Читать книгу Компромисс как способ разрешения уголовно-правовых конфликтов в России. Монография - Ю. В. Кувалдина - Страница 4

Компромиссные модели судопроизводства в современной России – следствие длительного исторического процесса дифференциации его форм.

Дифференциация уголовно-процессуальной формы – проблема, удерживающая внимание теоретиков и практиков достаточно давно. Необходимость дифференциации уголовного судопроизводства признавалась большинством русских процессуалистов[46] и учитывалась в процессе законодательной деятельности. Древний русский процесс носил ярко выраженный частно-исковой характер. Уголовное дело могло быть начато только по жалобе либо самого потерпевшего от преступного деяния, либо его семьи[47], конфликт мог быть разрешен на основании согласия сторон участников конфликта. Русская Правда[48] закрепляла право потерпевшего на кровную месть или отказ от нее в обмен на получение платежа за причиненный вред. В Двинской уставной грамоте (1397–1398 гг.)[49] (ст. 3) и Псковской судной грамоте (1397 г.)[50] (ст. 80) устанавливалась возможность примирения потерпевшего и виновного до обращения в суд. При этом они могли вступить в соглашение-как непосредственно, так и через посредника. Условием примирения являлось возмещение вреда и испрошение прощения. Судебники 1497 г.[51] (ст. ст. 4, 5, 53) и 1550 г.[52] (ст. 31) допускали возможность мирного разрешения уголовно-правового конфликта уже после обращения в суд. Признание лицом своей вины в совершении преступления освобождало истца от дальнейшего расследования, и виновный, будучи предъявлен судье, прямо подвергался наказанию[53].

Период с конца XIV в. до середины XIX в. характеризуется усилением, а впоследствии и преобладанием розыскного начала в уголовном процессе; участие в качестве обвинителей частных лиц устраняется; дело двигается бездеятельного участия потерпевшего в установленном законом порядке; примирение в большинстве случаев запрещается; будучи разрешенным по очень узкому кругу дел, примирение играет роль обстоятельства, влекущего освобождение от наказания или смягчающего его; в то же время, сделанное перед судьей признание вины при его полноте, безоговорочности и добровольности прекращает судебное следствие (ст. ст. 41, 101 Соборного Уложения 1649 г.[54], Артикул воинский 1715 г.[55], Краткое изображение процессов или судебных тяжеб 1716 г.[56]).

С введением в действие Судебных уставов от 20 ноября 1864 г. судоустройство и судопроизводство в Российской империи претерпевает коренные изменения[57]. Цели этих преобразований были отражены в Указе Александра II: «Водворить в России суд скорый, правый, милостивый и равный для всех…»[58]. Согласно УУС 1864 г.[59] по делам частного обвинения органы государственного обвинения совершенно устранялись от вмешательства в уголовное преследование; такие дела возбуждались вследствие жалобы потерпевшего и прекращались примирением; обличение обвиняемых перед судом предоставлялось по делам частного обвинения исключительно потерпевшему (ст. 5). При этом примирение не было обусловлено возмещением вреда, кроме случая, когда потерпевший сохранял за собой право на гражданский иск (ст. 20)[60]. По делам частно-публичного обвинения потерпевшему предоставлялось только право возбуждения уголовного иска[61].

Согласно ст. ст. 160, 162 Уложения о наказаниях уголовных и исправительных от 15 августа 1845 г., ст. ст. 155, 157 Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1885 г., ст. 22 Устава о наказаниях, налагаемых мировыми судьями, от 20 ноября 1864 г.[62] примирение сторон рассматривалось как одно из обстоятельств, «погашающих наказание», определенное приговором. Однако если по Уложению 1845 г. примирение допускалось по делам, возбуждаемым по жалобе обиженного, и только «прежде исполнения приговора», то по Уложению 1885 г. – как по делам публичным, так и по делам, возбуждаемым по жалобе обиженного, как до фактического обращения приговора к исполнению, так и после исполнения приговора. Во всех перечисленных случаях примирение влекло отмену по судебному распоряжению наказания, назначенного виновному, безусловно и без всякого ограничения.

В суде присяжных признание обвиняемым своей вины в совершении преступления непосредственно после изложения сущности обвинения и при условии, что оно не возбуждало никакого сомнения, позволяло суду не производить дальнейшего судебного следствия и перейти к прениям сторон (ст. ст. 92, 681 УУС). По мысли составителей Устава, продолжение судебного следствия в этих случаях было бы «напрасной потерею времени и бесполезным отягощением положения подсудимого»[63]. Однако эта норма не носила императивного характера. Несмотря на сделанное подсудимым признание, судьи, присяжные, прокурор и участвующие в деле лица могли потребовать производства судебного следствия, и в таком случае суд приступал к рассмотрению и проверке доказательств (ст. 682). Несмотря на то, что закон не предусматривал каких-либо уголовно-правовых льгот для подсудимых, признавших вину в суде присяжных, на практике наказание им назначалось, как правило, ниже, чем лицам, отрицавшим вину (ст. ст. 774, 814 УУС). В 1912 г. аналогичное правило было введено и в мировых судах: если обвиняемый признавал себя виновным и признание его не возбуждало никакого сомнения, судья мог приступить к постановлению приговора, не производя дальнейшего расследования (ст. 91.1 У У С). Наконец, по интересующим нас вопросам УУС (ст. 277) закреплял правило о том, что производство следствия по уголовному делу может быть прекращено только судом. Прекращение дела в таком порядке, по мнению процессуалистов, соответствовало возложенной на суд функции разрешения дела, презумпции невиновности обвиняемого, а также позволяло предусмотреть процедуру отмены постановления о прекращении дела, позволяющую заинтересованным лицам защитить свои права[64].

Послереволюционный уголовный процесс также предусматривал возможность примирения сторон и сокращения судебного следствия, в основном, повторяя на первом этапе положения УУС 1864 г. Например, ст. 30 Инструкции от 23 июля 1918 г. «Об организации и действии местных народных судов», ст. 17 Положения о народном суде РСФСР 1918 г. устанавливали, что при полном и согласном с обстоятельствами дела сознании подсудимого суд вправе не допрашивать свидетелей или, опросив нужных, перейти к заключительным моментам судебного заседания. Позднее институт сокращенного судебного следствия получил развитие в УПК РСФСР 1922 г.[65] и 1923 г.[66]Согласно ст. 286 УПК РСФСР 1922 г. и ст. 282 УПК РСФСР 1923 г., если подсудимый согласился с обстоятельствами, изложенными в обвинительном заключении, признал правильным предъявленное ему обвинение и дал показания, суд мог не производить дальнейшего судебного следствия и перейти к выслушиванию прений сторон. Однако по требованию сторон или по инициативе суда последний был обязан произвести судебное следствие, несмотря на наличие признания подсудимого. УПК РСФСР 1922 г. (ст. 4) и 1923 г. (ст. 10) устанавливал возможность прекращения дела, возбуждаемого не иначе как по жалобе потерпевшего, за примирением обвиняемого с потерпевшим до вступления приговора в законную силу[67]