Читать книгу Равновесие. Сумрачный лес - Ярослав Толстов - Страница 2

Глава 1. Летучий кошмар

– Теперь эта тварь начнет охотиться на нас с тобой и позабудет о несчастных горожанах! – прокричала женщина. – Я слегка задела ее крыло! Нам необходимо увести тварь от замка, а для этого лодка Джейриса – наилучший вариант.

Локки смог только кивнуть в ответ, юноша сосредоточил все свое внимание на том, чтобы не отстать от Нюррсс и не споткнуться на каменных ступенях. Нюррсс стремительно влекла его за собой, и вскоре они очутились за пределами замка, на узкой каменной лестнице, спускавшейся к небольшой пристани, прилепившейся на берегу бурлящей речки. Там менестрель увидел Джейриса, вытаскивавшего из небольшого сарайчика довольно странную конструкцию. Узкая, длинная лодка была, с обеих сторон, снабжена дополнительными поплавками, вынесенными в стороны на довольно тонких металлических креплениях.

– Лодка способна выдержать двоих, вот только, сумеете ли вы с ней управляться? – Джейрису с трудом удавалось перекрикивать рев воды. – Вчерашние дожди значительно подняли уровень воды в реке, часть порогов скрывается внутри, но я старался, в самых опасных местах, расставлять светящиеся метки, надеюсь, они вам помогут! Я могу еще чем-то помочь вам?

– Убраться отсюда, как можно скорее! – рявкнула Нюррсс. – Та летучая тварь скоро доберется сюда, и мне не хотелось бы, защищать от нее еще и Вас! Зато, толпа осталась без предводителя, и вам придется, вскоре, разбираться с кучей дезориентированных горожан!

К чести начальника стражи, он моментально осознал сложившуюся ситуацию и кинулся вверх по лестнице.

Проводив его взглядом, Локки заметил в небе стремительно приближающийся темный силуэт. Он обернулся к Нюррсс, чтобы сообщить об опасности, но наткнулся на гневный взгляд зеленых глаз.

– Вижу я эту тварь! – в голосе леди – конунг отчетливо прорезались рычащие нотки. – Залезай в лодку и попробуй снова обжечь ее, как ты это сделал на стене, чтобы существо сосредоточилось на нас, а не на Джейрисе!

Юноша последовал ее совету, успев заметить, как женщина, резкими движениями, сорвала с себя юбку, а затем и верхнюю часть платья, запихнула ее в блестящий мешочек, который перекинула за спину. Нюррсс выглядела теперь как серебряная статуя нагой женщины, причем очень красивой.

– Делай, что я говорю! – рявкнула она, кинув в лодку арбалет и начиная толкать ее к воде по сходням.

Локки забрался в лодку и заставил себя, вновь, сосредоточиться на кошмарном создании. Странное существо уже было совсем близко от коменданта, все еще карабкавшегося по узкой крутой лестнице. Расправив кожистые крылья, оно планировало кругами, постепенно спускаясь все ниже и ниже. Менестрель глубоко вдохнул и потянулся к злобной ауре, клубящейся вокруг приближающейся твари. Волны ненависти, исходящие от существа, смешивались с воспоминаниями о боли людей, сгоравших в иллюзорном пламени, пытались поглотить сознание юноши и утянуть его в темноту. И он уже не понял, кто из них, двоих, испытал острую боль, разорвавшую контакт.

– Держи весло, мне одной не справиться! – услышал он голос Нюррсс, и в руку ему ткнулась металлическая рукоять.

Локки судорожно сжал весло, успев заметить, что по тыльной стороне ладони струится кровь, сочащаяся из глубокой царапины. Вдвоем они сумели вырулить на середину реки, которая со страшной силой повлекла их лодку вниз по склону.

– Будем надеяться, что эта птичка не любит воду! – прокричала Нюррсс, отчаянно орудуя веслом. – Судя по ее состоянию, она, просто, мечтает вцепиться в тебя когтями!

Локки бросил быстрый взгляд наверх и, сразу же, пожалел об этом. Странное создание, в котором от человека остались только общие очертания костлявого тела, металось между каменистыми склонами ущелья, служившими руслом горной реки. Устрашающего вида когти виднелись как на ногах, так и в верхней части крыльев. А еще у твари был хвост, снабженный весьма острым наконечником. Мелькнула мысль, что ни в одном справочнике из библиотеки сенешаля не встречалось чего-то подобного. И ни в одной из исторических баллад тоже. И, тем не менее, кошмарная тварь существовала, более того, охотилась именно на Локки.

– Я не могу на ней, как следует, сосредоточиться, чтобы нанести ментальный удар! – крикнула Нюррсс, передавая ему свое весло. – А тебя она, в последний раз, едва не поглотила! Придется сбить ее из арбалета, иначе она нас утопит! Постарайся удержаться посредине реки, пока я прицелюсь!

Отчаянно орудуя веслами, менестрель, лишь мельком, мог видеть, как Нюррсс взводит арбалет. Ему, каким-то чудом, удалось вырулить на середину реки, неожиданно ставшей более широкой. И в этот момент существо, вновь, испустило оглушительный вой и ринулось вниз. Коротко свистнула стрела, и полет их врага перешел в падение. Но не успел Локки обрадоваться, как тело твари рухнуло в воду, задев один из поплавков кончиком крыла, лодку подкинуло вверх и юношу выбросило в бурлящий поток. Он сразу глотнул воды, и намокшая кожаная одежда потянула вниз, но стремительное течение продолжало нести вперед.

– Конец! – мелькнула удивительно четкая мысль, а в следующее мгновение Локки почувствовал, как когтистая лапа схватила его за воротник, сильно царапнув шею, и потянула вверх.

Решив, что лучше утонуть, чем быть растерзанным злобной тварью, менестрель начал отчаянно отбиваться, но неожиданно услышал знакомый голос.

– Уймись, или мы оба утонем! – отчаянно кричала ему Нюррсс.

В следующее мгновение юноша понял, что это именно она поймала его за шиворот и тянет обратно в лодку. Собрав последние силы, Локки подтянулся и рухнул внутрь.

– Ляг на дно, держись крепче и не пытайся встать! – донеслось сквозь рев реки. – Впереди – пороги!

Вцепившись в борт, юноша, в бесконечном удивлении, наблюдал, как Нюррсс орудует уцелевшим веслом, стоя на корме лодки. Ни один человек, в такой ситуации, не сумел бы удержаться, но эта женщина могла. Пальцы босых ног, увенчанные длинными когтями, крепко вцепились в деревянный настил. А равновесие помогал сохранять длинный гибкий хвост, обтянутый, как и все тело, серебристым веществом. Копна рыжих волос намокла и металась под порывами ветра. В один из таких моментов менестрелю показалось, что мелькнуло острое ушко, покрытое рыжеватой шерсткой. Лицо же леди-конунга осталось прежним, только выражало предельную степень напряжения и сосредоточенности.

И вновь, у менестреля мелькнула мысль, что он никогда не слышал, чтобы процесс изменения останавливался на полпути. И почему он не уловил момента перехода в измененное состояние. Возможно, Локки еще бы поразмышлял на эту тему, но тут лодку так сильно тряхнуло, что он, со всей силой, приложился затылком к днищу и потерял сознание.

Глава 2. Баньши и ее семья.

Локки пришел в себя лежа на спине и глядя на темнеющее небо. Чуть погодя, он осознал, что то, на чем он лежит, мерно покачивается. А рядом раздается плеск волн.

– Хорошо, что ты, наконец, пришел в себя! – раздался где-то рядом голос Нюррсс. – Нам очень скоро придется причаливать, если мы не хотим высаживаться на главной набережной этого городишки.

С трудом приподнявшись на локтях, менестрель взглянул на свою спутницу. Влажные волосы волнистыми прядями сбегали вдоль лица и падали ей на грудь, обтянутую серебристым материалом. Казалось, что все ее тело было облито тонким слоем серебра, повторявшим мельчайшие детали строения женского тела, и только выше основания шеи, где плотно сидело широкое кольцо металла, усыпанное черными мерцающими кристаллами, кожа была похожа на человеческую. Ярко-зеленые глаза смотрели на него внимательно и спокойно. Локки попытался сосредоточиться и вспомнить события последних часов, которые показались ему чередой невероятных и кошмарных видений.

– Как нам удалось преодолеть пороги? – с трудом пробормотал он.

– Нам несказанно повезло, что подъем воды смыл не все метки Джейриса, – ответила Нюррсс. – И то, что кошмарная тварь, наконец, оставила нас в покое!

Противная дрожь пробежала вдоль позвоночника юноши, и он спросил, изо всех сил стараясь, чтобы голос не задрожал:

– Она погибла?

Нюррсс недовольно поморщилась:

– Как бы мне того не хотелось, но я больше чем уверена в том, что вопящая птичка жива! Но я нанесла ей достаточно сильные увечья, чтобы она захотела провести изменения и, таким образом, подлечить свое тело. Поэтому у нас с тобой есть несколько часов форы, чтобы произвести разведку в городе.

Тут Локки вспомнил то, что металось на грани его сознания.

– Эту тварь зовут баньши! – воскликнул он. – В Сумеречном Лесу маленьким детям рассказывают про нее страшные сказки, чтобы они не выходили ночью из дома. Баньши – дух ночи, который парит над лесом и своим плачем сводит всех с ума. Но я всегда думал, что это – только сказки!

– В любой сказке есть, глубоко запрятанное, рациональное зерно, – резонно заметила Нюррсс. – А сейчас настали столь странные времена, что воплощаются в реальность самые неожиданные и жуткие фантазии!

Тут в голове Локки вдруг всплыло воспоминание о том, как Нюррсс управляет лодкой, стоя на ее корме и удерживая равновесие с помощью хвоста. И как чьи-то когти оцарапали его шею, когда тащили из воды. Взгляд менестреля метнулся к руке, сжимавшей весло, но она выглядела как обычно. Женщина заметила его смятение, легкая улыбка скользнула по ее губам и она предложила:

– Я слышу твои чувства, и будет лучше, если ты задашь свои вопросы вслух! У нас есть еще несколько минут, чтобы прояснить ситуацию.

– Ты – изменяющаяся? – наконец, выдавил из себя Локки.

– Нет! – ответ выбил его из колеи.

– А как же… – юноша судорожно пытался решить, как поделикатнее задать следующий вопрос.

– Ты хотел спросить про хвост и когти? – с лукавой улыбкой спросила Нюррсс, и из-под сидения лодки показался серебристый кончик хвоста. – Так это – мое нормальное телосложение!

Локки почувствовал, как сотни вопросов закипели в его голове, мешая задать самый главный. А женщина, вновь, усмехнулась и отодвинула прядь волос, открыв острое, подвижное ушко, покрытое короткой рыжеватой шерсткой.

– Я полагала, что ваш народ достаточно привык к изменяющимся, чтобы спокойно воспринимать аномалии телосложения, – промолвила Нюррсс. – Но даже сами изменяющиеся оказались слишком недоверчивы, и мне пришлось скрывать свое тело под пленкой симбионта и маскируясь в пышные наряды. Герцог де Рец с трудом, но сумел поверить в мою историю, но порекомендовал не показывать себя остальным. Я только не совсем понимаю, почему?

Локки изумленно посмотрел на нее и покачал головой:

– Ты, должно быть, приехала из очень далеких земель, раз, не знаешь о том, что изменяющиеся, переходя в активное состояние, почти теряют возможность мыслить по-человечески. Они могут охотиться или заниматься любовными играми с себе подобными, но предпочитают уединение, чтобы ненароком не навредить ближним. И только, когда спадает эмоциональное напряжение, они могут вернуться в человеческий облик.

Нюррсс задумчиво посмотрела на него и промолвила:

– Оказывается, герцог утаил от меня слишком многое! Никогда бы не подумала, что разумное существо способно стыдиться естественных проявлений своего организма. Гораздо логичнее, прямо смотреть на проблему, тогда и решение найдется быстрое и верное. Но об этом мы еще поговорим, а пока нам надо подобрать место, чтобы незаметно высадиться на берег.

Общими усилиями, им удалось причалить между двух пустых причалов, огороженных складскими помещениями. Нюррсс выбралась на берег, и пока Локки закреплял лодку, снова нарядилась в свое зеленое платье и короткие сапожки, а также расчесала слипшиеся волосы, став похожей на хорошо одетую молоденькую горожанку.

– Я сумела разглядеть в воспоминаниях Джейриса дом, в котором живет сестра герцога, – сообщила она, заканчивая туалет. – И ее внешность, и внешность мальчика. Я полагаю, что большая часть горожан, все еще, находится рядом с замком, поэтому мы, без особых проблем, сможем найти тот дом и подождать возвращения твоей баньши.

– Я могу проводить вас! – неожиданно раздался детский голосок, и из-за ближайшего сарая показался худенький мальчик, лет семи-восьми от роду.

Голову его покрывала всклокоченная копна пепельно-серых волос, просторная рубашка и штаны полоскались под порывами ветра. Локки оторопело посмотрел на Нюррсс, та же пристально разглядывала мальчика. Малыш не спеша подошел к ней и протянул узенькую ладошку:

– Меня зовут Тим! А ты – Нюррсс! Я знаю, что вы хотите посмотреть наш дом, и лучше будет, если мы пойдем скрытыми путями, а то оставшиеся в городе жители, буквально, с ума сходят от беспокойства за своих близких.

– Ты знаешь, что произошло в вашем городе? – осторожно спросил его Локки.

– Бабушка вам все расскажет! – пообещал малыш, беря за руку Нюррсс, и неожиданно промолвил. – А правда, что у тебя есть хвост?

Локки бросил быстрый взгляд в сторону арбалета, уже упакованного в заплечный мешок Нюррсс, но она покачала головой и промолвила:

– Это – не он, ты должен чувствовать!

Действительно, от мальчика струилась устойчивая волна доброжелательного любопытства, свойственного маленьким детям, не более того.

– А когда ты видел мой хвост? – небрежно поинтересовалась Нюррсс, погладив его растрепанную шевелюру.

– Я видел тебя сверху, в лодке, – повертев ладошкой, над головой промолвил мальчик. – Но нам пора уходить, сюда идут чужие люди, они раздражены и могут повредить нам!

И он потянул Нюррсс в сторону едва заметной щели в дощатой стене.

Их маленький провожатый с такой скоростью перемещался по темным закоулкам города, что становилось понятно, каким образом ребенок перемещается по городу в обычное время. У Локки внезапно сжалось сердце, он представил себя на его месте, что вполне могло статься, не окажись у него в защитниках могущественного и справедливого сенешаля. Взглянув на свою спутницу, юноша понял, что и ее обуревали подобные чувства. А еще в ней росло раздражение, перемешанное с недопониманием ситуации.

