Читать книгу Бюро. Пий XII и евреи. Секретные досье Ватикана - Йохан Икс - Страница 8

События, о которых рассказывают документы Исторического архива Государственного секретариата, отражают повседневную жизнь Святого Престола в годы войны и прежде всего ход политических и дипломатических переговоров на самом высоком уровне со всем миром. В столь серьезной бюрократической атмосфере удивительно находить сведения о тех, кто, будучи в тени и занимая самые разные должности в различных частях земного шара, пытался спасать людей или содействовать их спасению своим упорным и кропотливым трудом. По моему скромному мнению, сама по себе возможность доступа к такого рода документам – это нечто уникальное для архива «министерства иностранных дел». Я постараюсь впервые осветить этот вопрос.

Если точнее, то речь пойдет о Serie Ebrei («Серия евреев»), подборке сотен и сотен личных дел и еще большего количества прочих документов. Каждое досье связано с какой-либо семьей или группой лиц, чем объясняется разнообразие и количество источников. Каждое повествует о людях, которые, оказавшись в беде, лично писали папе и были рекомендованы ему через посредников.

Изучение этой архивной серии будет интересно не только историкам, экспертам по проблеме Холокоста, но и тем, кто занят поиском пропавших без вести лиц, а также исследователям в области генеалогии.

По неизвестным причинам существование Serie Ebrei оставалось в тайне до наших дней. Часть её содержимого, охватывающую период до 1939 года, обнаружил историк Роберт Александр Марыкс. Однако он не получил доступа ни к оригиналам документов Государственного секретариата, ни к материалам, относящимся ко Второй мировой войне¹.

Какова структура Serie Ebrei, насчитывающей сотни документов?

Все прочие фонды Исторического архива Государственного секретариата названы по той стране, к которой они относятся, например «Россия», «Англия», «Перу» или «Аргентина». Каждый из них органичен, выстроен и классифицирован в хронологическом порядке в соответствии с бюрократической административной логикой.

В контексте Исторического архива Serie Ebrei обладает особой структурой прежде всего потому, что её костяк составили старые досье, которые Бюро собрало в годы войны и к которым позднее были добавлены досье из других фондов архива. В этом можно быть уверенными, поскольку заметно, что многие документы Serie Ebrei, упорядоченные по фамилиям, начиная с анонимов, в алфавитном порядке, были извлечены из уже существовавших фондов².

Причины существования Serie Ebrei станут понятнее, если учесть важнейшее решение, принятое руководством Государственного секретариата в начале Второй мировой войны. Согласно этому решению в ведение Первой секции (иностранных дел), той самой, которую мы называем Бюро и которую возглавлял Тардини, передавались «все дела, касающиеся неарийцев». Уже поддерживая тесные связи с иностранными дипломатами и правительствами, Первая секция могла воспользоваться ими для того, чтобы предоставить помощь беженцам и всем тем, кто хотел бежать. Предоставление пособий и прямой финансовой помощи евреям и другим людям, попавшим в трудное положение, находилось в ведении Второй секции (общие дела), которой руководил заместитель госсекретаря монсеньор Монтини. Куратором обоих отделов был кардинал Мальоне³.

Не исключено, что Вторая секция располагает собственным реестром. Это означало бы, что подобные документы, касающиеся евреев, могут храниться в других архивах Святого Престола, например в Апостольском архиве.

Этот фонд персональных досье красноречиво свидетельствует об интересе Ватикана к положению евреев, крещеных и некрещеных, которых расовые законы лишили статуса граждан. Можно смело предположить, что и среди документов других фондов Исторического архива, например в «Венгрии», «Словакии», «Польше» и «Нидерландах», есть бесчисленное количество просьб о помощи со стороны людей, считавшихся евреями.

Serie Ebrei насчитывает две тысячи восемьсот просьб о помощи или вмешательстве. По большей части они исходили лично от евреев, но в некоторых случаях их отправляли доброжелатели от своего имени. Ходатайства подавали отдельные лица, женатые пары, целые семьи или группы. Эта серия дает представление о судьбе более четырех тысяч евреев – некоторые из них исповедовали иудаизм, но по большей части это были христиане еврейского происхождения. Легко понять почему. С юридической и дипломатической точки зрения – нацисты любили представлять себя законниками – Святой Престол мог вступаться только за католиков, из какой бы страны они ни были родом.

Ходатайства по большей части относятся к периоду с 1938 по 1944 год⁴. Для Апостольского дворца в Риме это были годы напряженной работы: в среднем в Бюро поступало по два запроса ежедневно, а в самый острый период, с 1939 по 1942 год, по пять.

