Читать книгу Макбет - Ю Несбё - Страница 4

Часть1
Глава 3

Оглавление

– Я огляделся, смотрю – а на полу вокруг повсюду Северяне валяются, – рассказывал Макбет, – кровища, осколки и стреляные гильзы.

– Ну ни хрена ж себе! – прокричал Ангус. Вечер в «Каменщике» – любимом гвардейском баре возле вокзала – выдался шумноватый. Чувство, которое светилось в ясных синих глазах Ангуса, было сродни обожанию. – Да вы просто взяли и разнесли их к хренам собачьим! Ну охренеть! Давайте выпьем за вас!

– Ну-ну, ты выражения-то выбирай, – одернул его Макбет, однако, когда остальные восемнадцать полицейских подняли в его честь кружки с пивом, он, наконец, улыбнулся, покачал головой и тоже поднял бокал. Сделав большой глоток, он посмотрел на Олафсона, державшего тяжелую кружку в левой руке: – Что, Олафсон, очень больно?

– Сейчас, когда я знаю, что у одного из них тоже плечо болит, мне намного легче, – прошепелявил Олафсон. Остальные расхохотались, а он поправил повязку на правой руке.

– Кто тут и правда талант – так это Банко с Олафсоном, – сказал Макбет. – Я, можно сказать, только краски смешивал, а настоящие художники – это они.

– Ты не отвлекайся, – перебил его Ангус. – Вот вы с Дуффом положили всех Северян. А дальше что было? – Чтобы не упустить ни слова, он даже заправил длинные светлые пряди волос за уши.

Макбет обвел взглядом затихших в ожидании полицейских, переглянулся с Банко и продолжил рассказ:

– Некоторые из них закричали, что сдаются. Музыку мы им расколотили, пыль улеглась, но там было темновато, поэтому не сказать чтобы безопасно. Мы с Дуффом начали их обыскивать – пошли с противоположных сторон. Убитых там не было, но некоторым не помешало бы показаться врачу. И тут Дуфф крикнул, что Свенона в зале нет, – Макбет потер пальцем запотевший бокал, – а я смотрю – за столом, прямо позади того места, где сидел Свенон, есть еще одна дверь. В ту же секунду слышим – мотор заревел. Мы побросали всех, выскочили на улицу, а там три мотоцикла уже за ворота выезжают, один из них – Свенона, а за ним лысый охранник. Дуфф прямо сбесился – так хотел за ними рвануть, но я ему сразу сказал, мол, ты куда, у нас тут раненые…

– Ты что, правда думал, что это остановит Дуффа? – тихо спросили откуда-то сбоку. – Пара истекающих кровью свиней против шанса взять Свенона?

Макбет повернулся. Сказавший это сидел за соседним столиком, но на его лицо падала тень от дротиков, торчащих из мишени для дартса.

– Ты думал, что Дуффа заботит жизнь каких-то мелких людишек, когда он в двух шагах от подвига? – говорящий поднял кружку. – О карьере-то забывать нельзя.

Вокруг стола воцарилось молчание, но потом Банко тихо кашлянул:

– В задницу карьеру. У нас, в Королевской гвардии, Сейтон, не принято бросать умирающих. Но не исключено, что у вас, в Наркоотделе, другие правила.

Наклонившись вперед, Сейтон вынырнул из тени:

– С таким начальником, как Дуфф, у нас в Наркоотделе вообще никто не знает, по каким правилам играть. В этом-то и проблема. Но я не хотел перебивать тебя, Макбет. Так что было дальше – ты вернулся внутрь и начал перевязывать раненых?

– Свенон – головорез, который при первой же возможности снова начнет убивать, – проговорил Макбет, не сводя глаз с Сейтона, – и Дуфф боялся, что он уйдет через мост.


– Я боялся, что они уйдут через мост, как грузовик, – оправдывался Дуфф, – поэтому мы опять сели на мотоциклы и рванули за ними. Мы выжали из этих консервных банок все, что могли. И даже больше. А ведь асфальт был такой скользкий, что один неверный поворот – и… – Дуфф отодвинул вазочку с недоеденным крем-брюле, потянулся к ведерку со льдом, стоявшему на белоснежной скатерти ресторана «Лион», вытащил бутылку шампанского и наполнил бокалы троих своих собеседников. – Как только мы въехали на серпантин, я заметил внизу огни четырех мотоциклов и двинулся за ними. Я еще посмотрел в зеркало и убедился, что и Макбет не отстает.

