Читать книгу Стаи. Книга 1 - Юлиан Львович Егоров - Страница 4

Новая Россия. Императорский дворец. Вечер.

Приём был сугубо деловым, и Ричард Каллен не особо следил за соответствием своих шагов протоколам, благо Анна Вторая, понимая всю серьёзность дела, с которым Федеральный Министр Экологии прибыл непосредственно в Белоград, и не настаивала на следовании правилам приёма высоких гостей. Речь шла, ни много, ни мало, о катастрофе планетарного масштаба. Поэтому чиновник, итак натерпевшийся в спешном перелёте через бездну пространства, был счастливо избавлен от необходимости тратить время и силы на всякие пустяки.

– Ситуация на Измере скоро станет критической. – Он вытер платком всё время выступающий на лысине пот. – Я знаю, Ваше Величество, что просьба приведёт к нарушению Ваших собственных планов…

– Это даже не обсуждается, – Императрица прервала его сбивчивый рассказ, полный отчаяния. – На карту поставлена судьба целого мира, поэтому необходимая помощь будет оказана, не взирая ни на какие препоны и расходы.

Она поднялась с трона, окружающие её гвардейцы вытянулись ещё сильнее, и сошла по ступеням к Каллену, который наоборот сгорбился, гадая, почему владычице не жарко во всех этих одеяниях: яркое платье очень плотно охватывало её стройную фигуру. На дворе стояло лето, и даже ночь не могла по-настоящему остудить раскаленный Авророй город.

Анна прошлась по дорожке мимо группы вызванных подданных, те под её проницательным взглядом вели себя по разному. Кто-то тушевался, явно не уверенный в своих способностях вот так сразу предложить что-либо толковое, кто-то наоборот всем видом показывал готовность высказаться. Посланник Федерации прибыл из очень далёких краёв, весть о несчастье свалилась как снег на голову. Специфика ситуации требовала остроты мышления, способности на лету спланировать реалистичные меры, учитывая и возможности биологической промышленности Новой России, и расстояния, и эффект масштаба, и ещё множество факторов, не последним из которых была временная задержка в получении информации: возможности «прыжковых» кораблей тоже были не безграничными.

– Что скажет ИБиС? – Анна не торопила с ответом, но все прекрасно знали, что и медлить сильно нельзя.

Миненков прокашлялся, пытаясь собраться с мыслями:

– Задача непростая, Ваше Величество, можно даже сказать очень непростая. Нашествие муравьёв уже охватило огромные территории, поставив крест на наиболее развитой сельскохозяйственной области целого материка и, соответственно, нарушив продовольственное снабжение миллионов людей.

Да, вот именно так, с мелочей и начинаются многие великие катастрофы. Кто-то не доглядел, безобидные на вид насекомые проникли на борт корабля. Как это случилось, выяснить уже не удастся никогда. Просто попали тем или иным способом на планету и, не имея естественных врагов в упрощённой экосистеме колонии, разрушительной волной стали сметать всё на своём пути.

– Я в курсе происходящего, – ледяным тоном ответила Анна, не любящая пустопорожнего словоизвержения. – Что можно сделать конкретно? Только не надо предлагать всякой чепухи вроде ковровой бомбёжки напалмом сельхозугодий.

– Применение подобных варварских методов неприемлемо, – согласился Каллен. – Итак слишком много земель пришло в негодность под воздействием отравляющих веществ!

Святая правда. Жители Измера отчаянно пытались остановить распространение полчищ прожорливых тварей всеми возможными способами: жгли леса, поливали химикатами поля. Без толку! Находя бреши в дырявой как сыр обороне, ручейки муравьёв проникали всё дальше на благодатные земли, основывали новые колонии и, опираясь на обильную кормовую базу, размножались с невиданной скоростью.

– Ваше Величество, – подал голос ещё сравнительно молодой, но уже полноватый мужчина, из свиты Миненкова. – Разрешите…

Анна, не отрывая взгляд от панорамы ночного города, великолепный вид на который отрывался с балкона дворца, согласно кивнула:

– Разрешаю, господин Исаев.

