Читать книгу Чудаки из дома напротив. Рассказы - Ярослава Алексеевна Казакова - Страница 3

Моя соседка по дому и приятельница Танюха по сути своей и по виду была до ужаса обычная домохозяйка: арбузного размера груди, внушительный зад, цветастые блузки, узковатые смешные платьица, юбки из ацетатного шёлка, красиво струящиеся по ветру… Но я любила Таньку не за всё это, а за то, что она добрая, смешная и весёлая, независимо от того, что происходит в её глупой и пёстрой жизни.

В далёкие послешкольные годы Танечка по совету родителей отправилась учиться на юриста, но не в славную Академию Права, а в вуз попроще и подешевле, ибо выдающимися знаниями девица не обладала, а родители её богачами не были. Это было огромной ошибкой, потому что к правоведению Танюха любви не питала, и училась так, чтобы не выгнали и чтобы не очень расстраивать родителей. Средненько, в общем, училась, лишь бы отвязаться.

Когда я в первый раз попала к ней домой, меня очень удивила одна вещь. Нет, вовсе не прабабушкина мебель и щербатая посуда. Кого этим вообще можно удивить в нашем районе? Удивило меня полнейшее отсутствие в доме юриста книг по юриспруденции, праву и прочим подобным материям. Не было у Танюхи не то, чтобы разных кодексов – Гражданского, Семейного или Уголовного – даже Конституции РФ в наличии не имелось! Не было и юридических компьютерных программ. Да и сам компьютер появился спустя много лет после окончания института.

Кого, однако, ныне удивишь отсутствием книг и интереса к изучаемой специальности? Разве что какого-нибудь бронтозавра вроде меня. Сейчас ежегодно выпускается масса таких вот дипломированных специалистов, и найти работу для них год от года становится всё сложней. В те же не такие уж далёкие славные нулевые это явление только начинало прочно входить в нашу постсоветскую жизнь и выглядело довольно странно в глазах многих.

Танюха оказалась одной из первых в числе тех, кто долго мыкался по окончании института без работы. Потом ей дико повезло, и по большому блату Танька приткнулась на должность дознавателя в милиции. Работка, надо сказать, на большого любителя, а она всё же в приличной семье воспитывалась, и то, чего Танюша на этой работе за полгода насмотрелась, навсегда отпугнуло юную барышню от работы в органах.

Многие девушки с таким с позволения сказать высшим юридическим образованием подались в секретари, а Татьяна постеснялась как-то. Дело в том, что у неё от природы очень некрасивые, кривые зубы, сильно попорченные кариесом вдобавок. Она улыбалась как японка, одними губами, пока не собралась, наконец, поставить красивые коронки из металлокерамики, но это я сильно забежала вперёд. В годы нашего тесного с Танюхой общения улыбка её всегда оставалась японской.

Родные периодически находили ей какую-то работу, но она оказывалась либо временной, либо не подходила Таньке, либо Танька не подходила там. Между всеми этими скитаниями по разным работам Татьяна случайно выскочила замуж за недалёкого, зато вполне себе сварливого мужичонку, слесаря по специальности и по духу. Родила девочку Дашу, с которой потом дружила моя дочь, и на момент нашей с ней встречи нигде не работала, что не было, впрочем, для неё редкостью.

Мы с Татьяной часто говорили о том, что ошиблись с выбором жизненного пути. Эта тема была довольно животрепещущей и для меня. Я в своё время хотела пойти учиться на врача, а меня не пустил отец, но мне всегда казалось, что раз уж это дело прошлое, то поговорили и забыли. Чего там муссировать? Жизнь идёт. Работа нужна – работаешь, нет – сидишь дома. Тем более что мужья наши неплохо зарабатывали, и мы могли себе это позволить. Как оказалось впоследствии, плохо я знала Танюху!

В какой-то момент от скуки и безысходности Танька придумала, что умеет рисовать. Ну, не то чтобы совсем умеет-умеет, но если ей чуть-чуть больше стараться, обязательно что-нибудь получится. Она и старалась. Что-нибудь и получалось. Домики, деревца, цветочки, куколки-принцессочки… Всё это – обычными цветными карандашами на листках из дешёвого школьного альбома, а то и вообще на листочке в клеточку. В общем, вполне годится для развлечения ребёнка дошкольного возраста. Её Дашка неизменно выражала восторг от маминых творений. Взрослые гости вежливо хвалили. Мама с папой вспоминали, как в детстве Танька чуть было не подалась в художественную школу, но они её отговорили. Вот Танюха и вообразила себя этаким загубленным талантом, затоптанной искрой, так сказать. Из этой искры однажды и разгорелось нечто невообразимое.

