Читать книгу Амбивалентность - Яна Майская - Страница 8

О том, чтобы всё же успеть на последнюю пару, не могло быть и речи. Вместо того, чтобы сидеть и спокойно писать очередную лекцию, я стояла в туалете и уже минут десять пыталась высушить хотя бы часть блузки. Скорее эта еле выдувающая воздух сушилка сгорит, чем я нормально высушусь! Вдобавок ко всему, в туалет постоянно кто-то заходил и с подозрением на меня поглядывал. Все мои попытки – абсолютно бессмысленны! Наилучшим решением сейчас будет потратиться на такси и поехать домой. Я попыталась хоть как-то пригладить мокрые волосы и стереть потекшую тушь, но, не особо в этом преуспев, покинула туалет.

В коридорах во время пары было не очень людно, но это не значило, что по пути мне всё равно не встречались редкие студенты и спешащие куда-то преподаватели. Все на меня пялились. Интересно, Ник тоже предпринял тщетные попытки высушиться или как ни в чем не бывало ввалился в таком виде на пару? Я бы ничуть не удивилась, это на него похоже.

Оказавшись на улице, я вышла на университетскую стоянку и стала ждать такси. Погода сегодня была хоть и солнечная, но далеко не самая тёплая, а к вечеру температура и вовсе опустилась до шестнадцати градусов. Так как меня опустили прямо в раковину под струю воды, намокли даже колготки под юбкой, и теперь я чувствовала подступающую дрожь. Четыре минуты в приложении Убера превратились в шесть, потом снова в четыре, затем в пять.

Когда спустя целую вечность машина подъехала куда-то, что в понимании водителя было указанным адресом, я потопала по стоянке, ориентируюсь на значок на карте в приложении. А вот и мое такси! По пути к машине я заметила Ярова, такого же мокрого, как и я сама, быстрым шагом пересекающего парковку. Так же, как и на меня, окружающие странно на него посматривали, не понимая, где он умудрился так промокнуть. Сумку он не рискнул вешать на плечо и аккуратно держал за ремешок. Когда я открывала дверь подъехавшего автомобиля, он как раз нашел свою машину и пикнул ключами на брелке. С сосульками свисающими черными волосами он уже не смотрелся таким дерзким и высокомерным, и я не удержалась от самодовольного смешка. По крайней мере, я не одна оказалась в подобной ситуации! Словно ощутив на себе мой взгляд, он поднял голову, и наши глаза встретились. Похоже, Ника посетили те же мысли, что и меня – мы оба напоминали два промокших под неизвестно откуда взявшимися дождем щенка. И вместо ожидаемого мной уничижительного выражения на его лице, я увидела, как уголки его губ дрогнули в намеке на усмешку.

Водитель, к счастью, не стал ничего говорить или спрашивать, но включил кондиционер на обогрев, за что я мысленно его поблагодарила. За время пути волосы и блузка успели подсохнуть, но плотная ткань юбки всё не поддавалась и всё еще была влажной, холодной и неприятно липла к ногам.

Домой хотелось бы попасть максимально незаметно, но я заранее знала, что мне это не удастся. Если папа работал по будням, то мама была дерматологом в частной клинике, у неё сменный график, и сегодня – как раз выходной. Я в очередной раз прочесала пятернёй растрепанные волосы, провела пальцами под глазами, оттирая остатки туши и позвонила в дверь. Все мои попытки снова выглядеть как цивилизованный человек, а не вылезший из озера неандерталец с треском провалились, ибо только увидев меня, мама тут же удивленно воскликнула:

– Господи, Лера! Что с тобой такое?

Я столкнулась со своим отражением в висевшем в коридоре зеркале и осталась недовольна: своими усилиями я только размазала тушь по щеке, не говоря уже об остальном…

– Я упала с самосвала, тормозила головой, – с сарказмом вспомнила я детсадовский фольклор, обращаясь то ли к маме, то ли к отражению.

– У тебя что, еще и юбка мокрая? – Залепетала мама, кружась вокруг меня.

– Да… у нас была… пожарная тревога, учебная – ненатуральным голосом объяснила я.

«Что за бред? Причем тут пожарная тревога?» – злилась я на саму себя.

– Так и что, они на тебе пожар тушили что ли?

– Приехала пожарная, – я закатила глаза, будто рассказываю что-то скучное, – они начали что-то там показывать, демонстрировать, выронили шланг, и нас обрызгало. Мам, я пойду переодеваться.

– Ужас, Лер! Ну иди, а то еще простудишься.

Скрывшись за дверью своей комнаты, я облегченно выдохнула. Опять ложь. И ради чего? Хорошо, я свершила свою маленькую месть над Ником, но что дальше? Сложно поверить, что после сегодняшнего он сделает вид, что ничего не произошло и успокоится. И закончилось всё совсем не так, как я ожидала… Ещё это нелепое поливание друг друга водой…

После ужина позвонила Катя и завалила дружескими упреками:

– И что это вообще было? Ты можешь нормально рассказать, что случилось-то?

– Да ничего особенного. Я спрятала его сумку, он её нашел, разозлился немного, мы… поругались, вот и всё.

