Читать книгу Стихи разных лет. Часть первая - Ярослав Анатольевич Климанов - Страница 1

Белый призрак

Ветер вольный и капризный

Счастье нам пророчит.

По дорогам белый призрак

Бродит тёмной ночью.

Тихо кружит в дымке зыбкой

И всегда при встрече

Людям доброю улыбкой

Души он калечит.

Вот и я почти свихнулся:

Ночью, в час ненастья

Мне из мрака улыбнулся

Белый призрак счастья.

Быстро иль медленно…

Быстро иль медленно меняется человечество,

А людям всё время быстрее хочется.

Они в этой спешке толкаются, мечутся,

Они в этой давке кромешной корчатся.

Всё вокруг себя изменив,

Люди оглядываются назад.

Что за мир перед ними возник?

Поезд пришёл не на тот вокзал!

Люди на мир начинают пенять.

Люди решают с досады выть,

Снова бросаются всё менять,

Снова себя позабыв изменить.

Долго ли, коротко ли длится всё это,

Спешат потрясённые собою люди.

Скоро уже, говорят, конец света.

Мы же являем собой лишь прелюдию,

Прелюдию других поколений,

Совершенных и даже счастливых.

Так перед кем же упасть на колени,

Чтоб стать такими смогли мы?

Возвращаясь в города

Возвращаясь в города,

Мы находим сумасшествие.

Там расчешет против шерсти нас

Сумасшедшая среда.

Там задымлены сердца,

Там любимые тревожные,

И шаги неосторожные,

И потери без конца.

Всё течёт из настоящего

Всё течёт из настоящего

из желаний состоящего.

Вспоминаю

Вспоминаю в тоске Чебурашку,

Гену милого и Шапокляк.

Всё отдал бы им, даже рубашку,

Просто так, просто так, просто так.

Лишь бы Гена играл на гармошке,

Добрый, старый, святой крокодил…

Про рябину, про стёжки-дорожки

И про речку родимую, Нил.

Женщина

Нет, женщина не только пустота,

Которую мужчина заполняет,

Не только сладострастные уста,

Которыми природа соблазняет

Меня, не только тайна, волшебство,

Которые, возможно, иллюзорны,

Которыми порою Божество

Дурачит нас, но, право, не зазорно

Проигрывать Владыке всей игры…

Но помолчим о Боге до поры.

Так женщина… Она ни то ни сё?

Кто объяснит её природу толком?

Я осознать могу, увы, не всё

И лишь твержу вам: «Женщина не только».

Жизнь

Обрываются в пропасть сердца,

И становится пусто в груди.

Смерть шагает всегда до конца.

Жизнь останется впереди!

Иванушка

В отдалённом и глухом месте

Жил Иванушка, дурак просто.

Не тужил и распевал песни,

И обычного он бы роста.

Он не сеял, не пахал, как другие,

А с восходом доставал гусли

И орал свои напевы благие,

То ли с радости орал, то ли с грусти.

И была в напевах чудная сила.

Если за душу возьмёт – не отпустит.

Пел дурак, а всё вздыхало и выло,

Может, с радости, а может быть – с грусти.

И в деревне той Ивана любили,

Хоть кричал он про беду, про напасти.

Все смеялись, а потом слёзы лили

От печали… ну а может – от счастья.

Любовь и жертва

Я повторяю вновь и вновь,

Крутя короткой жизни жернов:

«Любовь без жертвы – не любовь,

А жертва без любви – не жертва».

Метаморфозы

Вода пролежит на земле в виде снега,

А снег просочится под видом воды

Под землю, втекая в сосуды побегов,

Которые снега уносят следы.

Земля в виде стебля потянется к свету

И в виде листа потеряет свой цвет

И сущность и синим укроет планету –

Прозрачнейшим небом на тысячи лет.

А небо впитает деревьев дыханье,

Заплачет от холода, в виде воды

Прольётся на землю и снежною тканью

Укроет былых превращений следы.

Мистерия Ч

Формалистическая поэма

о черни, чёрте и прочем

Что есть чистая предтеча?