Исаев Алексей Григорьевич, профессор ИБиСа, специализация – наземные млекопитающие, был сильно взволнован неожиданным вызовом в столицу. Такого ещё не случалось, чтобы руководителей уважаемого института с постелей поднимали вояки и, хорошо ещё не на истребителях, доставляли во дворец, пред ясные очи Императрицы. Нет, на приёмах, конечно, случалось бывать, но такое…

– Ситуация вышла из-под контроля. Это факт. Несколько лет, и начнётся полномасштабный голод на всей планете. Соответственно, единственный выход, не включающий в себя уничтожение плодородных земель, заключается в скорейшем создании очень мобильных живых существ, способных к быстрому размножению и преодолению больших расстояний. Млекопитающие не подходят – это слишком высокоорганизованные создания, и, простите, наклепать их в количестве, соответствующем стоящей задаче за столь короткий срок нереально. Кроме того что мощностей всей биопромышленности недостаточно для столь амбициозной программы, ещё и транспортировка миллионов животных отнимет слишком много времени и сил. Исходя из вышесказанного, необходимо решение с применением сравнительно простых форм жизни, которых мы сможем вырастить в достаточном количестве для, так сказать, первого удара по насекомым, и на начальном этапе сдержать их дальнейшую экспансию. Значит, поручить детальную проработку проекта лучше всего клану Воздуха.

– Они самый малочисленный клан и, насколько я знаю, сильно загружены сейчас проектами. – Анне Сергеевне импонировал Исаев, его мысль, по крайней мере, двигалась в верном русле. – У Вас, господин Кривошеев, есть хоть один эволэк, способный сейчас же заняться этой проблемой?

Вопрос, адресованный Кривошееву Григорию Васильевичу, отвечающему именно за работы, связанные со всеми летающими тварями, не оказался слишком сложным: в его ведении было всего семнадцать девушек и один парень, так что, он легко по памяти перебрал возможные кандидатуры:

– Да, есть один интересный вариант, Александр Раткин, сейчас более известный как Элан Иригойкойя. Он уже имеет в активе одно, но очень успешно выполненное дело. Перерыв между погружениями будет вполне подходящий.

– Это тот уникум, создавший сразу пару животных за один Контакт?

– Вы совершенно правы, Ваше Величество. – Кривошеев засиял, увидев возможный путь. – Его привлечение – очень здравая мысль.

– А не слишком ли он зелен? – Миненков явно не разделял оптимизма подчинённого. – Не сомневаясь в его потенциале, вынужден напомнить, что есть и более опытные кандидаты. Можно, в крайнем случае, привлечь и эволэков других стихий, работа в иной сфере им вполне по плечу! Да и его куратор, Полякова, если правильно помню, не относится к ветеранам.

– К сожалению да, – снова подал голос Кривошеев. – У Александры Викторовны есть опыт сопровождения всего четырёх погружений. Иригойкойя её второй подопечный.

Он не занимал двоякой позиции, пытаясь угодить своему непосредственному начальнику и Владычице по очереди. Просто объективно дело обстояло именно так, и лучше сейчас, пока ещё можно избежать необратимых последствий, дать максимально полную информацию для принятия верного решения.

– Новичкам везёт, – сострил Исаев, ни чуть не тушующийся перед коронованной особой. – Может это будет и к лучшему: у них более свежий взгляд на вещи, нет закостенелости мозга, так сказать.

– У нас нет права на ошибку, – Анна была серьёзна как никогда, слишком многое зависело от успеха, и очень тяжелы будут последствия в случае провала. – На то, чтобы переиграть всё повторно не будет ни времени, ни ресурсов.

Она помолчала минуту, взвешивая все за и против, а потом, пройдясь обратно, села на трон, обвела всех присутствующих взглядом, последний раз обдумывая решение.

– Я хочу лично побеседовать с вашим подопечным и его куратором, – наконец сказала Анна Кривошееву. – И как можно скорее. Вам помогут с самолётом.

– Разумеется, Ваше Величество, сейчас же обо всём позаботимся, – Григорий Васильевич истово поклонился и в сопровождении офицера бросился выполнять поручение.