Дуфф украдкой взглянул на комиссара Дункана. Как ему, интересно, этот рассказ? Улыбается дружелюбно, но что там за этой улыбкой – пойди разбери. Напрямую Дункан еще ничего не сказал о сегодняшней операции, но ведь он принял приглашение на это маленькое торжество, а разве это само по себе не положительный знак? Может, и так, вот только комиссар еще ни слова не проронил, и от этого уверенности у Дуффа не прибавлялось. Ему намного проще было обращаться к белокожему рыжеволосому Леноксу, начальнику Антикоррупционного отдела, – тот слегка наклонился вперед и со свойственным ему интересом ловил каждое слово. Впрочем, начальница Криминалистического отдела Кетнес тоже не сводила с него огромных зеленых глаз и явно ни на секунду не сомневалась в правдивости преподнесенной им истории.

Дуфф вернул бутылку в ведерко.

– На участке перед туннелем мы с Макбетом ехали бок о бок, и теперь фары мотоциклов там, впереди, приближались все быстрее и быстрее. Они будто бы сбавили скорость, и мне даже видно было рога свеноновского шлема. А потом случилось то, чего никто не ожидал.

Дункан пододвинул бокал шампанского к бокалу из-под красного вина, так что теперь они стояли на одной линии. Ему что, слушать надоело? Или, наоборот, не терпится услышать продолжение?

– Сразу за автобусной остановкой два мотоцикла свернули на дорогу к Форресу, а два других продолжали двигаться к туннелю. Нам до этого перекрестка оставались считаные секунды, поэтому решать мне пришлось быстро… – Слово «решать» Дуфф проговорил особенно веско и чуть медленнее. Конечно, вместо него можно было сказать «выбирать». Но выбирать может любой идиот, а вот когда ты решаешь, значит, ты лидер и умеешь рассуждать. И комиссару сразу станет ясно, что именно такой лидер должен встать во главе нового Отдела по борьбе с организованной преступностью. Этот отдел появится после слияния Отдела по борьбе с наркоторговлей и Отдела по борьбе с преступными группировками, что вполне резонно: наркооборот в городе контролируется либо Гекатой, либо Рыцарями севера, которые давно уже поглотили все остальные группировки. Вопрос лишь в том, кто встанет во главе этого нового отдела – Дуфф или Кавдор, начальник Отдела по борьбе с преступными группировками и владелец огромного и удивительно дорогого дома в западной части города. Проблема же заключалась в том, что у Кавдора имелись сторонники в городском совете и в Главном управлении, среди прежних соратников Кеннета, и хотя все знали, что Дункан на многое пойдет, чтобы избавиться от таких, как Кавдор, Дункану тоже следует проявлять дальновидность – иначе он потеряет власть над Главным управлением. Одно ясно: победителем из этой схватки суждено выйти либо Кавроду, либо Дуффу, проигравший же потеряет все.

– Я дал Макбету понять, что мы поедем за теми, кто свернул на Форрес.

– А почему? – спросил Ленокс. – Ведь тогда двое других выехали бы из города…

– Да, в этом-то и заключалась дилемма. Свенон ушлый. И он единственный из Северян, кому мы сможем пришить хоть что-то. Неужели он отправил на Форрес подсадных уток, а сам собирался перескочить через городскую границу? Или он надеялся, что мы именно так и рассудим, а сам поступил с точностью до наоборот?

– А мы и правда сможем? – спросил Ленокс.

– Что именно? – Дуфф ненавидел, когда его перебивают, но постарался скрыть раздражение.

– Пришить что-нибудь Свенону? Насколько я помню, срок давности по делу о резне в Стоке уже давно истек.

– Два ограбления почты в Первом округе, – раздраженно бросил в ответ Дуфф. – У нас есть отпечатки пальцев Свенона и много чего еще.

– А на других Северян накопали что-нибудь?

– Ни хрена мы не накопали. А сегодня вечером все они были в шлемах, так что этого дела им тоже не пришьешь. Ладно, неважно. Когда эти двое свернули на Форрес, мы увидели шлем…

– А что это за резня в Стоке? – спросила Кетнес.

Дуфф раздраженно вздохнул.

– Вероятно, это произошло еще до твоего рождения, – мягко ответил Дункан. – Началось это все в Капитоле сразу после войны. Брат Свенона дезертировал, а когда полицейские пришли арестовывать его, он по глупости схватился за оружие. Двое полицейских всю войну просидели в окопах на линии огня, поэтому взяли и расстреляли его на месте. Свенон отомстил за брата спустя несколько месяцев, в Стоке. Он просто явился в местный полицейский участок и прирезал четырех полицейских, причем среди них была беременная женщина. Потом Свенон как сквозь землю провалился, а когда вновь возник, дело уже было закрыто за истечением срока давности. Прости, Дуфф. Продолжай.

