Читать книгу Пункт назначения: Счастье - Йоханн Хари - Страница 4

Доктор Джон Хейгарт был озадачен. По всему английскому городу Бат и в нескольких других творилось что-то невероятное. Люди, годами страдавшие от боли, покидали свои постели и снова ходили. Не имело значения, искалечены ли они ревматизмом или тяжелой физической работой. Разлеталась весть, что есть надежда. Они могли бы подняться. Никто никогда не видел ничего подобного.

Джон знал, что компания, основанная американцем по имени Илайша Перкинс из Коннектикута, объявила несколько лет назад, что они нашли средство от любой боли. Получить его можно, только оплатив использование толстой металлической штанги, на которую компания имеет патент и которую они назвали «трактор». Штанга обладает особыми свойствами. Но они не могут о них рассказать, чтобы конкуренты не смогли продублировать ее и получать прибыль. Однако если вам понадобится помощь, один из специалистов приедет к вам домой или в больницу и расскажет, что «трактор» вытягивает из вас болезнь и выпускает ее в воздух, как громоотвод притягивает молнию. Затем они проведут «трактором» над вашим телом, даже не прикасаясь к вам. Вы все равно что-то почувствуете, возможно, жжение. Они постоянно твердят, что боль уходит. Разве вы не чувствуете этого?

Как только эта процедура заканчивалась, наступал эффект. Многие, кого изматывала боль, реально вставали на ноги. Агония по-настоящему отступала. Многие явно безнадежные случаи имели положительный результат.

Как именно это работало, доктор Джон Хейгарт никак не мог понять. Исходя из его медицинской практики и многих лет обучения он точно знал, что заявление «боль – бестелесная энергия, которую можно просто выпустить в воздух» – чистый нонсенс. Но были пациенты, которые утверждали, что им такое лечение помогло. Казалось, только глупец сомневается сейчас в эффективности «трактора».

Поэтому Джон решил провести эксперимент в центральной больнице города Бат. Он взял длинную, простую деревянную палку и спрятал внутри штангу из старого металла. Он создал поддельный «трактор», без секретных свойств оригинала. Потом он пошел к пяти пациентам, недееспособным по причине хронической боли. Он сказал им, что у него есть одна из известных палочек Перкинса, которая может помочь им. Итак, 7 января 1799 года с пятью известными в больнице врачами в качестве свидетелей он провел над больными «волшебной палочкой». Чуть позже он писал: «…четверо пациентов поверили в облегчение, вызванное ложным «трактором», сразу же, трое в значительной степени». Например, один мужчина, чье колено нестерпимо болело, с ликованием показывал врачам, как он свободно ходит.

Джон написал своему другу, известному врачу в Бристоле, с просьбой попробовать тот же эксперимент. Друг вскоре ответил, с изумлением объясняя, что его фальшивый «трактор» – тоже всего лишь палка, покрытая металлом, – произвел такие же замечательные эффекты. Например, у сорокатрехлетнего пациента по имени Роберт Томас были такие сильные ревматические боли в плече, что он не мог поднимать руку. Она лежала на колене годами, словно прибитая гвоздями. Но после четырехминутной процедуры «палочкой» он поднял руку на несколько дюймов. Они продолжали лечить его «палочкой», и через несколько дней он уже мог дотянуться до камина. А через восемь дней «лечения» он мог дотронуться до деревянной полки, висящей более чем на фут выше камина.

Все повторялось от пациента к пациенту. Врачи задавались вопросом: возможно ли существование особого свойства в палке, о котором они не знали прежде? Они попытались разнообразить эксперимент, спрятав в металл старую кость. Все работало точно так же. Они прятали в металле старую табачную трубку. «С тем же успехом», – сухо отмечал доктор. «Свидетелем более любопытного фарса мне не приходилось бывать. Мы почти боялись смотреть друг другу в глаза», – написал Хейгарту другой врач, повторивший эксперимент. А еще пациенты смотрели на врачей и искренне говорили: «Благослови вас Бог».

Однако некоторые пациенты замечали, что эффект продолжался недолго. После чуда вначале они снова становились калеками.

