Читать книгу Глаза Океана. Возмездие - Ярослав Толстов - Страница 2

– Ну, как он там? – взволнованно спросила Кошка, протискиваясь из багажника внедорожника на переднее сидение.

Они с Морским Змеем только что отъехали от высокого забора, ограждающего территорию психиатрической больницы, куда Морской Змей с адвокатом сумели поместить Кейна.

Многочисленные царапины и ссадины на руках юноши, оставшиеся после того, как они с Ноэль занимались любовью в скалах, вызвали целый ряд вопросов и подозрений у полицейских. Их ссору с Марком слышали многие из прислуги, и следователь выдвинул версию о том, что Кейн убил своего отца, чтобы отомстить за мать. Однако ушлый законник, работавший на Ноэль, сумел доказать, уже на предварительном слушании, что тяжелейшие потрясения, связанные с полной потерей родных, в течение столь короткого времени, полностью расстроили психику его подзащитного. Именно по его совету, Кейн не произнес ни слова с тех пор, как позвонил на пляже по его телефону. И отказывался от еды. Сердобольные присяжные постановили отдать его под опеку старшему брату, Джоэлю, являвшемуся, на данный момент, единственным близким родственником Кейна. И поместить мальчика в психиатрическую лечебницу.

– Парнишка держится, но силы его на пределе! – посетовал Морской Змей. – Что неудивительно при тех условиях, в которых он провел последний месяц. Быть может, в следующий раз, ты навестишь его вместе со мной? У меня уже сил не хватает, видеть его молящие глаза на неподвижном лице! А твое присутствие поддержит мальчика, ведь, ты сама говорила, что у вас с ним уже сложилось взаимопонимание.

– Ни в коем случае! – Кошка покачала головой, сетуя на недогадливость сына, жалость к младшему брату затрудняла для него верную оценку ситуации.

Джоэль со стороны наблюдал, как раскручивалась ситуация вокруг Кейна, воплощая мстительный замысел Магистра, направленный на их отца. Он даже, временами, пытался повлиять на свою мать, чтобы облегчить участь единокровного брата. И восхищался выдержкой и хладнокровием Кейна, с которыми он держался в самые трудные моменты.

– Я тоже очень сочувствую твоему брату! – смягчилась женщина. – Но я, по логике вещей, не должна испытывать теплых чувств к отпрыску своего бывшего мужа. Скорее уж, ненавидеть его! А что подумает Кейн, если я на свидании буду вести себя подобным образом? Тут-то он, скорее всего, и сорвется! Да, и как воспримут мое появление в психушке, если мы уже объявили, что я в тяжелом состоянии перевезена в больницу еще в тот день, когда погиб Марк?

Морской Змей тяжело вздохнул, его пальцы судорожно сжали руль:

– Но мы должны что-то сделать для него! Мальчик потерял всю семью и свое место в обществе. Да, еще попал в плен к этим извергам, называющим себя врачами! Ты не представляешь себе, как они измываются над больными под предлогом лечения. И выдержит ли психика Кейна воздействие тех препаратов, которыми они его пичкают?

– Тогда нам необходимо, ускорить осуществление операции по высвобождению его оттуда и доставки в Орден, – решительно заявила Кошка. – Ты уже договорился, где возьмешь труп?

– В той же больнице, где мы собирались инсценировать твою смерть! – криво усмехнулся Джоэль.

А где-то через неделю, они, уже вдвоем, стояли с тяжелым, холодным свертком возле стены каменного корпуса больницы. Ненастная ночь помогала скрывать передвижения, и им вполне успешно удалось преодолеть внешний периметр и проникнуть в парк клиники, но стены больницы освещали прожектора, свет которых метался по стене, вперемешку с тенями от раскачивающихся ветвей деревьев.

– Я пойду первой! У меня гораздо больше опыта, в такого рода операциях! А ты подстрахуешь меня снизу, – твердо заявила Кошка, отметая очередное предложение своего сына, взять на себя более тяжелую часть работы.

– Но тебе же придется не только лезть по стене, но и тащить, потом, вверх этот тяжеленный сверток. И это в твоем-то состоянии! – продолжал шепотом возмущаться Морской Змей.

Кошка с досады скрипнула зубами, Джоэль заметил изменения в ее фигуре, когда она, сегодня, осталась рядом с ним в одном облегане. Четыре с половиной месяца беременности были уже, вполне, заметны на ее миниатюрной фигурке.

– А ты, от своего сидячего образа жизни, потерял былую форму! – сердито прошипела она в ответ. – И меня Кейн, точно, узнает в темноте, а на счет тебя – я не уверена! Если бы я сомневалась в своей способности выполнить поставленную задачу, то вызвала бы сюда подмогу. Я, никоим образом, не хочу подвергать жизнь твоего брата опасности.

– Могу я, хотя бы, спросить: кто отец этого ребенка? – сварливо проворчал Джоэль, заканчивая укреплять на свертке тонкие нити тросов.

Близкие отношения Кошки и предыдущего Магистра, Грифона, не были ни для кого в Ордене особым секретом. Но вот уже год как, после смерти своего любовника, Ноэль никого из мужчин и близко не подпускала.

– Спросить-то можешь! – фыркнула в ответ Кошка. – Вот только, давать ответ я не собираюсь!

С этими словами женщина подпрыгнула и ухватилась за ближайший выступ архитектурного орнамента и заскользила вверх по стене.

Они с сыном не случайно выбрали для своей операции самую ветреную ночь, какая подвернулась, в наступившем сезоне штормов. В эти ненастные месяцы ветер дул все время с моря и нес с собой всю ту влагу, которую накопил, разгоняясь над бескрайним океаном от одного края единственного континента до другого. Ни один охранник не хотел бы, оказаться снаружи в такую погоду. Правда, и для того, кто решился на восхождение, такая погода тоже была не в радость.

Морскому Змею казалось, что потоки воды, вместе с порывами ветра, то и дело обрушивающиеся на стены старинного здания, того и гляди, смоют со стены маленькую серую фигурку. Но его мать упорно карабкалась вверх и, вскоре, оказалась у зарешеченного окна. Джоэль искренне порадовался, что сумел-таки раздобыть маленький лазерный резак, одну из последних разработок фирмы, подконтрольной корпорации его отца. Кошка несколько минут провисела, цепляясь за подоконник, а затем скользнула внутрь.

Ноэль выпрямилась и оглядела крохотную комнатушку. Женщина даже скрипнула зубами от досады: помещая Кейна в одну из лучших лечебниц округа, она не предполагала, что юноша окажется в таких убогих условиях. Стены и пол были выстланы кафелем, в углу стоял треснувший унитаз, а на железной кровати, прикрытой тощим матрасом, лежал Кейн. Одним прыжком оказавшись у его убогого ложа, Кошка обнаружила, что парнишка не только пристегнут к кровати, за руки и за ноги, прочными ремнями, но и, судя по всему, напичкан какими-то лекарствами. Глаза его были закрыты, а голова металась по подушке в каком-то кошмарном сне. Ноэль ласково погладила юношу по щеке, но тот лишь застонал, но не проснулся. Тогда Магистр прикрыла Кейну рот своей рукой и надавила на одну из болевых точек.

Юноша сдавленно вскрикнул и открыл глаза.

– Тише, мой мальчик! – прошептала Кошка. – А то тебя услышат твои церберы и прибегут сюда, тогда придется их убить.

Убедившись, что в глазах Кейна появилась искра узнавания, женщина убрала руку от его лица, а юноша, сразу, рванулся к Ноэль. Ремни врезались в кожу.

– Расслабься и я освобожу тебя! – попросила Кошка и прикоснулась железным когтем, прикрепленным к одному из пальцев правой руки, к ремню, передавившему запястье. Когда тот лопнул, на коже обнажился багрово-синий след растертой кожи.

– Какой урод так пристегнул тебя! – с трудом сдерживая себя, прошипела Кошка, стремительно перерезая остальные ремни.

– Да, все, они хороши! – пожаловался Кейн, с трудом садясь на кровати и растирая затекшие руки. – Я все дни провел пристегнутым к кровати, меня только раз в день отстегивали, чтобы я добрался до унитаза.

– А куда же врач смотрел? – взорвалась Магистр, осознав, насколько измучен парнишка.

– Так он это все и придумал! – криво усмехнувшись, сообщил юноша. – Я думаю, что он работает в сговоре с тем следователем, который вел дело моей семьи. Тому, наверное, не дает покоя, что обломился такой громкий процесс, и у него не получилось прославиться. Врач, поначалу, все пытался меня, по-хорошему, разговорить, а когда понял, что это не удастся, заявил, что все равно сломает меня. Только постоянные посещения моего брата удерживали его от тех мер, которые он применял для других пациентов.

– А что, другим было еще хуже? – ужаснулась женщина, оглядывая истощенное и покрытое синяками тело парня.

– Сам я не видел, так как, все время, был пристегнут к койке, но слышал разговоры санитаров и такие вопли из-за стены, что кровь стыла в жилах, – поежившись, сказал Кейн. – Они тут какие-то новые лекарства испытывают. По заказу какой-то «конторы».

– Ох, и повезло же тебе! – выдохнула Магистр, мгновенно покрывшись холодным потом. – Контора – это самая страшная и влиятельная из спецслужб континента! Она творит все, что ей угодно, и горе тому, кто перешел ей дорогу. Противостоять ей под силу, пожалуй, только Ордену.

– А что такое – Орден? – сразу, заинтересовался парнишка.

– Потом расскажу! – прервала его Кошка. – Сначала мы с тобой закончим то, зачем я сюда пришла.

Она подбежала к окну и поманила Кейна за собой. Оставив его стоять у закрепленного на подоконнике блока, Магистр соскользнула вниз, а затем снова поднялась, подтягивая за собой сверток, стараясь при этом не засветиться ни в одном из окон. Пришлось повозиться, затаскивая его вовнутрь, сквозь отогнутые прутья.

– Кто это? – ужаснулся юноша, когда увидел вынутый из мешка труп молодого мужчины.

– Не знаю, – пожала плечами Магистр. – Он был уже мертв, когда мы утащили его из морга. Тамошний служитель обещал продать нам труп какого-нибудь бездомного. А теперь тебе надо раздеться и помочь натянуть на него твою одежду.

– Но он же не похож на меня! – обратил внимание Кейн, спешно разоблачаясь.

– После пожара это не будет иметь особого значения! Он приблизительно твоего роста, и то хорошо! – криво усмехнулась Кошка.

– Какого пожара? – Кейн так и застыл со штанами в руках.

– Не тормози! – поторопила его Магистр. – У нас с тобой не больше четверти часа, пока твой брат не подожжет другое крыло больничного здания. А как, по-твоему, мы бы скрыли твое исчезновение отсюда? Ведь, если ты сбежишь из лечебницы, то возобновится уголовное дело, и тебя объявят в розыск, а нам лишний интерес ни к чему!