– Благодарю. Я подумал, что они просто не понимают, насколько мы близко подобрались – ведь мы видели шлем Свенона, когда он поворачивал к Форресу и Старому мосту. И всего через пару километров мы их взяли. То есть Макбет два раза выстрелил в воздух, когда Северяне были еще впереди, и они притормозили. Тогда мы тоже остановились. Из долины мы выехали, дождь прекратился, видно было отлично, светила луна, и между нами оставалось не более пятидесяти-шестидесяти метров. Я взялся за «калаш» и крикнул, чтобы они слезали с мотоциклов, сделали пять шагов по направлению к нам, встали на колени и положили руки за голову. Они послушались, и тогда мы тоже слезли с мотоциклов и пошли к ним.

Дуфф закрыл глаза.

И вновь увидел их.

Они стояли на коленях.

Он шагал к ним, кожаная куртка тихо поскрипывала, а на самом краю визора висела капля воды, готовая оторваться и полететь вниз. Совсем скоро, вот-вот.


– Между нами оставалось метров десять-пятнадцать, – рассказывал Макбет, – когда Свенон выхватил пистолет. Но Дуфф сразу же выстрелил. Три раза, прямо в грудь Свенону. Тот упал на землю уже мертвым. За это время второй тоже успел достать пистолет и прицелиться в Дуффа, но, к счастью, выстрелить не успел.

– Охренеть! – восхитился Ангус. – Ты его пристрелил, да?

Макбет откинулся на спинку стула:

– Я метнул в него кинжал.

Банко пристально всмотрелся в своего начальника.

– Неплохо, – прошептал сбоку Сейтон, – но, значит, выходит, что, когда Свенон вытащил ствол, Дуфф оказался быстрее тебя? Лично я готов поспорить, что ты, Макбет, намного быстрее.

– И проспоришь, – ответил Макбет. Зачем Сейтон вообще сюда явился и чего ему надо? – Дуфф тоже много чего думал, но ошибся, – и Макбет поднес к губам кружку.


– Я ошибся, – сказал Дуфф, жестом дав понять метрдотелю, чтобы тот принес еще шампанского. – Нет, выстрелил я как надо, вот только зря мы свернули на Форрес.

Метрдотель подошел к столу и шепотом извинился: они скоро закрываются и, ко всему прочему, продажа алкогольных напитков после полуночи запрещена. Впрочем, если сам господин комиссар…

– Нет, благодарю, – Дункан хитро, но строго улыбнулся, – не будем нарушать правила.

Метрдотель ретировался.

– Ошибаются все – даже лучшие из нас, – сказал Дункан. – Когда ты это понял? Когда вы сняли с него шлем?

Дуфф покачал головой:

– Еще до этого, когда я подошел к телу и взглянул на мотоцикл убитого. Сабли не было, да и сам мотоцикл был другой. Мотоциклами эти ребята не меняются.

– А шлемами меняются?

Дуфф пожал плечами:

– Мне следовало бы догадаться. Мы-то с Макбетом тоже только что исполнили этот фокус с переодеванием. Свенон поменялся шлемом с кем-то другим, а те потом специально сбавили скорость, чтобы мы уж наверняка разглядели рога на шлеме. Сам Свенон выехал из города через туннель и исчез.

– Это Свенон хитро придумал, – сказал Дункан. – Жаль, что с командой ему не повезло – другие явно тупее.

– Это вы о чем? – спросил Дуфф, разглядывая небольшую кожаную папку со счетом, которую метрдотель положил перед ним.

– Зачем они вытащили пистолеты, если знали, как ты сам сказал, что доказательства у вас имеются только против Свенона? Могли просто сдаться, а спустя несколько часов вы их спокойно выпустили бы.

Дуфф вновь пожал плечами:

– Возможно, они не знали, что мы полицейские. Они, может, думали, что нас послал Геката и что мы собираемся их убить.

– Или они так поступили потому, что, как сказал комиссар, они просто-напросто тупые, – предположил Ленокс.

Дункан потер подбородок.

– Сколько Северян мы посадили?

– Шестерых, – ответил Дуфф. – Когда полиция добралась до клуба, там оставались только тяжело раненные.

– Мне казалось, что такие банды, как Рыцари севера, не отдают своих раненых полиции…

– Они понимали, что так их быстрее доставят в больницу. Сейчас они на лечении, но мы рассчитываем, что завтра у нас получится продлить срок предварительного заключения. И тогда мы вытянем из них все, что им известно о Свеноне. Даже если они сильно ранены. Мы найдем его, шеф.