Поскольку во время войны коммуникации значительно замедлились, когда запрос поступал в Святой Престол, человек мог быть уже арестован, депортирован или убит. Людей арестовывали и депортировали в концентрационные лагеря, а то и казнили. Этим объясняется тот факт, что многие досье закрыты без какого-либо результата. Бывало и так, что проситель находил другой выход. Также возможно, что в некоторых деликатных ситуациях команда Пия XII не оставила сведений о том, как именно ей удавалось добиться спасения.

Многие думают, что помощь из Рима могли получать только крещеные, потому что Бюро работало на папу, главу католической Церкви. Такой подход устроил бы нацистов и их сообщников, даже если вскоре они перестали обращать внимание на факт крещения и еврейское происхождение стало единственной причиной для депортации и смертного приговора. Тем не менее Serie Ebrei доказывает, что Церковь пыталась помочь всем людям, вне зависимости от их расы или вероисповедания.

Нужно помнить, что нацисты и фашисты с самого начала разделили евреев на категории. К первой относились приверженцы иудаизма, которые с самого начала рассматривались как «первостепенная цель» депортаций.

Вторую группу составляли обратившиеся в христианство евреи, которые, в свою очередь, делились на тех, кто крестился задолго до войны, и тех, кто сделал это накануне или в первые годы конфликта. Надежды и тех и других, обращенные на то, что им удастся избежать депортации, рухнули, когда были приняты законы против евреев, постепенно дополнявшиеся все более репрессивными положениями. Не стоит забывать и о том, что расовые меры вводили не только нацисты. Некоторые страны, c которыми Ватикан заключил соглашения о выдаче виз католикам неарийского происхождения, уточняли, что их получателями могли быть только давно крещенные евреи. Очевидно, что это условие было добавлено во избежание дипломатических инцидентов и трений с Германией и ее союзниками.

Таков случай Альбера Каца. В июле 1941 года он подал в нунциатуру во Франции ходатайство об эмиграции в Бразилию. Крещение он принял всего годом ранее. Тардини хватило одного взгляда на его досье, чтобы вынести окончательный вердикт «невозможно» со словами: «[Бразильское] посольство недавно заявило, что не может делать исключений ни для кого»⁵.

Другой пример – Оскар и Гизела Лакатош, венгерская семья. В 1941 году они получили рекомендацию от почетного церковного консула из представительства Венгрии при Святом Престоле в Риме. Консул написал непосредственно минутанту Бюро, монсеньору Делл’Акве: «Семья не может оставаться в Венгрии. Она состоит из четырех пар. Оскар и Гизела и две их дочери крещены. Креститься им посоветовал я. Их деньги хранятся в Швейцарии и могут быть переведены в другие страны»⁶. Дальше в досье сообщается, что «документы, касающиеся четы Лакатош, Оскара и Гизелы, были переданы посольству Бразилии при Ватикане». Из этого можно сделать вывод, что бразильское посольство, вероятно, выдало визу. Но невозможно узнать, смогли ли спастись остальные члены семьи.

Евреев-христиан начали депортировать с 1941 года. Даже если они были крещены при рождении, но или один, или оба родителя, или кто-то из бабушек и дедушек был евреем, этого было достаточно, чтобы попасть в поле зрения нацистов и фашистов.

К сожалению, хотя все предпринятые Ватиканом действия вроде выдачи виз тщательно фиксировались, в досье не всегда четко указывается, чем завершилась та или иная ситуация и добрались ли люди, о которых идет речь, до места назначения.

Тяжелее всего знакомиться с делами, когда Бюро, а зачастую и лично государственный секретарь, кардинал Мальоне, откровенно признавали, что их вмешательство вряд ли сможет привести к положительному исходу. Так было в случае Херберта Йорыша, еврея из Бреслау – сегодняшнего Вроцлава, исторической столицы Нижней Силезии, которая была присоединена к Польше в 1945 году. Его ходатайство поступило в Рождество 1938 года⁷. От имени всей своей семьи он просил Ватикан получить у правительства Германии разрешение эмигрировать. Семья была лишена немецкого гражданства и переживала «сильную нужду из-за того, что была лишена паспортов». Бюро отметило: «Безнадежный случай». Но команда Пия XII никогда не опускала руки, с какими бы трудностями ей ни приходилось сталкиваться. К Чезаре Орсениго, нунцию в Берлине, был немедленно отправлен курьер. Однако, как и следовало ожидать, положительного результата, вероятно, добиться не удалось.

