Читать книгу Я тебя не отпускал - Янка Рам - Страница 3

Перед тем, как зайти в палату к отцу, дожидаюсь его лечащего врача.

– Какой прогноз?

– Прогнозов больше нет. Метастазы… Лимфоузлы поражены. Теперь только ждать, какой из органов откажет первым. Вероятно, печень.

– Сколько осталось?

– До полугода. Но, на самом деле, гораздо меньше.

– Всë же было под контролем!

– Всë бы и было под контролем, Демид Альбертович. Но опухоль поразила оба яичка. А Альберт Маркович отказался от удаления. Лучевая терапия не дала необходимого эффекта.

– Господи… – от ужаса у самого всë к хренам сжимается. – Кастрация или смерть?

– Страх кастрации у мужчин очень силен, и они всегда надеются на менее радикальные меры. Сначала лучевая терапия давала неплохой эффект. В какой-то момент нам показалось, что мы достигли ремиссии. Но раковые клетки креативны. Они вышли в кровоток. Стресс ускорил развитие болезни. А Альберт Маркович пропустил несколько плановых обследований, запустив ситуацию.

– Ясно. Болевой симптом?

– Он на морфиносодержащих препаратах.

– Я зайду?

– Он не один. С женой. Постучите…

Мы давно не говорили с отцом. Я не держу на него обиды за то, какое решение он принял относительно меня по наследству. Но я и не сожалею о своих решениях – я забрал своë. Каждый из нас по-своему прав.

Приоткрываю дверь. Встречаюсь взглядом с моей молодой мачехой. Ах, да! Надо было постучать. Постоянно забываю об этой детали.

– Доброго дня, – захожу в палату.

На руках у Натальи годовалый мальчишка. Это мой брат. Марк.

Отцу ставят капельницу.

Присаживаюсь перед мальчиком. Мы первый раз видимся.

– Привет, брат, – пожимаю пухлые пальчики.

Мальчик не реагирует, продолжая смотреть в сторону. Бабушка немного рассказывала о нём. Марку ставят аутизм. Он практически не реагирует на людей. Вижу, как у Натальи трясутся пальцы, которыми она сжимает его.

И вообще она очень худа, измотана, глаза нервно блестят. Подурнела. Теперь моя мачеха не выглядит моложе меня. Из покладистой незаметной мышки она превратилась в грубую крысу, зажатую в угол. Впрочем, Наталья всегда была неприятна мне.

Пересаживает мальчика в стоящую рядом коляску.

– Демид, – заламывая руки шепчет негромко. – Помоги мне. Он не оставляет мне ничего! Только «ежемесячная сумма на содержание» и маленькая квартирка.

– Квартира на Пресне? – думаю, он отдал ей эту.

– Да.

– Нормальная квартира, Наталья. Гостиная, две спальни. Практически центр Москвы.

– У меня больной ребенок, как я буду?!

– Марку требуется лечение?

– Не знаю я! Пока не до этого, – нервно. – Боже… Как мы будем жить?? Он даже не оформил её на меня, чтобы я не продала, понимаешь? Мы просто будем там жить!

– Ну, и живите. Никто же не отберëт.

Смахивая слëзы, отходит к окну. Сзади, в кармане коляски, игрушка. Вытаскиваю, протягиваю Марку. Не смотрит.

– Да, ему всë равно, можешь не стараться! – обиженно.

Всовываю в пальцы резинового зверька. Сжимает, не глядя. Ещё раз, ещё раз, еще раз… Звука не раздается.

– У него пищалка из игрушки выпала, – рассматриваю я игрушку в его руках снизу.

– Это я вытащила. Достало уже… Пищит и пищит. Сил нет слышать!

Мля…

– Держись, брат, – треплю по голове.

Медсестра наконец-то уходит. Я подхожу ближе к отцу.

– Здравствуй, сын. Был уверен, что ты придёшь.

Жесть… Год назад ещё был цветущим мужчиной, теперь иссушенный старик. Как быстро, неожиданно, неумолимо и страшно.

– Как ты?

Болезненно и мутно ухмыляется.

– У меня несколько просьб. Всë по канону.

Киваю.

– «Дети из нашей семьи не должны быть брошены».

– Согласен.

– Проследи. У меня три сына и внук.

– Прослежу.

– Вторая – мать.

– Мог бы не просить. Бабушку я не брошу.

– Нет. Твоя мать. Маргарита Владимировна… В девичестве Ларина. Теперь Майер. Живёт в Дрездене, адрес есть в сейфе. Пароль ты знаешь. Я поступил жестоко. Хреново теперь умирается. Может, поэтому. Найди еë, что ли. Пообщайся. Скажи, что я был неправ.

– Сделаю.

– Третье. Наталья, выйди…

– Да знаю я и так, что ты скажешь! При мне говори! – с досадой и ненавистью.

Пока отец был в силе, она и близко не смела таким тоном с ним разговаривать.

– Выгони еë… – закрывает он глаза.

Выходит сама, раздраженно хлопнув дверью. Марк даже не вздрагивает.

– Ей положено небольшое содержание. На сына. Если она будет плохо обходиться с ним, отними, найди ему хороший интернат и оплачивай из этой суммы ему содержание. Навещай его.

– Она плохо с ним обходится?

– У него хорошая няня. Наталье сейчас не до него. Впрочем, ему всë равно. Он аутист.

– Мне жаль, пап.

Отворачиваюсь к окну. Жесть… Жесть!

– Наш семейный бизнес в руках Родиона и его команды. Он сменил моих людей. Теперь он – генеральный. Но, юридически бизнес принадлежит всë также их со Златой общему ребенку. Помоги ему найти и вернуть жену. Примириться. Он сожалеет, что потерял её. А Злата… Она не позволит ему всë разбазарить. Мой внук должен получить обещанное. Хоть я и нарушил детали нашего договора с Ольховскими, но суть мне хотелось бы соблюсти.

– Здесь – нет. Прости, отец. За эту женщину и твоего внука между нами будет война. И она уже началась. Злата сбежала не без участия Родиона. Он последний, кто говорил с ней.

– Тогда, ты как старший, обязан гарантировать всем, что они выживут в этой войне.

– Буду к этому стремиться.

– И… Да. Хотел всегда сказать: горжусь тобой. Иди…

Отцовское благословение. Не думал, что когда-либо получу.

– Очень ценно… Спасибо. Я тобой тоже.

Смерть за плечом просветляет. Отец все сказал по делу, в духе Черкасовых.

Попрощавшись с братом ухожу.