Читать книгу Дневник музыкантов - Ярославия Кузнецова - Страница 2

1 глава.

Все мечты неизбежно сбываются. Нужно только перестать мечтать.

Еще в старших классах Алекс отчаянно желала стать частью андеграундной рок-группы, играющей тяжелую артхаусную музыку, «Black Diary» (обычно понятие «артхауса» используется в кинопрокатной нише, но группа именовала своё творчество этим термином с этапа своего становления). Музыканты профессионально играли на инструментах, а вокалистку искали с таким широким диапазоном, чтобы она могла одинаково легко взять верхние ноты и исполнить гроул, если это понадобится. Несколько дней Алекс распевалась дома в ванной, чтобы прийти на прослушивание подготовленной. Но в тот день, когда она вытащила из шкафа новые рваные джинсы и растянутый свитер, ребята выложили информацию о том, что солистка найдена. Ею стала Вайлет, студентка первого курса технического университета. В порыве злости на собственную нерасторопность, из-за которой был упущен желанный шанс, джинсы со свитером отправились на дальнюю полку, а с новой солисткой группа просуществовала больше пяти лет. За эти годы Алекс сменила приоритеты, гардероб и несколько ухажеров.

Мечта стать голосом «Black Diary» оказалась погребена под слоем насущных проблем и неудач.

До сегодняшнего дня.

Новый год наступил, как всегда, неожиданно. В принципе, это давно уже стало закономерностью: чем старше становится человек, тем чаще выпадает снег и сменяется календарь на стене. Парадокс взросления. Те же самые события, которые в детстве, кажется, тянутся неделями, спустя двадцать лет пролетают за один миг. Осознание иного временного восприятия приходит неожиданно и обычно – в пути. Однажды ты едешь той дорогой, которая в детстве длилась по ощущениям не меньше трех часов, но приезжаешь за пятнадцать минут и в этот момент понимаешь, что как бы ни хотелось думать о том, что возраст – это всего лишь цифры, внутри ты тоже становишься другим. Именно об этом лениво размышляла Алекс, сидя под елкой внутри горы из диванных подушек, в отдалении от шумной компании. Откровенно зевая от скуки, девушка листала ленту в соц.сети. Каждый год одно и то же. Друзья Кита напиваются в дым, а она в одиночестве скучает под елкой в обнимку с бутылкой шампанского. Новостная лента завалена шутками, которые старше её самой на пару десятков лет и ей настолько нечем себя занять, что хочется уснуть прямо здесь, среди коробок с подарками, обвязанных шелковыми лентами.

– Чуть связки не сорвала, – услышала она обрывок разговора и приподняла голову, заинтересовавшись рассказом новенькой девочки в их компании.

– Не понял, в какую группу ты пробовалась? – уточнил Кит чуть громче, чтобы обратить внимание Алекс на сменившуюся тему разговора.

– В «Black Diary». У них такие требования к солистке, будто я пробовалась в группу не городского, а мирового масштаба, – рассказывала Мика, чуть понизив тон, отчего Алекс пришлось приподняться со своего места и подойти поближе к Киту, чтобы не пропустить ни слова из рассказа девчонки.

– Алекс, «Black Diary» – это не та группа, в которую ты когда-то пыталась попасть? – обратился он к ней. – Мика говорит, что у них сейчас прослушивания!

– Нет никаких прослушиваний, – воскликнула рассказчица, оттолкнув парня рукой, чтобы он не влезал в разговор. – Они уже почти утвердили меня, потому что никто из остальных даже не приблизился к моему обычному диапазону!

– Им нужна яркая личность, Мика, а не такая серая мышь как ты! – рассмеялся Кит, и остальные поддержали его дружным кивком головы. – Тебя не утвердят. Вокалист – лицо группы. На кой ты им сдалась? Петь умеет каждый второй, а ты попробуй сделать шоу!

– Она тоже не выглядит, как человек, способный сделать шоу своей экстравагантностью! – недовольно воскликнула Мика, указывая пальцем на Алекс и не отказывая себе в удовольствии передать неприязнь эмоциями на лице.

Они все были чертовски правы. Музыкальная индустрия перенасыщена хорошими голосами. Чтобы выделиться из толпы – широкого диапазона недостаточно. Молча вернувшись на стул под елкой, Алекс налила себе шампанского в высокий хрустальный бокал на тонкой ножке и безразлично уткнулась в телефон. Странные шепчущие голоса, голые перекачанные торсы, бешеные танцы и невообразимые прически. Из данного списка больше всего ей подходил последний пункт для попытки выделиться из однотонной массы остальных претендентов на место в «Black Diary». Танцевать она категорически не умела, а голые торсы – это не для неё. Единственное, на что она была готова – перекрасить свои светло-русые волосы в любой оттенок, чтобы сделать свою внешность запоминающейся.

Разговор собравшихся вокруг стола продолжался, несмотря на то, что Алекс, отошла в сторону и погрузилась в раздумья.

– Парни кайфово играют, – сказал один. – Их группа могла бы достичь высот. Я считаю, что им не хватает амбиций для того, чтобы продвинуться вперед.

– Кайфово? – передразнил его другой. – Таких «кайфовых» половина страны и каждый пытается чем-то выделиться и запомниться, пока музыкальная индустрия набирает обороты в своём падении на дно. Не тем местом они пытаются оставить после себя след. Нужно запомниться поющим ртом, а не, пардон, задницей.

– Ты сейчас уводишь разговор в сторону. Я имел в виду конкретную группу, а ты переводишь тему на всю эстраду в целом, – уточнил первый.

– Эстраду? – снова передразнил он друга. – Не смеши. Музыка «Black Diary» никогда не станет популярной. Парни занимаются андеграундом. Их потолок – это небольшая сцена в баре перед десятком подвыпивших барышень с поплывшими татуировками на копчике.

– А ты не берешь в расчет их последний концерт, куда они пригласили арфистку и контрабасиста? Для нашей дыры это был вполне себе прорыв в музыкальной индустрии!

– Так ты сам ответил на свой вопрос! Для нашей дыры, – он сделал ударение на последней фразе и развел руками, как бы намекая, что дальше обсуждать нечего.

– Мальчики, не ссорьтесь, – Мика протянула им по бокалу пива за примирение в споре. – Весь «Black Diary» чертовски талантлив. Когда они меня утвердят, я стану их амбициями и поведу их за собой вперед, обещаю.

– Только без обид, но ты не способна создать шоу, мы же именно с этого и начали тему «Black Diary»! – воскликнул тот, кто считал музыку этой группы андеграундом.

– Да не ты ли только что втирал мне, что важно умение петь ртом, а всё остальное второстепенно! По твоей логике люди не ждут шоу, им нужно качество, – продолжил спор второй парень.

– Логика в том, что людям нужно всё и сразу. Если бы «Black Diary» состоял из таких людей как Морган, они бы давно выбрались на новый уровень.

– Морган? Гитарист? Ты издеваешься что ли, он скучный, как ершик для унитаза! Эти его вечно зализанные в хвост кудри и нога оттопывающая такт песни, играющей в наушниках, вызывает отторжение. Да он просто чокнутый. Поверь мне, если когда-то «Black Diary» станет легендой, то только благодаря их барабанщику.

– Дорнан? Ему же наплевать на музыку, на группу и на выступления в целом! В то время, пока их бывшая вокалистка Вайлет общалась с залом в перерывах между песнями, он зависал в телефоне, строча сообщения своей подружке.

– Прямо преступление! – наигранно рассмеялся его соперник в споре. – Готов ставить сотню баксов, что ты не станешь отрицать его гениальность.

– Не стану. Я был пару раз на их репетициях. Пока Морган по пятому кругу объяснял вокалистке, где нужно взять чуточку выше, а басисту, которая из частей играется без него, Дорнан пил пиво и играл в стрелялку на телефоне. А потом просто задал темп и отыграл едва ли не лучше самого Моргана, написавшего эту песню. Он гений с идеальным слухом. Но ему плевать на всё. Такие люди обычно довольствуются тем, что имеют, не пытаясь прыгнуть выше головы.

– То есть Эда вы, вообще, не берете в расчет? – спросила Мика.

– Басиста? Я считаю, что оптимальным вариантом было бы пнуть его из группы. Он же сварщик. Вот пусть оставит гитару в покое и идет варить. Всё же по этому профилю у него имеется хоть какое-то образование.

– Алекс, не слушай никого. Расчехляй свои рваные джинсы. Твоё время пришло, я считаю, – обратился Кит к своей подруге, обустроившей себе трон из подушек под ёлкой.

Спорящие согласно кивнули. Они примирительно дали друг другу «пять» и перешли на другую тему. Кит взмахнул рукой, сжатой в кулак, дав ей понять, что верит в неё. Этого не требовалось. Она и так знала, что Кит будет рядом столько, сколько будет нужно. Сколько бы лет ни прошло, Кит для неё подразумевался в каждом временном промежутке. В какие-то моменты дальше, в какие-то ближе, но всегда его присутствие, пусть порой незримо, ощущалось где-то очень близко, только протяни руку.

Она улыбнулась ему и приподняла бокал, показав жестом, что этот тост посвящается ему. В ответ Кит развел руки в стороны, и девушка поняла его без слов, мол, а за кого же еще здесь пить, если не за меня? Его самоуверенности можно было только позавидовать.

Парни отошли к столу. Алекс осталась наедине со своими мыслями. Первое, что она запланировала на завтра – перекрасить волосы в синий цвет. «Black Diary» должны её заметить. Дорнана зацепит её нестандартная внешность, Морган по достоинству оценит вокальные данные, а мнение Эда здесь, вообще, никого не интересует.

2 глава.

Волосы неприятно пахли химическим составом красителей. Зато цвет получился роскошный. Ярко-выраженный синий, с голубоватыми переливами. Колорист сразу предупредила её о том, что подобная роскошь требует огромных трудозатрат и денежных вложений. Цвет на волосах будет смотреться богато в течение двух недель максимум, а потом начнет уходить в дешевый индиго. Но подобные мелочи сейчас не волновали Алекс. Ради места вокалистки в «Black Diary» она готова носить только рваные джинсы и белоснежные кеды, готова каждый день подкрашивать отросшие корни, готова репетировать с утра до полуночи и писать тексты вместо здорового полноценного сна.

Переборов липкий страх неуверенности, Алекс осторожно приоткрыла дверь гаража и заглянула вовнутрь. Весь город знал, где собирается для репетиций группа. Организовав «Black Diary» еще в школе, ребята недолго думали, где им обустроиться, поскольку выбора у них и не было, кроме гаража отца Моргана. Обвешав кирпичные стены коврами для лучшей шумоизоляции, и поставив потертый кожаный диван из офиса матери Дорнана в трех метрах от барабанной установки, группа обрела свою обитель. Отец Моргана, приняв факт того, что машину ему ремонтировать больше негде, передал документы на гараж своему сыну в день его восемнадцатилетия. Так недвижимость перешла в полное распоряжение Моргана. С тех пор они часто играли там для своих друзей, отмечали праздники и репетировали не меньше трех раз в неделю.

