Читать книгу В новую жизнь - Яна Ирбис - Страница 3

– Всё, бабуль, я пойду домой. Мать теперь напилась и крепко спит, а я хоть успею подготовиться к экзамену, – произнесла девочка и направилась из кухни в прихожую.

– Анюта, может, у меня останешься? На улице такая метель. И вообще, сколько раз я тебя просила, переезжай ко мне. Разве у меня плохо? – взволнованно спросила бабушка и проследовала за внучкой.

– Бабушка, у тебя очень хорошо. Но я уже говорила, мне от тебя далеко до школы добираться. Придётся рано вставать. К тому же, если я съеду оттуда, мать всё пропьет вместе с квартирой. А её, квартиру эту, между прочим, ты зарабатывала своим горбом.

– Да знаю я всё. Просто жаль мне тебя, внученька. Ты такая умная, красивая, а что вокруг себя видишь?! – произнесла старушка, поправляя локон седых волос рукой, стоя возле двери.

– Грязь, бабуль, и разврат. Но ты за меня не волнуйся, я сумею за себя постоять.

Девочка вздохнула и посмотрелась в зеркало в прихожей.

Блондинка от природы, с длинными густыми волосами, стройная и не высокая, пятнадцатилетняя красавица смотрела на девчонку. Она так нравилась мальчишкам из параллельных классов. Обаятельная улыбка и задорные ямочки на щёчках, завораживали взгляды, которые бросали на неё воздыхатели. Ясные голубые глаза с огоньком внутри, опушённые длинными и как не странно для натуральной блондинки, тёмными ресницами, невинно смотрели на мир.

Девочка росла обычным ребёнком, тихим и спокойным. Никаких талантов за ней не наблюдалось. Да и не все школьные предметы давались Ане легко, но она очень старалась и подолгу засиживалась за учебниками. Подруги были, но быстро разочаровывались в домоседке Анечке, и потихоньку уходили из её жизни.

Девчонка, насмотревшись на пьяную мать, боялась так же деградировать как личность, и решила для себя не повторять путь родительницы. Нерадивая мамаша тоже в своё время была первой красавицей и в школе и во дворе.

Аня взрослела и мечтала, что когда-то встретит хорошего доброго парня и он, полюбив её искренне, увезёт далеко от кошмара под названием «Мать и дом».

Уже десять лет они с бабушкой бьются за то, чтобы наставить женщину на трезвый истинный путь. В ход шли и уговоры и слёзы, и угрозы, но всё оказалось бесполезным.

Пока Анечка была маленькой, мама сидела с ней дома и воспитывала дочку. Потом времена начали меняться, и отцовских заработков стало не хватать. В доме всё чаще слышались ссоры на эту тему, и однажды любимый папочка не выдержал, громко хлопнув дверью, ушёл навсегда. Даже из жизни дочери. Как потом оказалось, у него в соседнем доме проживала ещё одна семья, любовница и двухгодовалый сын. Туда-то и уходили все его заработки.

Мать долго приходила в себя, но не расклеилась, и, смирившись, жила дальше. Женщина устроилась на работу, продавщицей в продуктовый магазин, и зажили они вдвоем. Часто ходили в гости к бабушке по маминой линии, и она к ним. Вначале всё было хорошо, уютно, сытно, тихо и спокойно.

Анюта училась в младших классах и ей просто необходима была мамина помощь. Вот только мама всё чаще задерживалась на работе, а когда возвращалась, от неё разило алкоголем и табачным дымом.

Спокойная жизнь для Анюты закончилась. Девочка пожаловалась бабушке. Та провела в свою очередь воспитательную беседу с дочерью. Случилось затишье на неделю. А после всё пошло по кругу. Постепенно из дома пропали ценные вещи, золотые украшения, а уж дальше стали и мебель выносить. С работы мать давно уволили. Для неё наступила полная свобода. Пьяница начала приводить в квартиру разных бродяг и бомжей, в общем, всех кто наливал стакан спиртного. Не мытая, не чесаная, зловонная женщина устраивала бордель прямо на глазах у дочери и звала её присоединяться к оргиям. Когда Анюта плевала в их сторону, мать громко смеялась.

