Читать книгу S.T.N.M. часть «Sa» - Янис Ником - Страница 11

Пошлое лобызание времени по коже было так же омерзительно, как пухленькие подушечки пальцев по головке члена от пьяной подруги детства, которая была почти как сестра. Но оно так же завораживало и требовало продолжения, как отвердевший член в тёплой ручке почти что сестры.

В этот момент биографии он испытал благодарность за то, что в семье уродился один.

Если в воспоминании с подругой его выворачивало от стыдливой беспомощности перед дикой жаждой быть в ком-то нужным, то с вопросами о Времени его просто выворачивало, безо всяких минимальных построек фундамента самооправдания и неловких движений самоопределения.

Время – не пьяная подруга, время – просто сука. Причём как на трезвую, так и на пьяную голову. Кто кого – не разберёшь, но время кончит, обязательно покончит с тобой.

Ему ничего не оставалось, как чувствовать жидкий металл времени, заполнивший его волосяные луковицы и теперь медленно остывающий и затвердевающий, от чего волосы застыли в напряжении, как деревья в бетоне и больше походили на торчащие иглы.

Не то «время», которое замечаешь в отражении окон мимо проезжающего автомобиля, а вечером, запираясь в спальне, с ужасом изучаешь каждый отрезок своего физического сосуда в поисках новых признаков старости. И не то «время», которое напоминает о себе саркастическим, но таким печальным смехом, с каждым годом новой свечкой на торте. Даже не то, что ехидно и презрительно улыбается твоей молодостью с пожелтевших фотографий, напоминая об упущенных возможностях и допущенных ошибках.

Также, разумеется, не предстоящее «время». Предстоящее время слишком лениво, оно не стремится стать предыдущим и «предбегущим», оно просто ждёт, когда его обгонят, чтобы спокойно упасть с наигранной усталостью «дайвера» в футболе и потерять соревновательную приставку.

Конечно, имелось в виду Настоящее Время. То самое, в обычные моменты несуществующее, утекающее, так и не успев затечь, которое из-за редкости и сложности фиксации почти не имеет нарицательных имён.

Нет, не самозабвенное Время, проходящее в весёлом безделье и даже не проходящее, пусть и утюгом по коленям поколений, но впоследствии приносящее свои плоды, а то самое Мерзкое, Настоящее и Бессмысленное. Которое заставляет задуматься о том, что в данный момент проходит твоя жизнь, обнажает её себестоимость и значимость. С таким временем курс на валюту жизни нулевой.

Когда каждая минута въедалась бы глубже с каждым укусом секунды, которых от боли не шестьдесят, а все триста. И тут даже у тракториста, нигилиста-эксгибициониста самоуверенности не хватит, засмущается бедолага: почём ему знать, что во временных искажениях материя имеет свойство не только растягиваться и раздуваться, но сморщиваться и скукоживаться, раз на раз, как говорится.

Но его положение от этого не особо менялось, он даже задумался, что лучше: один, но физический и разовый х*й по губе или постоянное множество ментальных х*ёв перед носом.

Разумеется, этот вопрос имеет актуальность у мужчин гетеросексуальной принадлежности, остальные ориентированные в других направлениях, лишь исключение для очередного повода задуматься о своём скоропостижном детстве и сопутствующих травмах, авариях и драмах на этой хрупкой дорожке невинности, не всегда ведущей к зрелости.

Задумался бы и не раз, если бы не преследующая мысль о смерти. Что если он умрёт вот сейчас? А есть ли разница? Пусть и потом. Главное смену отработать, отстоять без происшествий, кровные суточные заработать и всё. Если не всё, то обязательно быстро потратит и еле дотянет до следующей заработной платы.

Он вспомнил неприятное путешествие, которое было выражено психическим помутнением год назад. Вспомнил и замер в страхе, тело завопило. Совсем забыв о том, что стоит в вестибюле станции метро «Полежаевская», он нервно достал сигарету и зажёг её.

Вспышкой огня мрачные воспоминания отхлынули, как если бы были тьмой, а дурные мысли постепенно испарялись в ритм тления сигареты. Будто сама бабушка Смерть отцепилась от его шеи и приобняв за плечи, велела ждать своего часа, вернув времени привычный уровень отчаяния. Ту скорость, которую привыкли отсчитывать циферблаты.