Отодвинув от своего лица колючий ковер, прикрывающий вход, Алекс неуверенно вошла в святая святых «Black Diary». Морган сидел к ней спиной на подлокотнике дивана и легко потряхивал головой, перебирая струны своей гитары. Длинные смоляные волосы, завивающиеся в кудри на концах, прыгали в такт его движениям головой. Дорнан расположился на низком стульчике за своей установкой, закинув ноги на бас-барабан. Он вяло жевал жвачку и, судя по его быстрым движениям пальцев, набирал очередное сообщение своей подружке. Внимание на вошедшую девушку обратил только Эд. Он шумно отхлебнул пиво из жестяной банки и перевел на неё затуманенный взгляд.

– Тебе чего?

– Я читала, что вы ищете вокалистку, – звонко ответила Алекс, оглядев всю группу вызывающим взглядом.

Никто не оторвался от своих занятий. Морган по-прежнему перебирал струны, меняя ритм. Дорнан смотрел в экран телефона, бодро стуча по нему большими пальцами обеих рук.

Эд шумно отрыгнул и махнул рукой в сторону выхода.

– Поздняк, дорогуша. Мы её нашли. Был рад повидаться.

– И всё-таки, я продемонстрирую вам свои данные. А потом вы уже решите, может ли со мной конкурировать найденная вами вокалистка, – сказала она, скрывая за искусственно повышенным голосом свою нерешительность.

– Вау, да у нас тут бунтарка! – воскликнул Эдди с усмешкой. – Давай, демонстрируй свои данные.

– Но мы предупреждаем сразу, что ответ наш будет отрицательным, – договорил Дорнан, оторвав взгляд от экрана телефона буквально на доли секунды.

– Тогда какой смысл мне петь вам?

– У нас в стране настоящие музыканты свободны, как ветер. Хочешь петь – пой. Хочешь играть – играй, – ответил он и вернулся к переписке.

Морган всё еще ни разу не оторвался от своей гитары. А Эд потерял к ней всякий интерес, вернувшись к пиву.

– С таким отношением вам никогда не перебраться из этого гаража в студию. Я передумала петь.

Мелодия акустической гитары оборвалась. Морган отложил в сторону инструмент и медленно обернулся к Алекс. Положив локоть на спинку дивана, он смерил её взглядом с головы до ног.

– Ты пришла в сложившийся коллектив устанавливать свои правила? С таким отношением, девочка, тебе никогда не стать частью нас. Ты пришла петь? Пой. Свой негатив оставь при себе.

Он договорил, но не отвернулся, продолжив сверлить её взглядом вполоборота.

Алекс переступила с ноги на ноги и расправила плечи. Исполнив для них один куплет, она не потеряет ничего. Кроме того, попасть в «Black Diary» – её давняя мечта. Раздумывая не дольше десяти секунд, она, наконец, прошла к стойке.

Откашлявшись, девушка протянула руку к микрофону и запела, стараясь смотреть поверх головы Моргана, чтобы не растеряться от его оценивающего взгляда.

«И солнце скрывает закаты над нами

И души скребут по стеклу.

Не думая, били в сердце словами,

Не видя уходов во тьму

И сердце от боли теперь в паутине

И треснуло в раме окно.

Вечерний прибой на старой картине

Живет своей жизнью давно.

Кому мы оставим вчерашнее завтра?

Куда денем утренний свет?

Прощаются с миром только однажды,

А после – встречают рассвет»

– Достаточно! – воскликнул Дорнан, в бешеном ритме пройдясь палочками по тарелкам. – Бумажку с номером телефона кинь нам на стол. Мы подумаем и отзвонимся, если решение будет принято в твою пользу.

Музыканты вернулись к началу. Дорнан снова уткнулся в телефон, Морган взялся за гитару, а Эд развалился в углу на ковре с банкой пива в руках. Всем своим видом они демонстрировали полное отсутствие дальнейшего интереса к её персоне.

– Я могу спеть еще что-нибудь, – предложила она, едва скрывая волнение.

– Завтра на репетицию приходи. Там и споешь. Мы сегодня собрались для обсуждения текущих мероприятий, – сказал Морган, не отрываясь от гитары.

– Я теперь с вами? – не поверила своим ушам Алекс.

– Тексты учи. У тебя нет времени на раскачку, в пятницу мы представим тебя публике в пабе «Синее пламя».

Издав победный вопль, она хлопнула в ладоши и спрыгнула вниз с помоста, оборудованного под сцену.

– Морган? – удивленно спросил Дорнан, как только Алекс покинула репетиционную базу. – Не хочешь объясниться?

– Мы не принимаем решения в одного, забыл? – поддержал его Эд.

– Широкий диапазон. Мне захотелось с ней поработать. И тебе, Дорни, тоже. Иначе, ты бы не попросил её кинуть номерок на стол.

– Голос превосходный, хотя про ширину диапазона рано говорить, мы слышали всего одно её исполнение, но девчонка с вызовом. Мы здесь все наравне. Надо было немного сбить с неё спесь, – ответил Дорнан.

– Она могла перегореть, услышав отказ. С ней будет легко работать. Сегодня девочка приходила отвоевать себе место у конкурентки. Отвоевала. Сомневаюсь, что она и дальше будет показывать свой характер.

3 глава.

Годы непростого пути к мечте. Она шла в сторону мечты. Падала. Поднималась вопреки. И снова падала. Силы предательски оставляли её, но она не сдавалась и, стиснув зубы, ползла в сторону мечты. И пела, пела, пела. Пела до бесконечности много, пытаясь из количества перейти в качество. Мечте она посвящала каждую свободную секунду жизни. Пела в ванной дома. Мысленно вытягивала ноты, сидя в такси на заднем сиденье. Пела в подсобке на работе. Писала стихи прямо на барной стойке, где варила кофе гостям кофейни. После работы надевала наушники, падала лицом в подушку и тихонько подвывала любимые мелодии. Все друзья знали её тягу к музыке и, в частности, к «Black Diary». Но поддерживал только Кит. Он всегда знал, как важно для неё петь. Тот же Алан всегда только смеялся над её мечтой.

– Алекс, рот можно использовать по-разному. И используя его не для пения можно зарабатывать куда больше, – любил повторять он, за что один раз даже едва не получил от Кита, когда произнес эту шутку в его присутствии.

– Не позволяй кому-то остановить тебя, – ласково внушал ей Кит, когда у Алекс снова опускались руки. – Ты можешь идти к своей мечте всю жизнь. Не все добираются, так бывает. Это жизнь, и не ко всем она справедлива. Но в старости на пороге смерти ты будешь чиста перед своей совестью. Ты будешь знать, что сделала всё возможное, чтобы достичь мечты. Тебе будет не о чем жалеть.

После таких слов она снова бралась за карандаш и писала стихи, которые в будущем сможет адаптировать под песню. И снова пела. Пела. И пела.

И вот теперь она коснулась своей мечты. Так близко к ней Алекс не подбиралась еще никогда. И это её испугало. Теперь она одна из самых важных составляющих «Black Diary». Вокалист – сердце группы. И она – вокалистка «Black Diary». А что потом? Так далеко она не загадывала. Теперь надо двигаться дальше, но она понятия не имела, в каком направлении.

– Алекс? – заглянул к ней в гримерку Морган.

Гримеркой это помещение можно было назвать весьма условно. Скорее, подсобка. В углу стоял наполовину пустой ящик с жестяными банками. Эд уже успел выпить перед концертом. Он называл это «восполнить запас жидкости в организме». Алекс не считала необходимостью подменять понятия. Если человек пьет алкоголь, он выпивает, а не утоляет жажду. Пиво пусть и слабоалкогольный напиток, тем не менее, она еще ни разу не видела Эда на сцене трезвым. Он умудрялся употреблять его в таких количествах, что ему позавидовали бы даже слоны на водопое в засуху. Но при этом оставался тощим, как жердь, что приводило Алекс в бешенство, потому что самой ей хватало один раз мельком взглянуть на торт, чтобы набрать пару-тройку лишних килограммов.

На стене подсобки висело большое зеркало, покрытое трещинами, будто паутиной. А под ним находился диван когда-то дерматиновый, а теперь протертый до грязно-желтого поролона. На нем и сидела Алекс, уткнувшись лбом в собственные колени и уговаривая себя не бояться реакции публики и собственного будущего.

– Раньше мы вечно Эда ждали, а теперь и ты туда же? Не стыдно опаздывать на своё первое выступление? Синий народ «Синего пламени» заждался тебя.

– Они пьяные? – прошептала Алекс в приступе паники.

– Разумеется, – рассмеялся Морган, взмахнув своими смоляными кудрями, собранными в низкий хвост. – Ты в баре выступаешь, а не на стадионе. Смирись, детка. Выпившие посетители – теперь спонсоры твоих макарон по акции, которые ты будешь покупать всю следующую неделю за те бабки, что они сегодня в тебя инвестируют.

– Я не могу, Морган. Я их ужасно боюсь, – сказала Алекс, снова падая лицом в колени.

– Единственный способ адекватно прожить эту жизнь – говорить себе, что ты можешь, даже если не можешь, дорогуля. Так что поднимай свой зад и дуй на сцену.

Морган захлопнул дверь, дав понять Алекс, что нет времени отсиживаться в каморке, пока они дают разогрев.

Всю неделю группа репетировала в гараже, пытаясь сыграться и стать единым организмом «Black Diary». Сама Алекс почувствовала себя частью команды с первого аккорда. Дорнану по большому счету было всё равно. Он играл в телефоне в стрелялки, удобно устроившись перед своей установкой и закинув ноги на бас-барабан. Эдди пил пиво, растянувшись вдоль сцены. И только Морган всё еще был ею недоволен. То быстро, то медленно. То низко, то высоко.

– Ты в ноты, вообще, собираешься попадать? – орал он на неё, снова и снова прогоняя по одному и тому же куплету.

Мокрой от напряжения ладонью сжав микрофон, Алекс строго следовала указаниям, пытаясь довести голос до идеала, обозначенного Морганом.

– Стоп! – кричал он в исступлении. – Что это за тональность? И объясни мне, детка, это я должен играть так, чтобы подстроиться под тебя или ты начнешь петь как требуется?

Первым сдался Дорнан.

– Ребята, вы можете остаться здесь на ночь, а меня моя мадама ждет дома. У неё планы. Или мы играем. Или досвидос, амигос.

– Я не понял, Дорни, – пожал плечами Морган. – Ты хочешь её выпустить на сцену без прогонки? Мы обосремся в пятницу в «Пламени». Она сырая.

– Не сырая, а самобытная, – подал голос Эд, шумно отхлебнув из банки.

– И где это мы таких умных слов понахватались? – саркастично спросил Морган, обведя взглядом одногруппников. – Давайте всех неудачников заберем в свою команду? Называйте вещи своими именами. Она неудачница. Она не может сделать то, что от неё требуется.

– Так ты объясни! – взорвалась Алекс. – Я не могу услышать, что там звучит в твоей голове!

– Надо петь так, как пела прошлая солистка.

– Я не Вайлет. И никогда ею не буду, – холодно ответила Алекс.

– Оставь её в покое. Она вольет в наши старые песни новую жизнь. Мы будем играть как раньше. А зазвучим иначе, – предложил Дорнан отличное решение и убрал телефон в карман, приготовившись отстаивать своё мнение.

Он наклонился над барабанной установкой и внимательно посмотрел на Моргана.

– Пять лет мы не меняли репертуар. Целых пять лет, братан. Нам нужен глоток свежего воздуха.

Молча Морган смотрел Дорнану в глаза, пытаясь принять его точку зрения. Наконец, он перевел взгляд на Эда.

– Ты чего молчишь?