– Но в больнице же люди! – испуганно прошептал юноша.

– Мы с Джоэлем полагали, что заметив огонь на складе, их начнут выводить, тогда мы подожжем твою палату и крышу, чтобы скрыть все следы, – попыталась успокоить его Кошка.

– Но наш этаж закрыт, как и палаты пациентов! – не успокаивался Кейн. – И санитары не будут спасать этих пациентов! Как я понял, они все – опасные свидетели незаконных экспериментов! Я не могу допустить, чтобы они погибли из-за меня!

Магистр внимательно посмотрела на парня, который был полон решимости, предпринять какую-нибудь отчаянно смелую и невероятно глупую выходку, на минуту задумалась, а потом решилась:

– Ты знаешь, в каком конце коридора комната персонала? И где кабинет главного врача?

– Санитары сидят в правом конце коридора, у главной лестницы, – сообщил парнишка. – Они всю ночь дуются в карты, и у них горит свет. А кабинет главврача этажом ниже, в том же конце, я несколько раз был там. Он тоже ночует в больнице.

– Попробуй вспомнить, какое это по счету окно! – потребовала Кошка, вновь, выбираясь на стену.

– Третье справа. Там еще такая шикарная мебель! – сообщил Кейн.

– Заканчивай переодевание и жди меня, я скоро вернусь! – приказала Магистр, карабкаясь на крышу.

Кейн едва успел закончить одевать того, кто должен был стать его мертвым телом, как услышал царапание и скрежет открываемого замка его комнаты. Он подскочил к двери и столкнулся с Кошкой, лицо которой было прикрыто маской, из-под которой были видны только горящие зеленые глаза.

– Быстро натягивай вот это! – женщина отцепила от пояса и бросила Кейну маленький мешочек.

Развернув его, юноша увидел, что это серый комбинезон из эластичного материала.

– У тебя такой же? – поинтересовался юноша, заканчивая натягивать его на голое тело.

Тело Магистра было сплошь покрыто серым веществом, рассеивающим свет, и только на плечах, у шеи, прерывалось широким металлическим обручем, вокруг которого был заметен небольшой валик такого же серого цвета.

– Нет, это то, что дают ученикам на начальной ступени, – бросила Кошка, помогая ему укрепить на лице маску, прикрывающую рот и нос. – И поменьше болтай. А также беспрекословно выполняй все мои приказания, если хочешь остаться в живых!

Следуя ее указаниям, Кейн выскочил за ней в полутемный коридор и увидел, что женщина вскрывает дверь соседней палаты.

– А что будем делать, если придут санитары? – нервно прошептал он, оглядываясь по сторонам.

– Они уже никуда не придут! – зловеще пообещала Магистр. – Но судя по всему, это тебя не должно расстраивать.

– Ни чуточки! – быстро согласился Кейн. – А что ты хочешь сделать с остальными пациентами?

– Попытаться дать им возможность спастись! – ответила Кошка, проскальзывая внутрь.

В палате они обнаружили молодого мужчину в таком же состоянии, в каком недавно был сам Кейн. Кошка несколько мгновений раздумывала, а потом осторожно надрезала ремни, которые прикрепляли пациента к кровати. Сделав это, она пошла обратно к двери.

– Ты не разбудишь его? – удивился Кейн.

– Нет, – она с сожалением покачала головой. – Если он проснется, то может помешать освобождать остальных, а потом расскажет о том, кто его спас. На такое нарушение правил я пойти не могу, слишком много жизней будет поставлено под угрозу, и жизнь твоего брата – в первую очередь. Будем надеяться, что их, всех разбудит пожарная сирена. И они успеют покинуть здание.

Кейн нехотя кивнул, хотя, на душе у него кошки скребли. Но это был, все-таки, какой-то шанс на освобождение для всех, этих бедолаг.

– А что сталось с главврачом? – пытаясь подавить гнев, спросил он.

– Надеюсь, что он доживет до того момента, чтобы унюхать запах своих горелых волос, – злорадно сказала Кошка. – Двигаться он уже не сможет никогда!

Кошка и Кейн едва закончили вскрывать дверь в последнюю палату, когда прозвучала пожарная сирена.

– Давай скорей руку! – крикнула Магистр, взрезая решетку на крайнем окне и вскакивая на подоконник.

Юноша подал ей руку, женщина притянула его к себе, потом обвила его талию поясом и защелкнула на нем карабин с тонким тросом на конце. А затем взобралась ему на плечи, откуда перебралась на крышу и подтянула Кейна за собой. Осторожно выпрямившись на скользкой, мокрой черепице, парень увидел, что над противоположным концом здания поднимаются плотные клубы дыма.

– Ну, что ж! Теперь наш черед! Да будет судьба милостива к невинным! – пробормотала Магистр, нажимая кнопку на маленьком пульте.

Мгновение спустя, в комнате Кейна раздался взрыв, и из окна вырвались языки пламени.

– Следуй за мной, след в след! – строго приказала Магистр, на четвереньках направляясь к краю крыши.

Там она велела Кейну перебираться на фигурный карниз, проходивший под крышей старинного здания и потихоньку спускаться вниз по узорчатым выступам, проложенным по углу строения. Сама Кошка осталась сидеть на краю крыши, страхуя его сверху.

– Ты всего пару раз промахнулся во время спуска! – похвалила парня Магистр, присоединяясь к нему внизу, сама женщина, просто, спрыгнула с третьего этажа, раскрыв, на мгновение, крылья.

– Но этого было бы достаточно, чтобы свернуть себе шею! – пробурчал Кейн, глядя на свою страховку. – А ты, просто, порхаешь, как птица!

– Скорее, как летучая мышь, – поправила его Кошка. – Но этому тебе еще предстоит научиться.

– А кто меня будет учить? – поинтересовался юноша.

– Я, сама, буду твоим Наставником, как и обещала, – сказала Магистр, оглядываясь по сторонам. – Только сначала нам надо выбраться отсюда и добраться до Цитадели.

Во дворе клиники царила такая суматоха, что на две, прячущиеся в тени, фигурки никто не обращал внимания. Кошка указала Кейну направление, в котором она полагала двигаться и начала перебегать от одного дерева к другому, подобно одной из теней, мечущейся в пламени пожара. Когда беглецы уже перелезали через стену парка, раздался оглушительный взрыв. Оглянувшись со стены на здание, Кошка увидела, как его стены, словно бы, складываются внутрь.

– На такой эффект я, вовсе, не рассчитывала! – пораженно пробормотала она. – Нашего количества взрывчатки на такое не хватило бы!

Потом, она похлопала по плечу Кейна, который, словно, окаменел от ужаса, наблюдая страшную картину, и добавила:

– Но кто знает, чем именно здесь занималась Контора! Во всяком случае, мы, временно, расстроили их замыслы!

После чего она столкнула парнишку на другую сторону стены и скатилась следом за ним.

В то же мгновение, рядом с ними остановился, невесть откуда, вывернувшийся внедорожник.

– Что там стряслось? Взрыв такой, как будто, взлетел на воздух целый арсенал! – встревожено выкрикнул Джоэль, когда Кошка впихнула в машину слабо вменяемого Кейна и запрыгнула следом.

– Понятия не имею! – рявкнула Магистр. – Двигай отсюда, и побыстрей!

Внедорожник засвистел колесами и свернул с шоссе на проселочную дорогу.

Они отмотали довольно много километров, прежде чем Магистр предложила остановиться и переодеться.

– Кейн утверждает, что в клинике вела какие-то исследования Контора, используя пациентов, как подопытных кроликов, – сообщила Магистр Морскому Змею, пока он одевался в спортивный костюм серого цвета, натягивая его поверх облегана. – И только твои посещения уберегли его от такой же участи. Так, что рвануть могло и какое-то их оборудование.

– Выходит, мой брат выполнил свое первое задание и добыл важные сведения, еще даже не вступив в Орден! – похвалил Кейна Джоэль.

– Еще он убедил меня. попытаться спасти пациентов на его этаже, не знаю только, насколько успешно это получилось, – сообщила Кошка. – А заодно, я свернула шею этому извергу, их главврачу! Он, оказывается, на полицию работал. И на Контору!

– А при мне был таким радушным и понимающим! – недоумевающее покачал головой Змей. – Хорошо, хоть, братишку успели вытащить, пока не стало слишком поздно!

– Я никогда не смогу забыть тех страшных криков за стенами! – убитым голосом сказал Кейн, но потом встряхнул головой и добавил. – И сделаю все, от меня зависящее, чтобы поквитаться с этой Конторой!

Глаза парня сверкнули вызовом, затем превратились в щелки, и его лицо приобрело какое-то хищное и непреклонное выражение.

– Вот, это мне нравится! Неслабые цели ты себе ставишь! – добродушно усмехнулся Джоэль. – Ордену придется ко двору такой, отважный воин!

– Для начала, его надо туда доставить! – довольно резко заявила Ноэль. – Причем нам, видимо, придется поменять первоначальный план.

– С чего, вдруг, ты так решила? – озабоченно нахмурился Джоэль.

– С того, что здесь оказалась замешана Контора! – нетерпеливо ответила Магистр, ее сын, в который раз, не поспевал за изменяющейся ситуацией. – Эти-то, точно, засомневаются в случайности пожара, и начнут все тщательно изучать. Наше счастье, что пожар оказался сильнее, чем мы планировали. Но, с другой стороны, не будет достоверных свидетельств гибели Кейна. А еще, если так сложится, что обнаружат всех санитаров закрытого отделения мертвыми, в одной комнате, могут засомневаться, почему это никто из них не попытался спастись. Конечно, следов газа обнаружить не удастся, но вопросы останутся. И гибелью главного врача могут заинтересоваться, или его разоренным компьютером.

– А что с его компьютером? – спросил Морской Змей.

– Я выдернула из него внешний блок памяти, а остальное залила универсальным растворителем, – сообщила Кошка. – Отвезу добычу в Орден, пусть Пегас покопается, может, нароет чего, полезного.

– Я тоже мог бы помочь… – начал было Джоэль, но Кошка покачала головой.

– Ты, ближайший месяц, проведешь на вилле, изображая безутешного брата. Только не переусердствуй и особенно не доискивайся причин случившегося. И абсолютно ничего противозаконного! Пусть, Контора тебя хорошенько обнюхает и отстанет. Тогда мы, сами с тобой свяжемся, – приказала Магистр.

– А как же вы? – обеспокоенно поинтересовался Змей.

– Отсюда уже не очень далеко до утеса, а оттуда мы сумеем перебраться на маяк. Ну, а там – на субмарину и в Цитадель! – небрежно улыбнулась Кошка, выбираясь из машины, и делая знак Кейну, следовать за ней.