Девочка наивно надеялась, что, быть может, родительница одумается и поймёт свои ошибки, но зря. Ни слёзы, ни умоляющие речи дочки, не трогали опустившееся существо. Бабушка звала Анечку к себе, но девочка боялась за квартиру. А если быть до конца честной, то и за саму мать. Дочка переживала, что той станет плохо, а её рядом не будет, и никто не спасёт непутёвую женщину, не поможет. И девочка продолжала жить в этом хаосе.

Из задумчивости девочка вынырнула, услышав голос бабушки.

– Анют, я тебе тут булочки положила и баночку персикового компота, твоего любимого. Утром перед школой покушай.

– Хорошо, бабуль.

Аня натянула шапку перед зеркалом, у которого так некстати задумалась, отошла в сторону и надела пуховик. Потом забрала пакет из рук бабушки и чмокнула её в щёчку.

– Побегу, бабуль, а то уже совсем темно.

– Ох, Анюта, я волнуюсь. Оставайся у меня, а? Что-то на душе не спокойно. Оставайся. Смотри, уже почти восемь часов.

– Нет, бабуль, побегу домой. У меня и учебники все там, а завтра же экзамен. Обещаю, сдам зачёты, пойду на каникулы и перееду к тебе. Вместе Новый год встретим.

– Ох, детка моя, непослушная, я же так переживаю, – удрученно покачала головой пожилая женщина.

– Не бойся, бабуль, я сильная. Всё будет хорошо, – улыбаясь, подмигнула девчонка.

– Дай-то Бог. Как доберёшься, позвони, – попросила бабушка, осеняя крестом внучку.

Аня открыла дверь и выпорхнула на лестничную площадку, обернулась, помахала бабушке рукой и побежала вниз по лестнице. Выйдя на улицу, девчонка обрадовалась, что метель стихла. Под ногами от света уличных фонарей искрился пушистый невесомый снежок. В воздухе вокруг прохожих лениво кружились несколько крупных снежинок. Аня глубже вдохнула свежего морозного воздуха и уныло побрела по заснеженному тротуару. Шла она медленно, заглядывая в нарядно украшенные к празднику витрины. Всё вокруг было так нарядно, сказочно. По щекам девочки текли слёзы. Она упрямо смахнула их рукой и пошла дальше, туда, где её не ждут, уже не любят и не пожалеют. Там уже давно не пахнет вкусными ароматными щами и аппетитными котлетками, а воняет грязным потным бельём и рвотными массами.

Медленными шагами Аня добрела до дома за час, и не спеша поднялась до квартиры. Дверь, как всегда, была не заперта, и уже из коридора слышались мужские голоса. Аня проскользнула мимо кухни, где сидели три молодых парня, со спины довольно приличной наружности, и заглянула к матери в спальню. Та валялась на полу в неприличной позе совершенно голая, и, пребывая в пьяном угаре, громко храпела.

Аня вздохнула, развернулась и пошла к себе. Открыв учебник и конспекты, девочка пыталась выполнить домашнее задание, но мужской смех и разговоры мешали сосредоточиться. Тогда она отложила уроки и легла в кровать прямо в одежде. Так она спала уже много ночей. Укрывшись с головой одеялом, Аня попыталась уснуть. Тоже бесполезно. Девочка встала, и, выйдя из комнаты, ворвалась в кухню.

– Так, дорогие мои, вы не засиделись в гостях? – спросила девочка. Она грозно скрестила руки на груди и отставила одну ножку в сторону, нервно ей притопывая.

– Опаньки, какая к нам пожаловала цыпочка, – произнёс один из гостей и заулыбался во весь рот. Он сидел на шаткой табуретке и ковырялся спичкой в зубах, пытаясь достать кусочек воблы, которую совсем недавно с таким аппетитом мусолил тонкими разбитыми губами.

На столе стояли четыре бутылки водки, одна бутылка вина, а также валялись пачки с сигаретами и заветренные бутерброды с колбасой.

– Малышка, присоединяйся, – позвал второй, который курил сигарету и выпускал аккуратные колечки дыма вверх.