– Отлично. Четыре с половиной тонны амфетамина. Много.

– Это точно, – улыбнулся Дуфф.

– Так много, что я вынужден спросить: почему ты заранее не сообщил мне об операции?

– Я торопился, – быстро ответил Дуфф. Этого вопроса он ожидал и заранее обдумал все возможные ответы. – Я сам узнал об этом прямо перед операцией. Мне, как руководителю отдела, пришлось делать выбор: либо я ввязываюсь в бюрократию и тону в бумажках, либо же не даю четырем с половиной тоннам амфетамина добраться до местных подростков.

Дуфф взглянул Дункану прямо в глаза. Тот задумчиво смотрел на него, быстро поглаживая пальцем подбородок. Потом комиссар облизнул губы и проговорил:

– И раненых много. Ко всему прочему, мост теперь придется чинить. А рыба во фьорде наверняка уже здорово подсела на наркоту. И Свенон по-прежнему на свободе.

Дуфф мысленно выругался. Этот чистенький высокомерный идиот за деревьями леса не видит!

– Впрочем, – продолжал комиссар, – шестерых Рыцарей мы взяли. И уж лучше воздержаться и не есть местную рыбу, чем посадить на амфетамин городских подростков. Или чем хранить наркоту на нашем складе.

Ленокс и Кетнес рассмеялись: ни для кого не было секретом, что конфискованный товар, который хранился на складе в Управлении, то и дело расхищали.

– Поэтому, – Дункан поднял бокал, – отличная работа, Дуфф.

Дуфф моргнул. Сердце радостно заколотилось.

– Спасибо, – поблагодарил он и осушил бокал.

Дункан взял в руки папку со счетом.

– Сегодня я угощаю. – Он вытащил счет из папки и поднял его прямо перед собой, вытянув руку и прищурившись. – Хотя я что-то не разберу, что тут написано.

– Со счетами это часто бывает, – пошутил Ленокс и натянуто улыбнулся, когда никто не засмеялся в ответ.

– Разрешите мне? – Кетнес забрала у Дункана счет и водрузила на нос пару старомодных очков в роговой оправе. Дуфф знал, что очки ей ни к чему, а носит она их, потому что полагает, будто очки добавляют ей возраста и скрадывают привлекательность. Назначив Кетнес начальником Отдела криминалистики, Дункан поступил храбро. Нет, в ее профессионализме никто и не думал сомневаться: она была лучшей студенткой Полицейской академии и к тому же получила дополнительную специализацию по физике и химии. Однако среди начальников отделов она была самой молодой, мужа у нее не имелось, и, ко всему прочему, Кетнес была чересчур красива, чтобы комиссара не заподозрили в корыстных мотивах. Сейчас в пламени свечей ее глаза за стеклами очков как-то удивительно блестели, полные красные губы казались влажными, а белые зубы ослепительно сверкали. Дуфф прикрыл глаза. Блеск мокрого асфальта, влажный шелест шин. Мокрый шлепок. Кровь, закапавшая на землю, когда парень вытащил из горла кинжал. У Дуффа сдавило грудь, он открыл глаза и судорожно вдохнул.

– Все в порядке? – Ленокс схватил кувшин с водой и выплеснул в бокал Дуффа последние оставшиеся там капли. – Выпей, Дуфф, разбавь шампанское. Ты же за рулем.

– Не вздумай! – предостерег его Дункан. – Еще не хватало, чтобы ты разбился или тебя арестовали за вождение в нетрезвом состоянии. Мы тебя подбросим.

– Спасибо, – поблагодарил Дункан, – но Файф…

– Нам с тобой почти по пути, – не уступал Дункан, – а благодарить должны твоя жена и двое твоих чудесных детишек.

– Прошу меня простить. – Дуфф встал и направился к туалету.

– Какой потрясающий полицейский… – проговорил Ленокс, глядя вслед Дуффу, который, покачиваясь, подошел к двери в дальнем конце зала.

– Кто – Дуфф? – спросил Дункан.

– Дуфф тоже, но я сейчас о Макбете. Работает отлично, ребята его обожают, он, правда, начал при Кеннете, но мы в Антикоррупционном его проверили – Макбет чист. Жаль, что формально для руководящей должности он не подходит.

– Ну, вообще-то достаточно, чтобы кандидат был выпускником Полицейской академии. Вспомни о Кеннете.

– Это верно, но Макбету все равно никогда не стать одним из нас.

– Одним из нас?