Парнишка выскочил из внедорожника, и его одежда, сразу, промокла под проливным дождем. Кейну только оставалось удивленно вертеть головой, слушая брата и его мать, он и подумать не мог, насколько близко от него была база таинственного Ордена.

– Все, это, верно, жаль только, что нам, с братом, и поговорить толком не удалось! – с сожалением выговорил Джоэль, а затем, поддавшись внезапному порыву, выпрыгнул из машины и крепко прижал Кейна к своей широкой груди.

Юноша ответил ему не менее искренним объятием, а Кошка, молча, смотрела на них, и лицо ее было мокрым не только от дождя.

– Хватит, мальчики! – срывающимся голосом выговорила женщина. – У вас еще будет время, спокойно поговорить обо всем в Цитадели, а сейчас Джоэлю пора ехать, чтобы его не хватились на вилле, взрыв был слышен издалека. В случае чего, скажешь, что навещал меня в больнице, Ханна подтвердит, что звонила, чтобы сообщить об ухудшении моего здоровья.

Морской Змей, молча, кивнул, еще раз сжал плечи брата, вернулся в машину и завел двигатель. Внедорожник стремительно скрылся за придорожными кустами, и струи дождя, сразу, начали размывать оставшиеся следы.

– Нам тоже пора двигаться, пока не началась какая-нибудь полицейская операция! – предложила Кошка, беря Кейна за руку. – Придется нам еще немного побегать под дождем!

Дождь лил так, будто решил смыть все следы человеческого присутствия на этой планете. Когда Кейн, под руководством Ноэль, добрался-таки до утеса, он был абсолютно мокрым. Однако холода он не чувствовал, серый комбинезон сохранял тепло тела, даже через тонкую пленку воды. Кошка же, казалось, вовсе, не ощущала неудобств от разгулявшейся непогоды, она бодро трусила по размокшей земле, только изредка поглядывая на Кейна, который, почти, не отставал от нее, благодаря нескольким инъекциям, которые она сделала ему, как только разбудила в больнице.

– Вот, здесь все и началось, шестнадцать лет назад! – прервала она затянувшееся молчание, подходя к подножию скалы.

– Ты в ту ночь решила покончить с собой? – с трудом выговорил задыхающийся Кейн.

– Нет, я решила прыгнуть с утеса, чтобы испытать свои силы и понять, хватит ли у меня решимости полностью изменить свою судьбу! – ответила Кошка. – Если бы я не сумела правильно рассчитать прыжок, то жизнь твоя сложилась бы по-другому. Сейчас ты продолжал бы жить в богатом доме и готовился управлять наследством своего отца. У тебя есть достаточно поводов, чтобы ненавидеть меня!

– Вовсе нет! – горячо воскликнул юноша, привлекая ее к себе. – Я, с раннего детства, чувствовал себя одиноким в этом огромном доме, где никому нет дела друг до друга! И то, чем занимался мой отец, вызывало у меня, лишь, отвращение и скуку. Если бы не ты, я все равно, рано или поздно, сбежал бы из дома. Куда угодно! А ты дала мне цель – научиться летать!

– Но ты еще не представляешь, насколько трудно ее достичь! – покачала головой Кошка.

– Мне все равно, если ты будешь со мной! – воскликнул Кейн, целуя ее мокрые губы.

– Об этом я тоже хотела поговорить! – сказала Магистр, слегка отстраняясь от него. – Я обещала учить тебя, а для этого ты должен полностью принять новые правила игры. Отношения Наставника и Ученика предполагают полное доверие и беспрекословное подчинение. И следование строгим правилам Кодекса чести Ордена. Наши отношения сильно изменятся, во всяком случае, на начальном этапе. Готов ли ты к этому?

– Я готов на все, что угодно, чтобы быть достойным тебя! – Кейн упрямо встряхнул мокрыми волосами. – И чтобы мой брат гордился мной! Ведь, он уже прошел этот путь?

– Конечно, прошел! – подтвердила Кошка. – Правда, ему было несколько легче, он попал в Орден в шестилетнем возрасте, и с ним рядом была его мать.

– Но ведь, ты тоже будешь со мной? И наш малыш? – спросил Кейн, кладя руку ей на живот.

Ноэль почувствовала, что малыш шевельнулся, словно отвечая на прикосновение.

– Он двигается! – радостно воскликнул Кейн

– Твой малыш приветствует тебя! – Кошка тепло улыбнулась, глядя на его восторженное лицо, но через мгновение ее лицо погрустнело.

– Мы будем рядом, но мы не будем семьей, до тех пор, пока не станем равными членами братства! – печально покачала головой Магистр. – Ты согласен на это?

– А ты сомневаешься во мне? – обиженно вскинулся Кейн. – Да, я, хоть сейчас, готов спрыгнуть с утеса, чтобы доказать свою решимость следовать за тобой!

– А что, это – неплохая идея! – пробормотала Кошка, глядя на волны, которые омывали утес гораздо выше, чем обычно. – Ты хотел летать вместе со мной, так для начала, мы можем вместе спрыгнуть с обрыва!

– Веди, и я последую за тобой! – отважно воскликнул юноша.

Кошка кивнула и начала карабкаться по скользкой тропинке. Когда они оказались наверху, Ноэль не дала Кейну отдышаться, и испугаться, а сразу повела к краю пропасти, откуда, совсем недавно, упал его отец. Там она, вновь, достала тонкий трос и пристегнула браслетом к руке парня, а потом сказала:

– Ты должен, как можно сильнее, оттолкнуться от края и задержать дыхание перед входом в воду, и не паниковать, когда окажешься под водой, иначе мы, оба погибнем!

– Ты можешь расстегнуть браслет! – Кейн протянул ей руку, но Кошка покачала головой.

– Я вмешалась в твою судьбу, и теперь мы будем вместе: в жизни или смерти! – твердо сказала женщина и шагнула к обрыву.

– Мы прыгаем на счет три! – сказала Ноэль, посмотрев в глаза Кейну. – Раз, два…

– Погоди! – воскликнул юноша, притянул ее к себе, и приник к губам.

Поцелуй длился долго, но когда их губы расстались, то Кейн сам сказал: «Три!» и шагнул к обрыву. Два стройных тела взвились в воздух, подобно морским птицам, а затем скрылись под водой.

– Джоэль и Кейн впервые, лично, встретились в полицейском участке, куда парнишку доставили после того, как он вызвал полицию к утесу. Наше с ним, неразумное, решение, заняться любовью в скалах, оставившее столько царапин на его руках, привело к тому, что следователь заподозрил, будто между Кейном и его отцом произошла драка. Опрос слуг подтвердил бы, что имела место ссора и тогда ему пришлось бы совсем туго. Так что появление там Джоэля и моего адвоката было очень кстати. Кейн помнил мое обещание помочь, но был абсолютно обескуражен тем, что Джоэль кинулся к нему сразу, как увидел брата в полицейской машине и больше не отходил от него, пока не увез на виллу, внеся за него огромный залог, – начала рассказывать Кошка.

Женщина поерзала на неудобном сидении и погладила живот, прислушиваясь к беспокойным толчкам малыша. Все события повторялись снова и снова. Она хотела любить и быть любимой, растить своего ребенка вместе с его отцом. И каждый раз что-то мешало. Или это она, сама, повторяла витки спирали судьбы, пытаясь переиграть ушедшие события в новых обстоятельствах. Впрочем, как и Барс.

– Барс вспоминал позднее, что именно поддержка брата помогла ему выдержать все последующие испытания, – продолжила Ноэль, посмотрев на мужа. – На вилле Кейн находился под домашним арестом и изображал жертву нервного срыва. Целыми днями он, молча, лежал в постели, глядя в потолок и перебирая в памяти недавние события. Джоэль был, по уши, загружен, улаживая вопросы опеки над братом и вступления в наследство. Но он находил время для того, чтобы пару часов в день провести у постели Кейна. Они не могли поговорить откровенно, опасаясь чужих ушей, но Джоэль, постоянно, рассказывал ему о море и обещал, что, когда все утрясется, они вместе будут кататься на лодке, плавать и нырять. Барс вспоминал, что не встречал еще того, кто говорит о море с такой любовью.

– Да, – согласилась Ханна. – Море всегда было для Джоэля главной любовью. Как и для меня. Не имея возможности взлететь в небо, я решила покорять подводный мир. Мы с Джоэлем с ранних лет, вместе, много времени проводили у прибрежных скал, исследуя подводный мир и его обитателей. Именно его стараниями у нас, позднее, и появился настоящий флот, вместо трех старых минисубмарин.

Магистр согласно кивнула и продолжила:

– Еще Морской Змей говорил и о том, как рад, наконец, познакомиться с единокровным братом, обещал свою любовь и поддержку. И Кейн поверил ему, поверил в то, что он не один в этом мире. И именно это помогло парню, вынести все то, что выпало ему позднее в психушке, и не сойти с ума.

Кошка опять, немного помолчала, посмотрела на внимательное лицо Ханны и продолжила:

– Я, и сама, не понимала, насколько одиноким ощущал себя Джоэль, пока не увидела, как заботится он о, внезапно осиротевшем, брате! Ты, пожалуй, понимала его даже лучше меня!

Ее подруга медленно кивнула, тень воспоминаний промелькнула по ее лицу:

– Да, я прекрасно помню растерянного шестилетнего малыша, появившегося вместе с тобой в Цитадели. Я, и сама, еще была ребенком, и тоже страдала от отсутствия родительской любви, поэтому привязалась к нему, как к младшему брату. Так же, как и Райя к своему племяннику, Ариэлю. Кстати, он отвечает ей взаимностью. Сейчас они даже спят в обнимку.

– Я рада, что моя дочь пытается помочь своим племяннику и брату обрести новую семью. А твоя помощь, просто, бесценна! Но мне кажется, что ваши, с Джоэлем, чувства были гораздо глубже, уже тогда, в детстве! – покачала головой Магистр. – Райя хорошо относится к малышу, но она переносит на него свои теплые чувства к Морскому Змею, который всегда привечал девочку во время своих недолгих посещений Цитадели. Он с самого ее появления в Ордене подозревал, что девочка – наша с Барсом дочь. И его младшая сестра. Памятуя мой строгий запрет, обсуждать мою беременность с кем-либо, Джоэль ничего не говорил Барсу о своих подозрениях. А Райе пытался компенсировать отсутствие родительской любви своими подарками и рассказами о море и о внешнем мире. Вот, она и возвращает долг его сыну. Но у тебя-то все было гораздо сложнее! В детстве ты была не менее одинока, чем Райя или Джоэль. Однако ты знала, что у мальчика есть мать, которая редко, но посещает его, и не завидовала этому. Ты не перестала любить его даже тогда, когда поняла, что у Джоэля, со временем, будут крылья, а ты лишена такого счастья! И он относился к тебе с такой любовью, что и меня, временами, зависть брала!