* * *

Постепенно нацисты захватывали все новые европейские страны, и Бюро было вынуждено признать, что заступничество за преследуемых на оккупированных территориях становилось непосильной задачей, особенно если ходатайства исходили от некрещеных евреев. Линия фронта между СССР и Германией превратилась в невидимую, но мощную стену, отгородившую от Европы огромные пространства. В ряде угнетенных стран католическое духовенство и миряне, которые могли бы помочь беженцам, сами становились жертвами преследования.

Заметки на полях двух писем, написанных на идише и отправленных из Польши, убедительно свидетельствуют о растущем отчаянии, которое команда Пия XII испытывала из-за невозможности помочь жертвам преследований. Их авторы обратились за помощью к Ватикану, чтобы эмигрировать в Палестину. На первом письме Тардини написал: «Что мы теперь можем сделать?» А на втором, от 20 июля 1939 года, но доставленном в Бюро только 18 октября, Делл’Аква оставил похожую исполненную отчаяния пометку: «Что касается ситуации в Польше, то тут ничего нельзя сделать»⁸.

Письмо Х. Кусовицкого из Польши на идише, 20 июля 1939 года⁹

Среди этих тысяч писем, хотя и очень редко, можно встретить обращения попавших в беду неевреев. Речь идет о таких же безотлагательных и исполненных надежды просьбах от людей, которые хотят эмигрировать, получить защиту или что-нибудь разузнать об исчезнувших членах семьи.

К их числу относится Антон Каличинский, австрийский католик. Из его досье мы узнаем, что по матери он приходился племянником монсеньору Фердинанду Павликовскому, ординарию австрийской епархии Грац-Зеккау. В 30-х годах ХХ века Антон принимал активное участие в деятельности католических организаций и состоял в «Отечественном фронте», австрийской фашистской партии¹⁰. После аншлюса Австрии в 1938 году «Отечественный фронт» был распущен. Журналистская деятельность Антона в «Фольксблатт», католическом журнале Граца, вызвала подозрения у нацистов и навлекла на него опасность. Так австрийский националист стал жертвой религиозных преследований со стороны нацистов. Оказавшись в отчаянной ситуации, он не испытывал иллюзий относительного судьбы, которая ждала его, останься он в Австрии, поэтому он отправился в Рим, где нашел поддержку в католических кругах. У Ватикана Антон попросил три вещи: «Рекомендательное письмо для англичан и французов, чтобы пройти международный контроль, рекомендацию для скорейшего получения бразильской визы и деньги, чтобы добраться из Генуи в Рио-де-Жанейро, а затем в Лажис, в Бразилии». Ему повезло – он знал четырех клириков, которые располагали связями в Риме и поддержали его просьбу¹¹. Однако окончательно чашу весов в его пользу склонила рекомендация от епископа бразильского города Лажис, францисканца, который предложил Антону совместно отправиться в Южную Америку¹². Можно представить себе, какое облегчение он испытал, узнав эту новость.

В подобной ситуации оказался композитор Сергей Куфферов, православного вероисповедания. После начала войны он попытался пересечь французскую границу, но столкнулся с трудностями лишь потому, что был русским. Кардинал Джованни Баттиста Назали, архиепископ Болонский, сообщил о нем Делл’Акве, уточнив, что не знает лично этого человека, но не может оставаться равнодушным к его положению. На той же неделе кардинал Мальоне написал письмо Валерио Валери, нунцию во Франции, с просьбой вступиться за 76-летнего композитора¹³.

Польская еврейка Эрика Кадиш обратилась в Ватикан в сентябре 1942 года в поисках сведений о судьбе ее родителей, Рихарда и Эльзы Сарне, и сестры (имени которой она не приводит), оставшихся в Польше. В 1941 году они были арестованы и отправлены в гетто города Избицы, близ Люблина, и об их дальнейшей судьбе она ничего не знала¹⁴. Эрика жила в Риме по адресу Пьяцца Сикули, 2. Она крестилась в 1939 году, явно чтобы не попасть под действие дискриминационных законов, введенных фашистским режимом. В 1941 году она получила диплом медика в римском университете Ла-Сапьенца. Тардини написал на ее досье: «Монсеньор Делл’Аква, можем ли мы сделать что-нибудь (Кадиш)?»¹⁵ Из данных, собранных Делл’Аквой, мы узнаём, что Государственный секретариат уже выделил Эрике 500 лир (около 320 евро), которые она должна была отправить родителям, и попытался получить разрешение на переезд в Италию членов семьи, оставшихся в лоне иудаизма. К сожалению, эти усилия оказались напрасными. В конце июля 1941 года Эрика выслала деньги в юденрат, еврейский совет Избицы, с просьбой передать их семье, находившейся в лагере. Через некоторое время она получила печальный ответ: ни ее сестры, ни родителей в лагере не было. С тех пор она ничего о них не знала. Казалось, они бесследно исчезли в нацистской черной дыре.

