Читать книгу Мир из прорех. Новые правила - Яна Летт - Страница 10

Часть I
Зеленое
Глава 9
Кая

Оглавление

Более нервного утра Кая не могла вспомнить. Она проснулась раньше времени и пыталась уснуть снова, но так и не смогла.

Утренний воздух приятно холодил разгоряченное со сна лицо, и, дожидаясь, пока вскипит вода в котелке, Кая сделала легкую разминку. Медленно, осторожно растянулась, с удовольствием ощущая свое тело – сильное, молодое, гибкое. Делая махи и выпады руками, она мысленно попросила тело не подвести ее, как делала каждое утро, – еще раз, всего один раз!

Вспоминая разговор с Владом, Кая едва сдерживала ликование и с трудом заставляла себя быть плавной, медленной, осторожной: слишком резкое движение могло вывести ее из игры.

– Привет! Готовишься?

Кая резко обернулась. Конечно же, Артем. С глупой улыбкой наперевес и всклокоченными волосами – видимо, не стал даже умываться после сна, так спешил ее застать. Она поняла, что он смотрит на ее волосы, не заплетенные в косу, и с досадой перебросила их за спину.

– Да, понемногу. Разминаюсь.

– Можно с тобой? Я не успел сделать упражнения, торопился, знаешь, я…

– Я уже закончила. Хочешь, делай, у меня вода кипит.

Артем осекся, неловко потоптался и сел на лежащее у кострища бревно. Делать разминку под взглядом Каи ему явно не хотелось. Кая вздохнула с облегчением.

Лес просыпался – на ветке, которая протянутой рукой перевесилась через стену, прыгала маленькая серенькая птичка с неожиданно сильным голосом.

– Уже знаешь, что там будет?

Кая пожала плечами:

– Думаю, стрельбище, может, холодное оружие, рукопашка… Какая разница?

– Ого, – Артем уважительно покачал головой, – здорово, когда человек так уверен в себе.

– Да, здорово, – отозвалась Кая с некоторым раздражением (ей почудилась ирония в его словах), – что кому-то это дано.

Артем поднялся с бревна, сделал шаг в сторону дома, остановился.

– Пригодилась бумага?

– Что, прости?

– Ну, бумага, которую я принес из библиотеки в прошлый раз. Нарисовала что-нибудь?

– Я давно не рисую, – Кая старалась говорить высокомерно, но это оказалось трудно, как будто ее застали за чем-то недопустимым, наставив резкий луч света в спасительную темноту.

– А твой дедушка говорил, что рисуешь.

– Почему бы вам с моим дедушкой не поговорить о чем-нибудь другом? О книжках, например?

Артем поднял ладони в оборонительном жесте, беспомощно улыбнулся:

– Я понял, понял. Сегодня ты ведь можешь побить кого-то другого?

Кая невольно улыбнулась в ответ – едва заметно; кашлянула, чтобы не засмеяться.

– Дедушка уже наверняка проснулся. Возьми кружки. Я принесу воды.

С вечера Кая хорошенько проветрила комнату и помогла дедушке выкупаться. Теперь здесь не было пугающего запаха болезни – пахло травами, которые сушились под потолком, пожелтевшими книжными страницами и хвоей. Домашние, безопасные запахи.

Анатолий Евгеньевич проснулся и сидел в постели, облокотившись на подушки, с книгой в руках. Увидев входящих ребят, он широко улыбнулся:

– Доброе утро! Отличный день, да? Вчера я думал, будет гроза.

– Небо чистое, – сказала Кая, разливая воду по кружкам, – дождя не предвидится.

– А если он и будет, грозы нам теперь не страшны, так? – дедушка кивнул Артему, и тот, как по команде, тут же покраснел.

– Не совсем. Прорехи все равно будут открываться там, куда бьют молнии… Но с громоотводами мы сможем контролировать место их появления. Я пока не проверял работу громоотвода. На участке есть грунтовые воды, но…

– Он будет работать, – торжественно объявил Анатолий Евгеньевич. – Даже не сомневайся. Будет. Передашь чашку? И, если тебя не затруднит, выйди на минутку, хорошо? Я скажу пару слов внучке.

Артем кивнул.

Кая и дедушка остались наедине. Она вздохнула, села на подушку рядом с кроватью, перебросила густые, цвета медной проволоки, волосы на грудь и принялась быстрыми, привычными движениями заплетать их в толстую тугую косу.

– Я догадываюсь, о чем ты хочешь со мной говорить… Но я решила твердо.

