Читать книгу Верни меня домой - Яна Рихтер - Страница 3

Руслан

Я ничего не сказал Марте. Не идёт из головы тот случай в ресторане. Как её отморозок тот тискал, а потом ударил. Я её такую никогда не видел. Испуганную, и в то же время… Не знаю, даже слова подобрать не могу. Она мне не врёт, вижу, говорит всю правду. Наконец, без вранья. Марта Ковалевская, студентка физмата. Но все равно в голове не укладывается, как вот так с девушкой можно. Да как с ней так можно! Я это животное так отделал, думал, убью к чертям, хотя, он подготовленный был, спорт какой-то, скорее всего. По движениям видно. Пьяный, правда, но даже пьяный боец будет отбиваться. А этот просто дал себя размотать как пацана, даже улыбался, как мне показалось. А потом дело уголовное. Из скорой сразу в полицию сообщают, те проверку проводят и возбуждают дело по щелчку пальцев. Там был состав, судимость маячила. Дознаватель сказал, что тот дебил как в себя пришёл, пригнал адвоката и за примирением сторон попросил дело закрыть. А ведь мог бабки вымогать начать. Ничего не понимаю.

Смотрю на меняющийся ландшафт за окном и стараюсь следить за дорогой. Надо разобраться с этим раз и навсегда.

Через два дня я прибыл в пункт назначения. Город как город, большой, шумный, молодёжи много. Здесь родилась моя Марта, по улицам с мамой гуляла, с горки зимой с сестрой каталась, она мне рассказывала. А напротив её дома музыкальная школа была, и она два года даже проучилась там. Про Юльку рассказала, подружку свою с первого класса, о том, как потерялись они потом после переезда. Она вообще много всего мне рассказывала после. Как будто все три года молчания специально собирала эти истории для меня. Про семью, про город, про сестру Майю, про то, как она её Пчёлой называла. И про поле. Очень мне нравится, как она про поле рассказывает, аж мурашки. Сразу представляю её, совсем девчонку, как она бежит босая по зелёной траве и хохочет.

Нашёл по навигатору, куда мне надо ехать, почти сразу, не сбиваясь с маршрута, добрался. Пробки. Даже здесь есть пробки. Припарковался на парковке, вот по этому адресу компания находится. Ничего особенного – обычный бизнес-центр в деловом районе города.

Нажимаю кнопку лифта, поднимаюсь на этаж, вижу нужную вывеску. Значит, правильно шёл. Секретарь в приемной – совсем молоденькая девчонка, рубашка белая, юбочка строгая, каблучки. Только собрался вопрос ей задать, как единственная дверь в этом помещении открылась, и из своего кабинета вышел директор. Ну кто ещё может выйти из кабинета с табличкой «Директор»? Такой солидный мужчина, лет около сорока, широкое скуластое лицо, короткая стрижка. Поздоровался, спросил, по какому вопросу.

– Анцифиров Сергей Васильевич. Где я могу его найти?

– Да, у себя он, Лиза, проводи, – мужик кивнул девчонке, рассматривая меня с ног до головы.

– Как вас представить? – девушка старалась скрыть интерес, разглядывая меня. Всего два взгляда, и я уже вижу, что интересую её как мужчина, и она не против была бы познакомиться ближе.

– Волков. Просто Волков.

Услышав мою фамилию, директор повернул голову и прищурился. Значит, знает о драке в ресторане, Анцифиров тогда не один был.

Я прошёл за Лизой по коридору, мы повернули направо, подошли к двери, я кивнул ей и вошёл в кабинет, плотно прикрыв за собой дверь.

Вот он, ублюдок, который Марту мою лапал. Надо же, и не скажешь, что ему сильно досталось. Сидит за столом и тяжёлым взглядом меня сверлит.

– Что, мстить пришёл, Волков? – он криво ухмыльнулся. – Ну, давай. Я даже сопротивляться не буду.

– Ты кто вообще такой? – я просто ошалел от его иронии, граничащей с наглостью.

– У неё спроси, – спокойный ровный голос.

– Сказала, что не знает тебя.

– Ну, значит, не знает, – опять железное спокойствие. – Да, ты садись, Волков, что стоишь как не родной.

– Кто ты?

– Своей девочке надо верить. И никогда не сомневаться. Я никто, ты же слышал, – он просто плевался сарказмом.

– Слышь, я тебя пытать не собираюсь. Мне надо знать, что за олень моей девушке как шлюхе в трусы лез, а потом ещё и руки свои поганые распускал.

– Волков, я косяк свой осознал, но давай договоримся, если говорить, то спокойно. По-другому махач получится.

– Вопрос тот же.

– Неправильный вопрос. Кто я такой тебе совсем не интересно, гораздо больше интересует. А вот кто она мне…

– Секёшь, – я кивнул головой.