– Я с ним согласен, – поддержал тот точку зрения барабанщика и провел медиатором по струнам, подкрепив свои слова соло из знаменитой на весь мир гитарной партии.

– Я считаю, что никому не нужны от нас новые треки. Люди привыкли к тому, что мы исполняем. Они подпевают нам и жгут на танцполе под то, что им знакомо. Никто не будет танцевать под незнакомые песни, – высказал Морган свое мнение.

– Я считаю, что люди в баре будут танцевать под что угодно, если это весело и зажигательно. Никому не нужны сверхинтеллектуальные или лиричные песни. Мы не эстрада. Мы андеграунд. И глотком свежего воздуха для нас будет яркая блестящая упаковка. И упаковка «Black Diary» теперь – я. Если переиграть нашу музыку по-новому, люди пойдут на наши концерты. Больше драйва, парни, понимаете?

На её монолог никто не отреагировал. На тот момент она осталась непонятой. Музыканты держались за свои старые хиты. А она желала вывести их на новый уровень и не собиралась отступать от задуманного. Эта идея и стала её следующей мечтой. Без мечты человек не живет, а лишь существует. Алекс не собиралась впустую коптить небеса. Ей нужен был смысл. В один момент ей казалось, что мечта сбылась. Но теперь она вдруг четко ощутила, что это был всего лишь первый шаг на пути к исполнению её истинной мечты. Она собиралась двигаться дальше и расти как исполнитель, независимо от чужого мнения.

И вот теперь Алекс стояла на пороге своего первого выхода в мир.

Она неуверенно взяла в руки микрофон и оглядела зал. За высокими столиками на барных стульях сидело около трех-четырех десятков людей. Все они пили пиво из пол-литровых стаканов и общались на расстоянии нескольких миллиметров друг от друга, чтобы перекричать музыку. Между ними тут и там сновали разномастные татуированные бармены, собирая пустую посуду, и напоминая о возможности повторить заказ у стойки. Атмосфера царила дружеская и непринужденная. Где-то здесь, среди всех этих людей, находился Кит. Со своими вытатуированными рукавами и сумасшедшей прической на голове он настолько идеально вписался в коллектив бара, что завсегдатаи уже не представляли, как можно прийти в «Синее пламя» и не застать там Кита. Он сумел стать фирменной фишкой «Синего».

На мгновение в баре воцарилась тишина, насколько это можно было назвать тишиной в полузаполненном небольшом помещении. Все тихо гудели, словно улей. Морган уже несколько раз взял аккорд, в попытке начать выступление, но Алекс всё еще нервно держалась за микрофон, чувствуя, что не готова петь.

За спиной мелькнула тень и в тот же момент Алекс почувствовала теплые объятия на своих плечах. Она повернула голову и увидела Кита. В одной руке он держал пивной бокал, наполненный минеральной водой, а другой крепко прижимал к себе растерянную Алекс. Он весело подмигнул ей и расплылся сияющей улыбкой, направленной в зал. Слегка наклонившись к микрофону, в который все еще нервно дышала Алекс, Кит громко поздоровался с гостями.

– Дамы и господа, сегодня в «Синем» выступает для вас знаменитая группа «Black Diary» в обновленном составе! Вокалистка подготовилась заранее и перекрасилась в наш корпоративный цвет, вам нравится?! – прокричал он и ласково потрепал Алекс по синим волосам.

Зал взорвался аплодисментами.

Кит удовлетворенно кивнул, и его длинная светлая челка упала ему на лицо. Он взмахнул волосами и продолжил свой монолог в микрофон, зажатый в руках солистки:

– Тогда не молчим, а поддерживаем её изо всех сил! Её зовут Алекс, и она так чертовски талантлива, что скоро вы будете умолять перекупщиков забрать из ваших карманов бабосы, чтобы попасть на концерт «Black Diary»!

И снова крики из зала, вперемешку с аплодисментами. Воспользовавшись минутой шума, Кит отодвинул подальше микрофон и прошептал Алекс слова напутствия:

– Это твой триумф, детка. Я сниму его на видео, потому что через два года ты будешь рвать стадионы в клочья. Вперед!

Он спрыгнул со сцены на танцпол и стянул с себя корпоративную черную майку, оставшись в одних штанах, обвязанных темным фартуком без верха. Его обнаженное накачанное татуированное тело настолько органично смотрелось на танцполе в свете огней, что Алекс невольно улыбнулась. Одна за другой к нему начали стекаться девчонки.

Дорнан пробежался палочками по тарелкам.

– Мы готовы начать! – воскликнула Алекс, обратившись к залу. – А вы готовы танцевать? Дорни, задавай ритм в стиле «Тусы в ночь с пятницы на воскресенье».

Своим выбором песни она перевернула вверх дном весь трек-лист, но именно сейчас её не покидало чувство, что народ находится в ожидании драйва, а не высокоинтеллектуальной лирики. Спину прожег недовольный взгляд Моргана, но вернуться к очередности по трек-листу он уже не мог. Народ требовал «Тусу».

– Туси в ночь с пятницы на воскресенье, выходи на танцпол, не будь оленем! Что ты там вцепился в свое темное пиво, тащи свою задницу ближе к нам, тут тьма телок красивых! – кричала она припев в микрофон, надрывая связки и качая вместе с переполненным танцполом. Дорни в связке с Эдом задавал такой ритм, что, казалось, стены бара шатаются от их безумной игры. Народ ликовал. За столиками сидели только те, кто не мог подняться со своих стульев по причине завышенного градуса в организме. Все остальные дергались вместе с группой в такт. Щурясь от яркого света, бьющего прямо в глаза, в моменты проигрыша Алекс наклонялась к танцующим и трясла своими синими волосами, переливающимися в свете софитов. Мутными от драйва глазами она обвела взглядом толпу. Кит протянул ей ладонь из первого ряда. Она дала ему пять», и он кивнув, отправился за барную стойку, чтобы продолжить работу.

Своему другу Алекс сейчас была благодарна как никогда за эту поддержку.

4 глава.

– Какого черта? Алекс, какого черта, я тебя спрашиваю?! – Морган кричал, не стесняясь в выражениях, пока развозил группу по домам.

– Я ненавижу «Тусу с пятницы на воскресенье»! «Black Diary» отошла от этого репертуара! Мы стали взрослее и поём осмысленные песни! Мы «Black Diary», а не «Pink Diary», понимаешь? Мы убрали из нашего трек-листа это дерьмо!

Он с размаха колотил кулаком по рулю и изо всех сил давил педаль газа в пол, отчего машина ревела как мотоцикл. Алекс спряталась за его спиной и наблюдала в зеркало заднего вида перекошенное от ярости лицо Моргана.

– Публика в восторге, – перебил его Дорнан, сидевший на переднем сиденье.

– Неважно, чего хочет публика! Они готовы хавать любое дерьмо! МЫ не реализуемся как музыканты, если будем продолжать писать и играть низкопробные песенки! Ты хочешь состояться как музыкант?

– Я хочу состояться как мужик, Морган, – ответил он ему. – Я устал от безденежья. Сегодня нам накидали бабосов столько, сколько мы обычно зарабатываем за месяц. Я считаю, что в этом заслуга Алекс. Она чувствует публику в отличие от нас.

– Ты хочешь сказать, что наши песни не искренние? Люди чувствуют песни, написанные душой.

– Они их чувствуют дома в наушниках. А в бар они приходят не лить слезы над «А люди часто поступают как твари, бьют больно в сердце, словами ранят». Они приходят отдохнуть, расслабиться после рабочей недели и оторваться на танцполе, – подал голос Эд.

Морган резко дал по тормозам. От неожиданности Алекс лбом врезалась в спинку переднего сиденья, но не издала ни звука боли. Обстановка и без того накалилась до предела, любой неверный жест сейчас мог обострить ситуацию.

Фронтмен группы сел вполоборота и внимательно посмотрел на своих музыкантов.

– Я не понял. Вы сейчас все заодно с ней?

– Мы говорим по факту, – ответил Дорнан. – Она чувствует публику. Раньше таких денег, как сегодня, мы никогда не поднимали за один вечер.

– Выбирая между бабками и творчеством, вы выбираете не творчество, я правильно вас понимаю?

– А ты не видишь, что наше творчество никому не нужно? Все хотят драйва на танцполе, – пояснил Эд их точку зрения.

– Морган, они правы, – подняла голову Алекс, потирая ушибленный лоб. – Творить можно, когда ты знаешь, что у тебя есть наличные на кармане, чтобы затарить холодильник. Не ты ли сегодня говорил мне про макароны по акции? Мы отработали всего одну ночь с тремя отделениями, а я уже получила столько, сколько обычно у меня чаевыми в кофейне за два месяца не выходит.

– Мы можем продолжать работать в направлении серьезной музыки. Но тогда мы и дальше останемся на том же уровне, на котором находимся сегодня, – кивнул Дорнан, подтверждая слова Алекс.

С отчаянным сигналом мимо пролетел автомобиль, ослепив всех четверых музыкантов дальним светом.

– Морган, мы стоим посреди трассы. Ты бы или к обочине прижался, или ехал, пока нас тут по салону не размазало, – меланхолично произнес Эд, продолжая пить пиво из жестяной банки.

В полной тишине Морган отвернулся от одногруппников и тронулся с места.

Слова не требовались. Даже Алекс, которая провела в составе «Black Diary» чуть больше недели, услышала ту мысль, которую он промолчал. Морган принял их точку зрения. Но принимать и понимать – это совершенно разные вещи.

Следующие несколько дней ребята не виделись. Дорнан сбросил Алекс сообщение в мессенджер: «Твори и вытворяй, бро. Во вторник вечером мы обсудим твои тексты. Если нас не устроит то, что делаешь ты, будешь делать то, что делаем мы». И девушка с готовностью схватилась за карандаш. В её голове вращался круговорот из отдельно взятых слов и мелодий. Оставалось всё это записать и предъявить остальным. Днями напролет она писала, а ближе к вечеру отправлялась на работу. В один из таких рабочих вечеров к ней заглянул Кит.

– Как дела? – с привычным вопросом он удобно устроился на высоком барном стуле прямо перед ней.

Почти всем телом уютно разлегся на стойке и заглянул в её серые глаза.

– Капучино? – спросила Алекс, уходя от ответа.

– И зефира накинь двойную порцию.

– Ванильный сироп?

– Спасибо, не надо. Ты не отвечаешь на мои вопросы. Как с «Black Diary»?

– Нормально, – проворчала Алекс, скрывшись за кофе-машиной.

– Ты говоришь мне «нормально», но мне это слышится как «Кит, я в заднице, потому что пою не то, что велит Морган», – рассмеялся он и ударил ладонью о барную стойку. – Давай как есть?

Посетителей в будний день было не так много и все они уже получили свой кофе, поэтому Кит знал, что у Алекс есть возможность пообщаться с ним и настаивал на ответах. Натянув рукава своей темной толстовки до костяшек пальцев, всем своим видом он демонстрировал высшую степень нетерпения, постукивая ладонью по поверхности барной стойки.

– Парни дали мне время до вторника. Я должна либо предоставить им текст песни, который оценят все, либо заткнуться и исполнять то, что есть, – ответила Алекс, предварительно в двух словах пересказав разговор, состоявшийся в машине.

– Давай почитаю, что ты там набросала, – предложил Кит.