Что вообще могло происходить?[19]

* * *

В начале моего исследования я проводил много времени, читая в журналах научные дебаты об антидепрессантах, которые велись вот уже более двух десятилетий. Я был удивлен, обнаружив, что, кажется, никто, включая ученых, выступающих за препараты больше всего, почти ничего не знает, как они влияют на нас и почему. Между учеными идет непримиримый спор и нет никакого консенсуса. Но, насколько я могу видеть, одно имя до сих пор настойчиво появляется в дискуссиях чаще других. Когда я читал о его открытиях, в том числе в книге «Новые лекарства императора» / The Emperor’s New Drugs, мне кое-что стало понятным.

Сначала я смеялся. Его утверждения казались абсурдными и напрямую противоречили моему собственному опыту во всех отношениях. Потом я разозлился. Он, казалось, рушил все основы, на которых я выстроил историю о собственной депрессии. Он угрожал тому, что я знаю о себе. Этого человека звали профессор Ирвинг Кёрш. Когда я приехал к нему на встречу в Массачусетс, он уже был заместителем директора ведущей программы Гарвардской медицинской школы.

* * *

В 1990-х Ирвинг Кёрш[20] сидел в своем кабинете, уставленном книгами, и говорил пациентам, что им следует принимать антидепрессанты. Он высокий седовласый мужчина с мягким голосом. Могу себе представить, какое облегчение они чувствовали. Профессор замечал, что иногда лекарства работают, а иногда и нет. Но он не сомневался в главном: депрессия вызвана низким уровнем серотонина, а эти лекарства повышают его. Поэтому он писал книги, в которых рассказывал о новых антидепрессантах как о хороших, эффективных средствах. Из них также должно состоять лечение любых психологических проблем, утверждал доктор. Ирвинг доверял огромным научным исследованиям, которые были опубликованы, и видел собственными глазами положительное влияние антидепрессантов на своих пациентов. Но он был также одним из ведущих международных экспертов в области науки, зародившейся еще в Бате, когда Джон Хейгарт впервые взмахнул своей фальшивой палочкой. В то время английский врач осознал, что, назначая пациенту медицинское лечение, в действительности он делает две вещи. Дает лекарство, в некотором роде оказывающее влияние на организм, и предоставляет историю о том, как лечение повлияет на него.

Как бы удивительно это ни показалось, Хейгарт понял, что история, которую рассказывает врач, часто так же важна, как и лекарство. Откуда нам это известно? Потому что если вы ничего не предложите пациенту, кроме истории про палку, которая избавит его от боли, – это сработает необыкновенно большое количество раз.

Теперь это известно как эффект плацебо, и за два века у этого явления появилось много научных доказательств. Ученые, подобные Ирвингу Кёршу, показали замечательные результаты, вызванные плацебо. Оно способно не только менять наше самочувствие, но и оказывать физическое влияние на наш организм. Например, плацебо может устранить воспалительные процессы в челюсти. Плацебо может исцелять[21] язву желудка. В какой-то степени плацебо может облегчить, по крайней мере слегка, большинство медицинских проблем. Если вы ждете, что оно поможет, так и будет.

Ученые продолжали сталкиваться с эффектом плацебо в течение многих лет и были сбиты им с толку. Например, во время Второй мировой войны в госпиталях было так много раненых, что у медиков часто заканчивались обезболивающие средства на основе опиатов. Американский анестезиолог по имени Генри Бичер[22], находящийся на передовой, беспокоился, что погубит солдат, если попытается оперировать их без наркоза. Не зная, что делать, он пошел на эксперимент. Он говорил солдатам, что вводит им морфий. На самом же деле ставил капельницу с соленой водой, где не было никакого обезболивающего вообще. Пациенты реагировали так же, как если бы им ввели морфий. Они не кричали, не вопили, не испытывали сильного шока. Все работало.

К середине 1990-х Ирвинг понимал эту науку лучше, чем кто-либо еще среди живых, и стал ведущей фигурой в программе Гарварда, изучающей эту проблему. Однако он знал, что новые медикаментозные антидепрессанты работают лучше, чем плацебо, так как оказывают настоящее химическое влияние. Он был уверен в этом по простой причине. Чтобы продавать лекарство населению, необходимо пройти через строгую процедуру. Лекарство должно быть протестировано на двух группах: в одной дают настоящий препарат, а в другой – сахарные пилюли (или другое плацебо). Затем ученые сравнивают эти группы. Если только оно действует намного лучше плацебо, его позволят продавать населению.

