Читать книгу Король утра, королева дня - Йен Макдональд - Страница 4

После трех недель слякоти, снега и грозовых туч прошлой ночью небо достаточно очистилось, чтобы я сумел впервые узреть недавно открытую комету Белла через крагдаррский восемнадцатидюймовый телескоп-рефлектор. Несмотря на все несомненные прелести и милости, графство Слайго не может похвалиться климатом, благоприятным для астрономии, – а именно чистым, как хрусталь, небом, которое так любили жрецы-звездочеты древней Месопотамии и благородной Греции. И с тех пор как в декабрьском выпуске «Ирландского астрономического бюллетеня» было опубликовано уведомление о появлении этого объекта в интересующей нас части небосвода, я не переставал досадовать (дражайшая Кэролайн отметила бы, что я стал в связи с этим весьма невыносим) по поводу того, что лишь мне одному во всей стране – нет! черт возьми! – во всей Европе не суждено увидеть это явление. Так было до вчерашнего дня. Около четырех часов, когда я, как обычно, завершив послеобеденный чай в дурном настроении, расхаживал по рододендроновой аллее, оплакивая ирландскую нацию в целом и графство Слайго в частности, его ветра, погоду и климат, Господь смилостивился надо мной: ветер подул (капризно, как всегда в этой части земного шара), облака расступились, и над сельским пейзажем разлилось великолепное золотистое сияние поздней зимы! В течение получаса небо расчистилось и поголубело до самого горизонта, и, обрадованный этим зрелищем до глубины души, я сразу же вернулся в дом и сообщил миссис О’Кэролан, что буду ужинать в обсерватории. Прошло некоторое время, прежде чем я смог отыскать интересующий меня объект с помощью восемнадцатидюймового телескопа-рефлектора; комета, следуя по дуге, преодолела немалый путь с тех пор, как Хаббард Пирс Белл из Королевской обсерватории в Херстмонсе первым ее засек. И вот мне удалось поймать ее в перекрестье прицела, и я, несомненно, оказался единственным человеком в Ирландии, для которого это было в новинку.

В волнении от того, что мне наконец-то представилась возможность наблюдать комету Белла, я забыл, что ясное небо означает холодную ночь. Мороз пробирал до мозга костей. И вдруг! Почтеннейшая женщина! Достойнейшая из служанок! Миссис О’Кэролан принесла коврики, одеяла, согретые в кухонной плите кирпичи и, самое главное, бутылку потина [3] – по ее словам, это был подарок от приходских вдов. Набравшись сил, я с энтузиазмом вернулся к работе.

Хвост еще не появился, комета Белла пока что находилась за пределами земной орбиты. Я записал ее положение, яркость, видимое и собственное движение в журнале наблюдений и сделал несколько набросков. Когда я вновь заглянул в окуляр телескопа, мне показалось, что яркость объекта изменилась, но я все списал на обман зрения из-за сложностей адаптации к кромешной черноте космоса. К тому моменту мороз свел на нет результаты стараний миссис О’Кэролан, и, заботясь о собственном здоровье, я решил сделать через телескоп серию снимков с длительной выдержкой, а затем удалиться в дом, к уютному очагу и супруге. Будучи, как полагается астроному, знаком с местным климатом, я понимал, что ясная, морозная погода продержится несколько дней.

Сегодня утром, проявляя пластинку, я заметил аномалию. Желая убедиться, что это не бракованная эмульсия (серия таких дефектов уже заставила меня расторгнуть соглашение с «Петтигрю и Рурком», поставщиками фотографических принадлежностей из Слайго, – ну что они за негодяи), я без проволочек изготовил полный набор снимков со всех пластинок. Терпение – краеугольный камень профессионализма; любитель, поторопившись, получил бы смазанные, бесполезные изображения. Я выждал необходимое время и, когда прозвенел маленький будильник, сразу же понял, что вижу не фотографический изъян, а беспрецедентное и совершенно экстраординарное астрономическое явление.

Путь кометы Белла виднелся довольно отчетливо, он пересекал по дуге очертания знакомых созвездий. На этой дуге, расположенные на одинаковом расстоянии друг от друга, виднелись… за неимением лучшего термина назовем их сгустками света – это были точки настолько яркие, что фоточувствительный слой прожгло насквозь. «Сгустки» располагались примерно в двух дюймах друг от друга, по всей длине пути кометы. Пораженный своим открытием, я на целую минуту утратил способность мыслить здраво. Затем собрался и пришел к выводу, что комета Белла, должно быть, испускает периодические мощные вспышки света. По снимкам я вычислил этот период – двадцать восемь минут; каждая вспышка была чрезвычайно недолгой, зато по яркости небесная гостья становилась равнозначна крупной планете. Невероятно!

Я пролистал статью Хаббарда Пирса Белла, но не нашел в ней даже намека на хоть какие-то изменения яркости. Такое явление невозможно упустить из виду; единственный вероятный вывод состоял в том, что в тот период его и не было.

Восхитительная ирония судьбы! Я, последний астроном в Европе, наблюдающий комету Белла, обнаружил самую захватывающую ее тайну! Я поспешно написал сэру Гревиллу Адамсу в обсерваторию Дансинка письмо с заявлением об открытии; сегодня вечером, с Божьей помощью, снова буду наблюдать.

Я спрашиваю себя, насколько подобает профессионалу (и, что более важно, ученому мужу) испытывать восторг, предвкушая славу первооткрывателя крупного астрономического феномена? (А вдруг ее переименуют в комету Десмонда? Двойное название вполне приемлемо, но только на крайний случай: комета Белла – Десмонда.) Ну вот, пожалуйста. Совершенно неуместное собственническое отношение к куску звездной материи! Поистине ужасно превратиться во взбалмошного школьника из-за хвастливых мечтаний о минуте славы в среде астрономов.

Перейдем к вещам более приземленным, отрезвляющим. Кэролайн в своем репертуаре: охладила мой восторг, выступив за завтраком с речью, полной неприятных подробностей относительно учебы Эмили. Надо признать, я не отрицаю, проблемы Эмили в Школе Креста и Страстей – важная тема, и меня как отца должна всерьез обеспокоить успеваемость дочери; действительно, вопрос имеет первостепенное значение, если допустить, что чадо намерено последовать за родителем по благородной научной стезе. Однако всему свое время и место! Настойчивое требование Кэролайн подробно обсудить эту тему с утра категорически испортило мое приподнятое настроение, и теперь я совершенно не в силах развить подобающее созерцателю небес спокойствие ума. Приоритеты! Мать и дочь – одна другой не лучше. Обе понятия не имеют, что в этой жизни по-настоящему важно.