– Не хочу. Там такой текст, который надо слушать под музыку, иначе ты скажешь, что этой песней я в геометрической прогрессии ускоряю своё падение на дно.

– У меня хорошее воображение. Я включу мысленную мелодию в голове, когда буду читать твой текст. Гони сюда свои наброски.

В его ярких голубых глазах плясали озорные огоньки. Алекс знала Кита достаточное количество лет, чтобы понимать: сейчас он точно не отстанет.

– Малыш, я с тобой. Ты же это знаешь. Я всегда с тобой. Для меня не имеет значения, как высоко ты поднимешься или как низко падешь. Я всегда был горой за тебя. И всегда буду. Смелее, – поддержал он её без тени насмешки, и Алекс сдалась, неловко протянув ему свои черновики.

«Игристое в моём бокале, мы летим на Бали. В бизнес-классе тесно, дайте больше места. Двигай, детка, телом, ты этого хотела. Всю работу в сраку, в пятницу идем в атаку»

– В сраку, – задумчиво повторил Кит и потянулся к стакану с кофе, который Алекс поставила для него на деревянную подставку. – Ты серьезно? Это реально ты писала?

Она кивнула, и облокотилась на стойку, подперев подбородок ладонями.

– Отстой? – спросила, приподняв левую бровь.

– Нет, не отстой, – уверенно покачал головой её друг. – Хуже. Я знаю, на что ты способна. То, что я сейчас прочитал – это реальное дно.

– Мы выступаем в барах. Ты сам знаешь, что под эти мотивы народ дружной толпой двигается в сторону танцпола.

– Согласен, – кивнул Кит. – Но сейчас я прошу тебя очень хорошо подумать, нужно ли тебе это. Смена репертуара андеграундной группы – очень ответственный и серьезный шаг. Подобное решение нельзя принимать сгоряча. «Black Diary» давно известна. У них атмосферное творчество, артхаусные глубокие стихи и качественная музыка. И тут меняется солистка и полностью перекраивает трек-лист. Публика может не понять и не принять. Ты в этой сфере всего неделю. Может, стоит прислушаться к мнению тех, кто уже много лет в этом варится?

– Дорни с Эдом на моей стороне.

– Мнение Эда в расчет не берем, – хмыкнул Кит. – Что говорит Морган?

– Он переживает, что подобная музыка отбросит нас в развитии.

– Она не просто отбросит вас в развитии. Вы можете потерять свою аудиторию, которая вас воспринимает как серьезных музыкантов. А новых слушателей отыскать сложно, поскольку ниша однодневок переполнена. Вы рискуете собственной репутацией. Если Морган утвердит тебе этот текст и отправит Дорнана писать музыку, значит, он действительно доверяет твоему таланту и интуиции. Тот Морган, которого я знаю, никогда бы не рискнул группой ради причуд новенькой вокалистки.

– Лучше дождаться вторника и не гадать сейчас, как отреагирует Морган. Ты видел реакцию публики. Ты сам был среди них на танцполе. Им не нужен серьезный репертуар. Им нужен драйв и движуха. И я хочу дать слушателям то, что они ждут от нас.

– Я верю в тебя, потому что видел в деле. Но. Ты должна понимать, что это огромный риск, – сказал Кит, ставя точку в разговоре, и аккуратно накрыл её руку своей ладонью.

В этом жесте было столько нежности, что девушка почувствовала кожей, насколько она не одинока, пока у неё есть Кит.

– В сраку? Алекс, это реально ты писала?

Вопрос, идентичный тому, что задал ей Кит, сейчас прозвучал от смеющегося Дорнана.

Во вторник вечером вся группа собралась в гараже на репетицию. Парни расположились на привычных местах. Морган обнимал одной рукой гитару на диване напротив сцены, Эд разлегся в углу, а Дорнан сидел за барабанной установкой. Все они уткнулись в свои телефоны. Там, из общего чата группы, музыканты читали текст, который скинула Алекс.

– Полная лажа, – прокомментировал Морган первым то, что он прочитал. – Я думал, что «тусой с пятницы на воскресенье» мы пробили дно, но нет. Вот оно – дно. Пришло, откуда не ждали. И если мы сейчас серьёзно будем это обсуждать, то я хочу вам напомнить об артистах, которые стали заложниками одного стиля. Актеры одной роли, музыканты одного направления. И у них нет обратного пути, понимаете? Вдумчивые драматичные работы от них не воспринимаются публикой, а одно и то же быстро надоедает. По итогу этого вечера мы должны избрать курс, которого будем придерживаться дальше. И я прошу вас подумать очень хорошо перед тем, как принять окончательное решение.

– Ты категоричен, – пожал плечами Дорнан. – Есть и актеры, и музыканты, выбравшиеся из заложников.

– Соотношение слабовато. Выкарабкивается примерно один из сотни, если не меньше, остальные растворяются во времени, вспомни того же Тэйта, о котором несколько лет назад не слышал разве что иностранец. Трек «Без тебя» звучал изо всех колонок. И где Тэйт теперь? Вы готовы пойти на риск повторить судьбу таких мгновенных звезд как он? Вы реально готовы пожертвовать карьерой ради сиюминутных денег? – задал вопрос одногруппникам Морган.

– Деньги и карьера для тебя не равнозначны? – спросил Эд.

Морган покачал головой.

– Мы музыканты. Мы можем не построить карьеру, делая хорошую качественную музыку. А можем сделать карьеру, но она будет держаться на говне и палках.

– Фу, как это грубо, – скривилась Алекс. – Я не предлагаю вам сейчас полностью переключиться на попсовые треки. Можно и дальше работать в области артхауса. Но параллельно писать драйв.

– Не можно, – передразнил её Дорнан. – Как ты себе это представляешь? Как нас воспринимать публике, если мы поем одновременно и «Всю работу в сраку, в пятницу идем в атаку» и «А люди часто поступают как твари. Бьют больно в сердце, словами ранят. В лицо – улыбки, а в спину – камни, цена ошибки – длиною в память». Драйвовой публике под серьёзку станет скучно, глубокая публика закатит глаза под драйв, и они все дружно разойдутся по разным сторонам. Нам нужна какая-то одна ниша. Одно направление.

– Я за бабки, ребят. Как музыкант я уже реализовался, – пожал плечами Эд, нервно почесывая коленку через дырку в джинсах.

– Дорни? – спросил Морган.

– Когда в субботу в машине я принял сторону Алекс, я не думал, что мы будем петь лютый треш. Я пока воздержусь на пару минут от ответа. Мне надо взвесить все «за» и «против».

Он взял в руки палочки и погрузился в музыкальный ритм. Легкой дробью пробежавшись по тарелкам, остановился на барабане и начал монотонно отбивать бит, который крутился у него в голове. Всмотревшись в лицо барабанщика, Алекс сделала вывод, что таким образом Дорнан концентрируется на собственных мыслях и уходит внутрь себя.

Остался Морган. Лидер группы, чье мнение имело здесь очень большой вес. Алекс перехватила его взгляд и вопросительно подняла брови в ожидании ответа.

– Сегодня я передал бразды правления группе, – негромко ответил он на её немой вопрос. – Мы закапываем себя как музыканты. Но я понимаю ребят. Они реально устали от безденежья. А ты права. Столько, сколько мы заработали за вечер с тобой, с Вайлет мы никогда и за месяц не зарабатывали. Я принял мнение Эда. Дай Дорни минуту. Он сейчас озвучит нам своё решение. Барабанный ритм обычно раскладывает его мысли по полочкам.

Тишину нарушали лишь шумные глотки Эда из жестяной банки и тихий монотонный бит Дорнана. Морган молчал, глядя в одну точку прямо перед собой.

– Кит, а если у меня не получится? – спросила она вчера перед тем, как отправиться дорабатывать свой текст.

– Тогда я познакомлю тебя с Арисом, – ответил он так просто, будто это подразумевалось само собой.

– Да ладно? С тем самым? Он же самый известный музыкант в нашем городе! Ты с ним хорошо знаком?

– Разумеется, малыш. Я же бармен. Работа у меня такая, дать клиенту почувствовать себя не как в баре, а как в гостях у своих старых друзей.

– Но Арис? Он тоже бывает в «Синем пламени»?

– Алекс, «Синий», без преувеличений, лучший бар в нашем городе. Не каждый готов отдать столько за бокал нефильтрованного, сколько отдают у нас. Плюс атмосфера. Что ты задаешь глупые вопросы? Ты сама завсегдатай «Синего».

– Поначалу я приходила исключительно к тебе. Это потом уже втянулась в тусовку. А зачем ты познакомишь меня с Арисом? Он же сам поет в своей группе, вряд ли он будет искать вокалистку.

– Грош цена тебе, детка, если ты собралась бросить «Black Diary» при первых же сложностях. Причем тут поиски вокалистки?

– Тогда я запуталась, – покачала головой Алекс, встряхнув своими яркими волосами.

– У него своя студия звукозаписи за городом. Если твои музыканты не оценят текст без аранжировки, ты сможешь предъявить им полноценную работу. Поговорим с группой Ариса, ребята сыграют то, что тебе нужно. Ты споёшь. Готовый трек скинешь Моргану. Профит, – ослепительно улыбнулся Кит.

После этого разговора Алекс уже не тяготило ожидание решения Дорнана, который всё ещё стучал по барабану. Исподлобья она наблюдала за его каменным лицом, на котором не отражалось ни единой эмоции. При всём желании сейчас она не могла предугадать, в сторону какого решения он склоняется.

– Бесперспективно, – наконец озвучил он свое мнение, резко перестав отбивать зацикленный бит.

– Алло, Кит, мне нужна твоя помощь, – уже через минуту набрала Алекс своего старого друга, громко хлопнув дверью гаража.

5 глава.

Арис не понравился ей с первого взгляда. Она встречала его и раньше, ведь сложно не знать того, чье имя гремит на весь город. Но вблизи она смогла рассмотреть его сегодня впервые.

– Арис, – представился он и артистично встряхнул своей темной копной волос. Этот жест выглядел бы очень по-женски, если бы не брутальная мужская внешность барабанщика.

– А это Анна, – кивнул он в сторону миловидной блондинки, нежно прижимающейся щекой к его каменному бицепсу.

– Очень приятно, ребята, меня зовут Александра. Зовите меня Алекс, меня так все называют.

– Ты думаешь, у меня в паспорте написано «Арис»? – усмехнулся барабанщик. – Никогда никому больше не представляйся полным именем. Теперь твой псевдоним – это твой личный бренд. Полное имя оставь для бюрократических процедур.

Алекс вынужденно улыбнулась и в растерянности огляделась в поисках поддержки от Кита. Но в студии его не было, несмотря на то, что смех его звучал очень близко, будто из-за спины.

Холод этих двоих отталкивал её. Арис натянуто улыбался, обнажив ряд белоснежных зубов, но взгляд оставался безучастным, будто его мысли находились за гранью. Физически он был здесь, но всем своим существом он находился там, где Алекс не хотела бы оказаться никогда. Анна смотрела с вызовом, приподняв подбородок, в её светлых глазах плясали дьявольские огоньки. Липкое ощущение того, что эти двое чувствуют друг друга на уровне вибраций, не оставляло Алекс. Они выглядели единым целым организмом. Такие милые внешне и такие обжигающе холодные внутри.

– Я слышала, что ты новая солистка «Black Diary», главных конкурентов группы Ариса? – улыбнулась Анна, надменно приподняв правую бровь.