Мир пошатнулся, опьянев, побагровел, а после разлился разнообразными красками. Всё вокруг оживилось, преобразовав унылую монотонную динамику в душещипательный танец. Никотин заполонил всё пространство, придав исключительно сакральный смысл воздуху.

Даже обозлённая женщина средних лет отчаяния, одетая в униформу «синего пингвина» не орала, а пела в его сторону:

— МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК! Здесь НЕЛЬЗЯ, НЕЛЬЗЯ курить. Вам ли, как сотруднику не знать этого?

Секунда забвения улетела с первым облаком дыма изо рта.

— Разумеется, – поспешно потушив сигарету об руку под тяжестью свалившегося с утёса утопического мира, пробормотал он, — Простите, задумался.

— На рабочем-то месте, ая-яй, – ухмыльнулся другой «синий пингвин», стоявший в досмотровых рамках, как обрамлённое полотно.

∞

Янис всегда проходил через «антипанику» (широкий турникет для багажа) ведь носил с собой багаж знаний и опыта. Он-то отлично понимал, почему именно перед этими «воротами» набивается очередь даже среди пассажиров без колясок и вещей, даже когда другие свободны. Нет, не потому что он дополнительно контролируется двумя кнопочками из рядом стоящей будки. Этот турникет был для знати среди челяди и раз уж ездить в метро, то по-барски, с размахом, наотмашь!

«Кстати, возвращаясь к разговору о собачках, вы знали, что немецкие овчарки стоят скорее для устрашения? После двух часов службы они уже не способны ничего учуять – устают. Да и тренируют их либо на взрывчатые вещества, либо на наркотики, и это сокращает их жизнь чуть ли не вдвое. Если на наркотики их подсаживают, то с взрывчатыми веществами наоборот: запугивают этим запахом. Причём со взрывчатыми веществами ещё есть отдельное разделение собак на натуральные и химические. И да, если вдруг увидели служебную собаку, которая перед пассажиром решила застыть в поклоне, сильно опустила голову и не поднимает взгляд – бегите. Но это всё конечно не точно. Я же не кинолог. Просто всё это звучит так прикольно, что было бы классно, если бы было правдой», – обратился мысленно к своим внутренним зрителям Янис и продолжил путь.

Проходя через турникеты знати, Янис не спешил, когда некий безбилетник незнакомец нагло протолкнул его в спину, тем самым пройдя вместе, вторгнувшись в его пространство без спроса. Обычное дело в метро, бытовуха, здесь нет личного пространства, за-будь. Следом прозвучал крик дежурной, но разве это на что-то повлияло? Что-то изменило? Нет. Феноменальная страна проталкивала нелепые, порой абсурдные законы за счёт необязательного их соблюдения, но так, чтоб при желании повод посадить нашёлся. Парень просто сбежал вниз на платформу. Многие наши законы весьма условны, это позволяет людям обесценивать их со временем. Ведь гарантированного моментального наказания за нарушения нет, а в заповедях про переходы на красный свет или в неположенных местах не прописано, это слишком мелко для «божьего» суда.

Из наушников того парня звучали слова:

«Пять суток дождь, пять суток шторм,

Пять суток ночь – чёрт знает что

Мыши-пассажиры тихонько дрожат в каютах,

Весь корабль просто вымер…»

Спускаясь по эскалатору, Янис был удивлён циничностью рекламных щитов. Зачем они вывешивали рекламу автомобиля в метро? Цинизм на грани обшарпанной обшивки самолёта, на днях врезавшегося в здание торгового центра.