Я сжала события сегодняшнего дня до размера горошины. Не хочу, чтобы Катя волновалась и снова говорила, что не стоило мне лезть.

– Как это, ничего особенного? Ты убежала с его сумкой, он пошел тебя искать, а потом вас обоих нет на паре. Я, может, переживала за тебя! – Причитала подруга.

– Кать, я же говорю, всё нормально. Ну что он мог мне сделать? Если бы случилось что-то плохое, я бы тебе рассказала.

– Тогда почему ты не пришла на пару? Лер, он точно тебе ничего не сделал? – Настороженно спросила собеседница.

– Пока мы выясняли отношения, прозвенел звонок. Не идти же на половину пары!

– И чем закончилось это ваше выяснение отношений?

– Ох, – я зажала переносицу руками и закрыла глаза, – Кать, я и сама не понимаю. К мирному соглашению мы явно не пришли.

– Вот скажи, оно тебе надо было? – простонала в трубку она.

– Да, надо! Я не позволю с собой обращаться так, как он обращается со мной! И вообще, он первый начал. По-твоему, мне надо было это терпеть?

– Поступай, как знаешь, но… Ты ведь не надеешься его перевоспитать?

– Я просто поступила с ним так же, как он со мной, – выдохнула я. – Не хочу рассусоливать это тему. Расскажи лучше, что там на паре было. Я что-то пропустила?

– Ничего такого. Бондарь удивлялась, что тебя нет. Я сказала, что ты в деканате и, возможно, еще подойдешь. Задала с три короба на следующую неделю, – скучающим тоном делилась она, затем вдруг развеселилась: – А, и Игорь все расспрашивал, куда ты пропала!

– Ой, – жалобно протянула я.

– Видела бы ты его лицо, когда ты утащила сумку Ярова. Он всю пару как Хатико смотрел то на дверь, то на твое пустующее место, то на место Ника и пытался что-то сопоставить. Кажется, он опасался, что вы там занимаетесь чем-то не тем, – подруга звонко рассмеялась, – если ты понимаешь, о чем я.

– Какой ужас. Слушай, надо бы подыскать ему девушку, может, хоть тогда он забудет меня.

– Ага, завтра же этим займемся, – фыркнула в ответ Катя.

Мы с ней поболтали еще несколько минут, я спросила, что задали на пропущенной паре, и мы попрощались. Всё-таки хорошо, когда можно кому-то выговориться. До Кати у меня особо не было близких друзей, в лучшем случае, хорошие знакомые, но никого, с кем можно было бы поделиться чем-то, о чем не знает больше никто, излить чувства или просто разогнать плохое настроение, болтая о чепухе и обмениваясь шутками, которые не поймут другие. И пусть сейчас Катя не одобряет моё поведение, все равно приятно, когда кто-то о тебе беспокоится.

На следующий день я поняла, что беспокоилась обо мне не только подруга. Если, конечно, праздное любопытство можно считать за беспокойство. На первую пару мы поднимались в одном лифте с Катей, Мариной и Лизой, яркой общительной шатенкой.

– Лер, ты что ли решила войну с новеньким затеять? – с интересом спросила Лиза, вспоминая мою вчерашнюю кражу сумки на глазах у всего потока.

Марина, до этого придирчивым взглядом осматривающая себя в зеркале, тут же повернулась ко мне, заинтригованная поднятой темой.

– Затеяла это как раз не я, а он – хмыкнула я, не желая вдаваться в подробности. – Так что вчера это была, так сказать, контратака.

– А-а, так у вас, получается, 1:1 теперь?

– Вроде того. Надеюсь, на этом и остановимся.

– Если вспомнить его вчерашнее лицо, когда ты ни с того, ни с сего убежала с его сумкой… Что-то мне подсказывает, что он не захочет останавливаться. Но это было забавно, внесло разнообразие в пару, – засмеялась Лиза.

А как мне было «забавно»…

– Ну, если что, я болею за тебя, – продолжила смеяться девушка и, выходя из лифта, в подбадривающем жесте подняла в воздух сжатый кулак.

На этом вопросы ко мне не закончились. Перед парой к нашей парте подошел Игорь, как всегда с беспорядком на голове, и неуверенно присел на ближайший свободный стул.

– Привет, – слабым голосом поздоровался парень, не решаясь даже поднять на меня взгляд.

– Привет, Игорь, – спокойно ответила я.

– Привет! – Влезла Катя, едва сдерживая смех, за что заслушала от меня пинок под партой.

Не знаю, что её веселило больше: его бесконечные попытки завоевать меня или же моя реакция на ухаживания горе-романтика.

– Вчера так неожиданно… В смысле, ты ушла… Ты ведь редко пары пропускаешь, – пытался выразить мысль он.

– Ну да, и что?

Говорила я очень сухо, что, может, и было ужасно некрасиво и невежливо с моей стороны, но на мой взгляд, каждый человек должен иметь право выбора относительно того, с кем ему общаться. И ладно бы, дело было только в общении, но ведь Игорю явно было нужно не только оно. Что нужно мне, его не особо заботило – ему казалось, он знает это лучше меня самой.

– А Катя сказала, что ты в деканате была… – продолжал он.