В 1942 году она снова обратилась в Ватикан с просьбой помочь разузнать, что с ними сталось. Тогда от ее имени Бюро запросило у Орсениго, нунция в Берлине, «любую достоверную информацию о ее родителях и сестре, которые не так давно находились в концентрационном лагере в Избице»¹⁶.

В досье Эрики нет больше никакой информации о ее семье после этой даты. В Ватикан не было доставлено никаких сведений об их судьбе, и нам остается только предположить, что она была трагичной. Но можно надеяться на то, что сама Эрика выжила. В интернете мы узнаем, что некая Эрика Кадиш, вдова Дзумальини, скончалась в Италии, в генуэзской больнице, 28 сентября 2012 года, в возрасте девяносто семи лет¹⁷. Наша Эрика, окончившая в 1941 году медицинский факультет в Риме, родилась 14 февраля 1915 года, ровно девяносто семью годами ранее. Возможно, речь идет о той самой Эрике?

* * *

Serie Ebrei неоспоримо доказывает, что Пий XII и его команда сделали все возможное, чтобы оказать помощь и евреям, исповедовавшим иудаизм. Однако зачастую эти искренние и последовательные усилия наталкивались на внешние препятствия и не приносили результата. В такой ситуации оказалась еврейка Эльза Кац, мать четырех детей, которая попросила помочь ей с эмиграцией в Палестину. Вот что она написала 9 февраля 1940 года из Вроцлава, находившегося тогда под немецкой оккупацией:

«Ваше Святейшество, смиренно прошу меня простить за то, что я осмеливаюсь обратиться к вам со следующей просьбой: я немецкая еврейка (мои бабушки и дедушки были римскими католиками). Мой муж, участник Первой мировой войны, после долгих страданий скончался в 1920 году от тяжелого ранения – ему прострелили легкие. Мои дети Макс, Отто, Иоганн и Дитрих, а также невестка Анна и внук Михаэль уже несколько лет живут в Палестине.

У меня имеется консульское удостоверение – я прилагаю его, – которое по причине войны не было включено в мой паспорт.

Я опасаюсь, что срок действия удостоверения истечет. Я уже сообщила об этой проблеме в палестинские бюро, расположенные в Берлине, Женеве и Триесте – последнее располагается по адресу Виа дель Монте, 7, – но не добилась никакого результата.

Ваше Святейшество уже помогли многим моим собратьям по вере, и сегодня к вашему заступничеству обращается отчаявшаяся мать, чье единственное желание заключается в том, чтобы воссоединиться со своими детьми.

Быть может, Ваше Святейшество сможет получить для меня “королевское удостоверение” от короля Англии [в те годы Палестина была подмандатной территорией Великобритании].

Все наши усилия – мои и моих детей – добиться возможности эмигрировать потерпели неудачу, и заступничество Вашего Святейшества для нас – последний луч надежды. Эльза Кац, вдова ветерана войны»¹⁸.

Монсеньор Делл’Аква немедленно подготовил послание монсеньору Орсениго, апостольскому нунцию в Германии, в котором сообщал, что «Ватикан скорбит о том, что не может выдать [г-же Кац] запрашиваемые документы. Дело в том, что иммиграция в Палестину регулируется нормами, которые нельзя нарушать и которые британские власти не могут изменить»¹⁹.

* * *

Некоторые ходатайства ставили Ватикан перед непростым выбором, иногда связанным с вопросами нравственности. Таким был случай Лилли Вейсс, католички еврейского происхождения из Парижа. Она была разведена, жила со своим возлюбленным и работала в театральной труппе. Лилли обращалась за помощью ко многим людям, в частности к викарному епископу Парижа, который связался с монахом-бенедиктинцем Одо фон Вюртембергом, возглавлявшим организацию католической помощи в Швейцарии. Судя по всему, фон Вюртемберг знал, что посольство Бразилии в Ватикане могло предоставить Святому Престолу три тысячи виз, и написал в диппредставительство от имени Лилли²⁰. Но в досье указано, что посол ответил, что «сначала документы нужно направить в Государственный секретариат Его Святейшества». Эта деталь раскрывает последовательность процедуры: во избежание риска посольство Бразилии при Святом Престоле не принимало прошения о визах, не связавшись предварительно с Государственным секретариатом, потому что, хотя визы выдавало бразильское правительство, распоряжался ими Пий XII по своему усмотрению.