– Снегурочка.

– Не понял.

– Для меня она Снегурочка, первая любовь.

– Почему она тогда мне не сказала?

– Всё просто. Для меня она – первая любовь, а я для неё – никто, – такой же спокойный голос, без скрипа, без стали. Очень хорошо владеет собой.

Тут до меня дошло, что Марта моя и знать не знает ничего о нём, потому что мужчину в нём никогда и не видела.

А он продолжил тем же ровным голосом:

– В школе учились вместе, одноклассница моя.

– Ударил её за что?

– Разве нужна причина, чтобы быть скотом?

– Ну, почему-то же возникло такое желание, – не сдавался я.

– Пьяный был. Не помню. Будем считать, что за сопротивление, – он смотрел куда-то мимо меня.

Вижу врёт. Просто чувствую, что нечто личное, очень глубокое, таким не делятся.

– Анцифиров, ты сейчас мне тут на уши не приседай, – начал было я.

– Кофе черный или со сливками? – перебил он.

Я непонимающе уставился на него, а он взял телефон и выдал в трубку:

– Лиза, два черных кофе, – сбросил звонок и опять уставился на меня. Повисла тишина.

Отметил, что говорит правильно, склонение нужное употребляет. Не похож на интеллектуала, конечно. И на быдло тоже не похож. Интересно. Книги читает? Почему-то вспомнил шутку про книжный клуб: «Первое правило книжного клуба – никому не рассказывать о книжном клубе». Ха.

– Ковалевская всегда была супермозгом, даже мужика себе выбрала с умом, – опять сарказм.

– Поясни.

Нас прервала Лиза, которая принесла кофе. Обдав меня многозначительным взглядом, она быстро выскользнула из кабинета. Он продолжил:

– Ты же её знаешь, она ж беззащитная как кролик. Ей защита нужна. Ты можешь.

Как он понял это, не находясь с ней в отношениях? Как он узнал всё то, о чём я начал догадываться только не так давно?

Он встал, обошёл стол и подошёл к окну. Я отметил про себя, что он ещё хромает. Глядя в окно Анцифиров продолжил:

– Я тогда в неё сразу влюбился. Как увидел. Вторая парта, третий ряд, – он вздохнул. – Говорю тебе, потому что знаю, трепаться не будешь, ей ничего не скажешь. А ещё потому что больше тебя никогда не увижу.

– Откуда такая уверенность? Поедешь как-нибудь в Финляндию, а там раз – и я на границе, – представил картину и смешно сразу стало. – Я теперь пограничник, кстати.

– Надеюсь, не из-за махача в ресторане? – он повернул голову и посмотрел на меня. Вообще нет эмоций, надо же, как разведчик.

– Не-а, я сам перевёлся, чтобы с Марой быть.

Анцифиров закивал головой и опять отвернулся к окну.

– Я виноват перед ней. Всегда буду виноват. Всё что-то не то делаю. Ресторан, школа, крыша, – он провёл рукой по волосам.

– Почему не вышло у вас? – не стал уточнять у него, что было на крыше и что случилось в школе.

– Я и не пытался, – он пожал плечами.

– Почему?

– Нам с тобой на старте были даны разные условия, боец. Я проиграл ещё в самом начале, когда она тебя даже не знала.

– По-русски можно?

– Разные мы с ней. Такие девочки, как Марта, на таких ублюдков, как я, не смотрят.

– Трус что ли?

Он задумался и кивнул головой, поворачиваясь к окну.

– Ну и дебил, – я поставил чашку на стол и поднялся.

– Всё к лучшему. Ну, всё, давай, вали отсюда, и береги её, Снегурочку мою, – он опять перевел взгляд с моего лица куда-то за моё плечо. – А её просто любить буду.

– Да ты с дуба рухнул? Она моя! – удивился я его наглости.

– Конечно, твоя. Не претендую. Иногда одной любви недостаточно.

Я вышел из кабинета, оставив Анцифирова одного, и как во сне дошёл до машины. Марта моя, девочка. Слишком много у нас было лжи, чтобы просто забыть драку, и оставить всё как есть. Зацепило меня, что две тысячи километров – не круг. Мне нужно было понять для себя, что это такое было. Поговорил с ним и идиотом себя чувствую. Спокойный он, готовый ко всему, как зверюга, но бездействует, потому что он для неё – никто. Странно это всё. Он ведь моложе меня. На сколько, года на три-четыре? Он же как Марта. Ему сейчас двадцать четыре, ну, может, двадцать пять. А рассуждает как дед, будто уже жизнь прожил и многое повидал. Очень осмысленные вещи говорил. Человек, который один по жизни, всегда немного философ.