Этот мужчина был гораздо крупнее своих приятелей. Коротко стриженые волосы не скрывали неровный в шрамах череп. А рука, державшая сигарету, была полностью разрисована татуировками.

– Ага, составь нам компанию, – подытожил третий и громко икнул. После чего почесал себя между ног и улыбнулся.

– Нет. Я не только не присоединюсь, но ещё и полицию вызову сейчас, для разгулявшихся гостей, – не показывая страха, произнесла девчонка.

– Ты чего, коза? – вскочил на ноги первый, – Мы к тебе по-хорошему, со всей душой. А ты?

– И я прошу вас уйти по-хорошему, – произнесла Аня. – У меня завтра экзамен в школе, и я хотела бы позаниматься.

– Ты школьница? – спросил второй и привстал со стула, затушив об стол до половины выкуренную сигарету.

– Да, – тихо ответила девочка.

– А так сразу и не скажешь, – встрял третий и снова икнул. – Красивая какая, да и фигурка просто загляденье. Ты что, дочка этого чучела, которое спит?

– Не знаю о ком Вы.

– Да хорош тебе, всё ты поняла. Заниматься значит собралась?

– Да. Я к экзаменам готовлюсь.

– А не хочешь позаниматься с нами? Мы и экзамены примем все разом, – произнёс первый. – С нами занятия куда более приятными будут и плодотворными. В школу поиграем или в полицию. Ты ж хотела полицию вызвать, так вот мы здесь.

Все трое заржали.

– Нет, парни, уходите, прошу вас.

– Лапа, мы не уйдём, – произнёс третий.

– Да, да, – закивал второй. – Поэтому, лучше выпей с нами, расслабься, а мы поможем тебе позаниматься.

Они опять заржали. Первый вышел из-за стола, и, пошатываясь, начал надвигаться на девочку.

– Иди, крошка, не стесняйся. Бери пример с матери.

– Не подходите ко мне, а то закричу, – пригрозила девочка и потёрла слезившиеся глаза.

В кухне было сильно накурено, что добавляло тошнотворного запаха к сильному амбре дешевого спиртного.

– Кричи. Нам это нравится. Да и вряд ли тебе кто-то поможет. Лучше соглашайся добровольно. Обещаю, мы тебя не обидим.

– Прошу вас, уходите, – прошептала дрожащим голосом Аня.

В глазах девочки отражался испуг, а по щекам текли слёзы. Она попятилась и хотела бежать к двери, но её схватили за ворот ловкой хваткой, как расшалившегося котёнка, и втащили обратно.

– Не рыпайся, сука, – зашипел третий. – Садись и пей водку.

Первый налил целый стакан и протянул Ане. Она покачала головой.

– Не буду.

– Так значит, да? – зарычал второй. – Ну, пеняй на себя.

Он схватил девочку за волосы и намотал их на кулак. От боли она открыла рот. Воспользовавшись этим моментом, подонки влили ей в рот стакан обжигающего алкоголя. Девочка поперхнулась и закашляла. Из её глаз лились слёзы, желудок жгло и охватывало судорогой, а голова закружилась. Но Аня не сдавалась. Она сплюнула остатки огненной воды и громко завизжала, пытаясь сбежать. Девочка надеялась, что крик услышат соседи и вызовут полицию, поэтому продолжала визжать. Один из троицы схватил её за ногу. Анюта с грохотом рухнула на пол и тут же получила удар в челюсть, потом ещё один, в нос. Раздался неприятный хруст, хлынула кровь. Она наполнила рот и Аня подавилась. Перевернувшись на живот, девочка опять поползла в коридор. Её снова поймали за ноги и стянули джинсы. Анюта закричала. Кто-то из скотов выругался матом, и, схватив бутылку со стола, разбил её, а оставшийся осколок поднёс к горлу жертвы.

– Слушай, тварь, если откроешь пасть ещё раз, убью, – спокойно произнёс он.

– Убивай, – захрипела Аня и снова закричала.

Почувствовав жгучую боль в шее, она приняла череду ударов. И стало тихо. Девочка потеряла сознание, и что происходило дальше, ей неизвестно. Она ничего не осознавала и не чувствовала.