– Конкурентов? Пожалуй, это громкое заявление. У нас совершенно разная музыка, разная аудитория. Я бы сказала, что мы работаем в одной сфере, но конкуренты – это неправильное слово, – покачала головой Алекс.

– О, прости, моя хорошая, я вовсе не хотела тебя обидеть. Ну как ты можешь быть конкуренткой Арису? Временами у меня складывается ощущение, что он играть на барабанах стал раньше, чем проситься на горшок, – обаятельно улыбнулась Анна, отчего у Алекс по спине поползли мурашки. Сейчас эта миловидная блондинка поразительно походила на затаившегося хищника, приманивающего жертву на расстояние атаки.

– Почему парни не принимают твою песню? – перевел тему Арис, ласково приобняв блондинку за плечи и коснувшись губами её макушки.

Такие отношения всегда удивляли Алекс. Неужели он не видит, какая она стерва? Откуда у него столько нежности к Анне, ведь у нее на лице семидесятым курсивом написано, что она ужалит сразу и без раздумий, едва представится такая возможность. Ледяная, высокомерная, скользкая и ядовитая как ползучее пресмыкающееся.

– Я уверена, что ты знаешь их репертуар. Я называю это лирикой с примесью артхауса и нотками классической школы рока. Наше последнее выступление я начала с драйвовой мелодии и все гости «Синего» танцевали вместе с нами. И теперь я хочу работать в этом направлении, чтобы выбраться на большую эстраду, но Дорни считает, что такая музыка бесперспективна, а Морган не хочет стать заложником одного стиля.

– А на мнение Эда все кладут болт, верно? – хохотнул Арис, переглянувшись с блондинкой.

Алекс посчитала вопрос нетактичным и оставила его без ответа.

– Я напела им свою новую песню, но она не вдохновила ребят. Я хочу записать её в студии. Надеюсь, что услышав полноценную работу, мальчики оценят моё направление.

– Понял. Когда тебе нужна песня? – перешел Арис на официально-деловой тон.

– К утру.

– Время шесть часов вечера, а мы еще даже не репетировали, – многозначительно посмотрел он на свои золотые часы на запястье.

– Эй, группа, общий сбор! – крикнул он своим. – У нас четырнадцать часов максимум на то, чтобы записать песню с нуля. Песня отстой, но её играть не нам и судить тоже не нам. Вам платят бабосы, вы играете то, что вам скажет эта синеволосая кукла. Времени на раскачку нет. Все всё поняли?

Парни кивнули и один за другим вошли в каморку за стеклом, где на небольшом возвышении располагались инструменты.

– Кит? – прошептала Алекс, ища поддержки в этих прекрасных голубых глазах цвета летнего неба.

– Ты справишься, детка, – подмигнул он весело.

Сомневаться не приходилось. С такой железобетонной поддержкой она преодолеет любые препятствия.

6 глава.

– Ну, что вы теперь скажете про мою песню? – с вызовом спросила Алекс, предъявив основателям «Black Diary» готовый результат, который с таким трудом был записан в студии Ариса.

Трек «Игристое в бокале» стал первым опытом Алекс в студии звукозаписи, и до этого момента она даже не подозревала, сколько сложностей и нюансов в таком, на первый взгляд, простом процессе. Казалось бы, просто нужно свести музыку и голос в единое целое. Но сначала музыканты никак не могли сыграть ту мелодию, которая звучала в её голове. Потом Арис злился, швырял стулья и курил прямо в студии, потому что до этого он не сводил такие треки, где нужно править голос практически до электронного звучания. Только к утру ребята смогли сформировать общую реальность и создать нечто более-менее близкое к тому, что хотела слышать Алекс.

– Скажите мне кто-нибудь, что я не сошел с ума, и вы все тоже это слышали, – сказал Дорнан.

– Я думал, что «ночь с пятницы на воскресенье» это дно, но нет. Алекс смогла нам показать, что есть еще куда падать, – добавил Эд.

Их наигранная реакция карикатурного удивления поставила в тупик Алекс. Она не понимала, в ужасе парни от её видения песни или остались приятно удивлены. С гримасой шока на лице Морган рассмеялся:

– Танцевалка в стиле металла. Алекс, как это могло прийти в твою голову? Проигрыш после второго припева разорвал мне мозг в клочья. Подожди, нам всем нужно прийти в себя, чтобы объективно оценить то, что ты наделала. Чей это, вообще, был гроул в последней строке припева?

– А мне понравилось, – вступил в разговор Эд, не дав Алекс ответить на вопрос. – Я уже вижу, как танцпол пляшет до второго припева, а после него вступаю я, и сцена полыхает в огне. Будет красиво и свежо.

– Для кого свежо? – воскликнул Дорни. – Для тех, кто родился в позапрошлом веке?

Морган покачал головой.

– В любом случае, нам нужно доработать текст. Пусть припев остается дешевым, но в куплет добавим артхауса. Можно обыграть это в стиле разговора парня и девушки. Допустим, они ищут смысл жизни, ведут глубокий чувственный диалог. А заканчивать куплет можно фразой по типу, «но путь наш закончится, когда я услышу в твоем смартфоне…» И тут вступает Дорни, отбивает мощный бит и подключается Эд, а одновременно с ним ты, Алекс поешь припев.

Алекс не скрывала счастливой улыбки. Даже записывая песню с группой Ариса, она не была уверена, что Морган не выставит её из гаража, услышав, чем именно она занималась все выходные. Она была готова к любой реакции, но в то, что он подхватит её идею и примется её развивать – Алекс верилось меньше всего. В очередной раз она пересмотрела своё отношение к этому человеку. Порой Морган был высокомерен и невыносим. Но потом, спустя время, она каждый раз с удивлением отмечала, что за этим напускным высокомерием скрывается трогательная забота о своём детище, о «Black Diary».

– Поясните мне, почему мы не можем оставить песню в том виде, в котором она есть сейчас? – спросил Эд. – Мне понравилось.

– Чувак, это выглядит как дешевая пародия, – пояснил Дорнан. – Нельзя накладывать тяжелую музыку на легкий текст, даже в обратной последовательности – тяжелый текст с легкой музыкой – это не всегда работает. Мы будем выглядеть как жалкая карикатура. Если и делать что-то танцевальное, то это должно и выглядеть и звучать дорого. Пусть это будет простой припев, но в обертке из глубокого текста в куплете песня станет звучать пронзительно, а не странно.

– Идея неплохая, но сама работа некачественная, Эдди. Чувствуется рука дилетанта, – дополнил барабанщика Морган. – Вместе мы отшлифуем те грубые недочеты, которые нам с Дорни режут слух и получится хорошая песня, достойная баров.

Для Алекс это прозвучало как наивысшая похвала. «Black Diary» для неё были мэтрами мира андеграундного рока. У ребят не было ни амбиций, ни стремлений в большой мир музыки, они довольствовались своими собственными, но такими родными, слушателями и почитателями, делая для них то, чего требовала их душа. Пусть аудитория фанатов не насчитывала и десяти тысяч человек, но они есть и вот уже много лет преданы группе. Они ждут выступлений «Black Diary» в «Синем», поют вместе с ними и создают видимость ажиотажа в социальных сетях перед готовящимися концертами. Не стремясь к славе и признанию, ребята просто достойно делали своё дело: писали песни, за которые не стыдно. В их осмысленных текстах не было мата и порнографии, а в тяжелой музыке – ни грамма фальши.

– Если припев у нас связан с полетом на выходные на острова, куплет можно связать с рабочими буднями. Например, пусть это будут ТРУДО-ВЫЕ-БУДНИ.

– Алекс! – хором возмутились Дорнан с Морганом.

– А мне нравится, – хихикнул Эд.

– Не удивительно. Это твой уровень, – развел руками Дорни.

– Что ты хочешь этим сказать? – сорвался в его сторону Эдди.

– Стоп! – остановил Морган их одним движением руки. – Мы сейчас работаем. Все ваши ссоры потом. Алекс. Мы простили тебе строчку о том, куда ты посылаешь всю работу. Мы готовы принять те изменения, что ты нам предлагаешь, но политика группы должна оставаться неизменной. Мы пишем такие песни, которые не стыдно слушать при родителях, окей? Каждый твой текст будет проходить жесткую цензуру группой, потому что, если ты обратила внимание, в нашей музыке помимо привкуса артхауса присутствуют нотки интеллигенции.

– Я поняла тебя. Буду держать себя в рамках.

– Итак.

Морган упал на диван и развернулся лицом к Эду и Дорнану, которые уже расселись на свои привычные места: на невысокий стульчик за установкой и в угол к бас-гитаре. Алекс определила себе место рядом с Морганом, на подлокотнике дивана.

– Итак, – повторил он. – Слушаем лейтмотив. Топ-менеджеры. Офисный планктон. Всю неделю они ходят на работу и не понимают, что они там делают и кому это нужно. Им всем за тридцать, но они не умеют ничего, кроме как перекладывать бумажки из одной стопки в другую. Они ничего не добились и влачат жалкое существование с девяти утра до шести вечера. Но всё меняется в пятницу, когда они бегут из офиса, посылая всю работу туда, куда её послала Алекс и летят на Бали с игристым в своем бокале. Тридцать минут тишины. Все пишут текст. Потом почитаем, что у нас получилось и сформируем из лучших отрывков нашу худшую песню.

Из угла гаража вслед за громкой отрыжкой донесся скрежет сминаемой жестяной банки из-под пива.

– Да-да, Эдос, братан, я про тебя не забыл. Ты тоже берешь в руки телефон и пишешь песню. Сегодня мы распределим роли по написанию текста и музыки. Я понимаю, что мы делаем всё вместе, но в каждом направлении нам нужен лидер.

– А я давно говорил о том, что каждый должен заниматься своим делом, – прокомментировал Дорнан, по привычке закидывая ноги на барабан и закрываясь наушниками от окружающего мира.

– Эта песня выстрелит, Морган, я уверена, – наклонилась Алекс и прошептала ему на ухо.

– В твоем возрасте пора перестать верить в чудеса, детка. Их не существует. Чем раньше ты это осознаешь, тем проще тебе будет жить, – тем же шепотом ответил он ей, не поднимая головы.

– Во что, вообще, тогда верить в этом сраном мире, если не в чудеса? – улыбнулась она и поймала на себе неодобрительный взгляд. Интеллигентный Морган никому не позволял в группе подобного поведения. Алекс только пожала плечами и улыбнулась, мол, она просто констатирует факты.

7 глава.

В настроении крайней эйфории Алекс влетела в «Синее» и оглядела помещение в поисках Кита. Лениво растянувшись на барной стойке, он обменивался любезностями с двумя девушками лет двадцати. С неизменно широкой улыбкой он рассказывал свои истории, от которых они смеялись, кокетливо запрокидывая голову назад. Девушки сидели на барных стульях, изогнувшись красивой волной, и пили шампанское из высоких бокалов. Их волосы волнами красиво переливались в приглушенном свете бара, колыхаясь под потоками теплого воздуха из кондиционера. Обе они выглядели будто ожившие картинки из глянцевых журналов. Длинные локоны, длинные ресницы, длинные ноги, длинные ногти… Под лопаткой заныло от колючего укола ревности. По сравнению с ними Алекс почувствовала себя какой-то несуразной. Промелькнула предательская мысль о том, что такому харизматичному красавчику как Кит ей не понравиться никогда. Но ведь они лучшие друзья, разве нет? Смело отбросив все сомнения в сторону, Алекс направилась к барной стойке.

