забавы не удаются, и он оправдывается тем, что еще не до конца излечился от триппера) и Блэк (настаивающий с самым серьезным видом, что он пообещал хранить верность своей невесте Берте) остаются внизу и пьют портер[30].

– Я могу задать вам один вопрос, Самнер? – спрашивает Блэк.

Самнер, глядя на него сквозь сгущающуюся дымку алкогольного и наркотического опьянения, кивает. Блэк молод и горяч, но, ко всему прочему, еще нагловат и бесцеремонен. Нет, он никогда не снисходит до открытой грубости или презрения, но временами в нем ощущается самоуверенность, неуместная в его положении.

– Да, – отзывается Самнер, – можете.

– Что вы здесь делаете?

– В Лервике?

– На «Добровольце». Что делает такой человек, как вы, на борту гренландского китобоя?

– По-моему, давеча в кают-компании я уже рассказывал свою историю – о завещании дяди и о молочной ферме.

– Но почему бы вам не найти себе работу в городской больнице? Или на время не присоединиться к чьей-либо практике? Вы же должны знать людей, которые могут помочь вам. А работа судового врача на китобойном судне тяжела, сопряжена с лишениями, однообразна да еще и плохо оплачивается. Обычно на нее соглашаются студенты-медики, которым отчаянно нужны деньги, а не люди вашего возраста и опыта.

Самнер выпускает два столба дыма через нос и прищуривается.

– Быть может, я – неисправимый чудак, – говорит он, – или просто непроходимый дурак. Такая мысль никогда не приходила вам в голову?

Блэк улыбается.

– Сомневаюсь, что это правда, – отвечает он. – Я видел, как вы читаете своего Гомера.

Самнер пожимает плечами. Он твердо намерен хранить молчание и не говорить ничего, что могло бы пролить свет на действительное положение вещей.

– Бакстер сделал мне предложение, и я принял его. Быть может, это был поспешный и необдуманный поступок с моей стороны, но теперь я с нетерпением жду возможности приобрести новый опыт. Я намерен вести дневник, рисовать и читать.

– Плаванье может оказаться совсем не таким беззаботным, как вы полагаете. Понимаете, Браунли нужно много доказать – не сомневаюсь, что вы уже слышали о «Персивале». Ему повезло, что после такого он вообще получил под свое командование другой корабль. И, если он оплошает и на этот раз, ему придет конец. Вы, конечно, – судовой врач, но мне уже приходилось видеть, как врачей заставляли принимать участие в охоте. Так что вы будете далеко не первым.

– Я не боюсь работы, если вы это имеете в виду. И готов выполнить свою часть.

– О, я в этом нисколько не сомневаюсь.

– А как насчет вас? Почему вы выбрали именно «Добровольца»?

– Я молод, у меня нет влиятельных родственников или друзей; я должен рисковать, если хочу добиться успеха. Браунли славится своим безрассудством, но, если ему повезет, я смогу заработать кучу денег. А если он потерпит неудачу, никто не сможет обвинить в этом меня, в то время как время по-прежнему будет на моей стороне.

– А вы достаточно проницательны и расчетливы для молодого человека.

– Просто я не желаю закончить так, как все остальные – Дракс, Кэвендиш, Джонс. Они перестали думать. Они даже не знают, что именно делают и, самое главное, почему и для чего. А вот у меня есть план. Через пять лет или даже раньше, если мне улыбнется удача, я буду командовать своим кораблем.

– У вас есть план? – говорит Самнер. – И вы полагаете, это вам поможет?

– О да, – отвечает его собеседник с улыбкой, в которой к почтению примешивается презрительное высокомерие. – Полагаю, что да, поможет.

Первым возвращается Дракс. Опустившись на стул рядом с Блэком, он долго и шумно выпускает газы из кишечника. Двое мужчин смотрят на него. Он подмигивает им, а потом жестом показывает официантке, чтобы она принесла ему выпить.

– За шиллинг мне случалось видывать и кое-что похуже, – роняет он.

В углу начинают играть два скрипача, и несколько девушек пускаются в пляс. В таверну входит компания палубных матросов с «Земблы», и Блэк отправляется поболтать с ними. Тут появляется Кэвендиш, на ходу застегивая штаны, а вот Толстяка Джонса по-прежнему не видно.

– Наш мистер Блэк – самодовольный маленький щенок, вы не находите? – говорит Кэвендиш.

– Он сказал мне, что у него есть план.

– К чертям собачьим его гребаный план, – отвечает Дракс.

– Ему нужен собственный корабль, – говорит Кэвендиш, – но он его не получит. Он просто ни черта не понимает в том, что здесь происходит.

– А что здесь происходит? – спрашивает Самнер.

– Ничего особенного, – отзывается Кэвендиш. – То же самое, что и везде.