– Так это потому, что он, в те годы, проводил со мной гораздо больше времени, чем с тобой! – зардевшись от смущения, пробормотала Целительница.

– Действительно, так и было! – кивнула головой Кошка, погружаясь в воспоминания о далеком прошлом. – Сейчас мне кажется, что Грифон специально засылал меня, как можно дальше, во внешний мир, чтобы разрушить нашу любовь!

– Быть может, Грифон, просто, ревновал тебя к сыну? – предположила Ханна. – Может, он хотел, чтобы у вас с ним был свой сын?

– Совсем наоборот! – покачала головой Ноэль. – Это я, неоднократно, приставала к нему с такими предложениями, а Грифон отвечал, что не собирается терять такого хорошего воина, даже на время. В Ордене, вообще, особое отношение к семье и детям. Главная задача каждого его члена – приносить пользу всему братству, а остальное – вторично. Меня всегда немного коробило, что молодых воинов побуждают вступать в максимально возможное количество сексуальных связей с женщинами внешнего мира. И докладывать о них Совету Мастеров. А потом вербовщики проверяют возможное потомство на пригодность к присоединению симбионта.

– Ну, а как бы мы обеспечили приток новой крови в Орден? – недоумевающее пожала плечами целительница. – Пожалуй, мы бы, и вовсе, вымерли! Ведь, женщины, принявшие симбионта, в большинстве своем, бесплодны. Ты – редкое исключение! В этом столетии только у Сенатора с Кондором родилась я, да, и то – бескрылая!

– Все, это так, только такой подход порождает моральных уродов! – сердито воскликнула Кошка. – Став Мастером и узнав всю подноготную этой системы вербовки, я частенько задумывалась, были ли случайными события, приведшие меня в Орден? Я выросла в глухой приморской деревушке, на берегу северной части океана, моя мать была рыбачкой. А отец появлялся не чаще раза в год с бродячим цирком. Конечно, я с малых лет любила лазить по деревьям и скалам, и прыгать, откуда не попадя. Я была иной, чем остальные дети деревни, но мать любила меня. Отец же, постоянно, рассказывал мне о дальних краях, учил правильно прыгать и нырять. Я боготворила его! Мне казалось, что он тоже любил нас, обеих. Но как объяснить, что мать моя погибла именно в тот год, когда отец решил забрать меня с собой, а мать ему воспротивилась? Тогда я посчитала это удачей! Я увидела новые города и земли, научилась летать под куполом цирка. И чуть с ума не сошла от горя, когда он погиб под колесами какого-то автомобиля! Я долгие годы проклинала Марка, подозревая, что это он убил отца, так как тот был против нашего романа. А чем был лучше мой отец, который сломал жизнь моей матери, намеренно сделав ей ребенка, а потом ждал, когда я подрасту, чтобы забрать в Орден. И убил бедную женщину, когда она не захотела отдавать свое единственное дитя?

– То, что ты говоришь – ужасно! – смущенно пробормотала Ханна. – Но ведь, не все такие изуверы! Вот, например, Хранитель любил свою жену всю жизнь, у него не было ни одной, постоянной подруги после ее смерти. То, что Грифон был его сыном, для меня – как гром с ясного неба! И дочь он свою любит, несмотря ни на что! А Кондор – тоже любит Айшу и защищает ее. Хотя, она, практически, убила его! И ко мне Кондор всегда хорошо относился, хотя, и скрывал, что он – мой отец. Но именно благодаря ему, я прошла полный курс подготовки Воина, он никогда не попрекал меня неполноценностью, а побуждал искать пути, быть полезной Ордену и без крыльев. И Джоэля Кондор любил гораздо больше, чем просто Наставник своего Ученика.

– Да, это так! – согласилась Кошка. – Именно вам с Кондором я обязана тем, что Морской Змей вырос не только хорошим воином, но и честным и порядочным человеком. Тебя он любил не меньше, чем мать, а в юношеские годы, пожалуй, и больше! Подростком Джоэль был откровенно влюблен в тебя, и я думала, что вы, со временем, станете хорошей парой. Но что же, тогда не сложилось?

– Да, Джоэль, в какой-то момент, увидел во мне не сестру, а женщину, – зардевшись, подтвердила Ханна. – Он начал говорить мне комплименты и даже сочинил для меня песню!

– А ты, что, тогда любила кого-то другого? – поинтересовалась Магистр. – Я помню, что Джоэль сам не свой ходил, когда ты перестала встречаться с ним.

– Да нет же! – с печальной улыбкой ответила Целительница. – Я тогда, как и сейчас, любила только его, одного!

– Но что же, тогда, помешало вам быть вместе? – удивленно воскликнула Кошка. – Насколько я знаю своего сына, он был бы тебе верным мужем и не вляпался бы в эту историю, со стервой из внешнего мира!

Мучительная гримаса искривила лицо Ханны, она даже глаза прикрыла, сбираясь с духом, но, все же, ответила:

– Я поступила так, как требовал мой долг члена Ордена и Целителя! Но не только! Я слишком любила Джоэля, чтобы связать его с женщиной, у которой не будет детей!

Ноэль недоуменно покачала головой:

– Ты что, уже тогда знала, что бесплодна? Но, можно же, было попытаться…

– Все не так! – с трудом выдавила из себя Целительница. – Я, сама решила, что не могу позволить родиться ребенку, который будет таким же ущербным, как и я!

– Я думаю, что ты тогда совершила большую ошибку! – со вздохом промолвила Кошка. – Тебе надо было все объяснить Джоэлю, он бы тебя и бесплодную любил! А может быть, судьба бы благословила вас крылатым малышом! А так, Морской Змей едва жизни не лишился, гоняясь за призраком любви! Хорошо, хоть, сейчас у вас все, более-менее, нормально.

– Да, собственно, об этом я и хотела с тобой поговорить! – еле слышно прошептала Ханна.

– Что опять не так? – всплеснула руками Магистр.

– Я беременна! – прошептала Ханна, не поднимая глаз. – И не уверена, стоит ли сохранять жизнь этому малышу. Джоэль пока не знает о нем.

– Но раз, ты уже пошла на этот шаг, зачем убивать новую жизнь? – искренне поразилась Кошка. – У тебя было достаточно средств, чтобы, просто, предотвратить беременность!

– Да, столько всего наложилось в последнее время, этот бунт в Цитадели, куча раненых, болезнь Барса, что я как-то пропустила этот момент! Мне-то некому было поставить горькую капсулу! – со слезами в голосе промолвила Целительница. – Когда я увидела, в каком состоянии Морской Змей вернулся в Цитадель после смерти своей жены, узнала, что именно там приключилась, то решила, что приложу все усилия, чтобы вернуть ему желание жить. Я не могла смотреть, как он угасает, не обращая внимание ни на кого, даже на сына. Я пришла к нему и созналась, что всегда любила его и прошу его, ради нашего прошлого чувства, подарить мне ребенка.

– А сама, при этом, рожать не собиралась! – съехидничала Ноэль. – И как долго ты собиралась морочить ему голову?

– Я думала, что используя подручные средства, сумею сделать вид, что ничего не выходит, потому как я не очень молода, а Джоэль не будет особенно настаивать, ведь, у него уже есть сын! – пробормотала Ханна, смущенно отводя взгляд.

Магистр внимательно посмотрела на свою подругу и поняла, что несмотря на то, что реальный возраст Ханны лет на десять меньше, чем у нее самой, выглядела женщина значительно старше нее. Крепкая, подтянутая фигура заядлой пловчихи выглядела, все еще, весьма привлекательно, но вокруг глаз и губ змеилась сеточка морщинок. Сказывалось отсутствие симбионта, поддерживающего жизнь своего партнера.

– Ты поняла, о чем я говорю! – с горькой усмешкой сказала Целительница, правильно оценив внимательный взгляд Магистра. – Джоэль, и сейчас, выглядит значительно моложе меня! А что будет через десять лет!

– Я думаю, мой сын любит тебя такой, какая ты есть! – твердо заявила Кошка. – И ему наплевать на твои морщинки, и на то, будут ли у вашего малыша крылья! А вот, если ты избавишься от его ребенка, то он этого не простит!

– А какое он примет решение, когда поймет, что приняв полное слияние, переживет и меня, и ребенка? – вдруг спросила Ханна. – И каково будет мне понимать, что он губит свою жизнь из-за нас?

Кошка задумчиво прикусила губу, посмотрела на Барса, а затем сказала:

– Мы с Кейном, оба раза, абсолютно не задумывались, будут ли у ребенка крылья! Мы любили друг друга, и эти мгновения стоят долгих лет пустой жизни. Ребенка считали подарком судьбы, подтверждением нашей любви друг к другу. А то счастье, которое ты испытываешь, впервые заглянув в глаза своему малышу, отгонит даже страх смерти. Быть, всегда лучше, чем не быть! Ты – Целитель, эту истину ты должна знать лучше, чем кто-либо другой! И наука не стоит на месте, возможно, со временем, мы сумеем придумать, как решить твою проблему! Ведь, всего два дня назад мы думали, что смерть Барса неизбежна, а теперь надеемся на его бессмертие. Так что не паникуй заранее, а пойди и обрадуй своего приятеля, если он еще не уснул, прямо на столе!

И чтобы женщина не передумала, Магистр взяла ее за руку и потащила в ту комнату, где все еще продолжалось застолье.

Войдя в палату, преобразованную в банкетный зал, они увидели, что не только юный Стриж, но и крепкий Джоэль, уже сдался на милость «зеленого змея». Он тоже спал, уронив на стол курчавую голову. Пегас с Моржом куда-то, потихоньку, улизнули. Однако Сокол и Летучая Мышь еще бодрствовали, хотя, на ногах, практически, не держались. Хранитель пытался поднять и пристроить их рядом с Кондором, чтобы оттранспортировать по домам. Ханна презрительно хмыкнула, подхватила под мышки худощавого вербовщика и пристроила Летучего Мыша к Кондору, положив руку на плечо.

Кошка обратила внимание, насколько похожи отец и дочь. Раньше Магистр считала, что крепкая, широкоплечая фигура Ханны – прямое следствие ее неумеренного увлечения плаванием. Однако теперь, когда они стояли рядом, в глаза бросались не только высокий рост и ширина плеч, но и высокие скулы, и упрямые подбородки. Вот только, волосы у Целительницы были не темные, как у отца, а светло-русые, как у Сенатора, когда она была помоложе. И густые кольца волос ее отца преобразовались в мягкие волны, особенно хорошо смотревшиеся на длинных волосах, которые Ханна могла отращивать, не будучи обязанной, постоянно, натягивать для полетов облеган. А цвет глаз, скрывавшихся под густыми, в разлет, бровями, напоминал море в солнечную погоду. Женщина была поразительно красива, несмотря на, далеко не юный, возраст, и Магистр, вполне, могла понять чувства своего сына.