Изначально ли молчанье?

Чем чаруешь, человече?

Я ни строчкой не отвечу.

Не печальтесь.

Изреченья очень часто

и чисты, и благозвучны,

и честны, а для начала

что уж лучше.

1

Горячее чувствуй, мальчик,

начиная нынче чтенье

необычного (тем паче),

ненаучного «О черни».

Чёрт скучал в чертогах чёрных,

он взлохмачен и всклокочен,

и печален. Да. У чёрта

самочувствие не очень.

«Человечество дичает, –

почесался, озадачен, –

почему же я скучаю?!

Поскачу-ка!!! Клячу! Клячу!

Облачусь поярче, ох, прокачусь!

Покручу нагаечкой, покручу!»

Мальчик, мальчик, что ты плачешь?

Чахлых чалых чуешь мчанье?

Это чёрт на клячах скачет

бесконечными ночами.

2

В час, когда ни корочки,

на толчок влечёт, –

чёрная икорочка,

кабачки, махорочка,

судачки на полочках,

щучки, балычок,

бочки с окунёчками,

почки, печень бычья,

кралечки с биточками,

птички (дичь) в наличье.

– Калачи да прянички!

– Куличи да булочки!

– Бублички, бараночки

в Мучнистом переулочке.

– Эй! Копеечки-червончики!

– Каблучком к мечте стучите!

– Вам – батончики и пончики!

– Получите! Получите!

– Чем, сестричка, потчуешь?

Чахлой, чёрствой курочкой?

– Да, Ванёчек, хочешь – ешь.

– Что ты, что ты, дурочка!

– Колпачки, платочки, напёрсточки!

– Эй, молодчики, околпачивай!

– Пачка рубчиков или горсточка,

а всё – карманчики выворачивай.

– Тачаю-починяю, заказчику подчиняюсь!

– Языком чесать – не батрачить, чай,

анекдотчик я (если хочете),

щекочу словечками сгоряча!

Не захнычете – захохочете!

О Чапаеве-начдиве, о поручике

и о чукче в чуме причитают субчики.

– «Тысяча ночей»!

Что вы, без картиночек!

– За тридцатчик – Чейз,

Честертон – полтинничек.

– Что Чюрлёнис, Боттичелли,

что Печорин мне, что Чацкий!

Мне – «мочалку», мне – харчей и,

может, часик покачаться!

– Лучник, арбалетчик,

автоматчик, пулемётчик ли, –

вот вам наконечники,

заточки для налётчиков,

наганчики в чехольчиках,

винтовочки и прочее,

беззвучные (практически).

Строчат автоматически!

– Лапочка,

хочешь стать заказчиком?

В лавочке лучшие образчики.

– Мягче пальчик на крючок,

что торчит в ложбиночке…

Чик! – получится щелчок.

– Вам чего?

– Дубиночку.

– Мне «Черёмухи» баллончик.

– Мне – к винтовочке патрончик.

«Изувечу, раскурочу,

учинить могу погромчик.

Чугунову. По нечётным.

Все заявочки на вечер».

«Честный и необручённый

(неиспорчен) ищет встречи».

– В Манчестер я хочу, или в Чикаго,

в Массачусетс, или на Брайтон Бич,

ну почему не лётчик я, не Чкалов,

а лишь чернорабочий, грузчик, бич?

Очень очи чёрные!

Чёлки, щёчки, ямочки!

Чуваки кручёные

шепчут:

– Хочешь дамочку?

Девочка приличная,

чадо непорочное, –

целочка типичная!

На парчовой коечке

заторчишь, почтеннейший!

Лучше заграничными.

Чудо-развлечение!

Стольничек наличными.

Вот чудак! Пора лечиться!

Утончились чувства, что ли?

– Он чурается девицы!

Ах, чему же учат в школе?!

– Начихайте на ученье!

Нынче б в чреве что урчало.

В частных лавочках, харчевнях

человечества причалы.

Улучите, о почтенный,

хоть минуточку, хоть часик:

чай горячий! А печенье! –

Я за качество ручаюсь!

