Читать книгу Редукция секса, или Неформальный анализ некоторых имплицитных интенций и весьма акцидентных связей - Яна Касьянова - Страница 12

Отчего же не вырвать! Вырвать можно. Только тут понимать надо, без понятия нельзя… Зубы разные бывают. Один рвёшь щипцами, другой козьей ножкой, третий ключом… Кому как.

А. П. Чехов «Хирургия»

Я влетела на кафедру и уставилась на Тори.

– Мы потеряли бдительность!!!

– Ну да, – спокойно отозвалась Тори.

– Мы встряли, мы встряли… – ныла я. – Вот ты, да, ты. На что ты уже готова ради своего Семёна? Да ты уже готова жить с ним, трахаться без презервативов, покупать чулки!

– Пожалуй… А ты что, уже готова в Эрнеста влюбиться?

– Иди к чёрту, – огрызнулась я и пошла на занятие.

Шутка Тори мне совсем не понравилась. Конечно, в каждой шутке… Неужели я тоже встряла? Все мои мысли были до неприличия заняты Эрнестом. Что-то во всём происходящем было не так. Но в чём заключался подвох, я не понимала. Должно быть, думала я, остались ещё на свете мужчины, которые не просто стараются затащить женщину в постель, но получают удовольствие от самого процесса соблазнения. Затачивают мастерство, так сказать. Наверное, есть и такие, которым доставляет удовольствие играть чувствами бедных девушек, потерявших голову от любви и страсти. Возможно, имело место своего рода коллекционирование, в духе Донжуана. А быть может какая-нибудь брачная афера. А может… Я не находила ответа. И всё-таки решила хотя бы попытаться не думать об Эрнесте и его совершенно безумных поцелуях.

Как только его имя приходило мне на ум, я изо всех сил старалась сконцентрироваться на каком-нибудь постороннем предмете. Сидя в маршрутке по дороге на работу, я старательно разглядывала проносившиеся мимо автомобили. Особенно красивыми казались мне джипы. Это раньше я думала, что они громоздкие и уродливые. Теперь я думала, что они большие и мощные. А так как я не различала марок и моделей, эстетическим критерием совершенства был серебристый цвет. Интересно, почему? Впрочем, думать об этом мне было как-то некогда. На работе был настоящий аврал, и всё шло из рук вон плохо. Но вскоре позвонил Эрнест…

– Такой день тяжелый, – пожаловалась я ему. – Всё-таки пятница, 13-е. Но теперь настроение улучшилось, правда. Ведь ты позвонил…

Эрнест поинтересовался, есть ли ещё какие-нибудь способы поднять мне настроение.

– А сам-то как думаешь?

– Думаю, что знаю, по крайней мере, ещё два способа. Это езда на карте и…

– Ну? И?..

– Я наберусь наглости и посмею предположить, что общение со мной.

– В данном случае твоя наглость совершенно оправдана, – заверила я Эрнеста.

Возможно, это было совпадение, но остаток рабочего дня прошёл просто прекрасно! Прекрасно прошёл и следующий день – в воспоминаниях об Эрнесте…

Это не могло не настораживать. А вкупе с тем, что происходило с Тори, это не могло не настораживать очень и очень. Положение было просто критическим. Нужно было что-то предпринять. Ну, например… Если честно, я не знала, что именно. Неожиданно мне вспомнился Сергей Аполлинариевич. Ещё несколько дней назад его смутный образ неотступно следовал за мной. Случайно брошенный взгляд на любой стол вызывал в памяти пикантные подробности нашей последней встречи. Отсутствие сообщений на сайте доводило до паники. И что? Я и думать забыла о Сергее Аполлинариевиче. И даже подозреваю когда, то есть где. В карте. Или на Солнечной горке. Или в джипе? В общем, в объятиях Эрнеста. Как говорится, клин клином… Методика была совсем, совсем неплоха. Вот только нового клина что-то не предвиделось.

Услужливая память воскресила тот день, когда мы впервые встретились с Эрнестом. В тот день – в самом конце учебного года – мы, то есть Тори, Наоми и я, решили немного расслабиться и побаловать себя пивом в летнем кафе на Набережной. Вцепившись в шашлык, Тори остервенело припоминала всё то хорошее, что сделал ей Горин, её бывший муж. Потом плавно перешла к изложению сути своей уникальной методики, которая позволяла окончательно разбить ореол славы, окружающий некогда любимого мужчину.