В тот вечер Танька заявилась к нам со всем своим семейством в виде мужа и дочки в каком-то возбуждённо-приподнятом настроении. Супруг её отправился в детскую играть с девочками, поскольку мой муж с работы ещё не пришёл, а мы с ней торжественно отбыли в кухню готовить масштабное чаепитие.

– Маринка, я такого натворила! – Жарко зашептала Татьяна мне почти в самое ухо. – Такого натворила!.. – Продолжения не последовало, и я подумала о том, о чём, наверное, сделала бы предположение каждая соседка, почти год пролюбовавшаяся на их с мужем очень странные и напряжённые отношения.

– Ты изменила Паньку? – Таким же таинственным шёпотом поинтересовалась я.

Паньком мы промеж собой называли её мужа Павла. Это когда Танька на него не злилась. Когда злилась, в ход шли совсем другие эпитеты.

– Нет! Ты чё? – Танька обиженно округлила глаза. – Как тебе такое в голову пришло?

– Да так и пришло! Шепчешься тут… Если Паньку это знать не полагается, значит…

– Да ничего это не значит! – Взорвалась Танюха. Всю загадочность с неё как рукой сняло. – Я подала объявление в газету… – Тут она снова умолкла, переводя дух, а в меня уже вселился маленький бесёнок злорадства.

– В отдел знакомств? – Поинтересовалась я с самой серьёзной миной.

– Да прекрати ты, Маринка! В отдел услуг…

– Хм… Вот ты, значит, до чего дошла! А я тут – «измена», «знакомства»… Это я слишком мелко плаваю!.. Ты у нас, оказывается…

– Перестань, а то я тебя сейчас стукну! – Зло пообещала Танька.

Она такая смешная, когда злится, что я немедля зашлась в приступе самого дурацкого хохота. Танюха смотрела на меня, смотрела, не выдержала и тоже сперва прыснула, а затем и расхохоталась в голос. Отсмеявшись, мы внимательно взглянули друг на друга. Должно быть, каждая из нас подумала в этот момент о том, что другая – полная чудачка. Я, по крайней мере, так и подумала про Танюху. Шепчется, темнит что-то.

– Ну, ты и стерва, Маринка! – Подытожила моя дорогая соседка.

– Спасибо, я знаю, – ответила я, жеманясь и кокетничая.

– Я подала объявление о том, что принимаю заказы на дизайн помещений, – выляпала Танька. Видя мои округлившиеся глаза, она решила добить меня окончательно и уточнила, – да, так и написала: молодой дизайнер принимает заказы на…

– Кто молодой дизайнер? Ты молодой дизайнер?!

Вот обязательно мне надо влезть со своими вопросами! Вечно я всё порчу.

– Да, я, а что? – Танька приосанилась. – И вообще, – произнесла она гордо, но тут запал, видимо, кончился, – мама, что я наделала?! – Спросила она, обращаясь к цветочному горшку с марсианским растением.

Марсианским растением мы с Татьяной называли колеус за красный цвет его листьев. Если колеус поставить в тень, его листочки будут зелёными как у всех нормальных растений, только с небольшими красными прожилками, а на солнце листья его делаются пунцово-красными. Точь-в-точь как Танюхина физиономия сейчас. Действие происходило во время заката, и лёгкий сумрак постепенно затапливал нашу кухоньку, но, несмотря на это, танькина пунцовость была просто на удивление очевидна.

– И как ты собираешься работать? – Выскочил из меня очередной неуместный вопрос. – Сейчас все дизайнеры работают на компьютере! – Просветила я Таньку под большим секретом. – Тебе Панёк комп обещал купить?

– Ты что, Маринка, какой комп? Я ещё за последний сотовик не расплатилась! – Не забывайте, друзья, что дело происходило в начале нулевых, а в те времена ещё не в каждом доме был компьютер.

Многие служащие, особенно в государственных учреждениях, ещё вели дела по старинке, а набором текстов занимались специально переученные с пишущей машинки на компьютер машинистки. Компьютерная грамотность большинства прочих служащих оставляла желать и желать гораздо лучшего. Я сама в ту пору только начала знакомство с этим строгим белым электронным монстром, и кроме ужаса и отвращения он мне ничего не внушал.

