Читать книгу Дом для Гвидона - Яна Тарьянова - Страница 1

– Вызывали?

Как обычно – без стука, сбивая бедром принтер, стоявший на тумбочке возле двери.

Чуть не вырвалась привычная фраза: «Осторожнее, вечно ты как медведь!». Светозар сцепил пальцы до хруста, ровным тоном сообщил:

– Вертолет спецподразделения дознания приземлится в части через пятнадцать минут.

Дополнительных объяснений не потребовалось. Тот, кого он – и не только он – привык называть Гвидоном, шумно выдохнул, снял кобуру с пистолетом и положил ему на стол.

– Мне что-нибудь написать? Объяснительную? Какие-то показания, чтобы они вас не трогали.

Это было лучшим доказательством вины. Что бы там ни выяснили дознаватели, Светозар уже знал: головокружительная история, которую ему только что изложили по телефону – правда. Он сомневался, сомневался до последней секунды, пока не заметил облегчение, промелькнувшее во взгляде подчиненного. И, все-таки, не смог поступить по закону. Двенадцать лет! Двенадцать лет этот контуженный путался под ногами, лез в самое пекло, праздник через праздник отправлялся в госпиталь, куда подчиненные таскали ему яблоки и сухари с чесноком, наел на казенных харчах шею шире плеч и безмятежно улыбался, выслушивая вопрос: «Когда уже тебя какая-нибудь волчица к рукам приберет?». Доказывал свою преданность делом и врал каждый день. Мерзавец.

– Если хочешь уйти – уходи, – подавляя вспышку ярости, проговорил Светозар. – Приказа о твоем задержании не было. Но его могут отдать прямо сейчас.

– Спасибо.

На этот раз обошлось без столкновения с принтером. Массивный волк исчез, неслышно притворив дверь. Светозар спрятал пистолет в сейф, закрыл лицо ладонями и попытался обрести спокойствие, которое понадобится на допросе у дознавателя. Он не тревожился о том, что ему могут вменить содействие побегу. Приказа об аресте не было, тот, кого все привыкли называть Гвидоном, не нес боевое дежурство и мог покинуть расположение части в любой момент.

«Все время то тут, то в блинной, домой – только ночевать. И то не каждый раз. "Лень через дорогу идти, я лучше в ангаре посплю". Так же было и в Лисогорске, и в Усть-Белянске. Я просто внимания не обращал. Привык, что он везде по плацу бродит как неприкаянный. Всегда рядом. В годы разжалований, в дни награждений. И ведь не только мне в душу пролез и за семейный стол на каждый праздник садился! С Розальским подружился – а тот гнильцу за три стены чует. К Новаку вместе со мной на день рождения ходил. Все как один думали – дело в том, что он свою волчицу не нашел, поэтому на чужих столах пироги подъедает. Или нашел, не подошел ко двору и об этом помалкивает».

Светозар поймал себя на беспокойстве: «Куда он побежит? Деньги-то у него есть на первое время?» и тут же глухо зарычал, отгоняя неуместную заботу. Мерзавец пятнадцать лет на виду у всего света прятался, было время продумать, с чем и куда удариться в бега.

К моменту приземления черного вертолета с алой полосой на боку он смог взять себя в руки – встретил подразделение дознавателей с непроницаемым выражением лица. Как и положено оборотню, не подозревающему о преступлении подчиненного, и скрывающему недовольство, вызванное вторжением опасных чужаков. Холодный ветер норовил забраться под куртку – на воеводство обрушился залетный циклон. МЧС рассылало сообщения, предупреждая граждан о диковинном для Ключевых Вод ноябрьском снеге, население срочно переодевалось в шубы прямо из футболок, поговаривая о каре Хлебодарной за накопившиеся грехи. Светозар рассматривал хмурое небо, клубящиеся тучи, потускневших «Сидящих», и молча молился Камулу: «Будь милостив! О себе и об этом брехуне не прошу, сделай так, чтобы его волкам не аукнулось».

Первыми на плац выгрузились четверо силовиков в бронежилетах и с автоматами. За ними выбрались эксперты с ноутбуками и чемоданчиками. Последними вертолет покинули двое в парадных мундирах – грузный пожилой волк-великан и юркая волчица, похожая на дорогую фарфоровую статуэтку. Светозар мысленно определил дамочку в адъютанты и ошибся дважды: при ближайшем рассмотрении на кителе обнаружились майорские погоны, а волчица оказалась не волчицей, а шакалицей. Симпатягой средних лет с копной черных волос, недоверчивым прищуром карих глаз и деланной улыбкой, демонстрирующей опасные мелкие зубы.

От ворот требовательно посигналили – из военного следственного управления уже прислали машины для столичных гостей. Такие же черные, как вертолет. С такой же алой полосой на боку. Грузный полковник Негослав Рыбчинский ответил на приветствие Светозара, показал удостоверение и развеял слабую надежду, что подразделение здесь проездом или по незначительному поводу – предъявил ордер на арест Гвидона, не интересуясь пропажей мешка перловки на продовольственном складе, случившейся две недели назад. И нахмурился, услышав, что Гвидон некоторое время назад вышел за ворота части.