– Первача мне! Да покрепче!

Да с огурчиком мочёным!

– Чачи чарочку и лечо!

– Мне подлещичков копчёных!

– Что нам водочка – водичка!

Печень чахнет? Ну так что же!

Чем лечить нас от привычки –

легче печень уничтожить.

– Чешем, чапаем, болванчики.

Всё чихня, чешуйки, семечки.

Мы отечеству – до лампочки,

нам отечество – до лампочки,

мы отчаянное племячко!

– А Отечество – ковчег ли?!

Вам, несчастные, пророчим…

– Что пророчите?

– Мученья!

Участь мрачна и плачевна!

Очищайтесь, или, корчась,

окочуритесь – и точка!

– Апокалипсис – цветочки!

Вы кончайте пророчить и умничать!

А сейчас мы что же? Не мучимся?

И в Челябинске буду, и в Угличе

пересмешничать, богохульничать.

3

Эй! По-ярмарочному разворачивай!

Человек, в барабанчик поколачивай!

Колокольчики-бубенчики, звучите!

Балалаечки, погромче забренчите!

Скрипочки, челесты! –

Чам-чули-чули-чам –

не встречали честных? –

чам-чули, не встречал.

Отчебучьте нам хоть что-то

под трещоточку:

ча-ча-ча ли, полечку,

чечёточку!

– Что за чудик расчехвостил нынче

чад наш?

Выкаблучивал по досочкам он

чардаш…

Только времечко утечёт в ручей,

в речку чистую, бесконечную.

Чей ты, мальчик мой? Почему ничей?

Спрячь печаль-кручину сердечную.

Мы читать о злоключеньях

не закончим,

точки нету в заключенье –

многоточье.

4

При чердачном окошечке,

под урчание кошечки,

ночью чёрт почивал измученный,

чмокал губками невезучими.

Вдруг вскочил,

заворчал, забурчал,

шепчет что-то,

уж лучше б молчал.

Чертяка – сила нечистая,

но не очень плечистая.

Ни крошечки, ни корочки, ни булочки

не получил в Мучнистом переулочке.

А в рыночной толчее без харчей

очумеет не только чёрт.

Впрочем, не нам обличенья чинить ведь.

Вот речь досточтимого

(одни недочёты),

ни строчки не вычеркнул сочинитель.

Речь чёрта (устало, медленно, но веско):

«Чернь черна. Чернее ночи.

Чернь отчаянна и хочет

подчиненья, чести, счастья,

чар, починов, обличенья,

почитания, участья,

чистоты, вероученья,

честных чинного молчанья,

балалаечки звучанья,

чеков пачками, наличных

(не червонцев – заграничных).

Хочет чавкать чечевицей,

часто чует, что лечиться

у врачей пора столичных,

что почём – ей безразлично.

Чернь ничтожна?! Но, дичая,

всё ворочает, и случай

черни чёлн не раскачает.

Величава и могуча,

чернь плечами кровоточит,

под бичами чернь не хочет

бычить члены и, рыча,

точит меч и чает час.

Числю я противоречья

чтящих челядь беспричинно,

под речами, под картечью,

доброчтивых, благочинных,

первачом разгорячённых,

причитающих, везучих,

чудных, чуждых, удручённых,

неудачливых, колючих.

По кочевьям при лучинах,

средь лачуг, чуланов, чумов

точит чёрный червь кручины

тех, что чают счастья, чуда.

Почервлённой черпай чашей

из чанов печали вечной…

Печенеги ли, кочуя,

Чингисхан, бренча мечами,

или полчища Кучума

ту печаль в чаду зачали?

Обличают, впрочем, чёрта,

чьи бесчисленны причуды.

А Ильич ожесточённый?

Паралич, почти не чую

черни чёрного начала.

Ах! О чём, о чём кричу я!

Что зачато, то зачато.

Человеки пусть врачуют

человека. Он испорчен.

Незадачлив и беспечен,

что ему чума и порча,

что кончина или вечность.

Человека волчьи очи

нечистот не замечают.