Янис продолжал спускаться вниз на развёрнутом перед ним ковре, с одной лишь целью: раз и навсегда покончить с этой дрянью, которую уже никто не замечал. Он понимал, что в ближайшее время ничего, кроме смерти не увидит. И проблема была не в том, что он видит только смерть, хотя порой ему так казалось, а в том, что именно в метро он видел только хозяйку. Метро было для неё личными апартаментами. Её мраморным дворцом, с переходами и индивидуальными железными гончими. Но главное преимущество здесь было в том, что хозяйку никто не замечал. Она могла спокойно отдыхать после рабочего дня, раскинувшись на трёх креслах. Люди очень восприимчивы к запаху, и стоит ей преобразиться в бомжа, от которого плохо пахнет, почти весь вагон будет в её распоряжении. Правда, ещё больше люди заняты в метро. В час пик она может принять даже свой истинный облик, никто не заметит Смерть среди прохожих, походящих на шатающихся пингвинов. А если кто и заметит, то вмиг будет унесён течением толпы. Небось, не раз видели тех самых странных пассажиров, будто из другой эпохи? Или одетых совсем не по сезону? Смертушка не следит за модой, а за погодой и подавно, при этом никого лучше по стилю или элегантности вы не найдёте. Такая вот она, разнообразная.

Я заметил, что в метро, чем глубже заложение, тем хуже отображается энергетическое поле. Возможно, оно всё же взаимосвязано если не с солнцем, то с небом.

Мимо Яниса по соседней лестнице поднимались разные лица: симпатичные и не очень, симметричные и так себе. Чаще «не очень», чаще «так себе» – это же метро. Нет, это не значит, что метро как транспорт выбирают наиболее некрасивые, просто под прожекторами метрополитена редкое лицо сохраняет свою красоту. Как правило, очень немногие выбирают себе одежду осознанно. Причём именно ту, которая соответствует требованиям определённой ситуации и идеальному представлению конкретного человека о себе.

Чаще всего люди подбирают гардероб под воздействием сиюминутного настроения, что называется: «как бог на душу положит» или кто-то другой на что-то другое. Некоторым свойственна неосознаваемая претензия на оригинальность, благодаря которой они создают имидж, наиболее созвучный их представлению о своём статусе, некоторым болезненная практичность (Стив Джобс пример гениальной практичности), и в том же духе.

Но есть неоспоримые основы. Например, классика – вариант для ленивых. Она более универсальна для причины и возраста, к тому же классика уже стала классикой, и работает независимо от того, кем вы являетесь. А дальше нюансы: свою оригинальность или яркость – можно подчеркнуть вычурным галстуком или прикольными носками, а статусность и успешность – качеством брендов.

Чисто на интуитивном и бытовом уровне мы об этом знаем, так что расписывать смысла нет, а подробнее в этой теме я всё же больше полагался бы на свой личный опыт, а не опыт психологов, пишущих статьи. Не будем забывать, что чаще всего о подобном пишут на основе каких-либо серьёзных исследований зарубежные учёные, а значит, наши реалии и менталитет могут не только количественно, но и качественно противоречить общепринятым на других территориях теориям. Менталитет и бэкграунд очень важны. Если вы не поняли, я имею в виду даже ещё более узкие социальные круги для каждого индивида. Например, если по России актуален алкоголизм, а по вашему району – наркотики, но в вашем окружении ни то, ни другое – значит влияние этих факторов на вас уже не актуально. Да, грубо, да, спорно, да, притянуто за уши, но я считаю это лучшим ориентиром для корректировки любой аналитики. Многие из вас решат, что я усложняю и даже делаю невозможным все формулы, но я уверен, что именно так появился запах и вкус.

С другой стороны, нет ни одной вещи или стиля, которые заставляют человека выглядеть неудачным. «Все, что выглядит так, будто вы не потратили время или не приложили усилий, встречается плохо», – говорит доктор Баумгартнер. «Худшая одежда – это та, которая пытается отменить, игнорировать или скрыть, где или кто вы есть, или та, которая показывает, что вы не обращали внимания на свое тело/возраст/ситуацию… Любая одежда, которая мешает вам хорошо выполнять свою работу, посылает неправильное сообщение».