– Я не собирался отговаривать тебя, – мягко сказал ей дедушка. – Когда это я так делал? Это испытание важно для тебя. Раз так, иди и пройди его. Докажи им, что справишься не хуже остальных. Ты становишься сильнее каждый раз, когда доказываешь кому-то, на что способна. Значит, это не пустая трата времени. А я не буду тебя переубеждать, – дедушка закашлялся, и Кая подала ему платок, забрала из рук чашку с кипятком.

– Спасибо, милая. – От чашки шел пар, и Кая вздрогнула, приняв ее у дедушки из рук. Ей показалось, что запах трав под потолком стал резче, и голова слабо закружилась.

– Эх, вот раньше был чай, – мечтательно сказал дедушка, глядя в потолок, – я бы все отдал, лишь бы выпить нормального чаю – можно даже из пакетиков…

– По-моему, у нас хороший чай, – осторожно сказала Кая, пристраивая чашку у подушки, – я только в прошлом году его насушила. Ты сам говорил, какие травы брать.

Дедушка пренебрежительно махнул рукой:

– Да это вообще не чай, внучка. Так… Трава и ягоды. Ничего, может, ты еще попробуешь настоящий. Где-то все устроено по-другому. Где-то люди читают книги, занимаются наукой, хранят культуру… И где-то люди пьют настоящий чай… Черный, зеленый, красный… – дедушка прикрыл глаза.

– Дедушка? – Кая почувствовала, как все у нее внутри словно ухнуло куда-то вниз, испуганно коснулась его руки… Он открыл глаза и улыбнулся.

– Я в порядке, Кая. Просто клонит в сон… Не выспался ночью, бывает, – дедушка закусил губу. – Я хочу пожелать тебе удачи, внучка. Ты рано осталась без родителей – увы, в этом мире такое не редкость. Я делал для тебя, что мог… И надеюсь, что немало. Ты сильная и смелая. Я знаю. Тебе это пригодится – сегодня, да и потом тоже. Помнишь мои слова о страхе?

– Да, дедушка.

– Очень хорошо. Ничего не бойся, – дедушкина рука осторожно, нежно коснулась ее щеки, и Кая судорожно обхватила ее ладонями, – моя милая внучка. Ты будешь сильной. А если захочешь порисовать или почитать книгу – не противься этому желанию. Для того, чтобы решиться иногда быть слабым, нужен совершенно особый род силы. Думаю, он у тебя есть – или будет. Если тебе понадобится голос совести – вспомни обо мне или обратись к Артему, – дедушка рассмеялся, увидев ее выражение лица, а потом посерьезнел, – но если перед тобой встанет вопрос выживания… Делай все, чтобы выжить, и черт с ней, с совестью… Договорились?

Кая молча кивнула, почувствовала, как внутри стало горячо и больно, и прижалась губами к дедушкиной руке. Кожа на ней была сухой и тонкой, как бумага.

– Я вернусь и расскажу, как прошло, – шепнула она.

– Буду ждать с нетерпением, – дедушка улыбнулся, похлопал ее по руке и с облегчением опустился на подушки, – теперь позови Тему. И дай с полки «Алису в Зазеркалье».

– Ты читал мне ее в детстве, – теперь Кае не нужно было вставать на цыпочки, как тогда, чтобы достать книгу с полки. Она почувствовала укол нежности, ощутив под пальцами знакомую обложку. Каждая страница была ей знакома, каждая черно-белая картинка. Ей вспомнилось, как однажды она раскрасила несколько картинок цветными карандашами – решила, что у черно-белых героев слишком печальный вид. Тогда дедушка ругался, но теперь ей вдруг захотелось найти эти страницы, как будто они были старыми забытыми друзьями детства.

– Да, это она. Я тоже любил ее в детстве, – Анатолий Евгеньевич погладил обложку, улыбнулся. – Моя собственная мама говорила, что все люди в мире делятся на тех, кто любит Алису, и тех, кто нет…

– Ее написали так давно, – Кая подумала, что их разговор напоминает долгие беседы, которые они вели, когда она была маленькой и не покидала стен. Ей стало жаль уходить. – И теперь то, что говорила твоя мама, не проверить. Не все умеют читать, и я не знаю никого, кроме нас и Артема, кто читал бы «Алису».

– Так и есть, – кивнул дедушка. – Сейчас. Но кто знает, что будет дальше? Алиса-то, вот она, – он слабо улыбнулся, приподнимая книгу, – с нами, никуда не делась. Нам удалось ее сберечь. Может быть, кто-то еще хранит ее, далеко-далеко отсюда.

Дверь тихонько скрипнула, и смущенный Артем заглянул в комнату:

– Извините… Кая, тебе, наверное, пора. Там все уже идут.