– Почему ребенку приходится опасаться за свою жизнь? – сердито прошипела она, оказавшись поблизости от менестреля.

– Вероятно, люди чувствуют его непохожесть, – смущенно пробормотал Локки. – И ему некомфортно среди их негативных эмоций.

– Общество, где дети не чувствуют себя в безопасности, недостойно уважения! – резко ответила Нюррсс. – И я сделаю все, чтобы это изменить!

Но к удовольствию Локки, женщина предпочла пока не вступать в контакты с немногочисленными кучками горожан, состоявших, в основном из детей и древних стариков, перемещавшихся по центральным улицам. Их возбужденные голоса и жесты ясно показывали непонимание ситуации, не способствовавшее к дружелюбному общению с незнакомцами.

– Герцогу Ройсу придется попотеть, чтобы найти приемлемое объяснение произошедшему, если он не хочет взорвать хрупкое равновесие между жителями своей провинции! – пробормотал Локки, наслушавшись обрывков разговоров.

– Никогда нельзя надеяться на то, что застарелая проблема рассосется сама собой! – довольно резко ответила ему Нюррсс. – Совершенно очевидно, что мальчик – его кровный родственник, и он обладает удивительной силы даром, подобным твоему, уже в столь юном возрасте! И ему не было дано соответствующее воспитание. Представь, что было бы с тобой, если бы твой талант развивался совсем бесконтрольно. И на него наложилось бы негативное отношение окружающих! Не знаю, в чем состоял конфликт в семье герцога, но дети страдать не должны, ни в коем случае! Мне еще предстоит с ним очень серьезный разговор, но сейчас нам нужно предпринять все необходимое, чтобы трагедии не повторилось. Ты прекрасно помнишь тех несчастных людей у ворот замка!

Менестрель поежился, когда в его памяти всплыли корчащиеся от боли тела людей у ворот горного замка, и других, которые топтали тела упавших сограждан.

– Представляю себе, как они захотят отомстить тому, кто стал причиной их бед! – едва слышно пробормотал он.

– Именно поэтому мы должны первыми разобраться в проблеме! – твердым голосом напомнила ему леди-конунг.

Их маленький провожатый внезапно остановился и сделал знак сохранять тишину. Мальчик выглянул из-за угла дома, стоявшего в начале широкого переулка, упиравшегося в странное двухэтажное строение, казавшееся произвольной комбинацией каменных и деревянных частей, в нижней части которого находилась вывеска, освещенная прикрепленным к ней фонарем. Возле него стояла древняя старуха, опиравшаяся на деревянный костыль и державшая за руку маленькую девочку, лет трех:

– Твоя микстура помогла моему сыну, он благополучно проспал то время, когда горожане сошли с ума и убежали из города, – надтреснутым голосом рассказывала старуха, громкость ее голоса показывала, насколько она туга на ухо.. – Но недавно он проснулся, и, несмотря на сломанную ногу, опять проявляет упорное желание, идти воевать с какими-то неведомыми врагами!

– Я дам вам еще настойки, поделитесь ею с соседями! – раздался изнутри дома обеспокоенный женский голос. – Но у меня заканчиваются травы, следующую партию я сделаю только через несколько дней!

Тим обернулся к Нюррсс и Локки и сделал им знак, следовать за ним. Путники сделали еще крюк по задворкам и оказались возле того же дома, задняя часть которого выходила на обрывистый берег реки. Локки увидел узкую деревянную лестницу, ведущую прямо на второй этаж. Мальчик опять поманил их за собой. Лестница привела их в деревянную мансарду, выстроенную на каменном основании, сложенном из массивных блоков, подобных тем, что составляли основу замка герцога.

Пройдя сквозь скрипучую дверь, путники оказались в небольшой, уютно обставленной, комнате, под потолком которой сушились пучки душистых трав. На большом деревянном столе стояли многочисленные стеклянные сосуды, ступки и мешочки. Судя по обстановке, Локки решил, что попал в рабочую комнату знахарки – травницы.

А через минуту и она, сама, появилась в дверях, находившихся в противоположном конце комнаты. Высокая, худая, но еще совсем не старая, женщина, чьи темные волосы, тем не менее, были сильно подернуты сединой, с настороженной неприязнью рассматривала нежданных гостей.

– Это и есть Рамина! – удивленно воскликнул Локки, сходство с герцогом Ройсом было слишком очевидным.

– И это не она пыталась расправиться с нами во время путешествия по реке! – нарочито спокойно дополнила Нюррсс. – Но имеет ко всему, этому, непосредственное отношение, так как Тим видел нас глазами того существа, которое охотилось на нас, а до того пыталось заставить горожан штурмовать замок.

Локки невольно вздрогнул, когда леди-конунг, во всех подробностях, воспроизвела в мозгу видение атаки на замок. За то немногое время, что менестрель и леди-конунг провели вместе, связь их разумов значительно окрепла. Но по реакции Тима и его бабушки, менестрель понял, что Нюррсс удалось пробиться и к их сознанию.

– Без твоей помощи мне бы не удалось передать им такое четкое видение! – промолвила женщина, кинув на Локки короткий взгляд.

Затем она посмотрела в потрясенное лицо Рамины и довольно жестко продолжила:

– Тим сказал, что вы – его бабушка, Рамина. Ваша родственная связь с ним и с герцогом де Рец очевидна. Не знаю, что положило начало вашей вражде, но то, что вы видели – только начало. Ваши соседи, с голыми руками, шли штурмовать укрепленный замок, и нам с огромным трудом удалось удержать укрывшихся там изменяющихся под защитой каменных стен, которые снижали воздействие криков баньши. Вы хоть представляете, что было бы, если бы они схлестнулись с горожанами? Измененные, прошедшие быструю принудительную трансформацию, уничтожили бы всех до единого, не осознавая того, что делают! А потом ринулись бы в город! Вы этого хотели? И как вы собирались защищать свою жизнь, и жизнь Тима?

– Я не предполагала, что все может зайти так далеко! – с трудом пробормотала Рамина, на ее лице была видна отчаянная внутренняя борьба.

– Спросили бы у Тима! – жестко бросил ей Локки. – Мальчик имеет устойчивую связь с тем летучим кошмаром!

– Я не могу убить свою дочь! – простонала Рамина, в отчаянии заламывая руки. – Я пыталась давать ей успокаивающие настойки!

– И в преддверии парада планет они перестали действовать! – сурово добавила Нюррсс. – А гордость не дала вам возможности, обратиться за помощью к брату! А вы не подумали о том, что подобная судьба грозит и Тиму? Вот, этот юноша прошагал большую часть континента, пытаясь добраться до герцога, чтобы тот помог ему обуздать сходный дар!

– Все, это, так и есть! – подтвердил Локки. – Мой дар может подчинять себе людей, вызывая у них видения тех образов, которые рождаются во мне во время пения. И, несмотря на то, что я абсолютно не желаю причинять людям зло, мой приемный отец счел дар опасным настолько, что забыл разногласия с герцогом и попросил его о помощи. Но мне было проще, ведь, мой дар прорезался, когда мне было уже четырнадцать, и я находился под опекой Круга Менестрелей. Хотя, насколько я могу вспомнить, чувства людей были для меня открыты с самого раннего детства. Нечто подобное я вижу у Тима, только в более сильной форме.

– А тело твое изменяется или остается стабильным? – осторожно поинтересовалась Рамина.

– Физических изменений со мной никогда не происходило! – покачал головой юноша.

Лицо знахарки помрачнело:

– У моей дочери, сначала, тоже было все в порядке, только всплески ее эмоций слишком сильно сказывались на тех, кто оказался рядом. Но после рождения Тимми, у нее начались неконтролируемые трансформации. И в измененном состоянии сила воздействия на людей неизмеримо возрастала. Я перебралась сюда, намереваясь посоветоваться с братом, но дочь сбежала из дома и бродила по округе в измененном состоянии. Возвращалась она только на зов Тимми, у них очень сильная связь. Римма всегда помнит, что он – ее сын. Тогда мне удавалось ее, на некоторое время, успокоить.

Нюррсс погладила по голове мальчика, который прижался к бабушке, пытаясь успокоить ее. Когда женщина снова заговорила, то в глазах ее стояли слезы:

– Я упустила свою дочь, и ее безумию есть причина. Но хуже всего то, что я не понимаю, что происходит с внуком!

Она подняла длинный рукав его рубашки, и Локки увидел, что на руке, выше локтя, расположилось большое пятно, покрытое темной шерстью.

– У него начинается трансформация? Так рано? – осевшим голосом спросил Локки.

Юноша хорошо проработал сведения, собранные в библиотеке сенешаля, поэтому знал, что слишком ранние трансформации приводили к появлению изменяющихся, которые застревали с трансформированном состоянии и теряли рассудок.

– Такие участки у него появляются и исчезают! – едва сдерживая рыдания, сказала Рамина. – Я пыталась обучать его, как обучали нас с братом, поила его настоями. Но последние дни такие проявления не поддаются моему воздействию!

– Посмотрим, может быть, они поддадутся моему? – мягко улыбнувшись, промолвила Нюррсс.

Женщина взяла мальчика за руку, отвела его в сторону.

– Посмотри мне в глаза, Тимми! – попросила она, положив свою ладонь ему на затылок.

Мальчик доверчиво заглянул ей в глаза, а через пару минут его тело обмякло. Нюррсс подхватила его на руки и села вмести с ним на узкую кровать. Она покачивала малыша и что-то очень тихо напевала, словно кошка мурлыкала на освещенном солнцем подоконнике. Через несколько минут она поманила к себе Локки, тот засучил рукав и увидел, что оттуда посыпалась опавшая шерсть, открывая пятно розовой вздувшейся кожи.

– Как я и предполагала, корень всех, ваших, проблем не в телах, а в головах! – Локки понял, что Нюррсс обращается к обоим присутствовавшим. – К трансформациям Тима подталкивает связь с матерью, когда она находится в измененном состоянии. Ситуация усугубляется полнолунием и парадом планет. И есть еще одно обстоятельство, из-за которого я и прибыла в ваши места. Оно серьезно угрожает безопасности всего населения, но как я теперь понимаю, нестабильные изменяющиеся могут пострадать сильнее всего. Тем более необходимо, как можно быстрее, найти вашу дочь и снизить интенсивность ее мозгового излучения. Ваш брат, герцог, помог мне изготовить концентрированное вещество, при введении которого в кровь измененного, блокируется гормон, управляющий трансформациями. Человек впадает в бессознательное состояние, а тело, постепенно, приходит в норму. У меня есть устройство, позволяющее быстро ввести лекарство в вену.

Леди-конунг осторожно положила уснувшего мальчика на постель и достала из сумочки маленький металлический цилиндр, заканчивающийся тонкой иглой.

– О, Ройс отдал вам один из древних шприцев! – удивленно воскликнула Рамина.

– Когда-то медицинская наука в ваших местах была развита гораздо лучше, как и ремесла! – недовольно поморщившись, констатировала Нюррсс. – Я еще не совсем разобралась в причинах вашего упадка, но необходимо усмирить вашу дочь, пока ее воздействие не привело к междоусобной войне, способной еще сильнее разрушить ваше общество. Какие у вас предложения?

– На нижнем этаже я оборудовала своего рода ловушку, – несколько смущенно призналась Рамина. – Тим звал свою мать, стоя у входа в прочный каменный подвал, а после того, как она туда влетала, мы с ним выскакивали в боковую дверь и спускали механизм, захлопывавший входные ворота. Оттуда ее крики почти не слышны, а когда она устанет и проголодается, то получает, вместе с едой, успокаивающее средство. Но последние две недели Римма перестала откликаться на его зов. А еще эти пятна! И если все так, как вы говорите, то мальчику очень опасно находиться рядом, когда мать настолько возбуждена!

Произнеся эту тираду, сестра герцога, до хруста, сжала пальцы рук и с болью взглянула в сторону внука.

– Вы говорили, что трансформации Риммы начались после рождения Тима, – задумчиво посмотрев в их сторону, произнесла Нюррсс. – А кто был его отцом?

– Я даже не знаю! – печально взглянув на нее, ответила знахарка. – Мы жили тогда в другом городе, дочь росла очень красивой и своенравной девочкой. Ей было всего пятнадцать, когда полная луна увела ее из дома. Риммы не было несколько дней, затем она вернулась в изорванной одежде и с глубокими ссадинами на теле. Мне кажется, что девочка попала под влияние изменяющихся, для которых она послужила, всего лишь, игрушкой. Так или иначе, Римма никогда не рассказывала об отце ребенка. Поначалу, я не обнаружила во внуке склонности к изменениям, лишь, его связь со мной и матерью была необычайно сильной. Но я полагала, что это – моя наследственность. Я тоже сохраняла стабильность тела, но имела сильное влияние на окружающих людей.

– И вашему брату это не нравилось! – догадался менестрель. – Таких, как мы с вами, отталкивают и стабильные, и изменяющиеся. Я думаю, именно поэтому моя мать отдала меня сенешалю. Хорошо хоть, у Джоэла Стилла хватило мужества принять меня в семью и заняться обучением!

– Я тоже была не менее способна к наукам, чем мой брат! – грустно усмехнувшись, заметила Рамина. – И пока были живы наши родители, между нами не делалось различий. Но однажды они ушли на охоту, в измененном состоянии, и не вернулись. А Ройс был слишком самолюбив, чтобы считаться с чьим-либо влиянием. И прилагал огромные усилия, чтобы выдать меня замуж и услать куда подальше. Но такая судьба меня не устраивала, я предпочитала быть бедной, но свободной.

– А я не ошибусь, если предположу, что отец Риммы – герцог Ройс? – внимательно посмотрев на женщину, спросила Нюррсс.

Локки тихонько охнул, увидев, как покраснело лицо Рамины. Но та справилась с волнением и согласно кивнула головой:

– Это была плохая идея! Мы постоянно препирались по поводу моего замужества, и я решила, что если стану для него больше, чем сестрой, то он оставит меня в замке. Однажды, в полнолуние, я пришла к нему в спальню. Изменяющимся, в такое время, сложно сопротивляться физическому влечению. Он был моим первым мужчиной, но после того, как мы разделили постель, Ройс внезапно впал в бешенство, трансформировался и убежал в горы. Я страшно перепугалась и упросила Джейриса дать мне лодку, чтобы убраться из замка. Река унесла меня гораздо дальше этого городишки, я нашла добрых людей, которые приютили меня. Вскоре стало ясно, что я жду ребенка. Мне пришло в голову, что это могло примирить меня с братом, но тут пришли вести о скорой свадьбе герцога с дочерью одного из вассалов. И я решила не портить ему жизнь.