– Дамы, уверен, что я вас уже утомил своим присутствием. Готов предоставить вам пять минут для посиделок в чисто женской компании, – сказал он и под дружный возглас разочарования отошел в сторону Алекс.

– Без тебя-я-я мой мир опусте-е-ел, моему терпению настал преде-е-ел, – спела она ему во весь голос, изо всех сил стараясь фальшивить, и Кит рассмеялся, не сдерживая эмоций. С ней всегда так. Как только Кит собирался ругаться, Алекс смешила его до слёз и все ссоры заканчивались, так толком и не начавшись.

– Вот ты мне прямо сейчас должна пообещать, что однажды, когда ты станешь непозволительно знаменита, ты запишешь фит с исполнителем этой дрянной песни, Тэйтом!

– Как только ты мне скажешь, что такое фит, и как только я пойму, что это не из раздела восемнадцать плюс, я тут же пообещаю, – рассмеялась она в ответ, глядя в его небесные глаза.

– Фит – это дуэт, моя необразованная музыкачка! Требую дуэт с Тэйтом! Ты просто обязана это сделать во имя нашей песни, которую мы спели уже миллион раз!

Музыкачка. Их с Китом любовь коверкать слова навсегда останется чем-то очень личным, практически интимным. Только их. Их двоих.

– Обещаю, – кивнула весело Алекс и приняла нарочито серьезный вид, чтобы дать Киту высказать ей то, что он собирался высказать до того, как услышал её песнопения.

– Детка, ты меня с ума сведешь когда-нибудь своим молчанием! – возмутился он вполголоса, чтобы никто не слышал их разговор. – Время десять вечера, я тебя последний раз видел утром в студии Ариса! Это нормально, вообще?

– Не нормально то, что ты просидел там со мной всю ночь, а после этого вышел на работу! Ты в курсе, что нормальные люди спят по ночам? – наигранно возмутилась она в ответ, улыбаясь легкой полуулыбкой. Кит любил всем сердцем эту её улыбку, в которой практически не участвовали губы, только глаза. Сияющие светлые серые глаза, подобные звездам.

Одним легким движением Алекс запрыгнула на стул и ударила ладонью о барную стойку.

– Бармен! – нарочито громко закричала она. – Где мой пивас? В этой чертовой дыре, вообще, наливают выпить простым работягам?

Боковым зрением она почувствовала на себе взгляд моделек, полный презрения и искреннего непонимания, что такого особенного этот блистательный бармен нашел в девочке-фрике с синими волосами.

Но она смотрела только на Кита. Тот рассмеялся и подал ей кофе в фарфоровой чашечке.

– Отвечая на твой вопрос, Алекс. Я поспал. Пока ты записывалась, я поспал пару часов на втором этаже в доме Ариса. Между прочим, он показал мне комнату для гостей, но я решил обнаглеть и завалился спать на его кровать, тем более ты бы тоже не устояла. Там футбольное поле, а не кровать. И спальня в черно-белых тонах. Черный матовый пол и белый глянцевый потолок.

– Я перееду к тебе, если у тебя будет такая спальня, – рассмеялась Алекс.

– Подменишь меня в баре? Я поехал выбирать обои! – ответил он ей тем же тоном. – И прекрати немедленно держать интригу! Что сказал Морган по поводу твоей песни?

Несколько секунд Алекс загадочно улыбалась, прикусив нижнюю губу. Её серые глаза снова сияли, будто кто-то зажигал её изнутри. Своим счастьем она сейчас, казалось, легко может осветить половину Вселенной.

А потом кивнула несколько раз подряд, всё так же сверкая огнями своих серых глаз.

– Ты прекрасна, малыш. Боже, как ты прекрасна. Я никогда не видел никого красивее тебя, – сказал он, не в силах скрыть своего восхищения.

– Китёнок, благодаря тебе моё творчество оценено по достоинству. Мы сделали «Офисный планктон»! Мы это сделали! Мы действительно, по-настоящему это сделали! Песня, которая звучала у меня в голове, теперь будет звучать со сцены! Это просто космос!

Алекс выглядела такой счастливой, что Кит больше не мог держать себя в руках. Одним прыжком перемахнув через барную стойку, он подхватил её на руки и сжал в своих объятиях так сильно, что она, казалось, услышала хруст собственного позвоночника. Впившись губами в её щеки, он покрыл поцелуями всё её лицо, целуя без разбора куда придется. Лоб, щеки, виски, ключицы… Он целовал её так, будто сошел с ума, опьяненный её счастьем. Алекс звонко рассмеялась и обхватила ладонями его шею.

– Хватит, Кит, пожалуйста, остановись! – сквозь смех кричала она, втайне надеясь, что он ни за что не остановится.

Разгоряченные внезапным взрывом, еще долго они не могли успокоиться и привести себя в порядок. Но потом он всё же отпустил её и вернулся к себе за барную стойку, как ни в чем не бывало. Алекс перевела взгляд на то место, где сидели глянцевые модельки. Теперь там никого не было. Девушки переместились за столик, что принесло Алекс крайнее моральное удовлетворение. Теперь Кит снова, как и всегда, принадлежал ей одной.

– Шампанское за счет заведения, детка, – подмигнул он ей.

– Родной, ты же знаешь, что я не пью, – улыбнулась она, но Кит уверенно подвинул бокал в её сторону, дав понять, что сегодня он не принимает отказ.

– Это нужно отметить. Я выпью с тобой. Я хочу, чтобы «Офисный планктон» с тобой пели десятки, нет, миллионы тысяч слушателей, – сказал он и поднял свой бокал.

– Но для этого песню нужно записать, – пожала она плечами, не понимая, каким образом ей одной провернуть то, что сделал он для неё предыдущей ночью, сведя с Арисом.

– Вот именно, детка. Вот именно. Как мне нравится, когда ты понимаешь меня без слов!

– Я не смогу это сделать, – прошептала она с паникой в голосе.

– У тебя ограничивающие убеждения! – прошептал он, скопировав её тон. – Люди думают, что не смогут до тех пор, пока не оказываются в безвыходном положении. У тебя сейчас безвыходное положение.

Издав легкий звон хрустальными бокалами и сделав по глотку игристого из своих бокалов, Кит велел ей достать телефон.

– Пиши номер Ариса, – велел он.

– Но как я это сделаю сама?

– Почему сама? Ты не одна. Этой ночью с тобой был я. Дальше тебе нужно двигаться с «Black Diary». Эти ребята твоя команда, не списывай их со счетов. Они больны своей группой. Подкинь Моргану идею, озвучь ценник, и он поддержит тебя, а вместе с ним и Дорнан с Эдосом.

– Ты его плохо знаешь, – покачала Алекс головой, вспомнив, как зациклен лидер группы на музыке и насколько ему отвратительно всё, что касается продвижения вперед.

«Мы станем заложниками одного стиля» – прозвучал в её голове голос Моргана.

– Это ты его плохо знаешь. Если он принял в работу твою песню, значит, он доверяет тебе. Вы ничего не теряете. Запишете песню, выложите в сеть. Если она провалится, напишете следующую. И так до тех пор, пока однажды утром не проснетесь знаменитыми.

– А если мы никогда не проснемся знаменитыми? – спросила Алекс.

– Значит, вы будете знать, что сделали всё для того, чтобы достичь своей мечты и то, что не получилось – не ваша вина. В этом случае тоже жалеть будет не о чем. Я не хочу, чтобы через четверть века ты сказала мне, что могла стать известным музыкантом, но побоялась. Ты должна идти вперед. Даже будучи неуверенной, что придешь к цели.

– Важна не цель, а путь к ней? Это слоган неудачников.

– Это слоган лидеров. Неважно, дойдешь ты или нет. Важно, что ты сделала всё, чтобы дойти.

– Звучит как тост, – рассмеялась Алекс и снова подняла свой бокал, чтобы Кит смог легонько ударить по нему своим.

Допив шампанское, они попрощались. Алекс нужно было готовиться к завтрашнему непростому дню, рассчитанному на репетицию с группой. А Киту предстояла длинная рабочая ночь. В бар стекался народ. Сегодня играла местная кавер рок-группа. Раньше Алекс без сомнений осталась бы их послушать. Но теперь она сама жила музыкой. Она стала официальной признанной частью «Black Diary».

8 глава.

– Сегодня общались с Микой, помнишь её? – спросил Кит, лениво сделав глоток капучино из бумажного стаканчика.

– Как я могу забыть Мику? – рассмеялась Алекс. – Если бы она на Новый год не завела тему своего прослушивания в «Black Diary», я бы не попала к ребятам в группу. А где ты с ней общался?

– Она к нам в «Синее» заглядывала после собеседования. Разговор не о ней на самом деле.

Они сидели на скамейке в парке. Шум фонтана, переливающегося огнями всех цветов радуги, завораживал и располагал к романтическому настроению.

– Ей там задали вопрос, кем она себя видит через десять лет. Я бы хотел сейчас задать этот же вопрос тебе.

На мгновение Алекс задумалась, представив себя в возрасте 30+. Для поддержания хода мыслей, Кит протянул ей свой стаканчик с горячим напитком. Машинально Алекс протянула руку и сделала пару больших глотков из стакана. Она замерзла во время прогулки, поэтому свой кофе она выпила намного быстрее Кита и теперь грела руки в рукавах его комфортной толстовки.

– Толстовка на три размера больше тебе очень идет, детка. Возьми на вооружение, – прокомментировал он, когда она натянула её через голову и уютно устроилась в теплом флисе.

– Я пою, – ответила она. – Я не вижу себя никем, кроме как автором и исполнителем собственных песен. В составе «Black Diary» или же как самостоятельная солистка, но я пою. Я не вижу себя ни в одной из сфер, кроме как в музыкальной.

– Это мелко, – покачал Кит головой и состроил смешную гримасу, будто он крайне разочарован её ответом. – Давай глобальнее. Включай фантазию.

Она послушно откинулась на спинку скамейки и закрыла глаза.

– А теперь смотри на себя со стороны. Три года назад мы отметили твой первый серьезный юбилей. Всю ночь в «Синем» мы всем баром поднимали стаканы за твой праздник. Я пел в караоке «Тебе сегодня тридцать лет». Итак, опиши себя. Кто ты? Как ты выглядишь? Чего добилась?

Под его бархатный голос Алекс визуализировала всё то, что он говорил. Казалось, будто она уже наблюдает себя такой взрослой и опытной молодой женщиной. Слышит грохот барабанов Дорнана, отбивающий ритм гимна всех празднующих тридцатилетие. Видит сияющего Кита, взбалтывающего бутылку шампанского, чтобы его брызгами облить со сцены всех присутствующих на танцполе. Чувствует руку Моргана на своём плече.

Она открыла глаза и улыбнулась.

– Представила? Возвращаемся в сегодняшние двадцать три. Кем ты себя увидела? – спросил Кит.

Его небесные глаза были в миллиметрах от её лица. Со стороны они выглядели как пара влюбленных, но на деле это расстояние в миллиметры не нарушалось никогда. Будто осязаемая граница.