Кая вскочила, словно распрямилась ненадолго сжатая пружина, остановилась в дверях.

– Иди-иди, – сказал ей дедушка, ласково улыбаясь. – Договорим, когда вернешься. А Тема почитает мне. Да?

– Конечно, Анатолий Евгеньевич, – Артем занял место на подушке у кровати. – Иди, Кая. Мы будем за тебя болеть.

Кая кивнула:

– Если понадобится вода, возьми в канистре. Не забудь проветрить через час – ему нужен воздух. На кухне нам дадут обед, я договорилась… Вернусь, как все закончится.

– Удачи, внучка, – Анатолий Евгеньевич помахал ей рукой и закашлялся.

Кая вышла из дома, оставив за спиной и кашляющего дедушку, и Артема.

Теперь нужно было выбросить за пределы сознания все лишнее, сконцентрироваться только на победе. Кая шла по поселку быстро, но не суетливо, чтобы не дать ни единому любопытствующему в окне заметить ее волнение. На переходе главной улицы, которая делила жилую часть поселка пополам, ее окликнули. Это была Марфа, стоявшая на пороге дома.

– А, девочка, идешь-таки?

– Угу.

– Похвально, – лицо Марфы вдруг расплылось в широкой улыбке. Такой Кая никогда прежде не видела на ее темном лице. – Надеюсь, задашь там всем жару. В этой дыре я ни разу не видела, чтобы девчонке разрешили испытать свои силы.

– Может быть, пойдете посмотрите?

– Уволь, – Марфа взмахнула руками, поморщилась, – как я уже говорила вчера, я насмотрелась… в свое время. Ты завтракала?

– Нет. Пила чай.

– Безмозглые дети, – Марфа покачала головой, на мгновение скрылась за дверью, выглянула снова. – Вот, держи. Подкрепись, тебе это пригодится.

– Спасибо, – Кая развернула чистую тряпицу. Видимо, Марфа заранее приготовила этот сверток, и Кая почувствовала, как в душе поднимается теплое чувство к странной крикливой старухе, уже дважды безо всякой платы дававшей ей еду. В свертке лежал хлебец, кусок подсохшего ноздреватого сыра и маленькая глиняная игрушка на веревочке – то ли волк, то ли пес с острой мордочкой.

– Спасибо, – повторила Кая. – Что это?

– На удачу, – Марфа пожала плечами. – Тебе известно, что, когда я была молода, поговаривали, что я – ведьма?

– Нет, – соврала Кая, тревожно поглядывая в сторону стрельбища.

– Да, говорили и такое, девочка. Всегда находятся те, кто не прочь назвать ведьмой одинокую красивую женщину с головой на плечах – даже сейчас, – Марфа фыркнула. – Все это чушь, но бывает, что человек со временем становится тем, кого другие упорно хотят в нем видеть. Надень зверька на испытание – хуже не будет.

– Спасибо, – повторила Кая в третий раз, делая вежливый, осторожный шаг в сторону.

– Беги-беги, – сказала Марфа, видимо, заметив ее замешательство, – не опоздай.

Стрельбище, примыкавшее к поселку с северной стороны, было отделено от леса крепким забором с колючей проволокой сверху, а от жилой части – двойными воротами. Шум мог привлечь нежеланных гостей, поэтому здесь стреляли, лишь хорошенько убедившись, что снаружи спокойно. Ближе к стенам разместились уже очень давно поставленные турники и другие снаряды; у ворот, соединявших стрельбище с Зеленым, стояли три ветхие скамейки, сколоченные на скорую руку.

Сейчас на скамейках разместились главные люди общины. На первой сидел Влад с женой и двумя сыновьями (Андрея с ними не было). Рядом с ними был молчаливый и плотный Игорь, возглавляющий стражей. Чуть дальше Кая увидела Ирину и еще пару механиков. Дальше всех сидел дядя Коля, который тренировал детей после гибели Антона, обладатель самых густых усов и громкого хохота в общине. Рядом с ним, переговариваясь между собой, сидели несколько ребят из стражи.

Юноши, которые планировали испытать свои силы, уже стояли на лужайке неподалеку, картинно разминаясь. У дальней стены стоял большой грузовой контейнер. Видимо, везли на лошадях. Кая пошла в сторону соперников, на ходу дожевывая остатки хлеба с сыром. Бережно засыпав в рот крошки из тряпицы, она сжала в руке Марфиного глиняного зверя, а потом, подумав, завязала веревочку на шее.

– Кая, – Влад, непривычно тихий, подошел к ней и взял за руку повыше локтя, – подойди на минуту.

– Да?