Шакалица махнула удостоверением, представилась: «Старший оперуполномоченный Дарина Кравец» и медленно пошла в сторону «Уголка позора». Из вертолета выглянул еще один оборотень в мундире, крикнул:

– Он купил билет на поезд в кассе самообслуживания. Проходящий скорый, десятиминутная остановка у третьей платформы железнодорожного вокзала.

– Отправь ориентировку транспортной полиции. Збышек, Марек! Прочешите вокзал. На всякий случай. Болек! Скинь в дорожную инспекцию номер его автомобиля. Думаю, что он его бросит где-нибудь в закоулках, но надо работать по плану.

– Бросит, – проговорила шакалица, внимательно разглядывавшая свежую страницу «Вестника спецназовца». – Лучше многих знает, как действует план «Перехват», простых ошибок не совершит.

– Осмотри его квартиру, – распорядился полковник Рыбчинский. – Возьми на всякий случай Феликса и Романа, вдруг он туда вернется. Подполковник Ковальский, выделите кого-нибудь, пусть проводят майора Кравец к месту жительства подозреваемого. Передайте записи с камер наблюдения моим специалистам. За последние сутки, больше не надо. Изолируйте контактировавших с подозреваемым, выделите помещение для допросов.

Светозар позволил себе прямой вопрос:

– В чем его обвиняют?

– В совершении преступления террористического характера, – ответил полковник. – В умышленных действиях, направленных на то, чтобы избежать уголовной ответственности. Смене имени, места жительства и службы.

Майор Кравец потрогала выцветшую и облупившуюся свинью в воротнике-ошейнике, стряхнула краску с кончиков пальцев, подошла к силовикам, пошепталась.

– Надеюсь на ваше сотрудничество, – сказал полковник, одаряя Светозара тяжелым взглядом.

– Я хочу пробежаться по окрестностям, – сообщила майор Кравец, открывая дверцу автомобиля и снимая китель. – Феликс, приготовь гарнитуру. Идите в квартиру подозреваемого, я вас догоню.

Китель повис на автомобильной дверце, к нему присоединилась рубашка. Майор Кравец раздевалась посреди плаца, не стесняясь взглядов волков, не прячась от ледяного ветра. Полковник Рыбчинский забрал личное оружие майора – судя по внушительной рукояти, кобура скрывала «Эфу» с бронебойными пулями. Возможно, с обсидиановой начинкой. Один из силовиков взял телефон, уложил его в плетеный чехол на шнурке. Шакалица встала на лапы, потянулась, демонстрируя черный чепрак, повела большими рыжими ушами.

«Не шакалица, – присмотревшись и принюхавшись, понял Светозар. – Широковата в кости, волчья кровь. Снова ошибся – это шолчица. Редкий зверь. Говорят, что эти метисы обладают врожденной въедливостью, хитростью и жестокостью. За Гвидоном прислали элитное подразделение дознавателей. Их не переиграть – такие не упустят ни одной зацепки, обрушат на беглеца всю мощь государственной машины. И дело не в том, шолки это, волки или висы. Дело в сработавшейся команде, против которой одиночке не выстоять».

Силовик повесил телефон на шею шолчицы, поправил армейский жетон, осторожно прицепил на ухо прищепку с гарнитурой. Майор Кравец вернулась к свинье, тщательно ее обнюхала, пробежалась по ангарам, проверяя шкафчики, заглянула в столовую и безошибочно направилась к столу, за которым обычно сидел Гвидон.

– Сопровождающий. Записи, – напомнил полковник Рыбчинский. – Помещение для допросов.

– Да. Сейчас. Извините, – спохватился Светозар.

Нельзя было показывать чужакам, что на него наваливается скверная тоска, подталкивающая написать заявление об увольнении и положить его на стол. И провались оно все пропадом, на дно амбара, к Хлебодарной под метлу. От этого простого действия удерживала не нехватка выслуги лет – с выслугой у Светозара все было в порядке. Он ловил на себе взгляды подчиненных, слышал невысказанные вопросы: «Командир, это же ошибка? Командир, ты все уладишь?» и понимал, что не может ответить предательством на предательство. Мерзавец слинял. А его волков кто-то должен защищать.

Он посмотрел в лицо полковнику, решился:

– Можно задать вопрос?

– Задавайте. Если смогу – отвечу.

– Как его звали? Гвидона. До того, как он совершил преступление.

– Так и звали. Имя одно и то же – Гвидон. Он только фамилию сменил. Был Вишневецким, стал Яблоновским.

«Фрукт поганый», – подумал Светозар, которому от ответа немного полегчало.

Он отправился к новому административному корпусу, по пути ободряюще кивнув волкам Гвидона. Хвала Камулу, что не придется спотыкаться на этом имени – ни при разговоре, ни в мыслях.