А сотовые телефоны уже были вполне себе в ходу. Примерно каждые полгода выпускалась новая модель, и Танюха, продав имеющийся у неё сотовик за бесценок, бежала покупать в кредит новый аппарат. Сейчас так делают многие любители понтов, а тогда никто не понимал её увлечения, которое, к тому же, раз за разом проделывало всё большую дыру в их с Павлом семейном бюджете.

Интересно, на что Танюха в таком случае рассчитывала? Компа нет, и не предвидится, да и работать на нём она не умеет. Дизайнерского образования нема… Тем не менее, Танюха уже фонтанировала идеями.

– Я буду рисовать эскизы от руки. Ну, по крайней мере, в первое время. Деньги, полученные за заказы, тратить не буду. Накоплю и куплю комп. Потом ещё поработаю, накоплю и пойду на курсы дизайнеров. Окончу их, и стану зарабатывать ещё больше. Рожу второго ребёнка. Ты знаешь, Маринка, мне на днях приснился такой сон… – Понеслась Танька теперь уже в эзотерическую степь. – …я разговариваю с заказчиком, светит солнце, а я стою беременная…

Дальше я слушала её уже вполуха. Танька всё плела и плела. Доплелась до того, что они с Паньком купят на средства, заработанные ею, разумеется, собственную квартиру. Так-то они жили на съёмной. Им даже ипотека не полагалась в силу того, что Павел получал зарплату в конверте, а официальные его заработки были удивительно близки к доходам церковного мыша.

Их будущая новая квартира будет непременно в этом же доме на последнем, пятом этаже. Почему именно на последнем? Ни за что не догадаетесь! Это чтобы сложить камин с дымоходом. О как!

– Танька! Ты как работать-то собралась? – Не отставала я. – Вот позвонит тебе заказчик, назначит встречу, и что? Он же попросит у тебя эскизы прошлых твоих работ, ну, или хотя бы студенческих! Что ты ему покажешь?

Танька опять залилась краской, но, взяв себя в руки, ответила:

– Так я нарисую. Я уже рисовала на днях. Я такую отделку веранды коттеджа придумала! С деревянной решёткой!

Ну, да… Про деревянную решётку я уже слышала. Ею сегодня уже несколько раз собирались что-нибудь отделать: гостиную в богатом доме, каминный зал в квартире на пятом этаже… К слову сказать, в нашем доме были квартиры всего двух типов: 30-метровые однушки и 40-метровые двухкомнатки. Самое то, что нужно для каминных залов, готических колонн и всего прочего в этом духе.

Танька тем временем вдохновенно продолжала:

– Я придумываю такую красоту! А начинаю рисовать, такое говно получается… – она виновато опустила глаза. – Но я буду стараться! – Клятвенно пообещала она. – И со временем будет получаться всё лучше!

Весь оставшийся вечер Таньку кидало от фантастических планов и умопомрачительных проектов к «мама-что-же-я-наделала-что-я-людям-скажу?».

Пришёл с работы мой муж, мы все вместе поужинали, перебрали все темы для разговоров, выслушали все павловы замечания и поучения (Он почему-то считал, что во всём разбирается лучше всех нас вместе взятых и постоянно давал советы и наставления.), погадали на чём только возможно… Гости с большой неохотой ушли около часа ночи, так и сыпля по пути идеями, советами, замечаниями, поучениями… Муж убедительно просил меня не приглашать их более, и я рассердилась, потому что мне и в голову такое прийти не могло! Кто их приглашал? Они сами явились!

Вяло переругиваясь, мы добрались до дивана к двум часам ночи, а наутро, сонные и злые, поплелись на работу.

Примерно через две недели после того памятного визита мы случайно встретились с Танюхой во дворе. За это время бабье лето успело закончиться, на улице похолодало, и она зябко куталась в страшненькую курточку времён её ранней студенческой молодости. Танечка грустно поведала мне, что ей звонили целых три заказчика, но, услышав, что у неё нет специального образования, компьютера и законченных проектов, бросали трубку. Очень невежливые люди попались.