– Ну, – Ленокс криво улыбнулся и поднял бокал, – начальниками отделов ты сделал тех, кого можно считать элитой – неважно, нравится нам это или нет. Мы все родились и выросли в западной части города или приехали сюда из Капитоля. У нас престижное образование и уважаемые родители. Макбет же, скорее, выходец из народа. Понимаешь, о чем я?

– Понимаю. Знаешь, Дуфф что-то качался сильно. Тебя не затруднит…


К счастью, в туалете не было ни души. Дуфф застегнул молнию на брюках, подошел к раковине, повернул кран и умылся. Сзади открылась дверь.

– Дункан попросил меня проверить, как ты, – сказал Ленокс.

– Угу. Как по-твоему, что он думает?

– О чем?

Дуфф вытащил бумажную салфетку и вытер лицо.

– О том… о том, как все прошло.

– Да мы все думаем одно и то же. Что ты отлично поработал.

Дуфф кивнул.

Ленокс рассмеялся:

– Тебе дико хочется рулить Оргпрестом, да?

Дуфф вновь повернул кран и, намыливая руки, перехватил в зеркале взгляд Ленокса.

– По-твоему, я карьерист?

– Даже если и так, ничего плохого в этом нет, – усмехнулся Ленокс. – И вообще интересно наблюдать, как ты пробиваешься наверх.

– Ленокс, я подхожу на эту должность лучше всех остальных. А если так, то разве я не обязан – ради будущего этого города и моих детей – сделать все, что в моих силах, чтобы возглавить Оргпрест? Или мне следует уступить его Кавдору? Человеку, на совести которого, как мы оба знаем, не только нарушения, но и кровь, ведь иначе бы он не продержался столько с Кеннетом.

– Вон оно что, – хохотнул Ленокс. – Так, значит, тобой руководит чувство долга, а вовсе не честолюбие? Ладно, святой Дуфф, тогда снимаю перед тобой шляпу, – и Ленокс низко поклонился. – Выходит, тебе и зарплату повышать не надо, и от привилегий ты откажешься.

– Зарплата, привилегии и слава – это все меня не волнует, – ответил Дуфф.

– Но общество награждает героев по заслугам. Отказаться от вознаграждения – значит оскорбить общество.

Дуфф вгляделся в собственное отражение в зеркале. Интересно, как со стороны распознать лжеца? И возможно ли это вообще, если ты уже и сам веришь в то, что говоришь? Сколько времени пройдет, пока он не поверит в то, что придуманная им с Макбетом версия убийства тех двух Рыцарей – это и есть правда?

– Дуфф, ты как, вымыл руки? По-моему, Дункану домой хочется.


Выйдя из «Каменщика», гвардейцы принялись прощаться.

– Верность и братство, – громко произнес Макбет, а остальные ответили довольно слаженным хором:

– Крещены огнем, венчаны кровью!

Они медленно разбрелись в разные стороны. Макбет с Банко отправились на запад, мимо уличного музыканта, завывавшего «Meet me on the corner», а потом по опустевшим и заброшенным залам и переходам городского вокзала. Там гулял на удивление теплый ветер, подбрасывая в воздух мусор и кидая его к подножью когда-то величественных дорийских колонн, которые сейчас грозили вот-вот обрушиться.

– Ну, – начал Банко, – расскажешь мне, что там на самом деле произошло?

– Давай лучше ты еще раз расскажешь про грузовик и статую? – предложил Макбет. – Там же высота – метров девяносто, не меньше! – Он расхохотался, и по сводчатому залу прокатилось эхо.

Банко улыбнулся:

– Ладно, Макбет, колись. Что там произошло, на дороге?

– И сколько они теперь собираются мост чинить – не сказали?

– Им ты запросто лапши на уши навешаешь, а вот со мной не пройдет.

– Банко, мы их взяли. Что еще тебе нужно знать?

– А мне нужно это знать? – Банко помахал рукой, словно разгоняя отвратительный запах, ползущий снизу, из туалетов, с лестницы, по которой какая-то женщина неопределенного возраста медленно поднималась вверх, сгорбившись и цепляясь за перила.

– Нет.

– Ну и ладно, – уступил Банко.

Макбет подошел к молодому парнишке, сидевшему у стены со стаканчиком для милостыни, и присел перед ним на корточки. Парень поднял голову. Один глаз закрывала черная повязка, а другой заволокло пеленой. Макбет положил в стаканчик купюру и положил руку парнишке на плечо.

– Ты как? – тихо спросил он.

– Макбет, – откликнулся парень, – ты же сам видишь.

– Ты можешь, – сказал Макбет, – никогда не забывай: ты можешь бросить.