– Зато, испортили жизнь своей дочери и внуку! – желчно прокомментировала Нюррсс. – И поставили на грань войны жителей этого герцогства! Поэтому, давайте решать вопросы по мере срочности! Сначала поймаем и успокоим Римму, а потом уладим ваши семейные проблемы. Кстати, по словам Джейриса, герцог Ройс чувствует вину за происшедшую размолвку, разрушившую семью. А сам Джейрис к вам неровно дышит!

Рамина снова густо покраснела и смущенно пробормотала:

– Я знаю, после моего переезда в этот город, он, время от времени, навещал нас с Тимом! Но что бы Джейрис подумал, узнай он всю правду!

– Постарался бы помочь, он очень добрый и справедливый человек! – уверенно ответила Нюррсс, а Локки решительно кивнул головой. – Но Джейрис не простит вам, если воздействие Риммы разрушит мир между горожанами и изменяющимися! Придумайте, как нам поймать вашу дочь!

Рамина прикусила губу, тяжело вздохнула, принимая решение, и тихо произнесла:

– Римма обязательно прилетит, если будет уверена, что ее сын в опасности!

Нюррсс с сожалением посмотрела на спящего мальчика и предложила:

– Давайте, отнесем его вниз, там я разбужу Тима, и пошлю в его мозг видение огня. Малыш испугается, мать ринется ему на помощь. Судя по тому, что горожане, опять, испытывают влияние баньши, твоя дочь снова в измененном состоянии и движется в сторону города. Как только она влетит в ловушку, ты унесешь малыша и дашь ему успокоительное. А мы с Локки попытаемся обездвижить Римму и ввести ей лекарство, оно успокоит ее в течение пары минут.

Локки поморщился, план ему не нравился, но ничего лучшего в голову не приходило.

Глава 3. Сражение и его последствия.

Осматривая подвальное помещение, менестрель удивлялся тому, как хорошо все было продумано. Массивная железная дверь вела наружу и выходила на обрывистый берег реки. С помощью системы блоков она поднималась вверх, а при необходимости быстро падала вниз. Низкое помещение не давало возможности взлететь. Боковая дверь была снабжена толстой железной решеткой. В дальнем конце комнаты стоял крепкий деревянный стол, на котором были укреплены толстые ременные петли. Нюррсс очень внимательно осмотрела все устройства и стол, на котором видны были борозды, оставленные крепкими когтями.

– Ты закрепляла здесь Римму после того, как она засыпала? – спросила она.

– Да, но не всегда лекарство действовало с первого раза. Бывало, что дочь просыпалась, будучи все еще в измененном состоянии, – нехотя призналась Рамина.

– На этот раз у нас нет времени на ожидание! – мрачно заметила леди-конунг. – Неизвестно, что станет с Тимом, если он, для начала, перепугается, а потом долго будет слушать ее крики, и все, это, в период парада планет. Придется успокаивать ее довольно жестко!

Нюррсс скинула платье и продемонстрировала Рамине свое истинное телосложение. Та невольно отшатнулась, увидев хвост и когти, выскочившие на ногах Нюррсс, после того, как она сбросила короткие сапожки.

– Пообещай, что не станешь убивать мать Тима! – простонала знахарка, умоляюще протягивая к ней руки.

– Если бы я хотела, то уже давно бы это сделала! – довольно резко ответила Нюррсс. – А теперь я, уж точно, не решусь лишить мальчика матери! Такое потрясение, вполне, способно привести в этот мир еще одного баньши, обозленного на весь мир. Неси сюда Тима, и начинаем, пока ваши соседи не начали возвращаться из замка!

Проводив взглядом расстроенную Рамину, леди-конунг повернулась к Локки:

– У тебя здесь самая сложная задача! Рамина с мальчиком выйдут наружу, мы с тобой войдем в контакт и, как только я разбужу Тима и пошлю ему видения огня, ты начнешь отслеживать появление контакта с баньши. По твоей команде, Рамина уносит внука, а ты проследишь, чтобы дверь за ними была закрыта. Мне совершенно незачем ее присутствие рядом, когда буду пытаться обездвижить ее дочь! Твоя задача – не попасть как под влияние крика баньши, так и под удары ее когтей. Когда я прикажу, подашь мне шприц с лекарством.

Через несколько минут знахарка спустилась в подвал, неся на руках внука. Нюррсс, еще раз, повторила для нее последовательность действий, и они, все вместе, вышли на берег реки. Менестрель прислушался, используя все свои возможности, но эмоциональный шум, исходивший от возбужденных горожан, продолжавших бродить по городу, не давал возможности сосредоточиться. Юноша посмотрел в сторону леди-конунга, на ее лице читалось искреннее сожаление, но глаза и поза выдавали твердую решимость, следовать намеченному плану.

– Как бы мне хотелось избежать всего этого! – тихо промолвила она, осторожно погладив малыша по вихрастой головке. – Я могла бы увезти мальчика достаточно далеко, чтобы он не ощущал связи с матерью, но здесь есть сотни других малышей, которые тоже страдают из-за проделок баньши. А если не будет помощи Тима, то Римму, рано или поздно, придется убить. И Джейрис, или ваш брат, сделают это безо всяких колебаний. А мне бы хотелось, чтобы вы, все, жили долго и счастливо.

Рамина метнула в ее сторону затравленный взгляд, коснулась лба своего внука дрожащими губами. А потом едва слышно пробормотала:

– В измененном состоянии когти Риммы ядовиты. И шип на хвосте – тоже.

Нюррсс бросила в ее сторону сердитый взгляд и желчно промолвила:

– Хорошо, что соблаговолила сказать об этом, хотя бы сейчас!

– А может быть мы, вместе, спрячемся за решеткой, ты попробуешь нанести баньши ментальный удар, и только после этого привяжем ее и введем лекарство? – с тщетной надеждой спросил менестрель.

– Я не хочу, чтобы мой удар, рикошетом, пришел в тебя и в Тимми! – покачала головой Нюррсс. – Решение принято и отступать некогда!

Леди-конунг решительным жестом положила руку на лоб мальчика, тот вздрогнул, открыл затуманенные сном глаза, и вдруг пронзительно заверещал. Рамина, с трудом, удерживала в руках бьющееся тельце. Локки, неимоверным усилием воли, заставил себя прислушаться к чувствам мальчика, и, буквально через несколько мгновений, уловил контакт с беснующимся разумом баньши.

– Бегите вовнутрь, она близко! – закричал он, заталкивая в подвал бабушку и внука.

Дальнейшие события развивались, словно в дурном сне. Менестрель вытолкнул Рамину с Тимом за решетку и едва успел обернуться, как заметил подлетающее к двери существо. Глаза баньши горели бешеной злобой, заряд ее эмоций с такой силой ударил в разум юноши, что он едва не забыл нажать на рычаг, опускающий входную дверь. Железная плита с грохотом упала вниз, и в тот же момент Нюррсс, притаившаяся рядом с дверью, прыгнула на спину баньши. Локки показалось, что внутри низкого помещения заметался сплошной клубок когтей, зубов и оглушительного воя. Леди—конунг, определенно, обладала боевыми навыками, но она старалась не наносить смертельных ударов, ее когти оставляли только поверхностные раны, тогда как Римма разила насмерть. И ни один из ударов Нюррсс, которые свалили бы наземь крепкого мужчину, не мог справиться с измененным существом.

Схватка шла с переменным успехом, и Локки решил, что пришла пора вмешаться. Юноша стремительно метнулся в сторону стола, выдернул один из крепежных ремней и, улучив момент, когда Нюррсс, очередной раз, оседлала баньши, кинул женщине ремень.

– Придуши ее, или она отправит тебя на тот свет! – отчаянно завопил менестрель.

Нюррсс ловко перехватила ремень и сдавила им горло баньши. Существо продолжало метаться, но через минуту глаза его закатились, и баньши осела на пол.

– Несем ее на стол! – крикнула леди конунг, хватая задние лапы.

Локки схватил существо за крылья и поволок к столу. Они с Нюррсс уже закрепляли последние ремни, как вдруг хвост баньши вывернулся из ременной петли и с силой ударил женщину по плечу. Острый наконечник прорезал серебристое вещество и распорол плоть. Выступила кровь, но серебристое вещество быстро затянуло рану. Нюррсс схватила лежащий рядом с ней шприц и с размаху всадила его в тело. Баньши издала оглушительный вопль, выгнулась всем телом, а затем резко расслабилась и закатила глаза. Несколько мгновений Локки и Нюррсс стояли и пытались перевести дух. Затем леди- конунг подошла в голову стола, пощупала пульс на шее и заглянула под веко.

– Она жива, просто, потеряла сознание, – пробормотала Нюррсс, и вдруг покачнулась и тяжело оперлась на стол.

– Ты же ранена! – воскликнул менестрель, кидаясь ей на помощь.

– И яд начинает действовать! – сквозь зубы простонала женщина. – Остается надеяться, что у Рамины есть противоядие!

Когда Локки втащил, едва передвигающуюся, Нюррсс на верхний этаж, Рамина мигом поняла, в чем дело. Она перенесла уснувшего Тима в его комнатушку и кинулась к полке, уставленной бутылочками. Локки усадил леди-конунг на широкую скамью, стоявшую возле стены.

– Подержи немного это во рту, прежде чем проглотить! – порекомендовала знахарка, наливая в маленький стаканчик какую-то темную и вязкую жидкость. – И мне надо обработать твою рану, но я не вижу, где она.

– Пленка симбионта стянула ее, пытаясь залечить рану, – пробормотала леди-конунг, принимая сосуд с лекарством. – Это хорошо помогает в более простых случаях, когда возможно только загрязнение раны внешними микробами. Но яд твоей дочери очень быстро проник в кровь, симбионт тоже пострадал.

Нюррсс показала на руку, где серебристая пленка помутнела и пошла темными пятнами.

– Мне придется отсоединить и снять его контейнер, пока зараженная кровь окончательно не погубила симбионт. И тут мне будет нужна ваша помощь, а еще большая емкость с сахарным раствором, – тяжело дыша, сообщила женщина.

Затем Нюррсс отодвинулась от стены и указала на свое массивное ожерелье:

– Сзади на нем есть выпуклая кнопка, надо потянуть за нее и оставить шпенек в выдвинутом состоянии.

Локки обнял женщину за плечи и сделал так, как она сказала.

– Теперь дай мне что-нибудь острое! – попросила Нюррсс юношу.

Взяв острый скальпель, женщина надрезала мочку уха, обмакнула кончик пальца в выступившую кровь и проложила красные дорожки от ступней и пальцев рук к обручу на шее. Под удивленным взглядом менестреля, серебристая пленка, покрывавшая тело Нюррсс, скатывалась в валики, вдоль кровяных полосок, и, потихоньку, уползала вверх.

К тому времени, как вернулась травница, державшая в руках небольшой тазик с жидкостью, ее глазам предстало истинное тело леди—конунг. Спина, руки и ноги были покрыты короткой рыжеватой шерсткой, в то время, как живот, грудь и шея выглядели так же, как у обычной женщины. На конце рыжеватого хвоста образовалась небольшая кисточка, которая беспокойно подрагивала. Слабая улыбка скользнула по губам Нюррсс, когда она поймала изумленный взгляд Рамины.

– Я уже говорила Локки, что это – мое, обычное состояние, – промолвила леди-конунг, укладывая в тазик снятое металлическое кольцо. – Все представители моего народа выглядят подобным образом. У нас имеются способы трансформирования живых существ, но это – медленный процесс. И требуются специальные приспособления, которые мы называем коконами. Но в обычной жизни, изначальные тела нас очень даже устраивают, да, и те представители вида, внешне похожего на вас, которые вступали с нами в контакт, ничего не имеют против. И даже заключают смешанные браки.

Серебристая пленка, которая покрывает мое тело, это – самостоятельное живое существо, которое служит мне одеждой и защитой, и помогает удержать мой хвост от непроизвольных движений, когда я хочу скрыть его наличие. Свою жизнедеятельность симбионт подпитывает моей кровью. Локки видел подобное одеяние у моих детей и Язона. Кстати, мои девочки выглядят также как и я. А телосложение Язона и мальчиков ни чем не отличается от, привычных вам, мужчин.

– Никогда не слышал о подобных существах! – пораженно воскликнул менестрель. – Хотя, библиотека Круга Менестрелей хранит записи обо всех, значимых, путешествиях в пределах обитаемого мира. И его обитателях.

– Так далеко вы еще не забирались! – криво усмехнулась Нюррсс.

– И все же, откуда вы пришли? – настойчиво спросила Рамина.

Леди – конунг перевела на нее покрасневшие глаза и спросила:

– Ты когда-нибудь забиралась на ту гору, которую у вас называют Вершиной Мира?

– Родители водили меня туда, незадолго до своего исчезновения, – кивнула головой знахарка.

– Тогда ты должна была видеть обелиск, выполненный из черного материала, похожего на металл, – напомнила ей Нюррсс, и, уловив согласный кивок, продолжила. – Эта колонна – вовсе не памятник, а выходные врата, соединяющие между собой весьма удаленные миры. Моя планета находится так далеко, что наше солнце кажется вам едва заметной звездочкой.

– Мои учителя рассказывали мне о строении Вселенной, – с гордостью, сообщил менестрель. – Сохранились старинные записи о том, что наши предки пришли в этот мир с другой планеты. Но в них ничего не сообщалось ни о подобных тебе существах, ни о путешествиях с помощью обелисков.

– Но с какой целью вы пришли в наш мир? – недоверчиво поинтересовалась Рамина.

– Я не единожды говорила, что вашему народу угрожает опасность. Мы столкнулись с ней у себя на родине и сочли нужным предупредить другие миры, населенные потомками людей, – задыхаясь, пробормотала леди-конунг. – Но это – довольно длинная история, а сейчас я бы хотела узнать, насколько серьезно мое состояние. И веришь ли ты в свое лекарство!