– Меня знают все те, кто находится в «Синем». Все они искренне рады, что этот день я провожу вместе с ними. Я уставшая, но эта усталость очень приятная, ведь я прилетела с концерта, который отработала в столичном большом концерт-холле. Вместе со мной и Морганом пела огромная многотысячная толпа. Перед концертом у нас была автограф-сессия в баре. Мне задали вопрос, действительно ли я когда-то работала в кофейне, и я вместо ответа сделала кофе тому, кто задал мне этот вопрос и расписалась на стаканчике. Песни «Black Diary» не звучат разве что из утюга. С нами поют. Нас знают. За нами следят в социальных сетях. Журналисты охотятся за подробностями нашей личной жизни. У нас туры, концерты, записи, выступления. Я пишу тексты песен в самолете на коленке. Там же Морган с Дорнаном быстро настукивают аранжировку на подлокотнике кресла. Мы реализовавшиеся настоящие стОящие музыканты.

– Ого, – с восхищением воскликнул Кит. – Неплохо. А где же в этой мечте семья? Муж? Дети?

– Какой муж, солнц? – рассмеялась Алекс. – Мне некогда заниматься личной жизнью. Я музыкант. Я живу творчеством.

– К тридцати трем твои ценности в жизни изменятся. Музыка и карьера не поцелуют твои морщинки возле глаз и не принесут жаропонижающее в чашке, если ты вдруг заболеешь.

– Одни девушки гонятся за мужчинами, а другие – за мечтами. Мой выбор очевиден, ведь карьера мне никогда не скажет, что любит другую. К тому же, неизбежная составляющая славы – это деньги. Морщинки заполняются гиалуронкой, а стоимость сиделки вряд ли будет заоблачной для музыканта с мировым именем.

– Тепло внутри не покупается. Оно либо есть, либо его нет. У тебя будет всё. Но ты будешь выть ночами в подушку от одиночества, когда по окончании рабочего дня сиделка будет убегать нянчить внуков и покупать им апельсины за те деньги, что ты будешь ей платить.

Кит снова заглянул в серые глаза Алекс. Она хмурилась. Он почувствовал кожей, насколько ей неприятно то, что лучший друг очерняет её отчаянные мечты.

– К твоим синим волосам идеально подошли бы линзы фиолетового цвета, малыш, – перевел он тему. – Вот, кстати, я тебе придумал классный имидж. Несуразные мужские толстовки и яркие линзы. Ты будешь выглядеть как нежная яркая девочка в грубой упаковке.

– Я подумаю над твоими идеями.

Её взгляд потеплел, и Кит решил завершить разговор:

– И вообще, может, ты выйдешь замуж за Эдоса, он перестанет бухать как черт, и вы проживете счастливо всю жизнь вместе и умрете в один день.

– Дурак, – рассмеялась Алекс и ласково ударила его в плечо кулачком. – Твоя очередь. Кем ты себя видишь в тридцать один, мой младший друг?

Он изобразил глубочайшую задумчивость на своем лице, и Алекс снова стукнула его, поторопив делиться мечтами.

– Я же вижу, что ты подумал на эту тему еще до разговора со мной! Говори уже, симулянт мыслительного процесса.

– У меня свой бар с крафтовым пивом. Днем моё заведение предлагает бизнес-ланчи для офисных работников. А ночью с пятницы на воскресенье, – последнюю строчку он пропел, подражая Алекс, – мой бар превращается в ночной клуб. У нас вход по пропускам только для постоянных посетителей, столики раздвигаются, образовав танцпол. Живая музыка до двух часов ночи. Играют музыканты, исполняющие каверы рок-хитов. И весь зал поет вместе с ними в унисон. А после двух ночи выходят штатные диджеи. Их будет двое: мальчик в черной футболке и девочка с белоснежными волосами до пояса. Они будут работать по очереди друг за другом по сорок минут до самого закрытия. У нас будет висеть проектор, и по пятницам мы будем проводить трансляции футбольных и хоккейных матчей. А в период затишья набирать команды и устраивать состязания по литрболу. Победителям будет доставаться бочонок крафта. Я не буду отсиживаться в каморке, как делает сейчас владелец «Синего». Я буду в центре движа. Меня будут знать все посетители бара. Формат моего заведения будет называться «фрэндс». Я хочу, чтобы у меня в баре все посетители чувствовали себя так, будто пришли в гости к друзьям.

– Контрасты, – кивнула Алекс. – Я знаю, как сильно ты любишь контрасты, Кит. Бизнес-ланчи и крафт. Днем планктон в галстучках, вечером – футбольные фанаты. До полуночи рок музыканты, поле полуночи танцевалка.

– Не просто танцевалка, малыш, – покачал головой Кит. – Это будет рок-танцевалка, металл-танцевалка. Все почитатели рока хотят олдскула. Представь на минутку, что под олдскул можно ритмично двигаться на танцполе. У меня будет ажиотажно.

– Я не сомневаюсь в тебе ни на минуту. Почему-то я всегда была уверена, что ты по этой причине и работаешь в «Синем» бармено-официанто-админом. Чтобы набраться опыта изнутри этого бизнеса и открыть собственное направление.

– С блэк-джеком и литрболом под хиты «Black Diary», – рассмеялся Кит.

– А название? – спросила Алекс, отсмеявшись с ним вместе.

– Ты знаешь, моё название уже занято. «Синее пламя». Алекс, моя синеволосая подруга, глядя на тебя, я вижу, как бы выглядел бар, если бы он был человеком. Я бы хотел назвать свой бар в честь тебя. Столько, сколько делаешь для меня ты, не делал никто и никогда.

– А что я для тебя делаю? – настороженно уточнила она.

– Ты есть в моей жизни, – ответил он неожиданно серьезно.

– Кит, тебя обожают все те, кто хоть раз общался с тобой лично. Ты лицо «Синего». Большинство посетителей ходят туда не выпить, а пообщаться с тобой. У тебя тысячи друзей. И все они есть в твоей жизни.

– Алекс, ты ни черта не понимаешь. Это я есть в их жизни. А в моей есть только ты. Я их друг. А мой друг только ты. Это совершенно разные вещи.

– Для меня это совершенно равноценно. Ну, хорошо, если для тебя это выглядит иначе, то пусть будет так.

– Я попытаюсь объяснить. Смотри. Все эти люди бегут ко мне делиться своими историями из жизни. И они не спрашивают, что происходит в моей. Они не знают обо мне ничего, кроме того, что я такой добрый весёлый парень из «Синего». А когда в моей жизни случается треш, куда иду я?

– Ко мне, Кит, – улыбнулась Алекс смущенно. – Что бы у тебя ни случилось, ты всегда приходишь ко мне. Точно так же как и я сразу иду к тебе, когда чувствую, что не вывожу свои проблемы в одного. Ты разделяешь со мной мои взлеты и падения. Я разделяю с тобой твои. У нас идеальный братский тандем.

– Ты даришь мне тепло, малыш, – кивнул Кит. – То самое, о котором я тебе говорил. Оно не продается и не покупается ни за какие деньги. Тепло – это дар. Ты даришь мне своё тепло. Я тебе – своё. Ты чувствуешь это?

– Да, чувствую. Ну и скажи, мой младший друг, на кой мне сдалась семья, если у меня есть ты?

9 глава.

С боем, но «Игристое в моём бокале, мы летим на Бали» в итоге была записана.

Ссорились все.

Морган кричал, что подобный трек отбросит группу в развитии обратно к нулевой отметке, поэтому нужно сделать её отвязно-бессвязной, как музыкантам, которым нечего терять. Алекс, яростно жестикулируя, горячо доказывала ему, что в данном случае эта песня – их пропуск на большую сцену, поэтому нужно выложиться так, как никогда. Дорнан максимально адекватно придерживался точки зрения, что песня имеет место быть, пусть и с некоторыми доработками. Эда же бросало из стороны в сторону. Он то готов был играть всё, что ему скажут, то швырял гитару в угол и убегал курить на улицу, чтобы одногруппники одумались и пришли к одному общему выводу. Единственные, кто наблюдал за всем этим со скользкой улыбкой, здесь были Арис и его блондиночка. Они молчали. Но время от времени многозначительно переглядывались так, будто понимают друг друга без слов. Если Алекс ненароком удавалось уловить этот момент их телепатической связи, по её спине неизменно пробегали мурашки. Словно она ухватила что-то запретное, чего ей не стоило видеть.

– Может, вы уже подеретесь? – обратилась девушка Ариса к музыкантам. – Ребята, мы устали наблюдать за вашей перепалкой. Сделайте нам горячо.

Она прикусила нижнюю губу и оглядела всех, будто свысока, хотя, на самом деле, ростом она была ниже их всех.

– Арис, ты что скажешь? – спросил Морган.

Больше десяти лет Арис являлся всеобщим любимцем публики, поэтому его мнение искренне интересовало Моргана.

– Если бы я видел в вас конкурентов, я бы сказал, что вам нужно держать путь в этом направлении, ребята, и продолжать делать музыку подобного плана, – он взял паузу и только потом продолжил. – Но, я не вижу в вас конкурентов, поэтому скажу честно и искренне: то, что вы сейчас делаете – это лажа. Но эксперименты в нашей жизни имеют место быть, а потому… Почему бы и нет? Сделайте песню подобного плана, будьте освистаны публикой, а потом продолжайте делать то, что всегда делали. Лично мне большее удовольствие приносит ваше привычное творчество. Но люди в барах без музыкального образования и в пьяном угаре подпоют этот трек.

Слова третьего лица, также имеющего отношение к музыкальной индустрии, возымели большое действие. «Black Diary» будто посмотрели на себя со стороны. Годы движения на месте, годы попыток создать что-то по-настоящему стОящее, годы одного и того же цикла: бары-клубы-гараж… Они не продвинулись ни на шаг, так и оставшись местной группой, на концерты которой приходили от силы около десяти-пятнадцати одних и тех же лиц. Все остальные попадали на их выступления совершенно случайно. Просто потому, что по пятницам в «Синем» была живая музыка, хедлайнерами которой раз в месяц становились «Black Diary». Если бы в этот день играла другая группа, то точно так же все эти люди танцевали бы под их песни и кидали бы смятые купюры в их шляпу.

– Мы ничего не теряем, – напомнила Алекс.

– Я с ней согласен, – кивнул Дорнан. – Давайте уже не будем ругаться, а просто объединимся и запишем этот трек. А завтра наступит не раньше, чем завтра. Предлагаю жить сегодня.

– Если стоит выбор между «да» или «нет», то я всегда выберу «да», – пожал плечами Эд, принимая сторону Алекс. – Лучше жалеть о том, что ты сделал, чем о том, чего ты не сделал.

– Один ты всё еще в оппозиции, – улыбнулась Моргану вокалистка, и тот без лишних слов перекинул через голову ремень от гитары.

Через пять часов песня была готова.

А в понедельник «Black Diary» проснулась знаменитой. Прошла всего неделя после того, как Алекс выложила трек на просторы интернета, и он зазвучал из всех колонок страны. Количество скачиваний побило все возможные рекорды. За две недели они добрались до верхушек музыкальных чартов. Ребята гремели наравне с мировыми именами. Счетчик числа подписчиков на их страницах в социальных сетях вращался с бешеной скоростью, поднявшись за сутки с двухсот человек до двух миллионов. Все хотели знать, кто такие «Black Diary» и откуда они взялись. Что они делали до «Игристого в бокале» и кем они были. Количество и вариации запросов в поисковиках удивляли группу всё больше и больше. Новоявленных фанатов интересовало буквально всё: от того, как выглядит солистка «Black Diary» до расписания туров.