– Господин Каллен, – тот как верный пёс только что не завилял хвостом, – можете передать Совету Федерации, что мы берёмся за это дело. Не сомневайтесь, проблема будет решена в возможно кратчайшие сроки. Детали обсудим с Вами завтра вечером, о точном времени Вам сообщат дополнительно. Спасибо, все свободны.

Низко поклонившись, все дружно попятились к выходу, и, только сделав три шага, повернулись лицом к двери и спиной к правительнице, оставив её наедине с очередной бессонной ночью, которую теперь, хочешь, не хочешь, придётся провести в трудах, готовясь к неотложным встречам.

* * *

В притушенном на ночь свете коридор, ведущий к реанимационным палатам, казался особо тоскливым, даже многочисленные цветы и маленькие деревца не прибавляли привлекательности этому туннелю, ведущему в квинтэссенцию страданий. Совсем ещё безусый юноша шел, совершенно не таясь. Его ноша выглядела более чем необычно для такого места и времени суток: тёмный шерстяной костюм в купе с ярким водолазным, свёрнутые в рулон, заставили бы любого встречного поломать голову над мотивами действий столь странного гуляки-полуночника. Но он не был сумасшедшим, и с пути не сбился, хотя это и было немудрено в лабиринтах ИБиСа, похожего на гигантский муравейник сооружения, занимающего целиком не самую маленькую на планете гору.

Дойдя до нужной двери, юноша непроизвольно умерил шаг, его движения стали гораздо тише, и уже не отдавали эхом в безлюдной пустоте. Карточка послушно открыла доступ внутрь, и он шагнул за порог, на несколько мгновений остановившись у входа, дожидаясь, пока глаза привыкнут к темноте.

В маленькой комнате преобладали специфические ароматы больницы. Даже кондиционер, усиленно накачивающий помещение свежим, прохладным воздухом, был бессилен побороть устойчивый запах лекарств, которым, казалось, пропиталось всё вокруг: сложное оборудование, мигающее разноцветными, но отнюдь не праздничными огоньками, стены, пол, потолок и постель, на которой лежала девушка.

Чуть старше вошедшего парня, с разбросанными по подушке светлыми волосами, она тяжело дышала, словно ей не хватало кислорода, перемежая частые вдохи с медленными и глубокими. Руки смяли простыню, прикрывающую одетое в пижаму тело. Лицо, бледное и мокрое от пота, выражало упрямую сосредоточенность, легко читающуюся даже во мраке наступившей ночи.

– Привет, солдат. – Юноша сел на край больничной койки. – Всё не спишь?

Его голос излучал нежность, рука гладила разгоряченный лоб, смахивая капли влаги.

– Ты что, хочешь тоже слечь? – Она криво ухмыльнулась в ответ. – Сам-то почти не спишь последние дни.

– Я о тебе беспокоюсь, хоть ты и не всмятку сварена, но приятно вот так посреди ночи завалиться, побаюкать тебя.

– Не хочу разочаровывать, но это ты засыпаешь, уткнувшись носом мне в плечо, две ночи подряд, а не наоборот. – Она поймала его руку, и сжала мокрой ладонью. – Хотя спасибо, честно, спасибо. Ты очень добрый и заботливый.

– Мирра, можно позаботиться о тебе по-настоящему?

– Ты на что намекаешь, рыжая морда? – Её притворно сердитый тон обмануть, конечно, не смог.

Парень легонько ударил лежащий на коленях свёрток:

– Будем лечить тебя самым прогрессивным методом! – Он хитренько улыбнулся. – Хочешь поплавать?

– Элан, ты по шее получишь за это.

– Плевать, всё равно ничего лучше не придумать. Лекарства, капельницы – тьфу, какая гадость! Самое лучшее средство от любой хвори – это позитивные эмоции!

Он помог ей сесть, а спустя пару минут, отцепив провода, тянущиеся к аппаратам, и встать. Подставил плечо для опоры, но девушку всё равно шатало.

– Вы куда собрались? – Посреди комнаты появилась девочка-призрак. Скрестив руки на груди, она сердито глядела на нарушителей режима.

– Амма, хватит тебе! Для неё возможность поплавать с ними сейчас – это как год хорошей терапии! – Взмолился парень, не на шутку обеспокоенный плохим самочувствием своей подруги. – Я верну её в палату в шесть тридцать, обещаю!