Матросы с «Земблы» танцуют со шлюхами; они громко ухают и притопывают ногами по деревянному полу. Воздух наполняется опилками и торфяным дымом, и в нем повисает приторное зловоние табака, пепла и прокисшего пива. Дракс окидывает танцующих презрительным взглядом, после чего просит Самнера купить ему еще один стаканчик виски.

– Я дам вам расписку, – предлагает он, но тот лишь небрежно отмахивается и заказывает выпивку на всех.

– Знаете, я кое-что слыхал насчет Дели, – склонившись к нему, сообщает Кэвендиш.

– И что же именно вы слышали?

– Я слыхал, что там можно было заработать кучу деньжат. И недурно разжиться добычей. Вам досталось что-нибудь?

Самнер качает головой.

– Панди хорошенько почистили город еще до того, как мы вошли в него. Все ценности они унесли с собой. А нам достались лишь бродячие собаки да поломанная мебель. Город был разграблен до нас.

– И что же, никакого золота? – интересуется Дракс. – Никаких драгоценных камней?

– Неужели бы я сидел сейчас здесь с вами, ублюдками, если бы был богат?

Дракс пристально смотрит на него несколько секунд, словно вопрос представляется ему чересчур сложным, чтобы сразу ответить на него.

– Богатеи бывают разными, – говорит он наконец.

– Это не про меня.

– Зато бойню вы наверняка повидали знатную, готов держать пари, – заявляет Кэвендиш. – Говорят, кровь лилась там рекой.

– Я – военный врач, – отвечает Самнер. – Поэтому кровопролитие не производит на меня особого впечатления.

– Не производит особого впечатления? – с издевательской серьезностью повторяет Дракс, словно это словосочетание представляется ему крайне неуместным и даже нелепым.

– Ну, или не удивляет, если хотите, – быстро поправляется Самнер. – Кровопролитием меня не удивишь. Больше не удивишь, во всяком случае.

Дракс качает головой и смотрит на Кэвендиша.

– Кровопролитием не удивишь и меня. А вас, мистер Кэвендиш?

– Пожалуй, что нечасто, мистер Дракс. Обычно я спокойно отношусь к нему.

Допив виски, Дракс отправляется наверх на поиски Джонса, но не находит его. Возвращаясь к столу, он обменивается несколькими словами с одним из матросов с «Земблы». Когда Дракс уже садится за столик, тот что-то кричит ему вслед, но гарпунер не обращает на него внимания.

– Не начинай, а? – говорит Кэвендиш.

В ответ Дракс лишь пожимает плечами.

Скрипачи начинают играть шотландскую плясовую. Самнер смотрит, как чумазые и неуклюжие танцоры, притопывая, кружатся по залу. Он вспоминает, как танцевал польку в Фирозпуре[31], еще до Восстания, вспоминает влажную духоту бальной залы полковника и удушливый аромат манильских сигар, рисовой пудры и розовой воды. Музыка меняется, и кое-кто из проституток присаживается отдохнуть или остается стоять, согнувшись и уперев руки в колени, чтобы перевести дыхание.

Дракс облизывает губы, поднимается с места и направляется в другой конец комнаты. Протискиваясь между столами, он наконец останавливается перед матросом, с которым несколько минут назад у него вышла размолвка. На мгновение гарпунер замирает, а потом наклоняется и шепчет оскорбительные непристойности тому на ухо. Матрос резко разворачивается к нему, и Дракс дважды бьет его в лицо. Он уже замахивается, чтобы нанести третий удар, но тут на него наваливаются товарищи матроса.

Музыка останавливается. Из дальнего угла доносятся крики, проклятия, треск ломающейся мебели и звон разбитого стекла. Кэвендиш бросается на помощь, но его тут же сбивают на пол. Силы неравны – двое против шестерых. Самнер, наблюдая за дракой, предпочел бы остаться в стороне – он – врач, а не буян-дебошир, – но он умеет считать и понимает, в чем состоит его долг. Отставив в сторону стакан с портером, он направляется в дальний угол комнаты.

Часом позже Дракс, со сбитыми костяшками пальцев и ноющим членом, благоухающий виски, везет на шлюпке уменьшившуюся компанию обратно на «Добровольца». Джонса и Блэка с ними нет, стонущий Самнер свернулся клубочком на корме, а рядом с ним лежит и громко храпит Кэвендиш. Над ними раскинулось безлунное небо, а за бортом плещется вода цвета чернил. Если бы не огни на китобое и мерцающее пятнышками света побережье, они бы вообще ничего не видели – их окружала бы кромешная тьма. Дракс подается вперед, после чего откидывается назад. Он чувствует, как вода всей тяжестью налегает на весла, а затем ослабляет хватку.

Когда они причаливают к кораблю, Дракс будит Кэвендиша. Вдвоем они взваливают Самнера на палубу, а потом стаскивают врача вниз, к его каюте. Дверь ее заперта, и им приходится обшарить кармашки его жилетки в поисках ключа. Они кладут его на койку и стаскивают с него сапоги.

– Похоже, этому бедолаге нужен врач, – говорит Кэвендиш.