– Что происходит? – поинтересовался хозяин кофейни у Алекс, вызвав её к себе в кабинет.

Девушка разгладила свой фартук нежного пудрового цвета, стилизованный под корпоративный цвет кофейни, и спрятала руки за спину. Сейчас она выглядела как провинившаяся школьница. Закрученные в гладкий пучок синие волосы и большие очки без диоптрий добавляли её имиджу еще большего сходства с подростками.

Сегодня утром Алекс получила предложение о сотрудничестве от столичного продюсерского центра. Она сразу переслала это сообщение Моргану, который оставался (и останется, каким бы ни было дальнейшее развитие группы) лидером «Black Diary». Все вопросы они разбирали вместе. И, в восемь утра на собрании в гараже, единогласно было принято решение собирать чемоданы в столицу.

– Я не ожидал, что всё получится именно так. Но, цитируя Эда, я сейчас скажу, что между «да» и «нет» мы сейчас определенно выбираем «да». Неважно, что будет дальше. Важно, что мы попробуем. К тому же, у всех у нас есть место, куда мы можем вернуться, если не сложится, – подытожил Морган.

После этого разговора Алекс пришла отработать свой последний день в кофейне и неожиданно для себя попала в круговорот толпы, которая чуть не разорвала её на части в попытках сделать селфи и записать короткое видео.

С трудом пробившись к себе за барную стойку, девушка поняла, что свой последний день она отработала вчера. Готовить кофе людям, для которых имеет значение не вкус напитка, а только факт того, что для них его сделала сама Алекс, у неё не было ни малейшего желания.

Количество посетителей, набившихся в маленькую кофейню, испугало девушку, и она была отчаянно рада тому, что хозяин заведения вызвал её к себе на разговор.

– Вы слышали песню "Игристое в бокале, мы летим на Бали"? – спросила она, скрывая тревожную неловкость.

Сейчас она впервые прилюдно снимала маску баристы и надевала публичную маску вокалистки «Black Diary». Обычно её жизнь делилась ровно напополам. Утром – скромная девушка у кофе-машины, вечером – рокерша, размахивающая волосами в свете софитов. И никогда прежде, кроме как перед Китом, две стороны её личности не собирались в одну полноценную Алекс. Сегодня, сейчас, перед хозяином кофейни, она сделала это впервые.

– Дочь вчера в машине её просила включить, – ответил он ей. – К чему вопрос?

– Это пою я. Я вокалистка «Black Diary». И мне нужно уволиться, потому что теперь я работаю в группе. Завтра у нас самолет в столицу, – выложила она всё, как на духу.

Казалось, пульс достиг отметки сто восемьдесят ударов в минуту. Она и предугадать не могла, что будет волноваться настолько сильно, всего лишь признаваясь в том, что она и есть та самая известная девушка, о которой сейчас говорит вся страна.

– Я рад, что ты была сотрудником моего заведения, Алекс, – улыбнулся ей шеф. – Я очень надеюсь, что у тебя всё сложится хорошо, и мы всей командой сможем наблюдать тебя в телевизорах. Оставишь на память автограф и селфи для моей дочки? Она теперь твоя фанатка.

Кофейню пришлось закрыть на технологический перерыв, чтобы избавиться от толпы подростков, которые едва не лезли друг с другом в драку за право сделать фото с Алекс. И пока она сидела в кабинете шефа, опустив глаза в пол и сложив руки на коленях, будто сделала что-то непозволительно плохое, он вежливо выпроваживал всех собравшихся и обещал сделать им всем завтра десятипроцентную скидку за доставленные неудобства. Он прекрасно осознавал, что завтра из всех этих людей за кофе зайдут максимум пять-шесть человек от общего числа. Они пришли не ради кофе. Они пришли ради Алекс.

А потом за закрытой дверью кофейни всем своим небольшим коллективом они провели прощальный торжественный обед, заказав запеченные роллы из японского ресторанчика по соседству. Алекс рассказывала о второй своей половине жизни, о которой никто из коллег даже не догадывался, а они все завороженно слушали с таким нескрываемым восхищением на лицах, что девушка впервые чувствовала себя неловко в их компании. Они даже не догадывались, что скромная девушка за барной стойкой, недавно сменившая свой имидж с невыдающегося серого на яркий синий, втайне вынашивает в себе подобные амбиции, стоящие их всех. Семеро сотрудников кофейни либо уже достигли того возраста, в котором подобным вечеринкам предпочитают посиделки дома в узком кругу из самых близких, либо просто отдыхали в других местах. Про «Синее пламя» они слышали и некоторые даже иногда отдыхали там, но на концерте «Black Diary» не бывали ни разу.

– Жаль, что упустил момент увидеть тебя на сцене до момента популярности, – с долей грусти сказал кондитер, за чьими десертами в кофейне порой выстраивалась очередь.

– Зато ты знал её простой баристой, к которой приходили исключительно за хорошим капучино с зефиром, а не той, которая гремит сейчас из всех колонок, – рассмеялся шеф, и Алекс его поддержала. Она еще не чувствовала себя знаменитой и толком не осознавала, откуда вокруг её персоны такой бешеный ажиотаж.

Всем коллективом ребята сделали столько селфи на память, что Алекс сбилась со счета, а хозяин кофейни предложил оформить над барной стойкой фотостену с её плакатом, как напоминание о том, что нужно следовать за своими мечтами, несмотря на то, чем ты занимаешься в повседневной жизни.

– Жизнь такая интересная штука, – пожал он задумчиво плечами. – Никогда не знаешь, куда она нас выведет в итоге. Кто бы мог подумать, что у меня работает будущая звезда! Оставишь нам автограф? Мы его увеличим и прифотошопим к твоему плакату. Будет уголок имени Алекс.

Она не поняла, серьезно он это говорит или нет, но, на всякий случай, написала на альбомном листе: «Следуй за своей мечтой, даже если все вокруг говорят тебе, что она никогда не сбудется. Что они могут знать о тех мечтах, которые им не принадлежат? Алекс. «Black Diary».

10 глава.

К этому сложному разговору Алекс готовилась весь день. Она много смеялась, делая фотографии с уже бывшими коллегами в кофейне, сидя за одним большим столом, а в голове выстраивала цепочку разговора. Шла домой через дворы, где её шансы быть узнанной стремились к нулю, и думала о то, что нужно сказать. Бросала в чемодан самое необходимое и утешая одновременно разнервничавшуюся бабушку, она размышляла, какими словами правильнее донести до него то, что она хочет сказать.

Но вот сейчас дома стоял собранный чемодан, поверх которого лежал паспорт с вложенным в него билетом в одну сторону. Телефон обрывали одногруппники, которые нервничали не меньше, чем она. Бабушка допекала пирожки, которыми торопилась накормить любимую внучку напоследок. А Алекс сидела на жесткой деревянной скамейке, поджав под себя одну ногу, и смотрела в такие родные голубые глаза. Глаза цвета ясного летнего неба. В голове вместо мыслей шумел прибой. Нужно было сказать так много, но лишь до тех пор, пока она не увидела эти прекрасные глаза напротив. Глядя в них она понимала, что слова не нужны.

Он уже всё чувствовал. Между ними едва уловимая связь, на уровне вибраций. Как у Ариса с его миниатюрной подружкой.

– В восемь утра у нас самолет в столицу, – призналась она, и Кит впервые в жизни почувствовал это скользкое ощущение, когда земля уходит из-под ног. Мир вращался быстрее, чем он успевал осознать себя в нем.

– Что? – охрипшим голосом переспросил тихо, будто не услышал, и она повторила, но прозвучала так глухо, как через вату.

– Кит, всё в порядке? – участливо наклонилась она к нему.

На её лице отразилась растерянность, и он никак не мог понять её эмоций, точно так же, как и она не понимала его.

– Надолго? Когда ты вернешься?

Он задал этот глупый вопрос просто потому, что нужно было что-то спросить. Ответ он и сам прекрасно знал. Никогда. Она не вернется никогда. И он своими собственными руками оторвал её от себя, предложив в тот самый день записать у Ариса этот злосчастный трек, который сейчас гремел изо всех приоткрытых окон проезжающих мимо автомобилей.

Они сидели в парке на той самой скамейке, где буквально несколько недель назад пили кофе из бумажных стаканчиков у фонтана и мечтали о своем будущем. Южная переменчивая погода сегодня была под стать настроению ребят. Моросил мелкий апрельский дождь, противный тем, что он не настолько сильный, чтобы открыть зонт, но и сидеть под ним достаточно неуютно. Можно было бы пойти поговорить в кофейню, но там была опасность толпы. В любом замкнутом пространстве теперь была опасность толпы. И пока Алекс понятия не имела, как вести себя, когда её буквально сбивают с ног требованиями сделать селфи, поэтому предпочитала находиться там, где она еще может оставаться неузнанной.

Жизнь повернулась в один момент. Интересно, еще утром ты просыпаешься и не знаешь, чем закончится этот день. Десять, сто, тысяча бесполезных попыток, и ты ощущаешь, что уперся в потолок, пробить который у тебя нет возможности. Нет денег, нет связей, чтобы двигаться вверх. А потом просто смотришь на проблему под другим углом, и вот уже оказывается, что твоя проблема и не проблема вовсе, а возможность. И благодаря тому, что ты сменил инструмент достижения мечты, совершил невозможное и пробил потолок, который раньше казался железобетонным.

– Кит, не хочу тебя обманывать. Нам предложил контракт тот Продюсерский Центр, под которым сейчас работают все ведущие артисты страны. Это наш шанс, и мы не можем его упустить. Поэтому, я надеюсь, что мы не вернемся сюда.

И увидев, как в его глазах тухнет огонек, она продолжила:

– Но я буду прилетать по возможности, ведь у меня осталась бабушка, а ты же знаешь, что у меня никого нет, кроме неё. И я не могу её бросить. Я буду возвращаться так часто, как смогу. Мы с тобой точно еще не раз увидимся.

– Я рад за вас, – ответил он ледяным тоном, пытаясь сдержать надрыв в голосе. – Я знал, что рано или поздно это случится. Я верил в тебя. И ты не подвела. Вы все большие молодцы. Не забывай, кто был твоим первым фанатом, ладно?

– Я посвящу тебе песню, мой лучший друг. Хочешь? – улыбнулась она, ощущая, как предательски дрожит её голос от подступающих слёз.

– Хочу, – ответил Кит и потянулся к ней, раскрыв свои объятия.

Слова больше не требовались. К неизбежным расставаниям обычно готовятся заранее, продумывая до мелочей, что сказать так, чтобы не ранить человека, которому нужно отпустить и которого нужно отпустить. Они оба понимали, что это конец. И что ближе, чем сейчас, они не будут больше никогда. И сколько бы раз в будущем ни свела их жизнь, новых точек соприкосновения больше не будет.

Они ощущали тепло друг друга и оба чувствовали, как рвется что-то внутри. Все мы проходим через множество этапов на пути к зрелости, и опыт первых потерь становится одним из них. Невозможно повзрослеть, не научившись отпускать.

Всё, что сейчас мог ответить Кит со стопроцентной уверенностью, так это то, что никогда больше в его присутствии не будет играть «Игристое в бокале». Трек, сломавший ему жизнь.

Отстранившись, ребята долгим внимательным взглядом посмотрели друг другу в глаза. И уже не нашли там прежних Кита и Алекс.