Кондор с улыбкой поблагодарил дочь, обнял Сокола и Мыша за талии и потащил по коридору. Хранитель же легко поднял на руки худенького Стрижа и пошел следом. Ханна проводила их сердитыми взглядами и принялась собирать разнокалиберные бутылки и стаканы.

– Займись, лучше, Джоэлем, а это завтра уберем! – посоветовала ей Магистр, отбирая стопку стаканов. – А то я завтра, если пойму, что ты промолчала, сама все расскажу Джоэлю, и тебе придется отвечать на множество неприятных вопросов твоего сердечного друга!

Целительница прерывисто вздохнула, но, поняв, что ей не отвертеться, присела рядом с Морским Змеем. Составляя в угол посуду, Кошка наблюдала за тем, как ласково и осторожно Ханна разбудила Джоэля и помогла ему подняться со стула. И в очередной раз, подумала, насколько они были подходящей парой. Морской Змей сложением пошел в отца, и почти на голову превосходил в росте даже высокую Ханну. Широкие плечи и узкие бедра выдавали настоящего летуна, не позволявшего себе расслабляться даже во внешнем мире. Вглядываясь в благородные, породистые, черты его лица, Ноэль узнавала того Марка, в которого, без памяти, влюбилась в юности. Вот только, внешность Джоэля гораздо лучше соответствовала его внутреннему содержанию. Если проводить параллели, то Марк, по справедливости, должен, был бы, родиться уродливым горбуном.

Морской Змей ласково обнял за плечи, поддерживавшую его, Ханну и побрел за ней на выход. В дверях целительница обернулась и бросила на подругу смущенный взгляд, а Кошка ободряюще улыбнулась и помахала рукой.

– Пусть, будет судьба благосклонна к вам и вашему малышу! – от всего сердца пожелала им Магистр и тут же увидела, как вскинулся Джоэль.

– Ты беременна? – срывающимся от счастья голосом спросил он Ханну.

Та густо покраснела и кивнула головой. С Морского Змея, мигом, слетел весь хмель, он подхватил на руки свою подругу и закружил по комнате, сбивая все, попадавшиеся на пути, стулья.

– Идите, уже, к себе, пока тут все не разнесли! – со смехом попросила их Кошка. – Там у вас будут другие возможности, выразить друг другу свою любовь!

Джоэль кивнул и, не опуская Ханну, кинулся по коридору в комнату Целительницы. Магистр проводила их долгим взглядом, искренне желая, чтобы никакие внутренние комплексы и внешние обстоятельства больше не мешали счастью этой пары.

Махнув рукой на опрокинутую мебель, она побрела в палату Барса, где ночевала последнее время. Прижавшись головой к прохладному стеклу купола, окружающего Кейна, Кошка подумала о том, как часто люди, на пустом месте, возводят препятствия своему счастью. И она, сама, не исключение.

– Не изводи себя понапрасну! – услышала она у себя за спиной голос Хранителя. – Еще рано для существенных изменений. Барс не умер – и это главное!

Магистр смущенно отпрянула и посмотрела на него:

– Куда ты подевал Стрижа? Так быстро добраться до его кельи и обратно не по силам даже тебе!

– Я так и подумал, что ты не захочешь ложиться, если тебя кто-нибудь не заставит! – ворчливо заметил Хранитель, подходя к мониторам. – Поэтому решил отнести Стрижа в детскую и пойти, сменить тебя на дежурстве. Мне-то сна нужно гораздо меньше, чем тебе.

Сверившись с записями Ханны, он повернулся к Кошке и порекомендовал:

– Ложись-ка ты спать! А то, и мужу не поможешь, и малышу, запросто, навредишь!

Магистр устало кивнула и побрела к узкой кушетке, служившей ей, последний месяц, спальным местом. Но, не дойдя до нее, вдруг, нахмурилась и обернулась к Хранителю:

– Скажи на милость, зачем ты Стрижа-то в детскую отнес? Ведь, там же Райя сегодня ночует!

Мужчина саркастически сжал губы и недовольно взглянул на нее:

– Во-первых, Райя там ночует не одна, а с Ариэлем! А Стриж не в том состоянии, чтобы до нее домогаться. И прекращай-ка ты пасти ее, девушка достаточно взрослая, чтобы самой о себе позаботиться!

– А на мой взгляд, она – еще ребенок! – упрямо заявила Магистр. – Ей едва исполнилось четырнадцать!

– Ей уже четырнадцать, и, на мой взгляд, она уже, вполне, сформировавшаяся девушка! – парировал Хранитель. – Во времена моей молодости, в Ордене поощрялись ранние связи между Ученицами и Воспитанницами, до того, как они примут симбионта, и молодыми Воинами. И детей в Ордене рождалось гораздо больше! Крылья можно обрести и попозже, а возможность иметь ребенка может, после слияния, больше и не представиться.

– Как ей воспитывать детей, если она, сама еще только из пеленок выбралась! – взорвалась Кошка.

– А на то, чтобы их воспитывать, имеются Воспитатели! – не уступал Кракен. – Если же тянуть с этим слишком долго, то женщина может умереть в родах, как моя жена. Айша тоже не очень торопилась, и Ханна оказалась у нее единственным ребенком. Да, еще и ущербным. Или ты хочешь, чтобы твоя дочь осталась бесплодной, как наша Целительница, вынужденная, всю жизнь, воспитывать чужих детей?

– А вот, насчет своей внучки ты ошибся! – сообщила Кошка с ехидной усмешкой. – Отсутствие детей было ее, собственным, решением, она не хотела плодить бескрылых. Правда, на данный момент, Ханна беременна, и они с Морским Змеем вполне счастливы!

– Ханна – беременна? – ошеломленно переспросил Хранитель. – Это меняет все, мои представления о действии симбионта!

– А что тут такого? – удивилась Магистр.

– Я полагал, что Ханна не может принять симбионта из-за того, что ее организм слишком сильно сопротивляется чужеродному вторжению! Мы с предыдущим Целителем предпринимали несколько попыток, девочку несколько недель трепала жестокая лихорадка, а потом симбионт погибал. Похоже, что ее организм вырабатывал такие сильные антитела, которые убивали мантию даже в обруче с внешней подпиткой. При таком раскладе, в ее организме не должен был бы приживаться и ребенок твоего сына, у Морского Змея, как и у тебя, прекрасные взаимоотношения с симбионтами, – рассказывал Кракен, усиленно пытаясь осознать ситуацию.

– А когда попытка слияния предпринималась последний раз? – поинтересовалась Магистр.

– По-моему, когда Ханне было лет девятнадцать- двадцать, – вспомнил Хранитель.

– Но мне-то было уже двадцать три, когда я попала в Орден и приняла симбионта! – напомнила ему Кошка.

– Твой случай был исключительным! – покачал головой Кракен. – Твой отец сумел провести тест на совместимость, и не один раз. И, тем не менее, мы с тогдашним Целителем сильно сомневались в успехе предприятия, считали, что была реальная опасность для твоей жизни. Но Грифон настаивал, он был Магистром, и мы уступили. Хотя, вопреки нашим опасениям, все прошло достаточно легко. Поэтому-то мы и пробовали с Ханной так долго. И безуспешно. И тем удивительней для меня сегодняшняя ситуация!

– Возможно, причина успеха – именно возраст Ханны, – задумчиво произнесла Кошка. – Я думаю, что ее организм начал стареть, и иммунитет снизился. А возможность забеременеть еще осталась. Интересно бы проверить ее ребенка на присоединение симбионта, если он не «бескрылый», то может и для Ханны еще существует вероятность слияния?

– Вопросов больше, чем ответов! – со вздохом сказал Хранитель. – Но все, это пока терпит, а вот спать тебе надо идти, прямо сейчас!

Кошка кивнула головой и начала устраиваться на кушетке.

– Хочешь, я выйду, если ты стесняешься снимать облеган при мне? – искоса, бросив на женщину внимательный взгляд, спросил старый Мастер.

– И так сойдет! – буркнула Кошка, залезая под одеяло.

– Не думаю! – настойчиво ответил Кракен. – Мне кажется, что ты его почти не снимала в последнее время, а это может плохо сказаться на малыше! Во всяком случае, так мне говорила моя жена, а у нее был огромный опыт целителя Цитадели! Я понимаю, что ты ужасно устала, и живот тебе мешает сгибаться, но коже необходимо дышать!

Хранитель подошел и сел на край постели.

– Я часто помогал Чайке на последних месяцах, в этом нет ничего предосудительного! – сказал он, откидывая одеяло.

Магистр поняла, что так просто от него не отделаться, со вздохом приподнялась на постели и предложила:

– Пусть, будет по-твоему! Я займусь руками, а ты поможешь освободить ноги. Живот, действительно, мешается.

После этих слов женщина надрезала ухо и поделилась кровью с Хранителем.

– Ты, и в самом деле, давно его не снимала! – сердито сказал Кракен после нескольких минут упорных усилий, в результате которых с трудом освободил ступни. – Или он не хочет меня слушаться!

– У меня что-то тоже туго идет! – ответила Магистр, которая даже вспотела от усилий.

– Может быть, тебе начать ходить, просто, в мантии? А вниз надевать обычную одежду, из ткани? – предложил Хранитель, не прекращая своих усилий.

– Да, она тоже постоянно липнет к животу! – криво усмехнувшись, пошутила женщина. – Того и гляди – прирастет!

– Я бы не стал так легко к этому относиться! – предостерег Хранитель. – Необычное поведение симбионта, особенно во время беременности – не повод для шуток! Завтра же попрошу Ханну, провести дополнительные исследования!

– Завтра – пожалуйста! – заявила Магистр, заканчивая раздеваться. – А сейчас я, до смерти, хочу спать! Да, и Ханну ты сейчас из комнаты, ни за что, не выманишь!

Кармина медленно ползла по каменной стене, выискивая пальцами каждую, крохотную трещину и выбоину. Женщина уже потеряла счет времени, которое она провела между небом и землей. Судя по тому, насколько поредела мгла, близился рассвет, а это означало, что вскоре ее смогут увидеть рыбаки, выходящие в море с восходом солнца. Конечно, не так много судов бороздят глубокие воды внешней стороны Кольца, куда смотрит башня Короля-Дракона. И еще меньшее количество людей бросает пристальный взгляд на мрачную башню, считается, что она приносит несчастья. Но все возможно, и это могло рассекретить ее миссию, и отнять последние шансы на успех. Однако и ускорить свое продвижение Кармина не могла. Древняя башня, на поверку, оказалась гораздо более ровной и гладкой, чем более поздние строения, по которым женщине, ранее, приходилось взбираться. Поэтому Кармина упорно продолжала карабкаться, нашаривая пальцами рук и ног малейшие неровности, и молясь о том, чтобы не ухудшилось сцепление облегана с поверхностью. Волна горечи и негодования поднималась в ее душе всякий раз, когда она вспоминала о том, сколько усилий было потрачено на подготовку задуманного предприятия. Кармина, просто, не имела права подвести своих друзей!