– Ну, ладно, – ИР приняла великодушное решение. – Только смотри за ней хорошенько, а то в таком состоянии и утонуть не мудрено.

– Договорились! – Он взял свёрток, и пара медленно двинулась к открывшейся двери.

Вести постоянно стремящуюся свалиться на пол девушку оказалось очень непросто, и Элан, понимая всю мучительность такой прогулки, подхватил больную на руки. Нести отнюдь не маленькую Мирру было тяжеловато, но так они двигались гораздо быстрее. Кроме того, статичное положение благотворно сказалось на её состоянии – лицо сменило серо-зелёный оттенок на просто бледный, тошнота на время отступила. Скорым шагом парень достиг лифта, благо в столь поздний час он был свободен, и последовал с бесценным грузом на нулевой этаж, соответствующий уровню земли (инфраструктуры ИБиСа располагались не только над землёй, но и под землёй). Пройдя куда как более длинным коридором, он пинком открыл дверь с надписью «Водные Вольеры» и, донеся девушку до бассейна, с величайшей осторожностью усадил её на холодный кафель у самой кромки воды.

В притушенном свете хорошо различались головы двух небольших китообразных, замерших в воде у поверхности: малыши спали своим неподражаемым стилем, то есть отдыхала только половина мозга, вторая контролировала тело и окружающее пространство, так что гостей они заметили тут же. Длинные тела, гибкостью напоминающие скорее морских котиков, чем дельфинов, заскользили к мелководью. Рябь на поверхности преломляла скупой свет, превратив грациозных животных в тёмные, нечёткие веретенообразные силуэты.

Мирра, справившись с вновь подступившей дурнотой, опустила босые ноги в воду, легонько похлопала, призываясь своих чад. Две очаровательные мордашки вспороли водную гладь, доверчиво ткнувшись ей в ладони, получив в награду желанную ласку: девушка гладила их бока, спинки, плавнички.

– Привет, ребята, – еле слышно выдохнула она. – Какие вы уже большие стали…

Действительно, очаровательные создания, выведенные в искусственных матках, были уже метра по полтора в длину. Хорошо оформившийся скелет оплетали крепкие мышцы, перекатывающиеся под тёплой и мягкой кожей. Острые зубы нежно сжимали девичьи ладони, не оставляя даже малейших царапин.

– Мирра, оденься! Хоть и лето, но вода всего плюс двадцать, а не тридцать шесть и шесть! – Парень под мышки вытащил её из прохлады бассейна.

Питомцы задрали длинные зубастые мордочки к потолку и протестующе затрещали, требуя внимания к своим персонам.

Девушка без намёка на стеснение принялась стаскивать с себя надоевшую уже больничную пижаму. Парень, покраснев от стыда, уткнулся в свёрток и, через чур уж сосредоточенно, принялся за узлы.

– Да ладно тебе, Лис, – Мирра уловила его смятение, иронично улыбаясь, сидела, в чём мать родила, ничуть не смущаясь наготы. – Что мы там друг у друга не видели? Я же тебя тоже откачивала после Контакта, забыл?

– Нет, не забыл, – его голос был хрипловат. – Но там всё было немного по-другому… То есть, я был в «неадеквате», так что…

– А сейчас я в «неадеквате»…

Она уже натягивала шерстяной свитер, пока её верный друг, уже приобретя цвет хорошо сваренного рака, одевал ей шерстяные же штаны – наклоны вызывали у девушки уже настоящие приливы дурноты, в глазах темнело, а с бунтующим желудком справляться удавалось через раз. Непростой процесс облачения шёл со скрипом. Одно дело одеваться самому, а вот натягивать всё время собирающиеся складками штанины на чужое, в добавок, очень привлекательное тело… Мирра сама усложнила задачу, намочив ноги, и теперь бедному парню пришлось предварительно полотенцем насухо их вытереть, а уже после браться за остальное. В конце концов, махнув рукой на всю пикантность ситуации, Элан справился-таки с задачей, не очень обращая внимание на то, до каких мест дотрагивались его пальцы.