Лицо знахарки помрачнело:

– Римма не слишком часто нападает на людей, она, в отличие от многих изменяющихся, даже на животных не любит охотиться. Там, где мы жили раньше, происходили нападения на изменяющихся, но я довольно долго не связывала их со своей дочерью. Изувеченные тела находили далеко от города, и уже в стадии разложения, причину смерти понять было затруднительно. Высказывались предположения, что это – разборки между самими изменяющимися. Но однажды, собирая в лесу травы, я натолкнулась на мужчину с воспалившейся раной на руке, он признался, что повздорил с моей дочерью, с которой ранее имел интимную связь, она обратилась и напала на него. Я привела раненого к себе, обработала рану, но началась лихорадка. Мои попытки спасти, в тот раз, не были удачными. Я решила сменить место жительства, а в этом городе уговорила Джейриса построить этот дом с ловушкой. Здесь я сумела взять яд из желез Риммы, когда она впадала в бессознательное состояние. Опыты проводила на кроликах и ягнятах. Последние результаты были обнадеживающими. Если рана оказывалась небольшой и была обработана вскоре после заражения, то животное выздоравливало. Но несколько часов лихорадки тебе обеспечено! Если можно было бы перетянуть раненую конечность, все прошло бы гораздо быстрее.

– Похоже, что лихорадка уже начинается, – пробормотала Нюррсс, вытирая пот со лба.

Женщина поднесла к глазам ладонь, покрытую вязкой, зеленоватой субстанцией.

– Тебе лучше прилечь! – забеспокоилась знахарка. – Тот мужчина тоже исходил зеленоватым потом и жаловался на жару. Я сейчас принесу воды и льда из погреба!

Локки помог Нюррсс опуститься на скамью и присел рядом, обеспокоенно вглядываясь в ее лицо. Юноша прикоснулся к ее ладони и поразился, насколько она горяча.

– Быть может, мне нужно бежать в замок и позвать твоих родных? – предложил он. – И в замке тоже должен быть лекарь!

Леди – конунг с трудом покачала головой:

– Пока не нужно! Рамина знает о действии этого яда больше, чем кто-либо другой. И мой организм значительно сильнее, чем твой. А если ты сообщишь Язону, то мне придется покинуть вашу планету, он очень трепетно относится к моей безопасности. А я очень хочу сама разобраться в этом случае. Поэтому, принеси мой вещмешок и вынь оттуда металлическую коробочку.

Когда менестрель выполнил ее приказ, Нюррсс вынула оттуда знакомый ему маленький мешочек, из которого достала баночку с мазью и маленькую коробочку. В коробочке оказались разноцветные шарики. Женщина выбрала темно-красный, сунула его под язык, а баночку протянула юноше:

– Я лягу и закрою глаза, мне нужно пообщаться с родными, иначе они, все равно, почувствуют, что со мной что-то неладно и, все вместе, немедленно, примчатся на помощь. Если я буду что-то говорить, знай, что это – не бред, а нарушение концентрации во время общения. Потом я попробую войти в транс и сосредоточиться на изгнании яда из организма, будить меня не надо, но если вы будете меня обтирать холодной водой и втирать бальзам в плечо, где виден след от раны, то поможете переждать лихорадку. Однако, если мое тело вдруг станет холоднее твоего, а пульс упадет ниже 30 ударов в минуту, то пусть, Рамина вольет в меня что-нибудь укрепляющее.

Нюррсс, вновь, обессилено опустилась на скамью и закрыла глаза. Дыхание женщины выровнялось, лицо приобрело сосредоточенное выражение. Затем брови ее непроизвольно нахмурились, как будто леди-конунг вела неприятный разговор.

– Нет! Сейчас для вас самое главное – не допустить межрасовой войны! – неожиданно пробормотала она сквозь зубы. – Мы нейтрализовали баньши, но необходимо удержать людей от необдуманных действий. Герцог Ройс один не справится! Когда рассветет, отправите по реке, в город, Джейриса и Мирриамм.

Несколько минут прошло в молчании, затем Нюррсс снова заговорила:

– Я думаю, что нам не обойтись без твоего корабля, Язон! А на борту должен быть кто-то из семьи. Мне кажется, что Тесей вполне способен справиться с задачей, он почти твоя идеальная копия. Нам нужна серьезная аппаратура для исследования генетического кода жителей, мне кажется, что они уже взаимодействуют с облаком кристаллического вируса, хотя, на первый взгляд, оно еще не вышло на орбиту планеты. Или мы чего-то недопонимаем во влиянии Объединенного поля Измененных Мыслящих.

После этих слов лицо женщины расслабилось, дыхание стало еще реже. Локки решил, что общение закончилось, и он может заняться обработкой раны. Кожица, стягивающая ее края, была совсем тонкой. Удар жала баньши пришелся на ту часть, где шерстка становилась очень короткой и редкой, дальше шла гладкая розовая кожа, как у обычной женщины. Менестрель вспомнил, что спина Нюррсс была покрыта довольно плотным шерстяным покровом, вдоль позвоночника волосы оказались еще длиннее, но шея, плечи, грудь и живот были гладкими и нежными. Пока тело было покрыто серебристой пленкой, создавалось впечатление, что женщина одета. Да, и сама леди—конунг не стеснялась своего тела, но теперь она выглядела беззащитной. Локки, совсем было, собрался найти какое-нибудь покрывало, но в комнате появилась Рамина с ведерком льда и кувшином воды. Знахарка присела рядом с больной, проверила ее пульс. А на предложение, укрыть Нюррсс, отрицательно покачала головой:

– У нее жар усиливается! Хотя, выглядит она иначе, чем мы, но все, теплокровные, живые существа устроены одинаково. От сильного жара может свернуться кровь.

Травница смочила в воде полотенце и провела по лицу женщины, ткань стала бледно-зеленой. Рамина еще сильнее помрачнела, высыпала лед в тазик с водой и заявила:

– Придется тебе заняться леди! Будешь обтирать все, ее, тело, необходимо не только охлаждать его, но и удалять выделяющийся яд. Мне же необходимо проследить за тем, как проходит преображение Риммы, да, и Тимми ведет себя беспокойно, несмотря на сильное сонотворное, которое я ему дала. Позовешь меня только в том случае, если состояние резко изменится.

Знахарка вручила юноше еще пару полотенец и вышла из комнаты.

Локки тяжело вздохнул и принялся за дело. Обтирая влажным полотенцем кожу Нюррсс, юноша невольно сравнивал ее с теми женщинами, что он встречал ранее. Как менестрель, Локки был желанным гостем в поместьях и замках, где многие прелестницы стремились отблагодарить его за песни, самым интимным образом. А как член воинства сенешаля, он встречал многих изменяющихся, находившихся в активном состоянии. И женщины среди них тоже попадались.

Леди-конунг не походила ни на одну из них. Если не принимать во внимание хвост, то Нюррсс можно было считать удивительно пропорционально сложенной женщиной. Длинные стройные ноги заканчивались маленькими ступнями с изящными пальчиками, когти из которых выдвигались только по мере необходимости. Густая на икрах, выше колен шерсть постепенно редела, а внутренняя часть бедер была, и вовсе, безволосой. Руки выглядели подобным же образом. Стройная шея и высокая грудь с маленькими темными сосками вызвали бы зависть у любой девицы. Нежная кожа живота была совсем лишена волос, даже там, где они присутствовали у нормальных женщин.

И в то же время, Локки помнил, какой силой и ловкостью обладало это прелестное тело. Сенешаль рассказывал ему, что изменяющиеся преображают свои тела, внося изменения в свое строение, направленные на выполнение заданной функции. Они прибавляли в силе и быстроте движений, выносливости к погодным невзгодам, но теряли красоту и гармонию, присущую человеческому телу. Нюррсс же абсолютно гармонично сочетала в себе силу и красоту. А разум ее был таким же, как у Локки и Тимми, подвижным и очень восприимчивым к чувствам других людей.

Еще менестрель задумался над словами женщины, что дочери ее похожи сложением на мать, а сыновья во всем подобны людям. И о том, что она рассказала о межрасовых браках. Перед его мысленным взором всплыло мужественное лицо Язона, Кхаррикк и Тесей имели с ним столь сильное сходство, что об отцовстве вопрос не стоял. Помимо воли, Локки испытал сильнейшую зависть к Язону, хотя, прекрасно понимал, что такая женщина, как леди-конунг сама выбирает себе спутника жизни. Ее желаниям не мог противостоять даже герцог де Рец, о неукротимом нраве которого молва разнеслась по всему континенту.

И, тем не менее, нежно касаясь бедер и живота Нюррсс влажным полотенцем, менестрель ловил себя на том, что испытывает к ней не только сострадание. Помимо своей воли, юноша пытался понять эту женщину, уловить картину эмоций и образ мыслей, чтобы привлечь к себе ее внимание. Неожиданно Локки осознал, что мелькающие в его мозгу образы не только плоды его, распаленного, воображения, но и нечто большее. Деревья-великаны, обвитые лианами, увешанными причудливыми плодами, совершенно не походили на те, к которым он привык в Сумеречном Лесу. Похожие на Нюррсс, девушки и женщины выходили из зеленых хижин, как будто, целиком состоящих из ветвей и огромных листьев. Маленькие хвостатые ребятишки плескались на берегах неглубоких речушек, в компании странных животных. И уж точно, нигде он не встречал города, в котором среди гигантских деревьев к небу взметнулись причудливые башни из розового камня, сходящиеся к площади, где на постаменте стояла гигантская колонна из черного камня, подобного не было ни в одном известном ему городе, и ни в одной прочитанной книге. А еще очень часто мелькала площадь со статуей дракона из черного камня, под странным зеленым небом. Промеж всех этих видений, часто всплывало лицо юноши с черными волосами и глазами то светлыми, то полными пугающей черноты, отдаленно похожее на Язона и сыновей Нюррсс. В какое-то мгновение менестрелю показалось, что этот юноша смотрит прямо на него, сквозь пространство и время. И столь странным было это чувство, что Локки вздрогнул, контакт между ним и леди – конунг прервался.

И тут менестрель сообразил, что Нюррсс, определенно, стало хуже. Дыхание ее было прерывистым и неглубоким. Появившиеся на пальцах рук, когти лихорадочно скребли скамью.

– Очнись, Нюррсс! – испуганно попросил Локки, осторожно встряхивая ее за плечо, но глаза женщины, по-прежнему, были закрыты, из-под век выступили зеленоватые слезы, а голова беспомощно металась из стороны в сторону.

Менестрель выскочил в коридор и принялся звать Рамину. Знахарка, в ту же минуту, выскочила из подвала и кинулась к больной.

– Это похоже на кризис! – озабоченно пробормотала она, ощупывая полыхающее тело. – Необходимо намочить целую простыню и завернуть в нее леди!

Вдвоем им удалось осуществить эту идею, однако, это не очень помогло. Рамина взглянула на, почти полностью растаявший, лед и предложила сходить в подвал за новой порцией.

Локки смотрел на осунувшееся лицо Нюррсс и последними словами ругал себя за то, что согласился с ее идеей, не беспокоить родных. Было очень похоже на то, что лекарства травницы плохо справляются, а времени, чтобы бежать за помощью в замок, могло не хватить.

– Не уходи, Нюррсс! – умоляюще прошептал юноша, сжимая ее безвольную руку. – Так не должно было случиться! Лучше бы я, сам, отдал жизнь, в битве с проклятой баньши, чем погибло бы такое прекрасное и доброе существо! Я готов на что угодно, лишь бы, ты осталась жива!

Тут Локки охватило очень странное чувство, в глазах потемнело, голова закружилась.

– Ты должен поделиться с ней своей жизненной энергией! – появилась в голове удивительно настойчивая и четкая мысль.

Не совсем осознавая, что именно он делает, менестрель сбросил свою тунику, развернул простыню, обмотавшую Нюррсс, и прижал к своей груди ее безвольное нагое тело. А потом прильнул к губам долгим поцелуем. Желание в голове Локки смешалось с ужасом от возможной потери, его разум лихорадочно пытался войти в контакт с разумом Нюррсс, поддержать его стремление бороться со смертью. В голове юноши снова возникла мешанина образов, перед глазами поплыла красная пелена, в ушах гремели неровные удары чужого сердца.

– Живи, прошу тебя, живи! – пробормотал юноша, отрываясь от горячих губ, чтобы вдохнуть немного воздуха.

И постепенно ему стало казаться, что их сердца бьются, как одно, жар яда полыхал в обоих телах. Внешний мир растворялся в кровавом тумане, остались только они с Нюррсс, балансирующие на краю смерти.

– Я не отпущу тебя! – яростно воскликнул менестрель, еще сильнее сжимая тело женщины, гнев подстегнул внутренние силы, и ему стало казаться, что он сливается с телом Нюррсс, заставляя свое сердце гнать кровь по ее телу и выдавливать зеленый яд из всех пор.

Время потеряло свое значение, Локки только ощущал, как с каждым ударом сердца они на шаг отступали дальше от пропасти.

И с трудом заставил себя вернуться в реальный мир, когда к нему пробился встревоженный голос Рамины:

– Остановись, менестрель! Ей уже лучше, а ты можешь соскользнуть за грань смерти, отдав все свои силы!

И в самом деле, Локки почувствовал, как руки женщины скользнули вверх по его телу и уперлись в плечи. С трудом, сфокусировав взгляд на лице Нюррсс, менестрель увидел, что ее веки задрожали, зеленые глаза раскрылись, а с губ сорвался шепот:

– Спасибо, Адам!

– Меня зовут Локки! – напомнил менестрель, но глаза женщины закрылись, на губах появилась легкая улыбка.

– Я еще немного посплю! – пробормотала она, опускаясь на скамью.

Юноша снова кинулся к ней, но знахарка удержала его.

– Кризис миновал, ты оттащил ее от края пропасти! – успокаивающе промолвила Рамина, кладя руку ему на плечо. – Сейчас леди необходимо хорошо выспаться, да, и тебе, самому, не помешает отдых.

Травница предложила перенести Нюррсс на ее кровать, а самому менестрелю устроиться на скамье, но юноша отказался уходить от женщины и устроился на коврике, рядом с кроватью, таким образом, чтобы ему было видно лицо спящей. Рамина с осуждением покачала головой, но возражать не стала, а удалилась в комнатку, где спал ее внук. Локки еще некоторое время прислушивался к сонному дыханию Нюррсс, о потом и его сморила усталость.

Лучик рассветного солнца проник сквозь неплотно закрытые ставни и пощекотал реснички Нюррсс, она открыла глаза и с удовольствием потянулась на постели, восстанавливая послушность затекших мышц. В то же мгновение и Локки, услышал шум и вскочил со своего жесткого ложа. Леди – конунг взглянула на его, осунувшееся и встревоженное, лицо и с осуждением покачала головой:

– Я должна не только выразить тебе благодарность, но и отругать за излишнее усердие! Выглядишь ты, как у вас тут говорится, краше в гроб кладут!