– А тебе-то откуда знать? – Голос его сипел, словно подскакивая на гласных.

– Поверь мне – такое раньше бывало. – Макбет встал.

– Благослови тебя бог, Макбет! – прокричал ему вслед парнишка.

Они дошли до зала в восточной части вокзала. Здесь была мертвая тишина, прямо как в церкви. Некоторые наркоманы сидели и лежали на лавках и стояли, привалившись к стенам, а другие кружили по проходам, будто в медленном танце, похожие на космонавтов в безвоздушном пространстве, где нет гравитации. Кое-кто подозрительно смотрел на полицейских, но большинству было плевать. Они давно уже насквозь видели приходивших сюда и знали, что эти двое ничем не торгуют. Глядя на местных торчков, истощенных и потасканных, сложно было определить, сколько лет они ходят по земле. И сколько им осталось.

– Тебя никогда не тянет опять попробовать? – спросил Банко.

– Нет.

– Большинство завязавших всегда мечтают о дозе.

– А я – нет. Пойдем отсюда.

Они направились к западному выходу, вышли на улицу и остановились под крышей, куда не попадали капли дождя. Сбоку от них на выкрашенных в черный рельсах и невысоком постаменте стояло нечто, в темноте напоминающее какое-то доисторическое чудовище. Берта, первый в стране локомотив, собранный сто десять лет назад. Олицетворение надежды и веры в будущее, когда-то правивших этим городом. Широкая величественная лестница спускалась к темной и пустой Площади рабочих. В былые времена здесь кипела жизнь и стояли торговые павильоны, а сейчас площадь превратилась в призрачное царство ветра. По другую сторону площади сверкали огни: когда-то в этом строгом здании располагалась Железнодорожная компания, но после того, как железную дорогу закрыли, здание опустело и уже совсем было обветшало, когда его выкупили и разместили в нем самое элегантное и блестящее заведение в городе – казино «Инвернесс». Банко бывал в нем только раз – этого хватило, чтобы понять, что такое место ему не по душе. Или, скорее, что такие гости, как он, не по душе им. Ему было уютнее в «Обелиске»: гости там были не такие разряженные, выпивка дешевле, а шлюхи не отличались красотой и скромностью.

– Спокойной ночи, Банко.

– Спокойной ночи, Макбет. Пусть тебе приснится что-нибудь хорошее.

Он заметил, как Макбет вздрогнул, но потом, блеснув белыми зубами, улыбнулся.

– Передавай привет Флинсу и расскажи о подвигах, которые его отец сегодня совершил. Я бы дорого заплатил, чтобы увидеть, как Кеннет падает в речку с собственного моста…

Посмеиваясь, Макбет зашагал прочь по Площади рабочих, а Банко смотрел ему вслед. Когда смех стих, Банко охватила тревога. Макбет был для него не просто другом и коллегой – он был почти что сыном, младенцем Моисеем, которого принесло ему в корзине и которого Банко любил почти так же сильно, как Флинса. Поэтому Банко стоял и ждал, а Макбет пересек площадь и подошел к залитой светом двери, откуда в ту же секунду вышла высокая, одетая в красное платье женщина с длинными огненно-рыжими волосами, которая бросилась Макбету на шею. Она появилась на пороге так быстро, словно какие-то неведомые силы предупредили ее о приближении любимого.

Леди.

Возможно, ей уже сообщили о случившемся. Женщина, подобная Леди, не достигла бы того, чего достигла, не знай она обо всем, что происходит в этом городе. Они по-прежнему сжимали друг друга в объятиях. Ее и сейчас отличала поразительная красота, которая когда-то, вероятно, была еще более выдающейся. Сколько Леди лет, никто не знал, но она, совершенно определенно, была старше Макбета, которому стукнуло тридцать три. Впрочем, может, люди правы и для настоящей любви преград не существует.

А может, это неправда.

Банко развернулся и зашагал прочь, к северу.


В Файфе машина комиссара полиции свернула на грунтовую дорогу, и под колесами заскрипел гравий.

– Остановите здесь, – попросил Дуфф. – Тут недалеко осталось, я дойду.

Водитель притормозил. Теперь тишину нарушал только стрекот сверчков и шелест листьев.

– Не хочешь своих будить, – догадался Дункан и посмотрел на дорогу – там, вдали, виднелся небольшой сельский дом, выкрашенный белой краской и залитый лунным светом. – Понимаю. Лучше им спать и ничего не знать. Уютно у вас здесь.

– Спасибо. И прости, что пришлось из-за меня делать такой крюк.

– Иногда, Дуфф, иначе не получается. И в следующий раз, когда получишь анонимный совет, тебе тоже придется сделать крюк и посоветоваться со мной. Хорошо?