А за стеной безмятежно и сладко спала пьяная мать. Она тоже ничего не осознавала и не чувствовала, как калечили её несовершеннолетнюю дочь, как били.

И как жестоко одним ударом чьей-то тяжёлой руки изменилась судьба молодой невинной девочки. Разрушилась навсегда, похоронив под руинами планы, мечты и надежды.

Очнулась Аня через неделю, в городской больнице. Рядом сидела состарившаяся и похудевшая бабушка.

– Пить, – захрипела девочка. Она лежала недвижимая и только вращала глазами, чтобы осмотреться.

– Деточка моя, я доктора позову, – вскочила со стула бабуля и побежала из палаты в коридор.

Пришёл доктор и осмотрел пациентку. Тут же прибежала медсестра и поставила капельницу. Бабушка смачивала марлю в воде с лимоном и прикладывала к распухшим губам внучки. Она гладила девочку по волосам и целовала разбитое лицо.

– Бабуль, что случилось? Почему всё болит? Где я?

– Анечка, ты не помнишь? Ты в больнице.

– Помню только свои крики. Я так старалась громко кричать, чтобы меня услышали. А зачем, не помню.

– Ой, а следователь так надеялся на твои показания. Я ведь сама-то ничего не знаю, кроме того, что увидела. Соседи молчат. Мол, никто и ничего не видел и не слышал. Мать валялась в пьяном угаре. Свидетелей нет.

– Что произошло? Почему следователь? Зачем свидетели?

– В тот вечер ты гостила у меня, а потом собралась в тот шалман. Я долго уговаривала тебя остаться, но ты не согласилась и ушла. Я, так и не дождавшись твоего звонка, в час ночи вызвала такси и поехала в притон, под названием «Квартира моей дочери». Дверь была приоткрыта, я вошла и чуть не обезумела от того, что обнаружила. Ты прости, что приходится рассказывать тебе это, но ты всё равно узнаешь, и хуже всего, если от чужих людей. В коридоре ты лежала в крови, а рядом валялась одежда и копна твоих отрезанных волос.

– Меня изнасиловали? – попыталась вскочить с постели пострадавшая девочка, но у нее это не получилась.

Бабушка, молча, смотрела на внучку, её руки дрожали.

– Милая моя, родная, главное, ты осталась жива. Всё переболит. Если бы тебя не стало, я тоже не осталась бы жить.

– Значит, изнасиловали, – грустно подытожила девочка. – И ты, бабуль, предлагаешь жить дальше? Тогда ответь мне, как? Как с этим жить?

– Солнышко, я с тобой. Вместе мы всё переживём. Я буду рядом, буду тебе помогать, во всём поддерживать. Вот выпишут тебя из больницы, и мы уедем к моей сестре. Там будем жить, – поделилась планами бабушка и погладила внучку по руке.

– Ба, кому я теперь буду нужна? О чём ты говоришь? Не успокаивай меня, я всё равно не собираюсь жить дальше, – сурово посмотрев на родственницу, девочка отдернула руку.

– Нет, – грозно окрикнула женщина. – Не смей. Ты не только будешь жить, но ещё научишься радоваться и улыбаться. Ты осталась жива, и это уже большое счастье. Мы преодолеем все трудности. А если ты ещё раз об этом заговоришь, моё сердце не выдержит. Оно ведь бьётся ради тебя. Посмотри сколько инвалидов рядом. И они дышат, смеются, женятся, рожают детей, участвуют в соревнованиях и работают. Они молятся за каждую прожитую минуту и за каждую следующую. Они сильные духом, борцы и молодцы. А ты руки опускаешь.

– Бабуль, пойми, мне тяжело. Уже весь город знает. Это же такой позор. Будут говорить, что я вся в мать, что сама виновата.

– Во-первых, я понимаю как тебе не просто и переживаю вместе с тобой. А во-вторых, стыд и позор тем, кто всё слышал, но сидел как крыса в норе. В наше время многие именно так и поступают, трусливо поджимают хвост. Им было лень, сидя дома набрать номер полиции, в то время когда совершалось страшное преступление. Конечно, проще слушать крики и ждать развязку.