«Ваша одежда говорит Вам, а не о Вас. Поэтому если большинство считает, что в больничном халате вы – доктор, то большинство и будет считать себя важным, в качестве доктора; но если именно вы считаете, что вы безумный учёный – то будете им. И если люди не просекут это – ваш внешний облик им не понравится, ибо не подтверждает их ожиданий или приятное не удивляет», – продолжал размышлять Янис, – «Эскалатор прекрасная возможность разглядеть всех, а также насладиться волшебным спуском в чистилище. Люди совсем беззащитны, когда разглядываешь их на эскалаторе. Здесь ты не услышишь: Чё смотришь? И не получишь в лицо. Ты можешь смотреть на них довольно долго, настолько долго, чтобы хватило времени задуматься о том, что каждый из них куда-то спешит: кто-то к семье, кто-то на работу, кто-то к любовнице, а кто-то, возможно, не осознавая того, к завершению своего сюжета. Возможны любые комбинации и алгоритмы, но не каждый вернётся домой к ужину. Столько переплетений судеб…

Люди порой забывают, что они стали настоящими волшебниками, заставив передвигаться лестницы и железные кузова машин, они даже оживили и научили летать огромные куски металла. Я уже и не говорю о том, что совершенствуя технику, люди без труда теперь могут общаться на расстоянии. Телефоны, интернет… Всё это волшебство, которое стало повседневной обыденностью – pocket magic, чудо в пакете и с трубочкой. Не хочешь платить? Пожалуйста, просмотри рекламу и интернет в cвоём гаджете. Более прошаренные знают, как обойти эту рекламу,» – он усмехнулся и продолжил препарировать наплывающие друг на друга мысли:

«Но мы до сих пор мечтаем о магии, в то время как такая магия творится вокруг нас. Смешные. Дай нам в руки волшебную палочку, и мы перестанем её ценить через месяц, когда она станет вещью, которую можно приобрести в каждом магазине подобно селфи-палке. Волшебство обесценивается, когда человек получает его в свободное распоряжение за довольно усреднённую цену. Да что там волшебство! Люди бы и к Смерти привыкли, если бы могли воскресать каждый день».

Один юноша, проезжая по соседней лестнице, выбил Яниса из рассуждений и приковал внимание к себе.

Интересный клиент, сразу видно – противоречивый. Биполярное расстройство? Просто чудак? Нет, всё ещё проще – непроработанный персонаж. Совершенно неорганичный. Какой-бы аспект не возьми, следующий будет сбивать предыдущий. Ощущение, будто бы его создатель сначала придумал ему историю, и уже только после неё сотворил ему облик, который, между прочим, карикатурно скопировал со своего друга или соседа, например. Скопировал не просто так, а поверх первоначального образа, поэтому местами просвечивался зарисованный персонаж, а кое-где даже выпирал, как неизвестной природы нарост.

Ему было около 23-х. Задумчивый, плотненький, с намётками на второй подбородок, потрёпанными волосами и недельной щетиной. Представитель тех, кому не хватило лета. Обычно при взгляде на таких становится холодно. Он был одет в футболку и шорты. Янис не удивился, если бы обнаружил на его ногах шлёпки. Единственное несоответствие – шарф на его шее. Боялся простудиться? Этакий непризнанный художник с шарфом вокруг шеи, который не постесняется и в харю дать. Недавно слезший со стероидов (или завязавший со спортивной карьерой), загорелый и начавший читать английскую литературу с помощью гугл-переводчика, а до этого прошедший курс по пикапу и проштудировавший тонны литературы связанной с НЛП. Сейчас любит затирать про хьюман дизайн, по факту просто, чтобы быть в тренде, в эту тему же глубже массовых бесплатных источников не влезал. Зовут его, кстати Егором. Он работает менеджером в каком-то ресторане и пьёт кофе целыми днями, который списывается там литрами. По лицу видно – ненавидит мать и как следствие весь род женский. Ничего не попишешь – любовь и уважение к женщинам начинается с матери. Для мужского пола сей аспект является наиболее критическим. Первый москвич в своём роду.

И хотя кошки у него нет, шерсть на футболке все равно свисала маленькими комками; хоть девушки у него не было, но несколько светлых волосков всё же ютились на его плечах. Скоро он выйдет со станции «Южная» и пойдёт в направлении торгового центра «Глобал Сити», но до того момента Янис успеет закрыть глаза и заглянуть за ширму несоответствующей ему, но всё же его души.

爪. 牙. 丫.