Один из аспирантов Ирвинга – молодой израильтянин по имени Гай Сапирштейн – обратился к нему с предложением. Молодой человек объяснил, что ему было бы интересно принять участие в каком-нибудь исследовании. Всякий раз, когда вы принимаете лекарство, всегда присутствует некий эффект плацебо помимо воздействия химических веществ. Но каков он? В сильных препаратах плацебо всегда считается второстепенным элементом. Гай подумал, что новые антидепрессанты – интересная тема, чтобы попытаться понять это. Он хотел увидеть, какой процент эффекта плацебо снижает процент веры в само лекарство. И Ирвинг и Гай знали, что если б они начали исследование, то, конечно, выяснили бы, что большая часть эффекта остается химической. Однако было интересно посмотреть на более малый эффект плацебо с научной точки зрения.

Итак, они начали с довольно простого плана. Существует легкий способ отделить влияние на пациента эффекта плацебо от собственно эффекта самого лекарства. Для этого нужно провести одно конкретное научное исследование. Участники эксперимента делятся на три группы. Первой группе говорят, что им дают химический антидепрессант, но в действительности дают плацебо – сахарную пилюльку, такую же эффективную, как «волшебная палочка» Джона Хейгарта. Участники второй группы действительно получают антидепрессант. Третьей группе не дают ничего: ни лекарств, ни сахарных пилюль. За ней просто наблюдают во время эксперимента.

Третья группа[23], по словам Ирвинга, действительно важна, хотя почти все исследования проводятся без нее.

– Представьте, – объясняет он, – что вы исследуете новое средство от простуды.

Людям дают либо плацебо, либо лекарство. Со временем всем становится лучше. Показатель успеха кажется удивительным. Но потом вдруг вспоминают: через несколько дней многие люди с простудой выздоравливают сами по себе. Если не учитывать это, то можно получить обманчивое впечатление о том, насколько хорошо работает средство от простуды. Кажется, что препарат лечит людей, которые поправились бы естественным путем. Нужна третья группа, чтобы выявить показатель выздоравливающих людей естественным путем, без всякой помощи.

Так Ирвинг и Гай начали сравнивать результаты по антидепрессантам из трех групп с результатами каждого исследования, которое когда-либо было опубликовано. Чтобы выявить химическое действие препарата, они делали две вещи. Во-первых, вычли всех людей, которым бы все равно стало лучше. Затем они вычли тех, которым стало лучше после сахарных пилюль. Оставшиеся указывали на реальный эффект препарата.

Когда они сложили цифры из всех общедоступных научных исследований антидепрессантов, то, что они получили, сбило их с толку.

Цифры показали, что 25 % эффективного действия антидепрессантов объяснялось естественным ходом восстановления, 50 %[24] приходились на историю, которую вы о них рассказывали. И только 25 % были вызваны действующими химическими веществами.

– Меня это чертовски удивило, – сказал мне Ирвинг у себя дома в Кембридже.

Они подумали, что получили неправильные цифры и произошла ошибка в расчетах. Гай позже сказал мне:

– Уверен, что-то не так с этими данными.

Поэтому они повторяли эксперименты снова и снова в течение нескольких месяцев.

– Меня страшно тошнило при виде таблиц, данных и всевозможных их анализов, – говорил Ирвинг.

Они знали, что где-то должна быть ошибка, но никак не могли ее найти. Поэтому они решили опубликовать данные своих исследований, чтобы узнать, что другие ученые скажут об этом.

В результате в один прекрасный день Ирвинг получил по электронной почте письмо. В нем предполагалось, что он, возможно, затронул гораздо более шокирующую, скандальную тему. Я думаю, это был момент, когда Ирвинг превратился в Шерлока Холмса и стал расследовать дело об антидепрессантах.

* * *

В электронном письме ученый по имени Томас Дж. Мур говорил, что поражен открытием Ирвинга и видит необходимость продолжать исследование, чтобы докопаться до сути происходящего.

Далее в письме объяснялось, что почти все научные исследования, к которым Ирвинг до сих пор обращался, имели подвох. Подавляющее большинство исследований лекарств с целью выяснить, работают они или нет, финансируется крупными фармацевтическими компаниями. Проводятся эти исследования по определенной причине: компании хотят иметь возможность продавать свои препараты и получать прибыль. Вот почему все эти научные исследования держатся в тайне, а потом публикуются только те результаты, которые выгодно помогают продвижению их лекарств и порочат продукцию конкурентов. Они поступают так по тем же причинам, по которым, скажем, KFC никогда не даст информацию о вреде жареного цыпленка.