– Мне, и так, туда была бы прямая дорога, если бы ты не пережила эту ночь! – невольно вырвалось у юноши.

Лицо леди- конунг стало печальным, она обхватила ладонями его лицо и тихо промолвила:

– У тебя впереди еще слишком долгий путь, чтобы разбрасываться такими обещаниями! Жизнь слишком сложна и интересна, чтобы от нее отказываться, пусть, даже и по такому поводу! И я же тебя предупреждала, что вмешиваться надо тогда, когда я начну слишком походить на мертвое тело, то есть неподвижное и холодное. Пока кровь горяча, жизнь не покинет тело!

Но взглянув в расстроенные глаза менестреля, Нюррсс смягчилась, быстро поцеловала его дрожащие губы и соскользнула с кровати.

Пока Локки ошеломленно хлопал глазами, пытаясь оценить значение этого поцелуя, леди- конунг прошлась по комнате, глянула на себя в настенное зеркало, поморщилась и попробовала, действуя когтями, как гребнем, расчесать спутавшиеся волосы. Потом она осмотрела рану на плече, которая почти затянулась, прошлась ладонью по свалявшемуся волосяному покрову на руке.

– Я вся склеилась от этой зеленой дряни! – недовольно пробормотала она.

Затем взгляд Нюррсс упал на таз и ведро с растаявшим льдом. Она обмакнула пальцы в воду в ведерке, понюхала их, довольно улыбнулась, не почувствовав резкого запаха яда. Схватив со стола большую кружку, женщина забралась с ногами в таз и начала поливать себя водой и расчесывать когтями рыженькую шерстку. Мокрые волосы прилипали к коже, делая Нюррсс все более похожей на сильно загорелую девушку.

Локки, как зачарованный, смотрел на то, как женщина выгибает спину, и как струйки воды стекают по плечам, на живот и упругие ягодицы, радужными капельками зависая на сосках. Все страхи и тревоги прошлой ночи унеслись прочь, и осталось только чистое и незамутненное желание, столь острое, что менестрель решил поскорее покинуть комнату, пока еще он может сдерживать стремление, вновь, заключить в объятия эту невероятную женщину. Разыскивая под скамьей, сброшенную ночью, тунику, Локки старательно отводил глаза от соблазнительного зрелища. И поэтому сильно вздрогнул, почувствовав на своей спине прикосновение маленьких ладоней. Резко развернувшись, юноша почти уткнулся в упругие груди, на которых сверкали капельки воды.

– Прошедшей ночью ты подарил мне не только исцеление от болезни, но и прямой доступ к своим эмоциям! – промурлыкала Нюррсс, проводя мокрой рукой вниз по его голой груди. – И в данный момент они так сильны и определенны, что я не могу отказаться от твоего предложения!

Неуловимо-быстрым движением женщина дернула за тесемки на его шароварах и одновременно толкнула его в сторону широкой скамьи. Ошеломленный менестрель сделал шаг назад и плюхнулся на скамью. А Нюррсс мгновенно вскарабкалась к нему на колени. Не дав юноше опомниться, женщина запустила пальцы в его золотистые кудри и прильнула к губам жарким и настойчивым поцелуем. Мысли в голове у Локки, вновь, смешались в стремительный водоворот, ладони обхватили плечи Нюррсс, скользнули по спине, сжали упругие ягодицы. Не отрываясь от его губ, женщина слегка приподнялась над его коленями, впуская вздрагивающую, упругую плоть мужчины внутрь своего тела. Все сомнения и колебания разом улетучились, и остался только ритм, соединявший два тела, почти столь же полно, как это было ночью, когда они, вдвоем, боролись против яда баньши. Только, на этот раз, все было гораздо приятнее.

Локки настолько погрузился в чудесные ощущения, которые дарил ему полный контакт с Нюррсс, телесный и эмоциональный, что едва не подскочил, когда женщина вдруг прекратила ласкать его и, с громким стоном, сцепила руки у себя на затылке.

– Нюррсс, что с тобой? – воскликнул он, но в следующее мгновение почувствовал, как по телу женщины прокатился сладостный спазм, заставивший и его, мгновенно, прийти к вершине ощущений.

Несколько бесконечных мгновений их напряженные тела вздрагивали, волны блаженства перетекали из одного разума в другой, а потом Нюррсс вдруг расслабилась, расцепила пальцы, втянула когти и удовлетворенно вздохнув, опустила свою головку юноше на плечо.

– Прости, что напугала тебя! – пробормотала она ему на ухо. – Но пик ощущений был таким сильным, что я побоялась поранить тебя когтями! Мой народ столь же сильно подвержен влияниям планет и лун, как и ваши изменяющиеся, во время противостояний и полнолуний любовные утехи особенно хороши! И очень сложно сопротивляться желанию того, с кем связан, так же тесно, как теперь мы с тобой!

– Прости, если сможешь! – смущенно пробормотал юноша. – Я еще не встречал столь совершенного существа и не сумел держать свои чувства в узде! А теперь твой муж, наверняка, захочет убить меня!

– Мой муж? – удивленно спросила леди-конунг, и по лицу ее промелькнуло странно-тревожное выражение.

– Ну, мне показалось, что Язон довольно ревнив, – совсем стушевался менестрель.

В глазах женщины промелькнули озорные искорки:

– У моего народа несколько иные, более свободные, взаимоотношения между полами! Язон – мой спутник на жизненном пути, у нас общие дети, но он мне не муж, в понимании твоего народа. Однако, ты верно подметил некоторые особенности его характера! Ему, как и моим детям, вряд ли, понравится, если в их присутствии начнется активное обсуждение того, что произошло между нами. И в поединке тебе, против Язона, не выстоять. Но если ты будешь держать свои эмоции в узде и не раздражать больное самолюбие Язона, то нам сойдет с рук эта маленькая шалость! Другом Язона тебе не стать, так как, рано или поздно, он все поймет, но голову на плечах ты сохранить сумеешь! А сейчас нам надо, все-таки, одеться, так как не только Рамина проснулась, но и ее внук, вот-вот, ворвется к нам в комнату.

Нюррсс соскочила с колен менестреля, бросила ему шаровары, а сама принялась натягивать зеленое платье, которое сняла перед битвой с баньши.

– А ты не будешь облачаться в свое серебряное одеяние? – удивленно спросил Локки, глядя на то, как женщина расправляет на груди кружева и вытягивает на всю длину манжеты, прикрывая ими кисти рук.

– Увы, нет! – ответила леди-конунг, с досадой покосившись на емкость, где лежал ее серебристый обруч. – Мне кажется, что часть яда еще могла остаться у меня в крови, и не хотелось бы, добить симбионт окончательно. Придется ему побыть обычным ожерельем.

Она достала обруч, обтерла его и закрепила на шее. В этот момент в комнату ворвался Тимми, за которым спешила его бабушка, бормотавшая что-то осуждающе.

– Я не могла больше удерживать этого постреленка! – промолвила она, виновато пожав плечами, по ее быстрому взгляду, Локки понял, что знахарка почувствовала, чем они с Нюррсс занимались после пробуждения.

Чувствуя, как румянец заливает его лицо, менестрель отвернулся и начал приводить в порядок одежду и волосы.

Глава 4. Возвращение в замок.

Тимми же только небрежно отмахнулся от бабушки, подбежал к Нюррсс и возбужденно затараторил:

– К нам, по реке, едут гости! И одна из них такая же, как ты!

В отличие от Локки, леди-конунг сохраняла абсолютное спокойствие, она ласково потрепала вихрастую головенку малыша и промолвила:

– И в самом деле! Я тоже чувствую, что моя дочь, Мирриамм, совсем близко. А их лодкой управляет Джейрис. Мне показалось, что он лучше, чем кто-либо другой, справится со столь сложной задачей, как тайная доставка Риммы в замок герцога.

Бросив взгляд на испуганное лицо Рамины, Нюррсс нахмурилась и с осуждением покачала головой:

– Ни за что не поверю, будто ты не понимаешь, как он к тебе относится! Мне хватило одного прикосновения к его эмоциям, когда зашла речь о тебе! Джейрис отчаянно и безнадежно любит тебя, он сделает все возможное, чтобы защитить тебя и твою семью! Найди в себе силы, сразу, сказать, кто такая Римма, и твоя проблема исчезнет, раз и навсегда!

– Но мой брат… – смущенно пролепетала травница.

Леди-конунг нахмурилась еще сильнее:

– Как разобраться с герцогом Ройсом, это – моя забота! Твой брат больше никогда не посмеет давить на тебя, я обещаю! Но и ты должна набраться смелости и твердо отстаивать интересы своей семьи. Она у тебя ничуть не менее талантливая, чем у герцога! И как мне подсказывает опыт, именно такие, как вы и Локки, сыграют важнейшую роль в предстоящих испытаниях! А сейчас, давайте встретим наших гостей!

С этими словами Нюррсс развернулась и решительно пошагала к выходу. Тимми восторженно взвизгнул и, обогнав ее, поскакал по лестнице. Локки бросил на Рамину встревоженный взгляд и поспешил следом за ними.

В этот ранний час берег реки оказался абсолютно пустым, горожане, почти до рассвета бродившие по улицам, наконец, угомонились и разбрелись по домам. Лучи восходящего солнца раскрашивали серые, мутные после недавней грозы, воды реки в более радостные тона. Бросив взгляд в сторону гор, менестрель заметил над водой серебристую вспышку, а затем разглядел и лодку, несущую двоих путешественников. Серебристая фигурка энергично работала веслами, а сидящий на корме управлял лодкой, подобной той, на которой он, сам добрался до города. Радостный Тимми, перепрыгивая через ступеньку, помчался к воде, выкрикивая имя Джейриса.

– Даже твой внук больше доверяет ему, чем ты! – промолвила Нюррсс, укоризненно взглянув на подошедшую Рамину. – Уже одно то, что у этого замечательного мужчины, до сих пор, нет ни семьи, ни детей, говорит о силе его чувства! Уверена, что он достоин лучшей доли!

Та только тяжело вздохнула и до хруста сжала пальцы рук:

– Я так боюсь, что узнав всю правду, Джейрис разочаруется и покинет меня!

– Ты точно потеряешь его, если, и дальше, будешь так трусить! Будь достойна его любви! – бросила леди-конунг и начала спускаться по лестнице.

– Я совсем немного знаком с комендантом замка, но и у меня сложилось впечатление, что он – очень умный и добросердечный человек! – промолвил Локки, прежде чем последовать за ней.

Лодка подплыла уже достаточно близко, чтобы юноша сумел разглядеть красноватые отблески в копне темных волос, трепетавших на ветру над серебристой фигуркой. И напряженное выражение лица Джейриса, начальник стражи, изо всех сил, пытался сдержать обуревавшие его чувства, разглядывая фигурку Рамины, стоявшую на вершине лестницы. Однако мужчина нашел в себе силы улыбнуться подбежавшему мальчику и вежливо поприветствовать менестреля, который поймал, брошенную с лодки, веревку.

– Не представляю себе, как вам удалось благополучно добраться до города! – пробурчал он, с помощью юноши закрепляя лодку у маленькой пристани. – Мы несколько раз едва не перевернулись, несмотря на то, что вода уже начинает спадать, а сия юная леди орудует веслами ничуть не хуже, чем пара здоровенных гребцов! А вас еще атаковал тот летучий кошмар! Не могу себе простить, что отправил вас одних! Правда, Мирриамм утверждает, что вам удалось победить баньши, не убивая ее, не так ли?

Локки утвердительно кивнул, проводив взглядом девушку, которая выскочила на берег, едва нос лодки коснулся его, и бросилась в объятия матери. И опять его посетило неуютное ощущение, что у этого семейства слишком сильный внутренний контакт, чтобы от них можно было что-то скрывать. А скрывать теперь было что! Однако женщины тормошили друг друга и перебрасывались отрывистыми фразами, пересказывая происшествия минувшей ночи, совсем как обычные люди. Или пытающиеся казаться таковыми.

Размышления менестреля прервал противный железный скрежет, сопровождавший поднятие ворот подвального этажа, и Локки понял, что Рамина решила не откладывать в долгий ящик разъяснение создавшейся ситуации.

– Вам лучше все увидеть самому, Джейрис! – предложила Нюррсс, услышавшая последние слова начальника стражи, и показала ему на вход в цокольный этаж дома знахарки.

Мужчина коротко вздохнул, сжал кулаки и решительно шагнул в темноту подземелья. Менестрель непроизвольно поежился, когда, вслед за ним, проходил в ворота, еще слишком свежи были воспоминания о кошмарной ночной битве. Рамина стояла в изголовье деревянного постамента, освещенного скудным светом настенного светильника. Знахарка то нервно теребила косу, то сплетала и расплетала пальцы, не спуская глаз с Джейриса. А он пристально разглядывал то, что лежало на столе.

Локки – тоже, пытаясь соотнести обнаженное тело высокой и удивительно худой девушки с тем существом, которое едва не прикончило его и Нюррсс. Сейчас только некоторые излишки бледной, чешуйчатой, кожи, на боках и возле рук, напоминали об облике летучего кошмара. Дыхание было едва заметным, закрытые глаза провалились в окруженные темными синяками глазницы, но Римма, до сих пор, была плотно опутана крепкими ремнями. Судя по всему, Рамина всю ночь провела рядом, затягивая слабеющие крепления, по мере того, как изменялось тело ее дочери.

– Я не могла убить свое дитя, Джейрис! – простонала знахарка, умоляюще протягивая к нему руки. – Я пыталась сделать все возможное, чтобы она приносила как можно меньше вреда людям, но убить – это выше моих сил!

– Но почему ты не обратилась за помощью в замок? – возмущенно воскликнул начальник стражи. – Закон обязывает нас, принимать любого изменяющегося и заботиться о нем, по мере сил! А ты предпочла поставить под угрозу жизни горожан, лишь бы не вступать в контакт с братом! Пора бы уже забыть ту давнюю ссору!

– Ты все еще не понимаешь, Джейрис! – горько улыбнувшись, промолвила Рамина. – Посмотри на нее внимательнее, и ты поймешь, что в замке для нас не нашлось бы безопасного убежища!

Локки проследил за ее рукой и осознал, насколько похожи резкие черты Риммы на ее отца, а спутанная грива пепельно-серых волос развеивала последние сомнения. Загорелое лицо начальника стражи залила мертвенная бледность, он с трудом проскрежетал сквозь сжатые зубы:

– Ее отец – Ройс?