– Ба, что у меня с лицом? Почему мне трудно говорить? А ноги? Руки, что с ними? Я вся в гипсе. Меня что, ещё и ломали?

– Деточка моя, я всё тебе рассказала. Давай не будем ворошить пережитое. Тебе нужно набираться сил.

– А мать где?

– Где же ей быть? – вздохнула бабушка. – Дома, как всегда пьяная. Как о тебе узнала, так вообще из запоя не выходила.

– Понятно.

– Я в школе у тебя была. Там четвертные отметки выставили тебе. А ребята немного денег собрали на гостинцы. Я не брала, а они обиделись, пришлось взять. Ты сейчас поспи, а я пойду с доктором переговорю. После, домой сбегаю, бульончик тебе сварю. У меня и в холодильнике-то ничего нет. Я всё время здесь, с тобой.

– Давно я здесь?

– Неделю.

Увидев изумление внучки, бабушка продолжила.

– Да, детка. Целую неделю я непрестанно молилась за твоё здоровье, чтобы ты выжила.

– Бабуль, иди домой, поспи. Я ничего не хочу есть.

– Я если чуток только сосну. И сразу же к тебе.

– Не торопись. Я же никуда не денусь, – проговорила Аня.

А сама подумала: «Пока я здесь».

– Ладно, деточка, я побегу. Но скоро вернусь.

– Хорошо, бабуль.

Бабушка поцеловала внучку в синюю припухшую щёку и вышла из палаты.

«Что я буду с ней делать, когда она увидит своё лицо? – подумала бабушка».

«Сколько мне ещё здесь валяться? Где бы достать таблетки? Не хочу терпеть этот кошмар. Надо бабушку освободить от этого всего, а то на неё страшно смотреть. Не хочу быть ей обузой, – думала Аня. – И на люди показываться не хочу. Почему же я ничего не помню? Кто это сделал? Зачем?»

В это время доктор объяснил бабушке, что беспамятство девочки, а по-научному, временная амнезия, это последствия перенесённого шока. Он подготовил родственницу к тому, что теперь за внучкой требуется постоянный контроль, потому что слабая подростковая психика не готова к столь серьёзным потрясениям. Следовательно, девочка может натворить непоправимых глупостей. Рассказал о долгом поэтапном лечении. И о том, что с Аней будет работать психолог. Но это не факт, что девочка восстановится полностью. Ведь на лице у неё останется несколько рубцов, что будет создавать душевный дискомфорт. Да и перелом левой ноги оставит хромоту.

Все эти неутешительные новости очень расстроили бабушку, но она твёрдо решила не сдаваться и всячески помогать внучке. Она не хотела верить в то, что жизнь её кровиночки загублена навсегда. Нет у неё таких денег, чтоб восстановить девочке лицо с помощью пластической хирургии, но есть любовь и терпение. Бабушка подготовилась мысленно к сложному периоду жизни, и, поблагодарив доктора, поспешила домой.

Жизнь продолжалась, она вошла в другое русло, непривычное, но дни неспешно сменяли друг друга. За это время было пережито много истерик и обид. У Ани болело всё, и тело и душа. В больнице она отметила череду праздников. Сначала новогодние, потом весенние, и свой шестнадцатый день рождения, который был первого июня. А вскоре девочку выписали домой, с израненным телом и искалеченной душой. Два раза за тот период спасала бабушка свою внучку от необратимого шага, и оба раза ту пытались забрать в психиатрическую клинику. Бабушке приходилось расставаться со своими нехитрыми сбережениями, чтобы внучка осталась с ней дома. Анюте было нестерпимо тяжело, она не выходила из квартиры, и лишь выглядывала в окно, как дикий зверёк из норки. Бабушке было не легче, и она решилась на переезд. Собрав вещи и передав ключ соседке, Глафира Елисеевна увезла внучку из городского кошмара, честно рассчитывая, что деревенский климат взбодрит девочку и выведет из состояния пассивного транса.

Аня упиралась и капризничала, бабушка стояла на своём. Сев в душный автобус, они доехали до той остановки, откуда начнутся их новые испытания и приключения, где участь потрясёт их вновь, не давая спокойно зализать прежние раны и склеить осколки разбитой судьбы.