Что в ручьях вонючих, в почве!

А, замучился, кончаю.

Почерк мой у человека.

Скучно, скучно! Хоть в пьянчуги!

К чёрту лавочки, харчевни,

и кочевья, и лачуги.

Я умчусь! И не иначе!

Без меня всё обречённо!

Эй, карету! То есть, клячу!

С богом!.. То есть, тьфу ты, с чёртом!»

Надо готовиться

Надо готовиться к творческой старости,

Чтобы маразмы пелись красиво,

Чтоб незаметно было усталости,

Чтобы не стали вы невыносимы.

Надо готовиться смело и весело

Встретить рассеянность – всё ж потеряется,

Для развлечения выучить песенки,

В коих слова вновь и вновь повторяются.

Надо развить глазомер и чувствительность,

Чтоб на бегу, а не лежа в постели

Вмиг оценить и себя и действительность

И убедиться, что вы постарели.

Надо готовиться к внукам и правнукам,

Так что рожайте детей и не мешкайте,

И не подумайте, будто бы рано вам,

И не смотрите на это с усмешкой.

Надо готовиться! Старость внезапна!

Будто бы гром среди ясного неба,

Отсалютует вам несколько залпов,

И удалитесь вы, будто вас не было.

Надо раздать все долги до последнего

И не забыть про свои обещания.

Даже пускай у вас нету наследника,

Всё же садитесь писать завещание!

И торопитесь исполнить все это!

Лишь нерешительность ваша помеха!

Ну до свиданья. Многие лета.

Радости, счастья, любви и успеха!

Поиск

Вот я один средь бедных, блудных мыслей

Пытаюсь погрузить себя в себя

И обнаружить мир глубин и высей,

Которые, заранее любя,

Давно ищу. Тенёта расплетая,

Не тороплюсь и медленно иду

К себе, и сердцевина золотая,

Я верю, есть. И я её найду!

Путник, спи

Путник, спи. Глубоких снов.

Как на казнь осуждённый

В неказистом и казённом,

В недосказочном, земном

Едешь поезде. Основ

И осей не слыша шума

Мчишься. Километров сумма,

Как состав порожних слов

Мимо, мимо протечёт,

Перебродят впечатленья.

Простыней вагонных тленье

Пусть покажется не в счёт.

Путник, спи. Но не увязни

В паутине длинных связей,

Что твой путь пересечёт.

Расплата

Расплата за ошибки – жизнь,

Но нет, не в смысле «смерть».

Люби и за любовь держись

И лгать себе не смей.

Расцвет

Расцвет

Лет.

Сижу, грамафонствуя.

В искусстве

Поэт

Или монстр я?

Слёзы утру

Слёзы утру и помолюсь.

Вечно к добру сердцем стремлюсь.

Только во мгле нынешний век.

Бремя земле – злой человек.

Так и живём мы, так и поживаем

Так и живём мы, так и поживаем.

Нас обманули наши мудрецы.

Куда текут начала, мы не знаем,

не знаем мы, куда текут концы.

И рвёмся мы к концу или к началу,

и мечемся мы, люди, в темноте.

Висят над нами сказочные чары,

блуждаем мы среди высоких стен.

Они волшебны. Им не видно края.

Но ищут выход наши мудрецы…

Им трудно и легко. Они не знают,

где спрятаны начала и концы.

Я найду тебя обязательно

Я найду тебя обязательно.

Я тебя разыщу и укрою.

Сможешь ты пленить и связать меня

Той немыслимою порою.

В той точке времени и пространства,

Где встретятся наши кривые,

На миг прервётся непостоянство,

Сомкнутся бездонные рвы, и

Растают контуры плотских тел,

Душа ощутит парение,

Исчезнут линии, плоскости,

Исчезнут тяжесть и трение.

Я выпью ветер живительной воли.

Я даже смерти не буду бояться.

Счастье – это без лжи, без боли

Жить и с тобою не расставаться.

А коль суждено от любви очнуться,

Я благодарен останусь судьбе,

Давшей мгновение мне прикоснуться

К тебе.