От этих мыслей у женщины, вновь, зашумело в голове, а серое вещество, покрывавшее ее руку начало наливаться красным цветом. Кармина, на мгновение, приостановила движение и попыталась выровнять дыхание и успокоиться. Не хватало еще, чтобы ее облеган побагровел, сделав ее еще более заметной на серой, каменной поверхности! Женщина попыталась приподнять голову, чтобы бросить взгляд вверх.

Там, над ее головой, находилось самое главное препятствие. Высокая башня была абсолютно ровной, без каких-либо выступов и отверстий, только на самой вершине ее опоясывал широкий, кольцевой балкон, на который выходило единственное окно королевских апартаментов. В них можно было попасть, только пройдя по узкой и длинной винтовой лестнице внутри башни, на каждой площадке которой стояло по гвардейцу. Или проникнув через большое окно, для чего нужно было взобраться по наружной стороне башни, если у вас, конечно же, нет крыльев. Что Кармина сейчас и пыталась проделать.

Подняться по многофутовой, скользкой, каменной поверхности было еще полдела, главным было преодолеть тот самый, широкий, кольцевой балкон, на котором кое-где стояли кадки с растениями. И не было никакого ограждения. Женщине оставалось надеяться, что расположение тяжелых, каменных кадок не изменилось с тех пор, как она смотрела на них в последний раз.

Кармина осторожно взглянула вверх. Балкон был уже в пределах достижимости арбалетного выстрела. Женщина перенесла всю тяжесть тела на ноги и правую руку, которая острыми, металлическими когтями впивалась в едва заметную трещину между блоками. Затем она оторвала от стены левую руку и выстрелила вверх из маленького арбалета, закрепленного на кисти руки. Маленькая стрела, снабженная крюком, взвилась ввысь и, преодолев край балкона, заскрежетала по каменному полу. Несколько мгновений тонкий трос, который следовал за стрелой, скатывался вниз, и Кармина успела подумать, что промахнулась. И о том, что будет, если скрежет разбудит Короля-Дракона.

Конечно, все, ее, осведомители утверждали, что бурные, ночные оргии повелителя Кольца заканчиваются только к утру, и тот, отсыпаясь, до полудня не покидает своих апартаментов. Потому-то она и решилась проникнуть к нему именно в этот, предрассветный час. Такой сложный способ был единственной возможностью, вплотную подобраться к тирану, за последние десять лет, в ходе завоеваний, подмявшему все население Кольца и постоянно находившемуся под охраной преданных легионов. Никому не удавалось победить Короля- Дракона на поле боя. А приближение наемных убийц он чувствовал за версту и первым наносил удар. Отрубленные головы врагов заполняли почти все промежутки между зубцами на крепостной стене. Однако, у Кармины теплилась слабая надежда, что именно она имеет некоторые шансы на успех. А в случае смерти повелителя у восставших появлялся шанс на победу. Последний Король-Дракон не имел наследников, и друзья Кармины надеялись возродить Совет Горных Княжеств.

Тут скрежет прекратился, и тонкий трос натянулся, указывая, что крюк встретил опору. Женщина подергала за него, затем намотала обратный конец на предварительно вбитый крюк и начала медленное движение к краю балкона. Когда ее пальцы коснулись горизонтальной поверхности, Кармина быстро подтянулась вверх. И чуть было не рухнула обратно.

Король не спал. Напротив, он стоял на противоположном краю террасы и смотрел, как над безбрежным Океаном появляются первые лучи солнца. Его стройная, широкоплечая фигура багрово-черным силуэтом выделялась на фоне предрассветного неба, расцветавшего всеми оттенками розового и лилового. Сильный ветер, дующий с бескрайней водной глади, шевелил его длинные, черные волосы. Точно так же любил стоять и его отец. Всех остальных приводила в ужас даже мысль о том, чтобы подойти к краю, продуваемого всеми ветрами, балкона. Всех, кроме Кармины, у нее этот вид вызывал уверенность в том, что однажды она, непременно, полетит.

Женщина взяла себя в руки и медленно вползла на балкон, прячась за каменную кадку с невероятно искривленным деревом, в которой застрял ее крюк. Дракон продолжал неподвижно стоять, скрестив на груди руки и глядя в океан. С минуту Кармина раздумывала, стоит ли ей дальше прятаться, а потом выпрямилась и, осторожно ступая босыми ногами, двинулась вперед. Если король услышал ее, то она обречена. Впрочем, Кармина, и так, не очень продумывала пути отхода, для нее главным было, выполнить задачу, а не остаться в живых. Слишком долго она ненавидела этого человека. И теперь надеялась, что ее быстрота и ловкость, вполне сравнимые с королевскими, помогут ей завершить задуманное. А затем у нее останется возможность проверить, правду ли говорят сказки о возможности летать.

Эти сказки рассказывали на Кольце от начала времен, и в них утверждалось, что некогда у людей были серые крылья, позволявшие им парить над водной гладью. Подтверждением этому были многочисленные террасы и балконы старых замков, подобные тем, на которой сейчас находилась Кармина. И Король-Дракон, чей род умел оживлять кровавые камни и с их помощью приобретавший способности, намного превосходившие обычного человека.

Он, по-прежнему, оставался неподвижен, только ветер играл тяжелыми прядями прямых, черных волос, так похожих на ее собственные, только гораздо длиннее. Свои роскошные, черные пряди Кармина обрезала, когда решила, полностью, посвятить себя борьбе за свободу, чтобы многочисленные соратники-мужчины перестали видеть в ней, прежде всего, вдовую красавицу-княгиню. И это несмотря на то, что женщина любого из них могла победить в Поединке Чести. Да, и на поле брани воином была не из последних.

Но это было совсем не то, что сойтись в Поединке с Королем-Драконом. Даже, если отбросить дополнительные возможности, которые давали ему кровавые камни, Дракон был на голову выше Кармины и в прекрасной физической форме, чувствовалось, что войны он выигрывал совсем не в кресле стратега, а с мечом в руке. И преданность его легионеров зиждилась не только на щедрой оплате, но и на восхищении его воинской доблестью. Еще много говорили о его абсолютном равнодушии к смертельной опасности и способности увлечь людей личным примером, когда он бросался в атаку в одном облегане, сбросив с себя защитные доспехи.

На короле, и сейчас, не было одежды, кроме той субстанции, что покрывала тонким слоем все тело, выбираясь из металлического обруча с живыми камнями, закрепленного в основании шеи. И если на Кармине она была серой, то у Дракона – багрово-черной. Не зря, в народе его прозвали огненным дьяволом. Насколько понимала женщина, цвет облегана, напрямую, зависел от силы эмоций, обуревавших человека, а если это так, то король, постоянно, находился в состоянии крайнего возбуждения, и чувства, которые его обуревали, приятными не назовешь.

Кармина преодолела почти все расстояние, разделявшее ее и короля, остановилась, задержав дыхание. Внезапно промелькнувшие, детские воспоминания, на мгновение, наполнили ее отвращением к тому, что она собиралась сделать. Однако, женщина тряхнула головой, отгоняя морок, сжала пальцы, выдвигая стальные когти и стремительно бросилась вперед. Длинные, острые лезвия были уже в дюйме от обнаженной шеи короля, когда его неподвижная фигура ожила и скользнула в сторону. Невольный крик вырвался у Кармины, когда она поняла, что не удержится на краю пропасти. Она уже падала за край, глядя на острые скалы побережья, когда сильная рука схватила ее за волосы и рванула назад. Импульс оказался столь сильным, что женщина прокатилась по каменным плитам и ударилась головой о стену башни. Сквозь наплывающую багровую тьму Кармина успела увидеть, полыхающие алым светом, глаза Дракона и услышать такой знакомый голос:

– Зачем же ты так торопишься снова покинуть меня, сестренка?

Маленькая девочка бежит по неровному, каменистому склону, кое-где поросшему колючим кустарником и вьюнами. Она часто спотыкается, поскальзываясь на пятнах лишайников, покрывающих солнечную сторону валунов, несмотря на то, что ее зрение полностью сосредоточенно на дороге. Девочка даже не решается оглянуться назад, хотя, осознает, что погоня близка. Ее мозг уже улавливает мысли преследователя, девочка понимает, что когда он ее догонит, то пощады ждать будет неоткуда. Малышка напрягает последние силы и вылетает из зарослей. И о, ужас! Перед ней вырастает почти отвесная скала. Огибать ее уже нет ни сил, ни времени, поэтому девочка решает лезть вверх. Ей удается взобраться довольно высоко, как вдруг предательский камень проворачивается у нее под ногой, и девочка летит вниз, сжимая в ладони острый обломок скалы.

Сильный удар об камни выбил воздух из ее груди, малышка почти потеряла сознание, но стоило ей услышать торжествующий вопль своего преследователя, выскочившего из зарослей, как девочка попыталась, вновь, встать на ноги. И с криком рухнула обратно, правая нога была сломана, кость прорвала кожу и вышла наружу. О реальном сопротивлении можно было забыть. Но молить о пощаде было не в правилах у той, которая, единственная, решалась дать отпор принцу-дракону. А в этот раз, и вовсе, перешла все границы, когда рассекла ему скулу острым камнем, в ответ на очередное оскорбление.

Изо всех сил пытаясь удержать ускользающее сознание, девочка приподнимается на локте и поднимает руку с зажатым в ней острым обломком скалы.

– Только посмей тронуть меня, и я убью тебя, Катан! – в голосе девочки звучит отчаянная решимость.

Выбежавший из кустов, высокий мальчик, в изумлении, остановился, потом медленно приблизился к той, кого так настойчиво преследовал. Он уже успел заметить неестественно вывернутую ногу и пятно крови, расплывавшееся на шароварах из тонко выделанной рыбьей кожи. Катан задумчиво склонил голову набок, волна прямых, блестяще-черных, волос скользнула по его щеке. Он нерешительно поправил металлический обруч, стягивающий волосы на голове, и потер, вставленный в него, большой, кроваво-красный камень, полыхавший таким же ярким пламенем, как и его глаза. Принц, явно, не привык к такому яростному сопротивлению, да еще, и от врага, намного уступавшего ему по силе.

Девочка, внезапно, поняла, что гнев принца, который она ощущала, как горячую волну, уступает место глубокому удивлению. О том же говорил и меркнущий пламень в камне. И в его глазах. Но малышка упрямо продолжала сжимать камень в своей ладошке.