Это называется «предвзятостью публикаций»[25]. Из всех исследований, проводимых фармацевтическими компаниями, 40 % никогда не раскрываются перед общественностью. Еще больший процент доходит в усеченном варианте с утаиванием любых отрицательных открытий.

Итак, письмо Томаса Дж. Мура объяснило Ирвингу, что ему попадались только те научные исследования, которые мы должны были увидеть в угоду фармацевтическим компаниям. Но ученый писал, что можно найти больше. Он объяснил Ирвингу, что есть способ получить доступ ко всем данным, независимо оттого, хотят ли того фармацевтические компании или нет. И вот как. Если вы хотите выпустить лекарство на рынок США, то должны обратиться с заявлением в официальный регулирующий орган – Управление по контролю за продуктами и лекарствами. В заявлении вы должны предоставить в полном объеме все результаты исследований, которые были проведены, независимо оттого, являются ли они полезными или нет для вашей прибыли. Все это похоже на селфи. Вы делаете двадцать снимков и удаляете девятнадцать, на которых у вас двойной подбородок или туповатый взгляд. Вы отправляете на Facebook или Instagram только одно фото, где выглядите круто (или, в моем случае, менее отвратительно). Но по закону фармацевтические компании должны отправить в Управление копии всех селфи, даже тех, где они выглядят непривлекательно.

Если подать запрос об этих сведениях (согласно «Закону о свободе информации», вы имеете на это право), говорилось в письме, то все можно узнать. Тогда станет ясно, что действительно происходит.

Заинтригованный Ирвинг[26] присоединился к Томасу в запросе информации, представленной фармацевтическими компаниями. Их интересовали шесть наиболее широко используемых на тот момент антидепрессантов в США: прозак, паксил (препарат, который я принимал), золофт, эффексор, дуронин и селекса. Несколько месяцев спустя им были предоставлены эти данные, и Ирвинг начал их изучать.

Он сразу узнал, что фармацевтические компании уже в течение многих лет выборочно публиковали исследования. Они скрывали еще больше, чем он предполагал. Например, в одном испытании препарата прозак лекарство давалось 245 пациентам, но компания опубликовала результаты только по 27 из них. И это были те, на кого, казалось, подействовал препарат[27].

Ирвинг и Гай поняли, что, используя настоящие цифры, они могли бы подсчитать, насколько лучше становилось людям на антидепрессантах, чем людям на сахарных таблетках. Ученые измеряют глубину депрессии с использованием так называемой шкалы Гамильтона, которая была изобретена ученым Максом Гамильтоном в 1959 году. Она колеблется от 0 (где вы весело подпрыгиваете) до 51 (где вы бросаетесь под поезд). Но вы можете получить шестиочковый прыжок по шкале Гамильтона, если станете лучше спать.

Ирвинг обнаружил, что в реальных данных антидепрессанты вызывают улучшение оценки по шкале Гамильтона. Они заставляют депрессивных людей чувствовать себя лучше. Всего на 1,8 пункта.

Ирвинг был озадачен. Показатель на треть меньше, чем улучшение сна. Это очень пугает. Если это правда, то можно предположить, что лекарства не имеют почти никакого значимого эффекта, по крайней мере для среднего пациента. Все это напоминало историю Джона Хейгарта в Бате. Сказка заставляла людей на время чувствовать себя лучше, но потом они все равно возвращались к прежнему состоянию, когда подтверждалась реальная основа проблемы.

Данные показывали кое-что еще. Побочные эффекты лекарств, напротив, были очень реальны. Многие люди набирали вес. Из-за препаратов развивалась сексуальная дисфункция или начиналось сильное потоотделение. Это и был их реальный эффект. Но как обстояли дела с эффектами, которые они должны были иметь, – при депрессии и тревоге? Для большинства людей они вряд ли решат эту проблему.

Ирвинг не хотел, чтобы это оказалось правдой. Такие выводы противоречили его собственной работе, которая была опубликована. Однако он сказал мне:

– Есть одно, чем я по-настоящему горжусь. Я смотрю на данные исследований и могу изменить свое мнение, если они оказываются не такими, как я ожидал.

Он продвигал эти препараты среди пациентов, когда имел только отобранные результаты исследований фармацевтических компаний. Теперь он имел сведения без прикрас и начинал понимать, что не может продолжать делать то, что делал раньше.