– И ты достаточно хорошо знаешь моего брата, чтобы понимать, он предпочтет незаметно уничтожить дочь, лишь бы, она не бросала тень на его репутацию! – отчаянно воскликнула Рамина и разразилась рыданиями.

А Джейрис двумя прыжками преодолел разделявшее их расстояние и заключил ее в объятия. Локки показалось, что не только он, но и Нюррсс с Мирриамм, одновременно, перевели дух.

– Я никому не позволю причинить вред тебе или твоей семье! – воскликнул мужчина, судорожно сжимая вздрагивающие плечи женщины. – И постоянно проклинаю себя за то, что позволил тебе сбежать из замка! Тогда мы с тобой были слишком молоды, чтобы защитить свою любовь, но теперь я сумею отстоять твое право на достойное существование. И этой девочке мы сумеем найти безопасное и надежное убежище!

– И, тем не менее, для начала, Римму придется вернуть в замок! – твердо заявила леди-конунг, и, взглянув на недоуменное лицо Джейриса, поспешила разъяснить свою позицию. – Состояние этой несчастной усугубляется великим противостоянием планет. И еще одной космической аномалией. Замок герцога сооружен из огромной массы весьма специфического минерала, препятствующего распространению космического излучения. Я абсолютно уверена в том, что сумею излечить все проблемы Риммы в условиях моей родной планеты. Но чтобы быстро ее туда доставить, необходимо воспользоваться пространством обелисков. А для этого нужно привести ее мозги в стабильное состояние, чтобы женщина могла сохранять уверенный контакт с разумом сына или матери, а также того человека, который будет их проводником. И я полагаю, что подземелья герцога де Рец, как нельзя лучше, подойдут для этого. Да, и обелиск находится совсем неподалеку от замка.

– Тогда давайте доставим бедняжку в замок, а там посмотрим, сумеет ли Ройс противостоять мне на этот раз! – мрачно заявил Джейрис.

Начальник замковой стражи, и на этот раз, доказал, что не зря занимает столь высокий пост, и считается вторым человеком в сообществе изменяющихся. Он достаточно хорошо знал местных жителей, и поэтому быстро арендовал закрытую повозку, пригодную для путешествия по горной дороге. Вместе с Локки, Мирриамм и Нюррсс ему удалось поместить вовнутрь постамент, на котором была закреплена Римма.

Они дождались, когда основная масса горожан возвратилась из замка в город, и, воспользовавшись возникшей суматохой, выехали за его пределы. Люди были слишком заняты, чтобы обращать особое внимание на неприметную повозку, а мрачное лицо Джейриса, управлявшего двумя низкорослыми косматыми лошадьми, отбивало охоту задавать вопросы. Локки сидел рядом, внимательно следя за окружающей обстановкой, а женщины и Тимми собрались внутри.

Заглянув сквозь неплотно задвинутые занавески, менестрель увидел, что Нюррсс и Мирриамм держат свои ладони на запястьях Риммы, сосредоточенно глядя в ее лицо. Юноша попытался прочесть их эмоции, но натолкнулся на глухую защитную стену. Только Тимми посмотрел на него и отрицательно покачал головой:

– Не мешай им, мама не должна просыпаться! – чуть слышно промолвил мальчик.

Локки кивнул и, в очередной раз, задумался о том, насколько силен ментальный дар мальчика даже сейчас, когда он действует, в основном, инстинктивно. И насколько искуснее он может стать под умелым и чутким руководством. А также о том, каким ударом это может стать для самолюбивого герцога. И о том, почему в столь сложный момент у изменяющихся не оказалось такого же умелого и умного лидера, как его приемный отец, сенешаль Джоэл Стилл.

Оценивая этого человека, с точки зрения вновь полученных знаний, Локки начинал понимать, что сенешаль тоже был носителем дара, подобного тому, который имел сам юноша. И только огромная сила воли позволяла ему держать этот дар в узде. И направлять его исключительно на пользу делу, которому тот посвятил свою жизнь.

Тут мысли юноши совершили очередной скачек. Локки задумался над тем, какое количество людей на его планете, и в самом деле, были тем, что привыкли называть «стабильными людьми». И кто такие, в действительности, изменяющиеся. Ведь, теперь ему было абсолютно очевидно, что сумасшедшая баньши, маленький Тимми, Рамина, да, и он, сам были звеньями одной цепи.

Менестрель настолько глубоко погрузился в свои размышления, что очнулся только тогда, когда повозка затормозила перед воротами замка. Джейрис крикнул караульному, ворота растворились. Начальник стражи передал поводья Локки, а сам помог выбраться наружу Рамине. Держа сестру герцога за руку, комендант замка торжественно повел ее вовнутрь. Локки прикрикнул на лошадь, и повозка въехала во двор замка.

– Мама, мама! – раздались откуда-то сверху радостные крики, а затем, прямо перед повозкой, приземлились Лейррисс и ее братья, которые спрыгнули со стены во двор, увидев Нюррсс, которая выбралась из-за занавесей на переднюю часть повозки.

Леди-конунг спрыгнула на землю и сразу попала в объятия детей. Локки бросил взгляд вовнутрь фургона и заметил, что Мирриамм и Тим остались сидеть рядом с Риммой. Менестрель слегка коснулся разума мальчика и получил в ответ уверенную улыбку. Похоже, что Тимми теперь был уверен в своих силах и прекрасно понимал, как можно гасить безумие своей матери.

Юноша обернулся назад, как раз вовремя, чтобы заметить, как по лестнице спускается конунг Язон. Лицо его было спокойным, движения – неторопливо-уверенными, но Локки ощущал кипящий водоворот его эмоций, интенсивностью напомнивший ему крик баньши. Нюррсс высвободилась из рук детей и сделала шаг навстречу. Мужчина, молча, обнял ее и прижал к себе. А леди прижалась к его груди и закрыла глаза.

Менестрель тихонько вздохнул, завидуя глубине чувств, соединяющих эту пару, и перевел взгляд в другой конец двора, где по ступеням дворца спускался герцог де Рец. А Джейрис вел ему на встречу Рамину, заботливо обнимая ее плечи. Локки ощутил укол беспокойства, оценив накал эмоций, обуревавших эту троицу. И в то же мгновение, леди-конунг подняла голову от груди своего мужчины и повлекла его в сторону герцога.

– Я рад, что сумел, наконец, поспособствовать воссоединению твоего семейства, герцог Ройс! – донесся до Локки голос Джейриса, полный едва сдерживаемой ярости. – Я надеюсь, что ты с радостью примешь возвращение своей сестры, дочери и внука!

– Что ты несешь! – возмущенный рык герцога отраженным эхом заметался между стен замка.

– Ты не ослышался, Ройс! – раздался, на удивление, твердый голос Рамины. – Мы долгие годы жили своей жизнью, но в настоящий момент нашей дочери нужна помощь, которую можно оказать только в стенах нашего родового замка!

Локки увидел, как лицо герцога становится пунцовым от ярости, вихрь гнева закружился вокруг него, казалось, еще мгновение и все сдерживающие барьеры рухнут, и герцог обратится в зверя, способного только убивать. В это мгновение юноше стало ясно, от кого именно Римма унаследовала истоки своего безумия. Он уже приготовился воспроизвести стену огня, по образу и подобию той, что создавали дети Нюррсс, чтобы отпугнуть герцога, как увидел леди-конунг, неизвестно каким образом, оказавшуюся между герцогом и его сестрой. И Язона, железной хваткой, сжимавшего плечо Джейриса.

– Я думаю, что, для начала, необходимо разместить гостей в удобных помещениях, а затем, продолжить наш разговор в более подходящей обстановке! – слова леди-конунга прозвучали нарочито спокойно, и, как ни странно, почти мгновенно, охладили гнев герцога и Джейриса, как будто, их окатило ушатом ледяной воды.

– И мне не нужна твоя спальня, братец! – негромкий голос Рамины дышал едва скрытой издевкой. – Римме гораздо больше подойдет наш винный погреб!

Она отвернулась от оторопевшего герцога и показала Локки, в какую сторону двора нужно направить повозку. Менестрель заметил, что теперь каждое слово и движение Рамины соответствовали положению истинной хозяйки замка. Джейрис коротко поклонился сестре герцога, а затем отдал несколько коротких приказаний, и возле входа в подвал начали собираться крепкие стражники.

– Я думаю, теперь здесь справятся и без нас! – раздался над ухом у Локки голос Мирриамм. – Лейррисс сменит меня возле Риммы, а я, наконец, смогу выполнить свое обещание и показать вам с Тимми замок!

Юноша удивленно оглянулся и увидел, что внутри фургона уже находятся Лейррисс и Кхаррикк, а Тесей протягивает руки к поводьям.

– Пошевеливайся, Локки! – услышал он сердитый шепот девушки. – Мальчику совсем не место посреди этой свары!

Менестрель пожал плечами и отдал поводья ее брату, а сам помог девушке и мальчику спуститься на землю.

– Через главный вход нам пока идти не стоит, – промолвила Мирриамм, указав рукой на ступени, где Нюррсс и Язон разговаривали с Ройсом и его подоспевшей женой. – Зато, боковой вход выведет нас прямо к кухне. Не знаю уж, как вы, а я жутко проголодалась!

И в самом деле, Мирриамм прекрасно представляла себе все внутренние проходы громадного замка, по которым она стремительно перемещалась под шорох юбок своего изумрудного платья, в которое снова переоделась еще в доме знахарки. И, несмотря на то, что снова выглядела настоящей леди, как оказалось, имела множество знакомств среди обслуживающего персонала. Когда девушка привела своих друзей в огромное сводчатое помещение, служившее не только кухней, но и столовой для служителей и охранников, то обнаружилось, что большая часть поваров едва жива от усталости. Мирриамм пояснила, что герцог велел накормить и напоить всех жителей города, пострадавших от козней баньши, поэтому праздничный пир продлился до самого утра. Перебравших гостей распределили по близлежащим помещениям, а многие повара спали прямо у очага, на котором продолжала вариться очередная порция мясного рагу.

Но энергичную дочь Нюррсс не могли остановить такие мелочи, поэтому девушка растолкала какого-то поваренка, заставила его принести им на стол большую миску рагу, а сама раздобыла каравай хлеба и кувшин с каким-то напитком. Выудив из сушилки еще и ложки с кружками, Мирриамм отправила поваренка досыпать, а сама устроилась на углу длинного деревянного стола, рядом с Тимми, нарезала хлеб толстыми ломтями и предложила всем энергичней работать ложками.

Тут только Локки осознал, насколько он голоден, и с удовольствием отдал должное рагу и густому коричневому напитку, пахнущему травами и специями. У него скопилось множество вопросов, но юноша не мог оторваться от еды, предчувствуя, что силы ему еще понадобятся, а любопытство может и подождать. А вот, Тимми успевал работать ложкой и засыпать вопросами свою соседку. И к удивлению менестреля, язвительная насмешница отнеслась к его вопросам вполне серьезно и доброжелательно удовлетворяла его любопытство. Оказалось, что Мирриамм знает о происхождении замка и структуре управления сообществом изменяющихся не меньше его, самого. А кое-что оказалось для него новым, несмотря на то, что Локки, тщательнейшим образом, проработал всю библиотеку, имеющуюся в Школе Менестрелей и замке сенешаля.

Юношу учили, что в их краях существуют три ветви власти: герцог со своими вассалами управляли сообществом изменяющихся, сенешаль защищал стабильное население от угроз со стороны «диких» изменяющихся, живущих в окрестностях Сумеречного Леса, а Круг Менестрелей осуществлял связь между двумя соседствующими культурами и разрешал спорные вопросы. Все полномочия зарегистрированы в Великой Хартии Народов, которую принимали с одобрения большинства населения континента.

Со слов же девушки выходило, что, изначально, герцог и сенешаль выполняли весьма схожие задачи. Они должны были, прежде всего, сортировать и обучать своих подданных, разъясняя всем людям особенности существования нестабильной части населения. С трудом проглотив очередной кусок, Локки попытался высказать свое удивление. Мирриамм, же, и тут, удержалась от колкостей, и, серьезно посмотрев ему в глаза, сообщила:

– В самых старых хозяйственных записях замка содержатся сведения о том, что во время строительства этой горной крепости большая часть материалов и мастеров поступала из округа сенешаля. И перечень присланных оттуда изменяющихся, они прибывали целыми караванами. Складывается впечатление, что центр цивилизации, в то время, находился в районе Сумеречного Леса. А замок строился, чтобы была возможность защитить наиболее чувствительных изменяющихся от воздействия полнолуния и парада планет. И что удивительно, строительство и переселение велось стремительными темпами, как будто, население пыталось защитить себя от вновь возникшей угрозы.

– Но все известные мне хроники свидетельствуют о том, что именно горный замок герцога всегда был сосредоточением изменяющихся! – недоуменно пробормотал Локки.

– В официальных летописях герцога говорится то же самое, но хозяйственные книги свидетельствуют о другом положении вещей! – уверенно парировала Мирриамм. – Частенько, с течением времени, у «власть имущих» возникает соблазн подправить официальную историю, но те, кто это делают, забывают о мелочах. Опять же, подумай о том, почему сенешаль, до сих пор, вынужден вылавливать на своей территории изменяющихся, не проще ли было бы поставить кордоны, проверяющие тех, кто идет со стороны гор?

Менестрель задумчиво кивнул, принимая ее доводы:

– И в самом деле, в лесу, вперемешку, живут стабильные и изменяющиеся люди. И, несмотря на то, что они стараются селиться в стороне друг от друга и, периодически, приглашают сенешаля, чтобы поймать неконтролируемую особь, досаждающую и тем, и другим, но если бы изменяющиеся не могли восстанавливать свою численность непосредственно в лесу, то их давно бы переловили. А жители лесных поселений даже не требуют вывести к герцогу жителей тех деревень, где сосредоточены изменяющиеся.

Мирриамм ободряюще кивнула ему и продолжила:

– Вот именно! Вероятно, люди понимают, что изменяющиеся могут появиться в любой из семей! И расходятся по разным селениям только после того, как образ жизни начинает мешать родным и соседям.

– Но почему тогда такого почти не происходит в предгорьях? – неожиданно подал голос Тим, внимательно прислушивавшийся к разговору. – В наших краях стабильные люди живут в городах, а изменяющиеся сосредоточились в своих замках! И я не встречал в городе ни одного, похожего на меня, мальчика или девочки!