– Я хочу, чтобы ты знала, – Влад понизил голос, покосился на Фатиму, – то, что я позволил тебе участвовать, не значит, что тебя ждут поблажки. Покажешь плохой результат – вернешься к собирательству или пойдешь на огороды. Ясно?

– Угу.

– Нам нужно два человека, а не один, как мы планировали, – поколебавшись, добавил Влад. – Андрей вряд ли вернется в стражу.

– Он в порядке?

– Он найдет, чем занять себя здесь, – сказал Влад, и по его тону Кая поняла, что узнать больше не получится. – Не передумала?

– Нет.

– Воля твоя. Иди разминайся. Еще есть пара минут.

Кивнув, Кая подошла ближе к соперникам. Стоявший ближе всех Михаил, высокий, плотный юноша с едва начавшей пробиваться бородой и хитрыми глазами, добродушно улыбнулся:

– О, Кая. Здравствуй. Пришла сразиться за звание лучшего?

Кая неловко улыбнулась в ответ, ища и не находя издевку в его голосе:

– Просто хочу эту работу.

– Как и мы, – в разговор включился кудрявый, тощий Женя с вечно подергивающимся левым глазом, размахивающий руками так сильно, что Кая на миг испугалась, что они оторвутся и, как птицы, полетят в небо. – Учти, только потому, что ты девчонка, никто не будет поддаваться.

– Я тоже не буду поддаваться, – Кая сунула тряпицу в карман и начала разминать запястья. Михаил засмеялся:

– Слышал? Трепещи!

Кая отступила на шаг назад, рассматривая противников. Михаил, несмотря на добродушие, самый опасный их них – в прошлом году Кая видела, как он убил лесного пса с помощью необструганной деревянной палки. Но не стоило недооценивать и остальных.

Женя худ, но жилист. Кажется, что его может унести сильный порыв ветра, но на стрельбищах он всегда попадает точно в яблочко, несмотря на вечно дергающийся глаз.

Валька, до сих пор не вмешивавшийся в разговор, дрался лучше всех ровесников в Зеленом. Он не был таким сильным, как Михаил, да еще и был ниже всех, даже Каи, на добрую голову, но в нем всегда жила звенящая, необузданная ярость. Эта ярость как будто вынуждала его бросаться даже в самые безнадежные драки, а его противников – отступать. Вальку в Зеленом побаивались и не любили.

Последним из претендентов был Олег, которого Кая знала плохо. У Олега были живы оба родителя, и чаще всего он тренировался с ними дома, а не под руководством дяди Коли. Искоса поглядывая на то, как перекатываются мускулы под его загорелой кожей, Кая отметила, что времени даром он не терял.

Итак, их пятеро, а станут стражами двое.

Влад привстал со скамейки:

– Минута, и начинаем.

Бросив взгляд на скамейки, Кая подумала о том, что, будь дедушка здоров, наверняка сидел бы здесь – и смотрел на нее.

Это были неправильные, опасные мысли. Чтобы отвлечься, Кая стала думать о том, кто окажется вторым. Мысли о том, что она не станет первой, Кая не допускала – нельзя было допускать.

Глиняный зверек нагрелся на солнце. Кая сощурилась и понадеялась на то, что стрелять они будут ближе к вечеру – сейчас солнце светило прямо в глаза.

Скрипнули доски: Влад встал с места, прокашлялся.

– Итак, давайте начнем. На кону два места в страже. Выберем лучших.

– Ну, может, не стоит так об этом думать, – хмыкнул сзади дядя Коля. – Мы выберем тех, кто больше всех подходит для этой работы. Остальные тоже будут приносить пользу, но…

– Да как ни говори, – перебил его Влад. – Берем двоих – трое найдут себе другое занятие. Всем ясно?

Все пятеро кивнули, и Кая содрогнулась: каждый из них сейчас настраивался на победу, так же, как и она. Каждый берег силы, жалея дыхание даже для короткого слова.

Не стоило рассчитывать на легкую победу.

Влад вздохнул:

– Отлично! Давайте быстрее – мне надо вернуться в лазарет.

Дядя Коля кивнул:

– Понял. Ребята, давайте сетку!

Сидящие рядом с ним парни встали, подошли к забору и потянули на себя свернутую в трубку защитную сетку, при необходимости отгораживающую стрельбище от зрителей на скамейке; туго натянули ее, закрепили на противоположной стороне забора. В свое время это было сделано, чтобы разгоряченные борцы клубком тел не валились на колени тренеру и не ломали ветхие скамейки.