* * *

Когда Ирвинг опубликовал эти цифры в одном научном журнале, он ожидал получить сильный отпор от ученых, которые их предоставили. Но в последующие месяцы ничего подобного не произошло. Если какие-то ответы и были, то в них сквозило чувство стыдливого облегчения. Одна группа исследователей признала, что воздействие этих препаратов на депрессию было незначительным, а также написала, что это был «маленький грязный секрет»[28]. Собираясь опубликовать свои данные, Ирвинг думал, что в его руках сенсация. На деле оказалось, что многие соратники по цеху давно об этом знали и молчали.

ЦИФРЫ ПОКАЗАЛИ, ЧТО 25 % ЭФФЕКТИВНОГО ДЕЙСТВИЯ АНТИДЕПРЕССАНТОВ ОБЪЯСНЯЛОСЬ ЕСТЕСТВЕННЫМ ХОДОМ ВОССТАНОВЛЕНИЯ, 50 % ПРИХОДИЛИСЬ НА ИСТОРИЮ, КОТОРУЮ ВЫ О НИХ РАССКАЗЫВАЛИ. И ТОЛЬКО 25 % БЫЛИ ВЫЗВАНЫ ДЕЙСТВУЮЩИМИ ХИМИЧЕСКИМИ ВЕЩЕСТВАМИ.

* * *

Однажды, после того как эти разоблачения получили большую огласку в прессе, Гай – доктор Ватсон – присутствовал на семейной вечеринке. К нему подошла одна из его родственниц. Она принимала антидепрессанты годами. Разрыдавшись, она сказала ему, что считает все, о чем он говорит, ложью.

– Совсем нет, – сказал он ей. – Тот факт, что в большинстве случаев работает эффект плацебо, просто означает, что мозг самая невероятная часть нашего существа. И он делает огромную работу, чтобы вы почувствовали себя лучше. Дело не в том, что ваши чувства нереальны, – сказал он. – Дело в том, что депрессия вызвана не тем, про что вам говорили.

Его слова не убедили ее. Она не разговаривала с ним в течение многих лет.

* * *

Через некоторое время Ирвингу передали еще одно просочившееся исследование. Когда я читал о нем, оно меня особенно поразило, потому что в нем говорилось непосредственно о ситуации, в которой находился я.

Незадолго до того, как я начал принимать сероксат (также продается под названием паксил), производители лекарства GlaxoSmithKline тайно провели три клинических испытания. Они хотели выяснить, следует ли давать сероксат таким подросткам, как я. Одно исследование показало, что плацебо работает лучше. Другое не выявило никакой разницы между лекарством и плацебо. Третье дало смешанные результаты. Ни одно исследование не принесло успеха. Тем не менее в публикации результатов (разумеется, неполных) они объявили: «Пароксетин (другое название препарата) эффективен при депрессии у подростков».

Дискуссия, происходившая внутри компании в то время, также была позднее обнародована. Инсайдер компании предупредил: «Коммерчески недопустимо давать информацию о том, что эффективность не была продемонстрирована, так как это подорвет профиль пароксетина». Другими словами, мы не можем сказать, что это не работает, так как тогда мы будем зарабатывать меньше денег. Поэтому они и не сказали.

В итоге по суду их заставили выплатить[29] 2,5 миллиона долларов в казну Нью-Йорка за ложь. Генеральный прокурор Нью-Йорка Элиот Спитцер подал в суд на компанию. Но мне уже в подростковом возрасте прописали препарат, и я продолжал принимать его более десяти лет. Позже один из ведущих мировых медицинских журналов The Lancet провел детальное исследование четырнадцати основных антидепрессантов, которые даются подросткам. Доказательства из нефильтрованных реальных результатов показали, что они просто не работают, за исключением одного, где эффект был очень маленьким. Журнал пришел к выводу, что их больше нельзя прописывать подросткам[30].

Чтение этой статьи стало поворотным моментом для меня. Вот лекарство, которое я начал принимать в подростковом возрасте. А вот компания, которая его выпускала, говорит сама, что оно не работает для таких людей, как я. Однако они все равно собираются продолжать его внедрение[31].

Прочитав их заявление, я понял, что не могу продолжать игнорировать то, о чем Ирвинг Кёрш говорил так легко. Однако это было только его первое откровение. Самое шокирующее ожидало впереди.