– Такой отважный воин достоин всяческого уважения! – услышала она необыкновенно низкий, грудной голос принца-дракона. – Предлагаю тебе условия перемирия: ты бросишь камень, а я отнесу тебя в постель и позову целителя!

Несмелая улыбка тронула губы девочки, ладошка разжалась, выпуская камень. Она победила Дракона!

Кармина открыла глаза и посмотрела на потолок, разрисованный летящими в облаках драконами. Этот сон, повторявший историю из ее детства, возвращался к ней снова и снова. Это был переломный момент в их отношениях с Катаном. Принц, постоянно, донимал всякими шутками и придирками маленькую, шуструю девчонку, совсем недавно появившуюся в крепости Короля-Дракона. Ее привезли одним дождливым, хмурым утром из далекого, горного княжества и оставили в сторожке у ворот, сообщив стражникам, что в девочке течет королевская кровь.

В таком событии не было ничего удивительного, ведь, часть налогов подданные выплачивали королю девушками для увеселений, которые через некоторое время возвращались в свои дома, а во время инспекций и военных походов ни одна женщина не осмеливалась отказать Королю-Дракону в близости. Детей, частенько, присылали потом ко двору. Мальчики пополняли легионы короля, а девочки, обычно, становились прислугой в замке Дракона. Так бы случилось и на этот раз, но когда старый Хранитель Архива, по обычаю, надел ей, для проверки, на шею свою цепь с кровавым камнем, то он, внезапно, ожил и засветился кроваво-красным пламенем. Такого не случалось уже много лет. Последним носителем живого камня, после Короля, стал только принц Катан.

Девочку немедленно отвели к Королю-Дракону. Кармина, и сейчас, помнила тот пронзительный взгляд прозрачно-серых глаз, в которых, неожиданно, вспыхнуло алое пламя.

– Кто ты, дитя? – прозвучал низкий, грудной голос. – Как зовут твою мать?

– Моя мать умерла! – заявила девочка, гордо выпрямившись во весь свой крохотный рост. – И я не дитя, я – Кармина, дочь гор!

– Ты, и правда, моя дочь! – сказал король с усмешкой заглянув в глаза малышки, которые тоже вспыхнули алым. – В тебе не только кровь дракона, но и дух дракона! Ты будешь расти вместе с принцем и носить живой камень!

– И у меня будет такой же красивый обруч, как у тебя? – спросила отважная девчонка, указав рукой на шею короля.

По губам короля скользнула короткая усмешка, он погладил широкий обруч из серебристого металла, усеянный красными камнями, в глубине которых тлело живое пламя.

– Конечно, когда придет твое время! – пообещал он. – А пока тебе хватит и одного камня на голове!

Действительно, Кармину поместили в ту часть дворца, где жили принц и его товарищи по играм. Все, они были отпрысками знатных, прибрежных семейств, но никто из них не сумел оживить камень, хотя, многие семейства утверждали, что ведут род от древних драконов. А пятилетняя малышка из далекой горной деревушки носила на лбу обруч с горящим камнем. Это ужасно злило всех этих, высокородных, отпрысков, и они постоянно науськивали на нее Катана.

Принц был на пять лет старше Кармины, его матерью была высокородная Иррия, дочь главы самого могущественного из морских кланов. И, до недавнего времени, только король и принц Катан носили живые камни. Королеву не могла не беспокоить потеря исключительности ее сына, и она тоже вносила свой вклад в раздувание вражды между Катаном и Карминой. В результате этого, каждое появление девочки в дворцовом саду сопровождалось градом колкостей и насмешек со стороны принца и его прихлебателей.

Поначалу, девочка старалась избегать своих обидчиков и прятаться в наиболее глухих уголках сада. Однако, Король-Дракон, которому, казалось бы, не было никакого дела до какой-то приблудной девчонки, однажды нашел ее в скалах и заявил, что она никогда не станет настоящим драконом, если не научится отстаивать свое положение. Девочка приняла упрек близко к сердцу и начала регулярно появляться в саду и давать отпор своим обидчикам.

Но сегодня ее гнев совсем вышел из-под контроля, и она серьезно поранила принца. Острый камень рассек его скулу, и кровь хлынула наружу вместе с болью и бешеным желанием убивать. Все, эти чувства принца словно вспыхнули в голове у Кармины, и она кинулась наутек. Все время, пока длилась погоня, девочка ощущала тесную связь с принцем, словно он, вслух, выкрикивал ей свои мысли, чего раньше никогда не случалось. И у Катана, видимо, дело обстояло так же. Хотя, он и не отдавал себе в том отчета, пока немного не успокоился. Катан, действительно, на руках принес ее в свою спальню и позвал целителя. И держал Кармину за руку, пока тот вправлял девочке ногу. И терпеливо сносил гнев отца и злобные подколки матери навещая ее, все, то время, пока его сводная сестричка лежала с лубком на ноге.

А затем еще больше удивил всех окружающих, потребовав, чтобы Кармину начали обучать вместе с ним. И не только грамоте, но и военным наукам. Король-Дракон сначала удивился, но поняв настойчивое желание самой девочки, ни в чем не отставать от брата, приказал удовлетворить требование принца. С того момента Кармина и Катан стали, практически, неразлучны. Это было самое счастливое время в ее жизни. У Кармины появился старший брат, которому она стремилась подражать. И друг, который понимал ее без слов. И могущественный враг – королева Иррия. Но все уравновешивал Король-Дракон, чье слово было непреложной истиной для любого жителя Кольца. Пока, однажды, все не изменилось.

Все, эти воспоминания проносились в голове Кармины, пока она глядела в потолок и выкарабкивалась из цепких объятий сна. Сознание молодой женщины все еще было замутнено, когда она отвела взгляд от потолочных росписей и посмотрела вправо. Рядом с ней, на роскошной подушке, обтянутой вышитым паучьим шелком, лежал Катан. И судя по всему, спокойно спал. Об этом свидетельствовали не только закрытые глаза и ровное дыхание, но и жемчужно-серый цвет его облегана, свидетельствовавший о душевном спокойствии его обладателя. С минуту Кармина разглядывала его лицо, такое знакомое и, одновременно, чужое. Знакомыми были старый шрам на скуле, оставленный ее камнем и упрямая ямочка на подбородке. Чужими были морщины на лбу и горькие складочки в углах губ. Мальчик, с которым она дружила в детстве, вырос и стал взрослым мужчиной. Королем-Драконом, которого она должна была убить.

С этой мыслью с Кармины слетели последние остатки сна, она дернулась, чтобы вскочить с постели. И тут же поняла, что не сможет этого сделать. Ее руки были скованы наручниками и прикреплены к кованому изголовью кровати, изображавшему крылатых драконов, сплетенных хвостами. И ноги ее тоже были прикованы.

Рычание вырвалось из ее горла, когда она еще раз дернулась в безуспешной попытке освободиться.

– Узнаю мою неукротимую сестрицу! – услышала она, справа, насмешливый голос Катана и резко обернулась в его сторону, с трудом сдерживаясь, чтобы не плюнуть ему в лицо.

– Что ты со мной сделал? – прорычала Кармина, не оставляя попыток извернуться и, хотя бы, пнуть его ногой.

– Ничего особенного, просто, дал себе и тебе возможность выспаться! У нас, обоих, случилась бессонная ночь. Как видишь, я даже не раздел тебя, – Король-Дракон приподнялся на локте и провел пальцем по ее, покрытой облеганом, руке. – Вопреки тому, что говорят обо мне злые языки, я никогда не нападаю со спины и не насилую женщин, особенно в бессознательном состоянии. Это не доставляет мне удовольствия!

Кармина прикусила губу, услышав завуалированный упрек, действия Короля – Дракона выглядели значительно благороднее, нежели ее собственные. Она пыталась убить своего единокровного брата, не в честном поединке, а напав на него со спины. Катан же спас ей жизнь, не дав упасть с балкона. И, чтобы не растерять уверенность в своей правоте, женщина, тут же, бросилась в атаку:

– А ты не так уж много возможностей предоставляешь своим противникам, встретиться с тобой в честном бою, путешествуя по Кольцу, исключительно, в окружении своих легионов! И много ли доблести в том, чтобы спустить своих испытанных наемников на маленькое горное княжество! И наблюдать за тем, как легионеры расправляются с мирными жителями, пока осадные машины крушат стены древних замков!

Светло-серые глаза Катана потемнели, в перламутровых зрачках полыхнуло пламя. Катан исчез, на Кармину смотрел Король-Дракон.

– Чтобы сохранить свою власть, да, и саму жизнь, королю, иногда, бывает необходимо наказывать непокорных! – прорычал он, внезапно охрипшим, голосом. – И я не нападал на твое, собственное, княжество!

– А что, у нас был бы хоть какой-то шанс выстоять, когда ты подошел бы к нашим стенам? – язвительно поинтересовалась Кармина.

– А ты даже не попыталась подождать или приехать и договориться! – упрекнул ее Катан, изо всех сил, пытаясь сдержать нараставший в нем гнев.

– Мне хватило того, что я прочла в письме, доставленном твоими эмиссарами, где ты объявляешь себя абсолютным властителем Кольца, а заодно и Верховным Иерархом! – Кармина словно выплюнула эти слова брату в лицо.

– А ты что, в религию ударилась, совсем свихнувшись, от скуки, в своих горах? – язвительно спросил он.

– Религия меня мало интересует, но я не собираюсь терпеть, когда топчут мою свободу и идеалы! – обиженно парировала женщина, чувствуя, как их гнев подпитывает друг друга, приближаясь к тому, чтобы вырваться наружу в неконтролируемой вспышке ярости.

– А мои идеалы тебя, значит, совсем перестали интересовать? – прорычал Катан, гнев которого уже сломал все внутренние преграды. – И чем ты лучше меня, если вместо аргументов предпочитаешь использовать силу?

Король-Дракон вскочил на ноги, его облеган принял цвет запекшейся крови, глаза полыхали ничуть не слабее живых камней, вставленных в металлические обручи, которые он носил на голове и на шее. Пальцы его рефлекторно сжались в кулак, выдвигая стальные когти. Кармину окатила ледяная волна ужаса, казалось, еще мгновение – и он взмахом руки снесет ей голову. Неимоверным усилием женщина попыталась успокоиться, а затем тихо произнесла:

– Легко убеждать в своей правоте противника, когда он связан по рукам и ногам!

Катан покачнулся, как от удара в лицо. Воздух со свистом вылетел сквозь его стиснутые зубы, он даже крепко зажмурил глаза, пытаясь прийти в себя.

– Справедливый был бы упрек, если бы этому не предшествовало твое нападение со спины! – произнес король через минуту. – Но я опять пойду навстречу твоим желаниям! Пусть, нашу правоту определит Поединок Чести, если тебе больше по душе силовые аргументы! Мы, оба, достойные ученики одного учителя, вот, и проверим, на чьей стороне правда и боги! Я даже дам тебе дополнительный шанс – сниму свой облеган! Надеюсь, на твоих когтях нет яда?