– Хорошо.

Дункан потер пальцем подбородок.

– Наша цель, Дуфф, сделать так, чтобы в этом городе жить стало лучше. Всем. Но это означает, что работать мы должны сообща и действовать ради блага общества, а не своего собственного.

– Разумеется! Скажу только, что готов выполнять любую работу, если она принесет пользу полиции и городу.

Дункан улыбнулся:

– В этом случае мне остается только поблагодарить тебя, Дуфф. И еще кое-что…

– Да?

– Ты сказал, что Северян явилось четырнадцать, а это больше, чем ты предполагал. Что для них выгоднее было бы отправить за товаром двоих – они спокойно, не привлекая внимания, сели бы в грузовик и уехали.

– Да.

– А тебе не приходило в голову, что Свенона тоже предупредили? Возможно, он догадывался о твоей операции? Поэтому, может, ты и не зря боялся, что кто-то сольет информацию на сторону. Спокойной ночи, Дуфф.

– Спокойной ночи.

Дуфф зашагал к дому, вдыхая запах земли и травы, уже покрывшейся утренней росой. Он и сам это подозревал, а тут еще и Дункан словно его мысли озвучил. Утечка информации. У них завелся стукач. И он, Дуфф, должен выяснить, кто это. Уже завтра.


Макбет лежал на боку, закрыв глаза. Из-за спины доносилось ее ровное дыхание, а снизу, из казино, – глухие удары басов, похожие на приглушенный стук сердца. Казино работало всю ночь, но сейчас было уже поздно даже для заядлых игроков и самых отчаянных пьяниц. Те, кто ночевал прямо здесь, уже расходились по номерам. Некоторые в одиночку, некоторые – с супругами. А еще кто-то – с чужими супругами. На это Леди смотрела сквозь пальцы, пока женщины, посещающие казино «Инвернесс», следовали ее неписаным правилам: вели себя скромно, выглядели ухоженными, одевались элегантно, ничем не болели и были красивыми. Вскоре после того, как они с Макбетом начали встречаться, Леди спросила, почему он не обращает на них внимания. И рассмеялась, когда он ответил, что видит только ее. Лишь немного позже она поняла, что это правда. Макбет видел ее, даже не глядя на нее: он навсегда запечатлел ее образ в своей памяти, поэтому, где бы он ни находился, ему достаточно было лишь закрыть глаза – и она оказывалась прямо перед ним. До Леди женщин у него не было. Нет, конечно, в его жизни встречались те, кто заставлял его сердце биться быстрее, как и те, чьи сердца волновал он сам. И, естественно, была среди них и та, которая оставила в его сердце рану. Но до секса у него ни с кем из них не дошло. Догадавшись об этом, Леди со смехом спросила, не девственник ли ей достался, и тогда Макбет рассказал ей свою историю. Историю, в которую до той поры были посвящены лишь двое. А Леди в ответ поделилась своей историей.

Шелковая простыня казалась чересчур тяжелой и дорогой. И похожей на лихорадку – одновременно и горячей, и холодной. Дыхание изменилось – Макбет понял, что Леди проснулась.

– Что случилось? – сонно спросила она.

– Ничего, – ответил он, – просто не спится.

Она прижалась к нему и погладила по груди и плечам. Иногда они дышали в такт – как сейчас, например. Словно они были частью одного организма, сиамскими близнецами или двумя легкими – это ощущение появилось у него, когда они рассказывали друг дружке свои истории, а сейчас он знал, что больше не одинок.

Ее рука скользнула вниз, на татуированное предплечье, а потом она погладила шрамы. Он рассказывал ей о них. И о Лориэле тоже. Друг от друга у них просто-напросто не осталось секретов. Секретов не было, но о некоторых отвратительных подробностях она умолчала – по его же просьбе. Ведь она его любит, и это главное, поэтому ему совершенно не нужно больше ничего знать о ней.

Он перевернулся на спину. Рука Леди двинулась по его животу, а затем замерла. Леди была королевой. А ее подданный под шелковой простыней послушно поднялся ей навстречу.