– Нужно всё время представлять его в каком-нибудь совершенно непотребном виде, – вещала она. – Я пробовала, действует. Вот как представишь его себе со спущенными трусами на унитазе, так сразу вся романтика отношений пропадает. Сразу возбуждать перестаёт. А ещё можно представить, что он обожрался, и теперь ему плохо… Или вот…

Мне тогда даже не по себе стало от всех тех непотребностей, неприличностей и похабностей, но которые только оказался способен циничный ум Тори. Вспоминая детали ноу-хау Тори, я подумала о том, что, наверное, способ-то более чем действенный, но применять его мне почему-то не хотелось. Во всяком случае, по отношению к Эрнесту. Чем, скажите, он заслужил бы такую немилость?

Эрнест был сама обходительность и учтивость. Настоящий джентльмен. По крайней мере, таковым он мне казался. И, возможно, именно это и сбивало меня с толку. Очень уж большая нынче была напряжёнка с джентльменами. Конечно, это вовсе не означало, что их совсем не было… Чисто теоретически вероятность того, что Эрнест в действительности являлся тем, кем казался, была не так уж мала. Но помимо этого было что-то ещё. Я невольно сравнила Эрнеста с Сергеем Аполлинариевичем. Сергей Аполлинариевич был старше Эрнеста всего лет на семь-восемь (если верить тому, что они сами говорили мне о своём возрасте). Он был усат и седовлас и производил впечатление почтенного, представительного мужчины средних лет. Эрнест не выглядел на свои 39. А его манера одеваться, разговаривать и проводить время выдавала в нём парня лет 30 «с хвостиком». Но вот парадокс! Рядом с Сергеем Аполлинариевичем я чувствовала себя свободной, независимой и искусной обольстительницей, а рядом с Эрнестом… О, рядом с Эрнестом я чувствовала себя 17-летней девочкой, весьма смутно представляющей себе, что такое секс, несмотря на то, что он уже был в её жизни. Я чувствовала себя обольщаемой и соблазняемой, и оттого – какой-то беспомощной и почти невинной. Мне почему-то не хотелось, чтобы Эрнест воспринимал меня именно такой. Ведь в таком случае он подчинял, диктовал свою волю, устанавливал свои правила и, наверное, думал, что я полная неумеха, а такого со мной никогда не бывало. И не будет, решила я. Конечно, я не могла изменить ни самого Эрнеста, ни тех отношений, которые к этому моменту сложились между нами. Зато я могла их прекратить. Вряд ли Эрнест будет очень настойчив… Рассуждая таким образом, я ультимативно отключила свой сотовый.

Прошло полдня. Эрнест, естественно, не звонил.

– Терпеть! – прошипела я, проходя мимо выключенного телефона.

Чтобы поделиться переполнявшими меня чувствами, я позвонила Тори с городского.

– Как дела? – поинтересовалась я, зная, что Тори только утром вернулась от Семёна.

– Это было круто.

– Мы встряли, – сообщила я ей.

– Н-да, встряли.

– Или, во всяком случае, можем встрять. Как ты думаешь?

– Да уж… Тут можно встрять… и конкретно.

– Да, можно…

– Что делать?

– Не знаю…

– А ты, правда, думаешь, что мы можем встрять? Ведь и подумать страшно…

– Страшновато…

Я постаралась взглянуть на ситуацию более трезвым и оптимистичным взглядом:

– Да что мы, в самом деле! Боимся, что встрянем! А встрять, может, и не придётся. По крайней мере, мне… Они просто не дадут нам такой возможности. Сделают ручкой и всё.

– Вот, Касьянова, утешила!

– Так чего ты боишься больше, – продолжала я свой допрос, – того, что встрянешь, или того, что тебе не дадут такой возможности?

– Я не знаю… Я боюсь.

– Есть только один выход, – сообщила я. – Только один.

– И какой же?

– Просто прекратить всё это.

– С ума сошла?! – воскликнула поражённая Тори. – От этого невозможно отказаться! Как можно лишить себя…

– Чего?

В ответ Тори промурлыкала.

– И тебе не страшно?

– Мне и страшно, – призналась Тори, – и… страшно сладко.

Я очень хорошо понимала, о чём она говорит…

Разговор с Тори успокоил меня. Во-первых, я действительно была за неё рада. Тори как никто другой заслуживала счастья. Ну, а во-вторых, это в некоторой степени гарантировало мою собственную безопасность. Не могли же мы так встрять вместе? Одновременно? Ведь так не бывает. Или?.. Я уставилась на дисплейчик выключенного телефона. А не рублю ли я сук, на котором сижу?