Девушка ласково погладила его вихрастую головенку, подлила в его кружку еще напитка и промолвила:

– Возможно, созданная предками герцога, структура долгие годы отфильтровывала склонных к изменениям, поэтому-то размежевание людей здесь гораздо сильнее. А такие как ты, твои мама и бабушка, а также Локки, начали появляться совсем недавно. А может быть, существуют причины и факторы, о которых мы еще не знаем. Но лучше нам продолжить разговор в более спокойном месте, а то, тут становится весьма оживленно!

И в самом деле, на кухне начало появляться все больше слуг и служанок, видимо, их хозяева просыпались и требовали еды и питья. Менестрель заметил множество заинтересованных взглядов, направленных в их сторону, и поддержал решение Мирриамм.

– Я могла бы отвести мальчика в наши апартаменты, но мне почему-то кажется, что именно туда-то и переместились мои родители с герцогом Ройсом, – нерешительно промолвила девушка, когда они оказались на узкой боковой лестнице, по которой постоянно сновали слуги. – Можно было бы, просто, еще погулять по замку, но мне кажется, что Тимми не прочь, прилечь и отдохнуть.

Локки бросил взгляд на мальчугана, который пытался прикрыть ладошкой очередной зевок, и предложил:

– Можно пойти в мою комнату, она на том же этаже, нас там быстро отыщут, если возникнет нужда.

Оказавшись в выделенном менестрелю помещении, Мирриамм быстро растопила камин, помогла мальчику раздеться и уложила его в постель, после чего уселась рядом с ним, взяла за руку и замурлыкала тихую колыбельную. Глаза уставшего мальчика слипались, но он все еще пытался выудить интересующие его сведения:

– Нюррсс говорила, что там, где вы живете, сумеют сделать так, что моя мама перестанет постоянно превращаться и вредить себе и людям, это, и в самом деле, так?

Мирриамм кивнула и успокаивающе погладила его по голове:

– На моей планете живет много людей, подобных тебе, твоей бабушке и Локки, их называют Слышащими. Есть специальный Совет Мудрых, который занимается отбором детей и обучением их с раннего возраста. А еще есть удивительная природная система, которую называют Великое Равновесие. Она умеет лечить и исправлять самые разные отклонения и болезни. Там твоей маме обязательно помогут! А тебя научат правильно управлять своим даром! И вы вернетесь сюда здоровыми и сильными, чтобы занять подобающее вам место в обществе!

– Спасибо тебе Мирриамм! – сонно пробормотал Тим, успокоенный ее обещанием. – Я бы очень хотел иметь такую сестренку, как ты! И увидеть ваш чудесный мир!

– Уверенна, так и будет! А теперь отдыхай! – дрогнувшим голосом ответила ему девушка и легонько коснулась губами его лба.

Менестрель с удивлением смотрел на эту сцену, Мирриамм открывалась ему совсем с другой стороны. Кокетливая насмешница и, в то же время сильный и ловкий атлет, великолепно владеющий своим ментальным даром, и, как показала практика, не боящийся использовать его в качестве оружия. Такое существо вызывало вполне оправданные опасения. И в то же время, прорывающиеся сквозь защитную оболочку, приступы доброты и сострадания, в искренности которых Локки не мог усомниться, так как ее эмоции, сейчас, были для него, как на ладони.

– Почему вы пришли в наш мир, если ваш собственный так прекрасен, как ты рассказываешь? – недоуменно спросил юноша.

Мирриамм посмотрела в его сторону и приложила к губам серебряный пальчик, призывая говорить потише. Но при этом осталась сидеть на кровати, не желая отпускать руку, которую сжимала ладошка Тима, чтобы не нарушить чуткий сон малыша.

– Потому, что наш родной мир тоже переживал тяжелые времена! – тихонько промолвила она. – Многие тысячи лет мою планету населяли подобные мне создания, мы называем себя лайонами. Мы уверены, что нас создали великие и мудрые Творцы, они же создали на планете удивительную природную систему, в которой все взаимосвязано между собой таким образом, чтобы обеспечивать лайонам комфортное и долговечное существование. Мои соплеменники уважали природу, изучали ее взаимосвязи, чтобы своим вмешательством не навредить сложившемуся Равновесию. У нас имелись обширные сведения о космосе и Вселенной, но никто из лайонов не стремился покинуть уютную планету. Но однажды сама Вселенная постучалась в наш дом. На планету высадились подобные тебе создания, и это едва не привело наш мир к катастрофе! Они были готовы уничтожить не только лайонов, но и все Равновесие, ради добычи какого-то минерала, позволявшего им путешествовать между звезд.

Девушка невесело усмехнулась, заметив ошеломленное выражение, появившееся на лице менестреля. В голове у Локки снова закружились, затихшие было, опасения.

– Сначала выслушай меня до конца, а потом только обвиняй во всех смертных грехах! – промолвила она, осуждающе покачав головой.

– Сложно ожидать доброго отношения от тех, кто пострадал от тебе подобных! – сконфуженно пробормотал менестрель, чувствуя, как краска заливает его лицо, уж очень быстро и верно девушка прочла его эмоции.

– Вот, эти опасения ты можешь смело отбросить! – в голосе девушки прозвучал отзвук былого ехидства. – Лайоны сумели выстоять и создать оружие, которое разрушило цивилизацию людей, объединявшую множество планет.

На лице у Локки проступило выражение полнейшего непонимания ситуации:

– И теперь вы ищите оставшиеся планеты людей, чтобы устранить возможную угрозу нового вторжения?

Мирриамм недовольно поморщилась и отрицательно покачала головой:

– Ты мыслишь также, как все твои соплеменники! Мы ищем планеты, чтобы предотвратить или минимизировать последствия, воздействия на их население того оружия, которое создали наши ученые!

Заметив, что менестрель смотрит на нее со все возрастающим сомнением, девушка тяжело вздохнула и продолжила объяснения:

– Поверь, что в настоящее время, у моего народа технологии развиты несравненно сильнее, чем у вас, мы прекрасно защищены от вторжения! И для того, чтобы уничтожить весь род человеческий, нам достаточно, просто, сидеть, сложа руки, и ждать, пока вырвавшийся на свободу вирус продолжит свое путешествие по Вселенной! Некоторые из моих соплеменников именно такой путь и полагали единственно верным.

– И мне сложно было бы их в этом упрекнуть! – пробормотал менестрель.

На лице Мирриамм проступила грустная улыбка:

– Вот, в таком-то подходе к жизни и кроется главное различие между нашими цивилизациями! Лайоны, изначально, жили по заветам Творцов, провозглашавших разум величайшей ценностью во Вселенной. И что разумные существа всегда найдут способ договориться и уладить свои противоречия. Меня еще не было на свете, но мама утверждает, что сначала этот подход едва не привел лайонов к полному, физическому, уничтожению. И в то же время, попытка принять вашу точку зрения едва не разрушила нашу общественную структуру и систему моральных ценностей. С другой стороны, столкновение с вашей расой дало мощнейший толчок дальнейшему развитию лайонов. Люди заставили нас стать более активными, и к настоящему моменту нам удалось распространить идеи построения Великого Равновесия на множестве планет. А сотрудничество с людьми и смешанные браки помогли в использовании пространства обелисков.

– Я уже не в первый раз слышу об обелисках, но никак не пойму, что же это такое? – поинтересовался менестрель.

– В точности этого не знают даже наши ученые, – небрежно пожав плечами, сообщила ему девушка. – С виду, обелиски похожи на колонну из абсолютно черного материала, который не поддается какому-либо внешнему воздействию. Но, при определенных условиях, дает возможность, почти мгновенно, перемещаться на огромные расстояния. Говорят, что мои родители знают о пространстве обелисков больше, чем кто-либо другой, но меня они пока только научили, как можно безопасно там перемещаться.

– Так это может быть небезопасно? А зачем тогда вы это делаете? – искренне удивился юноша.

Мирриамм опять насмешливо улыбнулась:

– А ты всегда следуешь безопасными путями? Такими, как бурная, горная река?

Посмотрев на покрасневшего менестреля, девушка смягчилась:

– На самом деле, существуют определенные правила, следуя которым, мы уверенно перемещаемся по Вселенной. Необходимо четко представлять себе место прибытия и не отвлекаться на образы, которые возникают при путешествии в пространстве обелисков, иначе там можно заблудиться. Известны случаи, когда люди застревали там на много лет. Что, вероятнее всего, и произошло с родителями герцога Ройса.

Девушка замолчала и наклонилась к лицу Тима, прислушиваясь к тихому дыханию мальчика. Локки же потер нахмуренный лоб, пытаясь привести в порядок кучу свалившейся на него информации. Наконец он выделил самое узкое место и спросил:

– Но как же вы попали сюда, если необходимо знать образ места выхода? И как вы, вообще, попадаете в новые места?

Мирриамм довольно улыбнулась и поощрительно кивнула головой:

– Мама в тебе не ошиблась! Ты быстро схватываешь проблему и выделяешь опорные точки. Обычно, мы перемещаемся к планете на межзвездном корабле, находим обелиск, делаем съемку места выхода и рассылаем ее по другим планетам, где есть обелиски, если считаем, что такое путешествие не нанесет вреда населению новой планеты. Если население еще не готово к межзвездным контактам, то посылают группу разведчиков, призванных подготовить такой контакт.

– Так вы поступили и с нашей планетой? – поинтересовался менестрель.

Лицо девушки помрачнело:

– У вас особый случай! Наши ученые отслеживали пути распространения в межзвездном пространстве облака кристаллического вируса и обнаружили одинокую звезду со сложной планетной системой. Ваш мир расположен далеко от проторенных звездных путей, но, тем не менее, облако устремилось именно сюда, хотя, обычно, оно стремится к большому скоплению человеческих поселений, обладающих развитыми технологиями. Родители начали планировать экспедицию в ваш мир, но не считали ее срочной. Но однажды мама путешествовала между обелисками, и ее выкинуло прямо сюда! Тогда они с отцом решили, что здесь происходит нечто необычное и не ошиблись!

– Что именно показалось вам столь необычным? Наличие у нас изменяющихся? – спросил заинтригованный Локки.

Мирриамм задумчиво посмотрела на него и медленно промолвила, тщательно подбирая слова:

– Если бы ты имел возможность сравнивать свой мир с цивилизациями, развившимися на других планетах, колонизованных человеческой расой, то понял бы, что тут у вас сплошные странности! Ваша планета находится очень далеко от ареала обитания человеческих существ, но вы помните, что пришли из другого мира, через космическое пространство. А значит, это произошло не настолько давно, иначе такое знание потерялось бы во тьме прошедших веков. И в то же время, технологический уровень у вас довольно низок, для наследников космических переселенцев. Можно, было бы, списать такую деградацию на затяжной военный конфликт, затронувший все население планеты, или последствия глобального природного катаклизма, но мы не обнаружили сведений ни о том, ни о другом.

– Я тоже не помню, чтобы где-то упоминалось о чем-то подобном! – вставил свое слово менестрель.

Девушка удовлетворенно кивнула и продолжила:

– А самое странное, это – та мутация, которая привела к появлению изменяющихся! В человеческой истории, с начала межзвездной экспансии, известно несколько примеров, когда человеческий генофонд изменялся столь значительно. Иногда это случалось в результате направленного воздействия ученых, чтобы приспособиться к неблагоприятной природной среде. Еще реже – в результате добровольного скрещивания людей с местным населением, как это произошло на моей родной планете. Но природа вашей планеты благоприятствует проживанию здесь человека, так что первопоселенцам не было нужды изменять себя. И мы не нашли никаких следов местного населения, которое могло бы передать людям свойства изменяющихся. А если это были какие-то местные микроорганизмы, то почему они не изменили всех людей? И почему не подействовали на моего отца и братьев, ведь, они довольно близки к обычным людям? Моя мама полагает, что здесь имело место какое-то внешнее вмешательство, вот, только мы пока не можем понять ни его причин, ни возможных последствий. И больше всего ее беспокоит феномен баньши. Если таких созданий станет достаточно много, то их влияние окажет весьма пагубное воздействие на развитие всего вашего общества!

– Не самая приятная перспектива! – невольно поежившись, пробормотал Локки. – Всего одно такое существо чуть не вызвало военный конфликт между горожанами и изменяющимися, живущими вдоль всего горного хребта, что уж говорить о том, если такое начнет происходить по всему континенту!

– Вот, и я о том же толкую! – мрачно поддакнула Мирриамм. – Сейчас очень важно понять причины появления такого феномена и найти способ взять его под контроль. Мама хочет переправить Римму на Равновесие, как только ее разум стабилизируется, она уверена, что дома сумеет найти препарат, полностью блокирующий приступы безумия. Гораздо сложнее вовремя выявлять подобные случаи и предотвращать их развитие в столь же тяжелую форму! Просто чудо, что ты, сам, избежал подобной участи! А бедняжка Тимми был, и вовсе, в одном шаге от нее!

Тут девушка глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться, так как мальчик беспокойно заворочался во сне, словно услышал ее слова или эмоции. Поддавшись невольному порыву, юноша присел рядом с ней на кровать и обнял за плечи.

– Прости, что сомневался в чистоте твоих намерений! – немного виновато промолвил он.– Столь альтруистические побуждения совсем нечасто встречаются в нашем обществе! Один герцог де Рец чего стоит!

– В нем-то сейчас главная загвоздка! – уныло кивнув, подтвердила Мирриамм. – Если бы он сумел засунуть в карман больное самолюбие и признать наличие в своей семье Риммы и ее страшного дара, то можно было бы убедить его разослать соответствующие указания по замкам своих вассалов. И твоему сенешалю, заодно!

– Я мог бы немедленно отправиться домой и рассказать отцу все, что здесь произошло! – самоотверженно предложил юноша, на самом деле, ему очень не хотелось уезжать из центра событий.

Мирриамм с сомнением покачала головой:

– Не думаю, что ты, таким образом, особенно ему поможешь! Логичнее было бы дождаться лекарства или, хотя бы, официального письма герцога!

Затем она посмотрела на успокоившегося мальчика, перевела взгляд на Локки и предложила:

– Похоже, что Тим снова успокоился! Но не хотелось бы, чтобы он испугался, проснувшись в незнакомом месте, его состояние и так слишком неустойчивое. Может быть, ты покараулишь его, а я сбегаю к себе и разведаю, как там идут дела у Рамины с Риммой?

– Конечно, я присмотрю за малышом! – пообещал юноша.

Мирриамм обрадовано вскочила с кровати, но затем наклонилась, чмокнула менестреля в щеку и прошептала на ухо:

– Спасибо, что был рядом с моей матерью этой ночью!

И пока Локки ошеломленно хлопал глазами, не зная, как именно, понимать ее слова, девушка, зеленой молнией, выскользнула из комнаты.