Я выжидающе смотрела на него, пока он ходил вокруг да около. Очевидно, он никак не мог понять, какие отношения связывают меня и Ярова и связывают ли вообще. Кстати, о Ярове…

Вальяжной, неспешной походкой тот как раз заходил в аудиторию. В мусорное ведерко у входа полетел только что затушенный бычок. Скользящим взглядом он без интереса обвел присутствующих. Игорь неотрывно смотрел на парня, затем снова взглянул на меня, затем снова – на Ника.

– Так ты была в деканате или нет? – Как-то громко, резко и слишком нервно выпалил Игорь.

– Предположим, была. Какая разница?

Какое-то время Игорь молчал, затем с презрением стрельнул глазами на нас с Катей.

– Зачем вы врете?! – Вдруг взорвался он. В его голосе раздражение мешалась с безнадёгой. – Ни в каком деканате ты не была! Зачем это говорить? Думаете, я слепой?!

На этом моменте я поняла, что плотно сжимаю зубы от возникшей в ходе разговора злости. Он что, хочет, чтобы я отчитывалась перед ним? А если бы меня всю пару тошнило в туалете, я тоже должна была сообщить ему? Даже если предположить, что мы с Ником занимались, как вчера выразилась Катя, «чем-то не тем», его это не касается никаким боком. В ответ я могла бы просто прогнать Игоря или начать с ним ругаться, но в голову пришла идея получше.

– Хорошо, я не была в деканате, – елейным голоском заговорила я и придвинулась ближе к Игорю, – вчера на последней паре я была с Никитой.

Не то чтобы это была откровенная ложь. Я специально назвала его именем, которым не называл никто. Пожалуй, только преподаватели. Когда же сам Ник проходил мимо нашей с Катей парты, я посмотрела прямо в его пронзительные холодные глаза, дерзко улыбнулась и подмигнула. Этим «выстрелом» удалось убить сразу двух зайцев. Во-первых, поверив, что его худшие опасения подтвердились, Игорь покраснел, как брошенный в кипящую воду рак, шумно задышал, рывком встал, чуть не опрокинув стул, и наконец зашагал к своему месту. Во-вторых, хотя я этого и не планировала, так без единого слова сказала Ярову: «Делай, что хочешь. Я тебя не боюсь». В ответ он лишь слегка приподнял брови, будто спрашивая: «Серьёзно?», и уселся прямо позади меня.

На протяжении всего дня его взгляд прожигал мне спину. Ещё подозрительнее было его непривычное спокойствие: ни одного пререкания, ни одной попытки завести спор с кем-то из преподавателей или сорвать занятие, лишь постоянное чёркание карандаша о бумагу, слышимое только тем, кто сидит рядом. Да что он там вообще делает?

На переменах рядом с ним тёрлась Марина, которая, стоило Нику только приобнять её за плечо или включить проникновенный голос, готова была написать за него часть лекции или сбегать в магазин за водой. Некоторые другие девчонки тоже не переставали кружить вокруг него, словно рыбы-прилипалы, кормом для которых служили шутки, да и вообще, любые слова Ярова.

На одном из перерывов мы с Катей шли по коридору в сторону лифтов и как раз проходили мимо такой собравшейся вокруг сидящего на подоконнике Ника стайки однокурсниц и пары однокурсников. Он отпускал саркастичные комментарии в их сторону, а они хлопали глазами и радовались уделённому вниманию.

Ник что-то говорил. Ему что-то отвечали. Кто-то хихикал. Но несмотря на затронувшую губы улыбку, взгляд его был направлен мимо всех окружающих, куда-то внутрь себя. На секунду он поднял глаза на нас с подругой, и меня пробрало странное чувство. В этих глазах я увидела что-то тёмное, навевающее ассоциации с недостижимыми океанскими глубинами, куда не проникает солнечный свет.

«Ему так скучно» – вдруг пронеслось у меня в голове. И это была не простая скука, вызванная не самым интересным разговором, а что-то, чему я пока не могла подобрать название. Он выглядел так, будто сам был не в состоянии понять, почему все эти люди вообще его окружают, зачем слушают и что в его словах заставляет их смеяться.

Как только прозвенел звонок с последней, четвертой, пары, и преподавательница попросила сдать домашние работы, Ник молча закинул сумку на плечо и направился к выходу. Когда ему вслед понеслось что-то вроде: «звонок для учителя», он, даже не оборачиваясь, беспечно ответил, что после звонка наступает его личное время, и никто не имеет права его задерживать.

Некоторые преподаватели еще пытались вразумить неуправляемого ученика: кто-то повышал голос, кто-то – выгонял. Но большинство из них успело понять всю бесполезность этой затеи, и теперь они лишь цокали языками, поджимали губы и качали головами, бросая в воздух угрозы насчёт несдачи предстоящих зачетов или напоминая о своем присутствии в комиссии на госэкзаменах в конце года. Нику, конечно, было плевать, и, скорее всего, не существовало в этом мире ничего, что могло бы заставить Ярова вести себя прилично.

Совсем скоро мне «посчастливилось» узнать, что же он там черкал у себя в тетради.