Когда Дуфф улегся в постель рядом с женой, прижавшись к ее спине и вслушиваясь в ее ровное дыхание, воспоминания о случившемся начали отступать вместе с ночной темнотой. Здесь он всегда себя так чувствовал. Они познакомились в бытность его студентом. Она происходила из обеспеченной семьи и выросла в западной части города. Сперва ее родители отнеслись к нему с известной долей недоверия, однако мало-помалу эти снобы прониклись симпатией к тщеславному и трудолюбивому юноше. И семья у Дуффа тоже была достаточно уважаемой – так считал его тесть. Ну, а все остальные почти машинально ему поддакивали. Брак, дети, дом в Файфе, где дети росли, не вдыхая отравленный городской воздух, карьера, работа. Много работы. Бесконечные дни и повышение по службе, которое маячило в будущем. А время – это всего лишь ржавчина. Так уж оно сложилось. Нет, его жена была ему хорошей супругой, не в этом дело. Она была рассудительной, заботливой и верной. А он сам? Разве сам Дуфф не был ей хорошим мужем? Он обеспечивал семью, откладывал на образование для детей, даже купальню на озере построил. Да, ни ей, ни тестю жаловаться не приходилось. Но Дуфф был тем, кем был, его уже не изменишь. Дом и семья – это, конечно, много хлопот, но зато в обмен он получал покой. Здесь жизнь шла своим чередом, по собственному плану и не зависела от того, что происходило там, за стенами дома. Почти не зависела. И порой он действительно нуждался в такой реальности – или ее отсутствии. Порой.

– Ты вернулся… – пробормотала она.

– К тебе и детям, – сказал он.

– …посреди ночи, – закончила она.

Он вслушивался в воцарившееся молчание, пытаясь понять, было оно добрым или злым. Потом он ласково положил руку ей на плечо и надавил пальцами на уставшие мышцы. Он знал, что ей будет приятно.

Дуфф закрыл глаза.

И вновь увидел все это.

Каплю дождя, повисшую на самом краю визора. Мужчину, стоящего перед ним на коленях. Он стоял, не шелохнувшись. Шлем с рогами. Дуфф хотел что-то сказать ему, но у него не получилось. Вместо этого он вскинул на плечо винтовку. Почему же он не дергается? Капля – она скоро упадет.

– Дуфф, – проговорил сзади Макбет, – Дуфф, не надо.

Капля сорвалась и полетела вниз.

Дуфф выстрелил. Выстрелил. Выстрелил. Выстрелил.

Три раза.

Мужчина перед ним медленно завалился на бок. Дуффу казалось, будто наступившая тишина вот-вот оглушит его. Он опустился на корточки рядом с убитым и стащил с него шлем. Когда Дуфф увидел, что перед ним не Свенон, его словно окатили ледяной водой. Молодой паренек лежал, закрыв глаза, так что казалось, будто он мирно спит.

Дуфф развернулся и посмотрел на Макбета, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. По-прежнему не в силах выдавить из себя ни слова, Дуфф замотал головой. В ответ Макбет лишь кивнул и снял шлем со второго. Тоже совсем мальчишка. У Дуффа сдавило горло, и он закрыл лицо руками. За своими собственными рыданиями он слышал вопли мальчишки, похожие на крики чаек:

– Нет, пожалуйста, не надо! Я ничего не видел! Я никому ни слова! Пожалуйста! Да мне все равно в суде не поверят! Я не…

Крики смолкли. Дуфф услышал тихий удар об асфальт и негромкое бульканье, а потом вернулась тишина. Он открыл глаза и лишь сейчас заметил, что второй парнишка одет в белое. В горле зияла дыра, и одежда стремительно впитывала бьющую из раны кровь. За парнем, тяжело дыша, стоял Макбет с кинжалом в руке.

– Ну вот, Дуфф, – хрипло проговорил он, – вот я и выплатил тебе долг.


Дуфф надавил сильнее, зная, что причиняет боль. Другой рукой он зажал лежавшему перед ним человеку рот и вдавил его голову в кровать. Человек отчаянно задергал руками в наручниках, которыми был прикован к кровати. В луче солнечного света Дуфф отчетливо видел тонкие синие артерии, сетью раскинувшиеся вокруг черного зрачка в вытаращенных глазах прямо под татуировкой «Северяне = жизнь + кровь». Он видел, как окрасились красным его собственные пальцы – указательный и средний, – когда он вдавил их в рану на плече байкера.

«Пойти на все, – думал Дуфф, – ради полиции и граждан». И вновь спросил:

– Кто из полицейских ваш осведомитель?

Он вытащил палец из раны, и человек перестал кричать. Дуфф медленно убрал ладонь с его лица. Раненый молчал. Дуфф сорвал с него повязку и опять надавил пальцами на рану.

Он понимал, что рано или поздно добьется ответа. Что человеческая выносливость не безгранична и что любой татуированный качок в определенный момент ломается и делает то, чего от себя никогда не ожидал. Потому что верность людям не свойственна, а вот предательство – наоборот.

Макбет

Подняться наверх