Юный менестрель пододвинул к кровати кресло, состоявшее из замысловатого переплетения металлических прутьев, канатов, мягких подушек и валиков, уселся в него таким образом, чтобы можно было наблюдать за лицом мальчика, и погрузился в глубокие раздумья. Ему уже стало ясно, что происходящие, здесь и сейчас, необычайные события способны, коренным образом, перевернуть устоявшееся положение вещей. Если Мирриамм и Нюррсс правы, то превращение Риммы в баньши – только первая ласточка. И судя по тому, как ощущал себя сам Локки, этот феномен не ограничивался семьей герцога де Рец. И начались такие перемены уже много лет назад. Где гарантия, что подобные ему не появляются уже не в Сумеречном Лесу, где жители живут небольшими поселениями и привыкли отслеживать появление необычных детей, а в городах и поселках, населенных, так называемыми, «стабильными» людьми? Менестрель прошел множество проверок, призванных выявить в нем способности изменяющегося, но тщетно. В то же время, после контактов с Риммой, юноша понимал, что может, после нескольких тренировок, посылать людям видения, которые подвигнут их на нужные ему действия. И только полученное у сенешаля воспитание не позволяло ему воспользоваться такой возможностью.

Еще страшнее казалась перспектива того, что баньши могут стимулировать способность к изменениям, примером чего служило воздействие на Тима его матери. Последние пару лет, которые Локки провел вместе с приемным отцом, совершавшим регулярные рейды по Сумеречному Лесу, убедили его в чрезвычайной условности деления людей на «стабильных» и «изменяющихся». Юноша видел обнесенные высокими частоколами поселения, где люди, изо всех сил, боролись за чистоту крови, но и там рождались иные дети. А в результате негативного отношения к изменяющимся и отсутствия психологической подготовки, именно там случались самые чудовищные истории.

Неподготовленный подросток попадал под влияние луны и бушующих гормонов и превращался в измененное существо, силой и ловкостью превосходившее нормального человека. В лучшем случае, он убегал в лес и скитался там, пока не попадал в общину изменяющихся, в то время, когда те еще могли научить его контролировать свои изменения. В худшем – попадал в руки непримиримых соседей и родственников, которые далеко не всегда передавали таких людей сенешалю. В целом ряде поселений бытовала традиция, предавать выродков очистительному огню. А вот, если измененному удавалось избежать сей страшной участи, то он, и в самом деле, становился, озлобленным на весь мир, чудовищем, которое принималось мстить своим ближним. И не только им. Что если однажды появится баньши, который поймет, каким образом он может повлиять на детей и подростков, чтобы вызвать у них быстрые и неконтролируемые мутации? Заполыхают костры, и толпы свихнувшихся измененных начнут убивать направо и налево? А родители будут вынуждены охотиться на своих детей? Не на такую ли перспективу намекали Мирриамм и ее мать?

Мысли юноши снова перескочили на семью удивительных пришельцев, так кстати, появившихся на его родной планете. Похоже, что ими двигало искренние желание помочь людям, предки которых имели с ними кровное родство. Но каким именно окажется их влияние на общество, если станет известным их происхождение и способ перемещения по Вселенной? Менестрель отчаянно сожалел о том, что не имеет возможности посоветоваться со старейшинами Круга Менестрелей. Юноша помнил множество исторических фактов, содержавшихся в хрониках, но ему недоставало опыта в приложении знаний к реальному положению дел.

Глава 5. Поединок.

Погруженный в такие невеселые мысли, Локки едва не пропустил момент пробуждения Тима. Мальчик, практически, подпрыгнул на кровати, протянул к менестрелю руки и воскликнул:

– Ты нужен Мирриамм и Нюррсс, Локки! Нам немедленно нужно идти к ним!

Ошеломленный менестрель попытался убедить Тима в том, что ему приснился нехороший сон, но мальчик отчаянно затряс головой, соскочил с постели и принялся спешно натягивать свою одежонку. Юноше ничего не оставалось, как последовать за ним в сторону апартаментов, занимаемых семьей пришельцев.

Локки взял его за руку и попытался, легким прикосновением к разуму, успокоить малыша, но неожиданно в его мозгу возникла вполне отчетливая картина. Складывалось впечатление, что он находился в большой комнате, где собрались Ройс с женой, Нюррсс, Язон и Джейрис с Раминой. И отношения между ними стремительно накалялись.

– Ты не имеешь права, навязывать мне свои решения! – рычал взбешенный герцог, пылающими глазами глядя на своего начальника стражи!

– А твои, собственные, едва не привели к войне между изменяющимися и их соседями! – не менее резко отвечал Джейрис.

– Все началось с того, что эта взбалмошная девчонка решила пойти наперекор традициям! – возмущенный герцог ткнул пальцем в сторону Рамины.

– В какой же это традиции говорится о том, что можно заставить человека вступить в брак, если он того не желает? – гневно парировала его сестра. – И отослать его из родного дома, куда подальше?

– Веками, старшие в семье решали, что лучше для младших! А старшие в клане – что лучше для остальных его членов! – Ройс определенно не собирался сдавать свои позиции.

В поле зрения менестреля попало лицо жены герцога, которое выражало полную растерянность, было очевидно, что женщина не привыкла перечить своему супругу. Лицо Нюррсс тоже было полно нерешительности, она, явно, не понимала, насколько правомерным было бы ее вмешательство, а на лице ее спутника уже проступали следы едва сдерживаемого гнева. Локки понял, что смотрит на все глазами Мирриамм, причем посредником у них выступает Тимми. Девушка, каким-то образом, умудрилась транслировать свои видения и чувства в мозг спящего мальчика, и контакт сохранялся, до сих пор.

– Тогда ты, может быть, вспомнишь старинный обычай, по которому главой клана изменяющихся становится тот, кто победил в поединке? – прорычал потерявший терпение Джейрис.

Тут менестрель осознал, что без его вмешательства, и в самом деле, не обойдутся. А также то, что он стоит прямо перед дверью в ту комнату, в которой и разворачивалось действие. Он решительно толкнул дверь и шагнул вовнутрь.

– Если уж речь зашла о старинных обычаях и поединках, то хочу напомнить, что все должно совершаться согласно правилам, которые записаны в Хартии, экземпляр которой обязан храниться в каждом замке, – решительно заявил Локки. – А я, как полноправный представитель Круга Менестрелей, а также сенешаля Сумеречного Леса обязан проследить за строгим соблюдением этих правил! И если правила будут нарушены, то вам грозит вмешательство со стороны остальных членов правящей триады!

Юноша поднял висевший на груди золотой медальон и твердо встретил пылающий взгляд герцога. А затем перевел взгляд на Нюррсс, которая едва заметно кивнула ему и преувеличенно спокойным тоном произнесла:

– Если присутствующие в этой комнате не могут, полюбовно, уладить свои противоречия на словах, представляется разумным выслушать то, что менестрель может сообщить нам о законных поединках!

Лицо герцога стало багровым от гнева:

– Как может мне, в моем доме, диктовать свои условия какой-то зеленый юнец?

– Я – менестрель Полного Круга! – возмущенно воскликнул Локки. – Мой знак подтверждает мою компетентность не только в области искусства, но и в юридических вопросах!

– А еще он – тот, кто помог вам справиться с существом, устроившим нашествие горожан! – ледяным тоном добавил конунг Язон. – Если бы не они с Нюррсс, то окрестности замка сейчас усеивали бы горы трупов! Так что, стоит прислушаться к его советам!

– И заглянуть в ту самую Хартию, – добавила леди-конунг. – Я знаю, что Мирриамм хорошо ориентируется в библиотеке замка, она и сопроводит туда менестреля. А мы с вами, тем временем, поближе познакомимся с Тимми. Можете мне поверить, это – весьма одаренный молодой человек. Уверена, Ройс, что узнав его поближе, вы по-иному взглянете на свою фамильную наследственность! Его врожденные способности позволят мальчику легко перемещаться в пространстве обелисков и не потеряться там, как это, по всей видимости, случилось с вашими родителями. А со временем Тим станет идеальным проводником для своих соплеменников.

Нюррсс поманила к себе мальчика, одновременно, взглядом, указав Локки на дверь.

Юноша вышел в коридор и вопросительно взглянул на, выскочившую следом за ним, Мирриамм. Девушка схватила его за руку и повлекла в сторону боковой лестницы.

– Ты удивительно вовремя появился! – воскликнула она, когда молодые люди оказались на достаточном расстоянии от апартаментов конунгов. – Я уж думала, что через минуту герцог и Джейрис изменят форму и вцепятся друг другу в глотку! А нам придется их разнимать!

– Действительно, они, оба, уже балансировали на грани изменения! – озабоченно подтвердил менестрель. – А разве, это не ты вызвала нас с Тимом себе на помощь?

– Вовсе нет! – удивленно взглянув на него, промолвила Мирриамм. – Я, просто, подумала о том, что ты можешь лучше нас разбираться в законах наследования власти и принятия важных решений. И мог бы предложить иной способ решения возникшей проблемы, нежели смертельный поединок между герцогом и его ближайшим помощником.

– А Тимми услышал твое пожелание даже во сне! – задумчиво промолвил Локки. – Меня все больше удивляет этот мальчик! Он сумел не только передать мне ваши с Нюррсс пожелания, но и позволил увидеть комнату твоими глазами!

– Так ты был в моей голове и слышал мысли? – от удивления девушка даже остановилась посередине лестничного пролета.

– Не совсем так! – Локки тоже остановился и задумался, пытаясь точнее объяснить то, что с ним произошло. – Я, словно бы, оказался на твоем месте в комнате, видел и слышал то же, что и ты. И даже ощущал обуревавшие людей эмоции. И это совсем не походило на те картины и образы, которые я видел, когда входил в близкий контакт с Нюррсс.

Мирриамм ошеломленно покачала головой:

– На такое способны совсем немногие из Слышащих, которые живут на моей планете! Например, моя бабушка и ее наставница. Но они достигли этого после долгих лет обучения, а вы с Тимми дошли своим умом, действуя на уровне инстинктов! Не знаю уж, кто именно затеял преобразования вашего народа, но результаты получаются впечатляющие!

– Осталось только, чтобы необузданный нрав изменяющихся не уничтожил эти результаты! – недовольно пробормотал менестрель.

– Ты снова абсолютно прав! – воскликнула девушка, встряхнув своими пышными волосами. – И именно на нас легла задача, найти способ, как заставить герцога Ройса поделиться властью с кем-то более выдержанным и способным на взвешенные решения, учитывающие изменившиеся правила игры.

– В Школе Менестрелей нас заставляли наизусть заучивать основной текст Хартии, но не менее важны комментарии к ней, – озабоченно сообщил юноша. – Я приблизительно представляю себе выход из создавшейся ситуации, но хотелось бы найти тому документальные подтверждения.

– Мама настояла, чтобы мы с Лейррисс привели в порядок все архивные документы, – сообщила Мирриамм, возобновляя свое движение по лестнице. – Они с отцом предложили Ройсу массу информации, позволяющей улучшить работу в его мастерских, поэтому он и позволил нам копаться в архиве, в свое удовольствие, тем более, что здешний менестрель совсем состарился и почти не выходит из своей комнаты.

– Герцог мог бы запросить у Круга Менестрелей помощника, но ему, судя по его поведению, абсолютно не нужны советчики! – недовольно пробурчал Локки.

– И это – еще одна причина, чтобы заставить его поделиться властью! – резонно заметила Мирриамм.

Архив располагался в большой и светлой комнате, под самой крышей замка. Мирриамм сообщила, что это они с сестрой и братьями перенесли сюда документы из сырого подвального помещения, служившего прежним хранилищем. Теперь книги и свитки были аккуратно расставлены по полкам и снабжены указателями.

– И сколько же это отняло у вас времени? – воскликнул менестрель, обозревая открывшееся богатство, сам он за два последних года не сумел систематизировать и половины архива в замке сенешаля.

– Ну, около полугода, – рассеянно ответила девушка, скользя взглядом по корешкам и указателям. – Отец всегда говорит, что информация – главная сила.

С этими словами она вынула большой цилиндрический футляр, в котором Локки узнал стандартное хранилище Хартии. Передав его менестрелю, Мирриамм достала с верхней полки еще несколько толстых томов и выложила их на стол. Юноша радостно улыбнулся, узнав в них довольно полное издание комментариев и подзаконных актов, признанных на всей территории континента.

– Мой наставник, в Школе Менестрелей, неустанно напоминал, что эти дополнения выстраданы и политы слезами и кровью! – произнес он, благоговейно сдувая пыль с переплета.

– Очень надеюсь, что ты найдешь здесь нужные нам сведения! – искренне пожелала ему Мирриамм.

– Джейрис был абсолютно прав, когда говорил о назначении главы клана изменяющихся с помощью поединка. Учитывая буйный нрав изменяющихся, только умелый и сильный боец способен призвать к порядку любого члена клана и обеспечить безопасность окружающих. Такая норма записана в Хартии, но, на практике, глава клана обычно готовит своего преемника, и переход властных полномочий проходит бескровным путем. Но не уверен, что нас удовлетворил бы такой вариант, как поединок между герцогом и его первым заместителем. Мало того, что исход поединка трудно предугадать, но внезапный переход власти в другие руки может вызвать междоусобную войну внутри клана. Идеальным было бы назначить для Ройса соправителя, с мнением которого он был бы вынужден считаться. А это могли бы быть Рамина и Джейрис, за которого она с большой охотой выйдет замуж. Тогда нам нужно перевести спор в поединок между герцогом и его сестрой, – разъяснял менестрель, стремительно листая страницы.

– Но Рамине никогда не победить Ройса! – в ужасе, воскликнула Мирриамм.

– И не надо! Я прекрасно помню один старинный прецедент, когда, от имени спорщиков, поединок вели их представители, – пояснил менестрель, пробегая взглядом пожелтевшие страницы фолианта.

– Поскольку, в вашем случае проблема, не касается, напрямую, вопросов чести и достоинства, а скорее заключается в оценке правильности принятых решений, то было бы разумно провести поединок, который называется «рука судьбы», – деловым тоном докладывал менестрель, разложив на столе принесенные документы. – В этом случае каждая из спорящих сторон выбирает себе представителя, напрямую, не заинтересованного в исходе дела. Поединок проводится между представителями, на заранее оговоренных условиях. Ни у одного из представителей не должно быть преимуществ, никто из присутствующих не должен вмешиваться в поединок. Поединок должен происходить при большом количестве свидетелей, которые смогут позднее подтвердить законность проведенного поединка.