Лилли и ее возлюбленный направили подобные запросы в другие консульства, но и там столкнулись с бюрократическими проволочками. Когда их ходатайство было доставлено в Ватикан, Бюро, следуя обычной процедуре, поручило нунцию в Париже заняться их делом. Однако нунций, у которого, по-видимому, были причины сомневаться в нравственности Лилли и ее возлюбленного, написал в Рим, что «они не заслуживают помощи». Такой вердикт может показаться жестоким, особенно сегодня. Но слишком уж силен был страх того, что один спорный случай может стать препятствием для удовлетворения других запросов на получение паспорта. Бразильское правительство уже вежливо отказывалось выдавать документы под предлогом того, что Святой Престол слишком активно предоставлял их некатоликам. Мы знаем, что Пий XII какое-то время держал у себя этот отчет и письмо Лилли²¹. В апреле 1940 года, пока шло рассмотрение ее запроса, Лилли была арестована полицией Виши по обвинению в том, что она произносила «пораженческие речи относительно Франции», и отправлена в концентрационный лагерь. Несколько недель спустя, 5 июня 1940 года, прибыл новый запрос, который на этот раз был передан через посредника и в котором она ходатайствовала о получении одной из тех виз, «что предоставлялись католикам еврейской расы, проживающим в Лиможе», для въезда в Бразилию. В этом запросе содержатся сведения о театральной труппе, в которой она работала, и о довольно своеобразном образе жизни, который она вела до того, как ее жизнь оказалась под угрозой. У Лилли, которой тогда было сорок лет, был сын. Она жила с одной из своих коллег по сцене, шестидесятивосьмилетней Матильдой Эрманн, с ее дочерью и со своим возлюбленным тридцати четырех лет от роду, по имени Макс Кундерграбер. Все пятеро ходатайствовали о получении визы.

В первом запросе не говорилось, что их было пятеро. Впрочем, просители часто опускали детали. Но в отсутствие полной и честной картины выдача виз могла застопориться и поставить под удар репутацию Святого Престола. Именно поэтому нунциям часто поручалось оценить досье. К сожалению, их изучение часто требовало много времени, а как раз его у беженцев было крайне мало.

Последнюю запись в досье Лилли сделал монсеньор Делл’Аква: «Стоит принять к сведению, что́ нунций во Франции написал об этих людях». Тем самым он давал понять, что гражданское состояние Лилли – в те времена оно считалось спорным с точки зрения нравственности – могло повредить окружающим ее людям²². На этом архивное досье Лилли закрывается.

* * *

Запросы поступали даже из самого Рима, особенно ближе к концу войны. Мы обнаруживаем письмо, написанное итальянкой по имени Инес Стаме в ноябре 1943 года, через месяц после облавы в римском гетто, в ходе которой гестапо схватило 1259 евреев – 1023 из них были немедленно депортированы в Освенцим, и лишь 16 из этих несчастных выжили.

Когда Инес обратилась к Пию XII, ее, наверное, мучила мысль о том, что скоро придут и за ее семьей. Письмо как будто написано второпях, в исступлении, как если бы она переживала сильное потрясение. Чувства вполне понятные, ведь ее спокойная и, по-видимому, безопасная жизнь вдруг оказалась разрушена. Инес объясняла, что она замужем за арийцем, а ее семья и сама она исповедовали католицизм. Но мать, уже полвека как в могиле, была еврейкой – именно поэтому ее тоже зарегистрировали как еврейку²³. Вот ее письмо:

«Нашему горячо любимому Святому отцу, нашему верховному понтифику.

В самое отчаянное, самое страшное мгновение, когда самый дикий и бесчеловечный ужас терзает мой дух, меня, перепуганную мать, настигает худшее из несчастий. Я совершенно теряю голову от страха перед грядущей несправедливостью, ведь скоро меня ждет депортация!

Быть депортированной в шестьдесят четыре года, оказаться невинной жертвой, мне, католичке от рождения, с 1907 года в христианском браке с арийцем из очень набожной католической семьи, матери двух замечательных детей, Габриэллы и Раффаэлло, – я дала им имена двух божьих архангелов, которые защищают и ведут их по жизни!