Катан внимательно взглянул в лицо своей сестре, а потом добавил:

– А, впрочем, мне уже все равно! Раз, мы решили положиться на божий суд, пусть, все идет, как идет!

Мужчина несколькими взмахами когтей раскроил прочный, живой покров, окутывавший его тело от ступней до самой шеи, и брызнул на него кровью из распоротой мочки уха. Живая субстанция начала сворачиваться, подбирая капли крови своего носителя и уползая с ними внутрь массивного обруча на шее. Но если бы кровь поступала от ран в месте разрезов, то облеган пытался бы стянуть рану. Затем Катан, мощным рывком, сорвал крепления цепей с кованых спинок кровати и швырнул Кармине ключ от наручников:

– Освободишься – выходи на террасу! – отрывисто бросил он, поворачиваясь к ней спиной и выпрыгивая в окно.

Чтобы освободиться, Кармине хватило пары минут. Выбравшись на террасу, она увидела, что Катан, вновь, стоит на краю, скрестив руки на груди. Женщина медленно сделала несколько шагов и произнесла:

– Я здесь, Катан!

– Я это знаю, как знал и в первый раз! – произнес король, поворачиваясь к ней лицом. – И более того, я ждал тебя!

– Неправда! – воскликнула Кармина. – Ты не мог слышать меня от подножия башни! А если слышал, то зачем позволил влезть сюда?

– Не мог же я лишить тебя такого удовольствия? – ехидно усмехнулся ее брат, на мгновение, вновь, став похожим на прежнего Катана ее детства. – Тем более, что сам, однажды, попал сюда таким же путем, и прекрасно помню все прелести этого путешествия.

Кровь бросилась в лицо Кармине, ее подвиг сразу обесценился. Женщина метнулась вперед, обнажив когти, но король неуловимо-быстрым движением скользнул в сторону, уводя ее от обрыва в бездну. Но это только сильнее рассердило его сестру, теперь она решила победить, во что бы то ни стало. Катан был прав, называя ее достойным противником. Их обоих, в юные годы, тренировал один старый жрец Культа Огня, носитель живого камня, который многие годы провел в крепости королей-драконов, обучая королевскую семью и лучших из легионеров системе боя, в которой не использовалось оружие, кроме выдвижных когтей. И девочка делала поразительные успехи. По быстроте реакции с ней мог сравниться только принц, да, и то, не всегда.

Но теперь Кармина осознала, что, в данный момент, король превосходит ее не только по силе, но и по скорости. Катан даже не нападал на нее, он, просто, раз за разом, уклонялся от ее атак, позволяя ее когтям скользить в каких-то дюймах от его обнаженной кожи. Его же когти, напротив, регулярно вспарывали ее облеган, не нанося, впрочем, серьезных ран. Кармину, все больше и больше, бесила легкая улыбка, скользившая по его тонким губам, после ее, очередного промаха.

– Победить или умереть! – больше уже ни о чем она и думать не могла.

И потому начала планировать свои передвижения, все больше продвигаясь к обрыву. Король же, казалось, не замечал ее маневров, увлекшись раздеванием своей подруги детства. И поэтому, когда до края платформы осталось пару шагов, Кармина бросилась к Катану, схватила его за руку и метнулась в сторону обрыва. Бескрайняя синева океана уже мелькнула перед ее глазами, когда женщина вдруг, снова, упала на горячие камни террасы. Боль, красной пеленой, застлала ее глаза, а когда кровавый туман рассеялся, то Кармина увидела, что лежит всего в паре дюймов от края террасы, придавленная сверху сильным телом Катана.

– Скажи, что столь ужасное я сделал именно тебе, что ты, с такой настойчивостью, стремишься убить меня, даже рискуя своей собственной жизнью? – услышала она срывающийся голос своего брата. – И не надо мне больше говорить о своих друзьях и их идеалах, ведь, это именно благодаря их предательству, я имел возможность захватить тебя в плен!

– Ты лжешь! – воскликнула Кармина, попытавшись сдвинуться в сторону обрыва.

Но это было то же самое, что пытаться сдвинуть с места скалу.

– Лгать могут слова, но не мысли! – парировал Катан, всматриваясь в ее глаза. – Я мог бы привести тебе кучу доказательств, но предпочту, чтобы ты прислушалась к моим чувствам! Мы с детства не могли ничего скрыть друг от друга!

И это было правдой. Не то живые кровавые камни, не то кровное родство связывали их столь прочными узами, что чувства одного, немедленно, становились достоянием другого. И более сильные утягивали за собой, лишая возможности сопротивляться. Вот, и сейчас, Кармина начинала понимать, что пламя ее ненависти гаснет, смываемое всесокрушающим, мужским желанием, обуревавшим Короля Дракона. Женщина поняла, что если немедленно не предпримет каких-то кардинальных действий, то снова сдастся, как это уже произошло однажды, во времена их ранней юности. Тем более сейчас, когда их обнаженные тела не разделяло абсолютно ничего. Ее соски уже затвердевали, возрастающее давление упругой плоти Катана внизу ее живота, привело к тому, что в укромной ямке между ног вдруг стало горячо и влажно. Еще немного, и она, сама раздвинет ноги, отдаваясь во власть нестерпимого желания, буквально, сжигавшего их, обоих.

Пытаясь овладеть собой и отогнать обуревавшее их желание, Кармина почти выкрикнула очередное оскорбление:

– Ты готов на все, что угодно, чтобы удовлетворить свою животную похоть! И тебе нет никакого дела до того, как это исковеркает мою жизнь!

Глаза Короля-Дракона, вновь, полыхнули багровым пламенем, белоснежные острые зубы ощерились в хищной усмешке, стальные пальцы больно сжали тело женщины:

– А твой сердечный друг, Йен, променял твое тело на обещание денег и положения при моем дворе, когда рассказывал мне о вашем плане покушения!

– Ты лжешь! – вновь, беспомощно пробормотала Кармина, умом уже понимая, что брат говорит ей чистую правду. – Но даже, если это и так, ты ни чем не лучше его! Ты играешь моими желаниями и чувствами, ничуть не задумываясь о последствиях!

– Нет, это ты говоришь неправду! – в голосе Катана прозвучала неподдельная горечь. – Мы были почти детьми, но ты не могла не понимать, что я любил тебя, не только как хорошенькую женщину, но и как личность! И в ту ночь ты хотела меня не меньше, чем сейчас!

– И ты бросил меня, сразу после того, как овладел мной и лишил девственности! – вся горечь, за долгие годы, накопившаяся в душе Кармины внезапно хлынула наружу. – Я восхищалась тобой, я верила тебе! А в результате, после той, проклятой ночи оказалась запертой в высокогорной крепости, вместе со старым мужем- извращенцем! И ты, ни разу, не пытался связаться со мной!

Глубокий шок отразился на лице Катана, захват его стальных пальцев ослаб, но Кармина не пыталась вырваться, полностью поглощенная воспоминаниям о тех давних событиях.

То было странное и волнующее лето, когда Кармине шел двенадцатый год. Они с Катаном поднялись на шестую, высшую, ступень обучения искусству Поединка. Их учитель, старый жрец Яхен, посчитал мастерство своих учеников достаточно совершенным, чтобы снабдить их настоящими, стальными, когтями. И учил их контролировать дистанцию, вспарывая искусственные облеганы друг у друга, запрещая им наносить удары только в лицо и шею. Катан и Кармина кружились по двору в облеганах из прочного паучьего шелка, изредка делая точно выверенные выпады. Им очень помогало то особое чувство близости, которое возникло у них под влиянием живых камней.

Все шло довольно хорошо, ребята отделывались незначительными порезами на руках и ногах. Но в какой-то момент Кармина поскользнулась и, на мгновение, потеряла равновесие. И когти Катана глубоко вспороли не только облеган, но и кожу на ее груди. Кровь хлынула из раны, Катан охнул, подхватил сестру и, не зная, чем помочь, зажал рану ладонью. Подбежавший Яхен велел срочно нести Кармину к замковому Целителю. Рана оказалась гораздо менее серьезной, чем вызванное ею беспокойство. Целитель утверждал, что не одна из уже вполне оформившихся грудных желез серьезно не задета, однако шрам останется навсегда. Катан отказался покидать сестру, пока ей не наложили шов, и он не убедился, что все в порядке. Яхен велел Кармине провести пару дней в постели, и на неделю отстранил от занятий. Потом все, вроде бы, вернулось в свою колею, однако девочка начала замечать, что Катан, временами, как-то странно на нее посматривает. И она не могла распознать те чувства, которые возникали у него в этот момент.

Принц к тому времени посещал занятия не только у Яхена и Хранителя замкового архива, но и обучался владеть холодным оружием в казармах легиона охранявшего замок. Туда его прислали по приказу короля, как только принцу исполнилось четырнадцать лет. К овладению этой наукой Кармину, категорически, не допускали, заменяя дополнительными занятиями с замковым Целителем и практикой в Госпитале замка. На ее протесты такой замене, король неизменно отвечал, что девочке не место среди бывалых рубак. Наставник Яхен, также, поддерживал решение короля, не желая вступать ни в какие разъяснения.

Тогда Кармина решила зайти с другой стороны и насела на своего брата. Катан пообещал, что будет делиться с ней всеми теми знаниями, которые получит у военных. Действительно, через пару месяцев после начала своих занятий, принц принес Кармине набор тренировочных, деревянных мечей и кинжалов и начал обучать сестру тому, что узнавал сам. Довольно быстро девочка поняла, что в этом виде военного искусства большое значение имеет, не только быстрота и ловкость, которых у нее было достаточно, но и грубая сила, напрямую зависящая от физических размеров тела. Десятилетняя девочка не могла противостоять четырнадцатилетнему подростку, не говоря уже о взрослых мужчинах. Осознав это различие, Кармина перестала рваться в казармы. Но занятия с Катаном не прекратились. Принц оказался неплохим учителем, он не просто передавал сестре выученные приемы, но изобретал способы противостояния, пригодные для ее легкого телосложения.

За прошедшие два года Катан стал своим среди легионеров, снискав их уважение не только успехами в военных науках, но и полным пренебрежением к своему особому статусу наследника Короля-Дракона. Принц, вообще, довольно мало обращал внимание на придворный этикет, чем немало разочаровывал свою мать. И все больше предпочитал общество Кармины и военных дворцовым приемам, которыми заправляла королева. Именно Иррия ведала, последние пару лет, всеми основными финансовыми и политическими делами Кольца. А Король-Дракон все больше времени проводил на верху своей башни, глядя в Океан и о чем-то размышляя. Или прислушиваясь.