Придётся занять денег и пойти на курсы дизайнеров. Она тут как раз нашла одни неподалёку и за недорого, а её мать уже заняла у одной из престарелых соседок треть нужной суммы. Завтра они с мамкой пойдут и внесут предоплату, а там и до занятий недалеко… И до воплощения грандиозных замыслов… Вот она тут намедни такое придумала! Отделать столовую на работе мужа лакированной под чёрное дерево… деревянной решёткой! Ещё хорошо бы развести там огромные растения в кадках, а между ними расставить покрытые лаком коряги. Она недавно позади мусорных баков такие живописные коряги видела! Прямо аж руки зачесались немедленно покрыть их лаком…

Я смотрела в Татьянино порозовевшее от холодного ветра круглое лицо и представляла, как бы оно хорошо сейчас смотрелось за решёткой, лакированной такой, под чёрное дерево. Ещё я думала о том, как бы мне сейчас пригодилась коряга, но только небольшая и не тяжёлая, чтобы я смогла её поднять. Думаю, вы уже поняли, для чего.

Наскоро попрощавшись и клятвенно пообещав после об этом поговорить, я ускакала подальше от этого несчастливого места. Танюха чаще всего вызывала во мне добрые чувства, но когда она принималась вот так чудить, это было совершенно невыносимо.

Вечером следующего дня Танька позвонила мне по городскому телефону (Была ещё в те времена в ходу такая штука!) и убитым голосом попросила зайти. Я пыталась как-то отбояриться от этого, на что она замогильным голосом ответила:

– Если ты не придёшь, ищи меня потом в дурдоме. Или на кладбище.

Я не на шутку испугалась и, прихватив с собой наш стандартный гадальный набор, понеслась рысью вниз по лестнице. Мы в то время жили как раз на вожделенном пятом этаже, в двушке, взятой в ипотеку на шесть лет, а они в такой же двушке, только съёмной, на втором. Танюха отворила мне дверь, горбясь и кутаясь в старушечью шаль. Вяло поздоровавшись, она прошаркала в кухню и принялась разливать чай по своим щербатым бокалам. На мой вопрос, что случилось на этот раз, она устало махнула своей очаровательной полненькой ручкой и принялась рассказывать.

Пришли они с матерью и одолженной у старушки из соседнего подъезда денежкой к «той тётке, которая на курсах деньги принимает», а она деньги не берёт, а вместо этого начинает задавать какие-то странные вопросы. Например, ходила ли Татьяна в детстве в художественную школу? Рассказ о том, как она хотела туда пойти, но её отговорили родители, тётеньку слегка огорчил, а отрицательный ответ на вопрос, посещала ли Таня рисовальные классы, подготовительные курсы при худучилище или ещё что-то в этом роде, расстроил её ещё больше.

В конце концов, она попросила Танюху вообще о чём-то несусветном: нарисовать что-нибудь на предложенном листе бумаги. Увидев результат, тётка окончательно впала в уныние и посоветовала Татьяне с её мамкой не заниматься ерундой. Это Татьяне-то! Прирождённому дизайнеру такое сказать, а?! Ни стыда, ни совести у этой чёртовой бабы, видимо, отродясь не водилось!

Танька у нас, как мы уже поняли, личность творческая, на земных проблемах не зацикленная, а вот я, напротив, женщина земная и вполне себе практичная, поэтому у меня тут же вскочил вопрос про одолженные у старушки деньги: вернули их или как? Лично я вернула бы в тот же день.

Не таковы были творческие личности!

Выйдя из здания, где их только что незаслуженно отправили восвояси, эти две замечательные женщины не придумали ничего лучше, кроме как отправиться в ближайший ресторанчик, да и проесть там к чертям собачьим эти несчастные денежки! Отдадут когда-нибудь, коль живы будут.

Последующий рассказ о ресторанном обеде из трёх блюд очень оживил Танюху. Глазки её разгорелись, аки звёздочки. Щёчки зарумянились аки георгины. Поток слов так и бурлил, снося на своём пути остатки моих представлений о здравом смысле, чувстве долга и прочей подобной чепухе.

Я с удовольствием слушала Танюху, а взгляд мой волей-неволей падал на щербатые чашки, утыкался в захламлённые углы тесной кухоньки, скользил по танюхиным кастрюлям, напоминавшим скорее походные котелки солдат Первой Мировой, побывавшие под пулями. Во мне при этом росла и крепла уверенность в том, что некоторые люди никогда не будут жить хорошо материально. Зато, какая богатая мечтательно-фантазийная жизнь!