Дракс пропускает его слова мимо ушей. В кармане жилетки Самнера он обнаружил два ключа и теперь спрашивает себя, а какой же замок отпирает второй из них. Оглядев каюту, он замечает запертый на висячий замок сундук, который притаился под койкой рядом с медицинской аптечкой. Присев на корточки, он пробует его пальцем.

– Что ты делаешь? – спрашивает у него Кэвендиш.

Дракс показывает ему второй ключ. Кэвендиш хмыкает и вытирает свежую кровь, сочащуюся из разбитой губы.

– Скорее всего, там ничего нет, – говорит он. – Обычное дерьмо.

Дракс вытаскивает сундучок из-под койки, открывает замок вторым ключом и начинает рыться в его содержимом. Он вынимает из сундучка парусиновые брюки, вязаный подшлемник и томик «Илиады» в дешевом переплете. Затем он находит тоненькую шкатулку красного дерева и открывает ее.

Кэвендиш негромко присвистывает.

– Трубка для курения опиума, – замечает он. – Так-так.

Дракс берет трубку двумя пальцами, несколько мгновений внимательно рассматривает ее, нюхает мундштук и кладет обратно.

– Это не то, – говорит он.

– Что не то?

Гарпунер вынимает пару резиновых сапог, коробочку с акварельными красками, комплект чистого белья, шерстяную нательную фуфайку, три фланелевые рубашки и бритвенный прибор. Самнер переворачивается на бок и протяжно стонет. Двое мужчин замирают и глядят на него.

– Посмотри на самом дне, – говорит Кэвендиш. – Там может быть спрятано что-нибудь ценное.

Дракс запускает руку поглубже в сундучок и начинает рыться в нем. Кэвендиш зевает, после чего принимается оттирать горчичное пятно на обшлаге своего бушлата.

– Ну что, есть что-нибудь? – спрашивает он.

Дракс не отвечает. Сунув вторую руку в сундук, он достает оттуда потрепанный конверт, вынимает из него какой-то документ и протягивает его Кэвендишу, чтобы тот прочел его.

– Бумаги о демобилизации из армии, – говорит Кэвендиш, а затем, после небольшой паузы, добавляет: – Самнер был осужден военно-полевым судом. Его лишили пенсии и вышвырнули вон без гроша в кармане.

– За что?

Кэвендиш качает головой.

Дракс встряхивает конверт, после чего переворачивает его. Оттуда выпадает золотой перстень с двумя крупными алмазами.

– Стразы, – говорит Кэвендиш. – Наверняка.

К переборке над койкой, над головой Самнера, латунными уголками прикреплено зеркало со скошенными краями, немое свидетельство тщеславия предыдущего обитателя каюты. Дракс берет перстень, облизывает его и проводит камнем по поверхности стекла. Кэвендиш наблюдает за ним, после чего подается вперед и пристально вглядывается в получившуюся царапину – длинную, серую и волнистую, словно волосинку, вырванную из лысого черепа древней старухи. Послюнив указательный палец, он стирает со стекла мельчайшую крошку, чтобы лучше оценить глубину царапины, затем кивает головой. Обменявшись настороженными взглядами, оба мужчины смотрят на Самнера, который шумно дышит через нос и, похоже, забылся тяжелым сном.

– Индусское барахло из Дели, – говорит Кэвендиш. – Лживый ублюдок. Но почему не продать его?

– Хранит на всякий случай, – поясняет Дракс с таким видом, словно ответ ему очевиден. – Он полагает, что таким образом подстраховался.

Кэвендиш смеется и качает головой, словно изумляясь подобной невероятной глупости.

– Китобойный промысел – опасное занятие, – сообщает он. – Не всем бедолагам суждено вернуться домой, и с этим ничего не поделаешь.

Дракс кивает, и Кэвендиш продолжает:

– А если на борту с кем-либо случается несчастье, то именно в обязанности первого помощника входит распорядиться его вещами к выгоде несчастной вдовы. Или я неправ?

Дракс качает головой.

– Ты совершенно прав, – говорит он. – Но только не здесь. Не в Лервике.

– Нет, конечно, черт тебя побери. Я еще не окончательно спятил. Конечно, не здесь.

Дракс сует обратно в конверт бумаги о демобилизации из армии и перстень, затем прячет его на дно сундучка, а сверху в обратном порядке раскладывает вещи так, как они лежали раньше. Со щелчком закрыв замок, он толчком ноги задвигает сундучок на прежнее место под койкой.

– Не забудь про ключи, – напоминает ему Кэвендиш.

Дракс вкладывает ключи в карман жилетки Самнера, и оба выходят из каюты судового врача в коридор, где и приостанавливаются на мгновение перед тем, как расстаться.

– Как ты полагаешь, Браунли знает об этом? – спрашивает у Дракса Кэвендиш.

Тот в ответ качает головой.

– Об этом никто не знает, кроме нас, – отвечает он. – Только ты и я.