Теперь Каю и других претендентов отделяла от зрителей тонкая сетка, недостаточно прочная, чтобы выдержать удар острой сталью, но способная, спружинив, отбросить кого-то из участников обратно в бой. Кая представила, как в пылу схватки они будут налетать друг на друга, как мячи, и нервно хихикнула. На всякий случай отошла подальше: меньше всего ей хотелось показаться кому-то смешной.

– Хорошо, – Влад кивнул и сложил руки рупором. – Ваня, начинаем!

Из-за контейнера вышел Ваня, приземистый и лохматый (Кая никогда не могла точно определить его возраст), когда-то помогавший Владу еще со строительством общины. В руках он нес объемистый сверток из мешковины. Подойдя к ребятам, он неодобрительно покосился на Каю и покачал головой, но ничего не сказал. Покряхтывая, опустил на землю сверток, развернул. На мешковине лежало незамысловатое оружие: несколько остро заточенных кольев, топорик, судя по виду, туповатый, тяжелая дубина, обмотанная колючей проволокой, короткая секира.

– И что нам с этим делать? – первым поинтересовался Женя. Зря он заговорил: его голос отчетливо выдавал тревогу. Кая не чувствовала ни злорадства, ни радости; просто сделала мысленную галочку на полях. Женя был хорош в стрельбе, и на это, видимо, делал основную ставку, а огнестрельного оружия в свертке не оказалось.

– Сейчас узнаете, – буркнул Ваня, возвращаясь к контейнеру. Кая заметила тонкий трос у него на поясе, змеящийся в короткой траве. Если бы у нее было хотя бы минутой больше времени, Кая успела бы понять, что сейчас произойдет – но все случилось слишком быстро.

– Тащи! – зычно крикнул Ваня и изо всех сил рванул створку контейнера на себя.

В тот же миг невидимые помощники по ту сторону забора с силой рванули трос, и Ваня с неожиданной легкостью взбежал вверх и с удобством устроился на заборе, свесив вниз ноги.

А из темной глубины контейнера, глухо рыча, на Каю и остальных пошли навки. Издалека их можно бы было принять за людей – если бы люди были покрыты чешуей, похожей на голубоватую плесень, их глаза горели кошачьим зеленым огнем, а зубы были острыми, как бритва. Вдруг Кая ощутила огромное возмущение. Навки, как и прочая нечисть, были врагами, думавшими о том, как убить больше людей сразу, как только вылезали из прорехи. Они были страшными, опасными, злыми… И все же в том, чтобы поймать их и притащить сюда, чтобы устроить испытание новобранцам, Кае почудилось что-то кощунственное.

Быстрее всех сориентировался Михаил. Он заранее наметил себе самое надежное оружие и теперь стремительно подхватил дубину, замахнулся на пробу. Навки двинулись вперед – они тоже ориентировались быстро.

Кая почувствовала, как животная паника поднимается из глубин, о которых она и не подозревала. Ближайшая навка, казалось, смотрела прямо на нее. В глазах с зеленой, нечеловеческой радужкой не было ничего, кроме слепой жажды и ярости.

Кая сделала глубокий вдох. То, что происходило, было простым упражнением. Она видела, как дядя Коля достал из-под скамейки ружье, прицелился. Их страховали, и она должна была показать себя. Выдохнув, Кая подхватила топорик, взвесила в руке. Она выбирала по наитию, но не прогадала: оружие оказалось идеально сбалансированным, и она взмахнула им, набираясь решимости. Топорик был туповат, но острее дубины или палки – немаловажное преимущество для участника, у которого, как ни крути, руки были самыми слабыми.

Женя сразу оказался вне игры, как она и ожидала. Побелевший от страха, он прижимался к сетке всем телом, сжимая в руке остро заточенный кол, выхваченный из кучи оружия не из расчета, а просто в спешке. Тем лучше – но это означало, что теперь четверым предстояло справиться с пятью навками.

Первым в бой ринулся Валька, выбравший секиру. Она обрушилась на голову первой навки сбоку, но та устояла на ногах.

Олегу было не отказать в самообладании: он не выглядел напуганным, как Женя, но все еще медлил перед разложенным на земле оружием.

– Эй, – Михаил пихнул Каю в бок, – прикроешь меня, рыжая? А я тебя!

Помедлив, Кая кивнула – в конце концов, стражи не действовали поодиночке. Михаил пошел вперед – спокойно, медленно, и Кая пошла рядом. Сразу две навки, заворчав, ринулись им навстречу. Михаил обрушил дубину на голову первой их них. Удар был чудовищно мощным; навка жалобно взвыла и, взмахнув руками, мешком повалилась на землю – жалкая, неопасная.

Мир из прорех. Новые правила

Подняться наверх