Габриэлле 36 лет, она чудесная мать, мы воспитали ее в духовной чистоте и в соответствии с христианскими принципами. Как и моего Раффаэлло, который еще малышом пошел в начальный класс школы Святого Иосифа на площади Испании и проучился там все семь лет, а потом окончил Институт де Мероде.

Вся моя семья католическая и очень набожная. Я много лет состояла в конгрегации Сан-Винченцо²⁴при приходе Санта-Мария-делле-Грацие, в районе Трионфале.

С великой болью я выражаю свою веру и свою благочестивость: мои постоянные молитвы и обеты, моя вера в благого Господа принесли мне “нежданное число милостей”от Мадонны делле Грацие [Милостивой Богоматери], перед которой столько раз заступалась за меня святая Рита.

Тревога, слезы и страх – мои постоянные спутники на протяжении этих трех лет жизни, потому что мой Раффаэлло в далекой Хорватии; исчез много месяцев назад. Около восьми дней назад надежда было оставила меня насовсем… Но Мадонна делле Грацие привела ко мне моего драгоценного Раффаэлло совершенно здоровым, несмотря на бесчисленные опасности, которые ему пришлось преодолеть во время путешествия, продлившегося восемнадцать дней.

Душа моя преисполнилась радости и умиротворения… однако очень скоро кошмар и неистовство начавшейся расовой трагедии ввергли мою семью в самое жестокое отчаяние, и все из-за иудейского вероисповедания моей матери Эриастины, скончавшейся пятьдесят лет назад!

Недавние жестокие расовые законы затрагивают нас напрямую. Посреди этого ужаса лишь один луч света иногда освещает непроглядную тьму моего страха: это ласковый, чистый лик нашего любимого понтифика. И я вижу его руку, поднятую в знак благословения, ободрения и помощи! Именно перед этим ангельским понтификом я осмеливаюсь преклонить колени и ухватиться изо всех сил за единственный, божественный, якорь спасения.

Святой отец, сжальтесь над двумя моими детьми, от которых они хотят оторвать их старую мать, чтобы подвергнуть пыткам. Смилуйтесь, спасите меня, Святой отец, примите меня там, где это будет возможно, дайте мне убежище в Вашем “неприкосновенном городе Ватикане” или в монастыре, неважно в каком. Не оставляйте меня в руках этих безжалостных палачей…»²⁵.

К письму Инес приложила личную рекомендацию от монсеньора Бруньолы. Архивные документы показывают, что ее запрос обсуждался со Святым отцом 21 ноября 1943 года и что Пий XII поручил Бюро определить, что может предпринять монсеньор Делл’Аква.

На следующий день Делл’Аква объяснил, что ответил монсеньору Бруньоле, что «она не может приехать в Ватикан, но может обратиться к сестрам из конгрегации Мария-Бамбина [Марии-Ребенка] или из конгрегации Аддолората [Богоматери Скорбящей]. Бруньола поблагодарил за эти советы и заявил, что сделает все возможное. Он встретится с сестрами, поговорит с ними и найдет убежище, где Инес сможет провести хотя бы несколько дней». В архивных документах не указывается, согласились ли сестры принять Инес и ее детей, чтобы успеть спасти их жизни. Но это возможно, ведь так было во многих других случаях.

В связи с наличием Serie Ebrei возникает множество других вопросов. Почему эта деятельность Ватикана до сих пор оставалась засекреченной? Почему Святой Престол не воспользовался ею, чтобы защитить Пия XII от несправедливых обвинений в том, что он проявлял симпатии к нацистам? Истории, заключенные в архивных досье, сотни фотографий, портретов, рассказов о семьях, о пропавших близких – это свидетели лишь нескольких из миллионов жизней, перемолотых жерновами расизма. На фоне одного из крупнейших нравственных кризисов в истории важно и нужно рассказать о нескольких человеческих судьбах, потонувших в пучине хаоса. О Пауле Оскаре Кристеллере, Мине Куттен, Марии Герде и Оскаре Ференци, Марии Адлер и восьмилетней девочке Майе Ланг. Речь о них пойдет в «Рассказах», которые основаны на материалах, собранных в Serie Ebrei. Само их наличие в Историческом архиве Государственного секретариата проливает свет на другую тайную историю – историю Пия XII и его деятельного молчания, преисполненного отваги и сострадания.