С гидрокостюмом парень поступил гораздо умнее, сразу собрав его в аккуратные свободные складки, а потом единым движением натянул до самого пояса, благо девушка героическими усилиями помогла ему, в нужный момент приподнявшись на руках. Костюм был сухого типа, то есть имел воздушную прослойку между наружной и внутренней оболочками, так что, в купе с одеждой из натуральной шерсти, великолепно защищал тело от потери тепла.

– Ну вот, другое дело, – Элан снова поднял беспомощную больную на руках. – Поехали…

В углу бассейна глубина была настолько маленькая, что невысокие волны, поднятые хвостатыми непоседами, с лёгкостью переливались через борт. Облачённая в водолазный костюм девушка очень удобно устроилась на мелководье, сидя на дне с вытянутыми ногами. Вода едва доходила ей до плеч, а удачный угол наклона стенки позволил откинуться на спину. Пояс с грузами надёжно уравновешивал подъёмную силу, а перила не давали завалиться на бок, служа хорошей опорой.

Девушка-эволэк едва успела устроиться поудобней, как два китёнка с радостью атаковали слева и справа одновременно. Она нежно привлекла детёнышей к себе, и те притулились с боков, выставив дыхала над водой, и замерли, уловив плохое самочувствие объекта своего обожания.

Элан постелил туристический коврик прямо на бортик бассейна, лёг на живот, наблюдая за семейной идиллией. Дыхание мамы, разомлевшей от счастья, заметно выровнялось, глаза закрылись, и Мирра, уронив голову на грудь, провалилась в сон. Настоящий, здоровый сон не имел ничего общего с горячим бредом, вызванным борьбой между сжигающими вены препаратами и вывертами руин сознания, сознания, отчаянно не желающего возвращаться из такого простого и понятного мира бесхитростной жизни водных созданий в мир человеческой жестокости и беспринципности, в мир, где даже жизнь подростка с лёгкостью приносится в жертву неким идеалам, высшим ценностям общества.

Дельфинята отдыхали в объятиях своей создательницы, размеренно выпуская фонтанчики брызг. Иригойкойя, убаюканный их серенадой, даже не заметил собственного стремительного провала в мир грёз.

Вымотанный дневными занятиями и ночными дежурствами у постели только вышедшей из погружения девушки, он не видел никаких снов, во всяком случае, не запомнил их, а единственным ярким и неприятным воспоминанием о коротком отдыхе была не проходящая даже во сне тревога.

Покой часто обрывался внезапно, и сегодняшнее раннее утро исключением не стало – эволэк так резко дернулся, просыпаясь, что чуть не оказался в бассейне. Сердце бешено застучало, протестуя против резкого перехода от сна к бодрствованию, и, даже полежав, не шевелясь, пару минут, парень не смог полностью унять его неровных ритмов. Настенные часы показывали почти без десяти шесть. Мирра всё также безмятежно сопела носом, навалившись правым боком на перила, а детёныши всё так же жались к ней с обеих сторон. В бассейне стояла гулкая тишина, нарушаемая только едва слышным плеском воды, бьющей о белоснежный кафель бортика.

Но эта милая картина не принесла покой в душу. Нервы были натянуты, внутренний голос что-то нашёптывал, нагоняя тревогу. Элан уже привык к своему обострённому восприятию и понимал, что от неясных, скользящих по грани создания голосов до материализации эфирных фантомов остался один шаг. Он привык доверять чувствам, и те не раз сослужили ему добрую службу.

Парень легонько тронул плечо спящей, не добившись реакции, повторил, но единственным ответом был протестующий стон.

– Мирра, подъём, – он уже шептал ей на ухо, стоя в воде.

По-человечески он понимал девушку, её чаяния. Та только сейчас действительно расслабилась, а полноценный отдых вливал силы в измученное тело и ещё больше измученный разум, но беспокойство нарастало с каждой минутой. Закрытая входная дверь словно излучала видимый только ему свет, постоянно приковывая к себе взор.

– Элан, я спать хочу, отстань…

Мирра снова не пожелала слушаться, а даже наоборот, поёрзала туда-сюда, устраиваясь поудобней, а секунду спустя случилось то, что должно было случиться. Обе створки широко распахнулись, впустив в помещение трёх взрослых. Полякова, Кривошеев и Драбкина Лариса, куратор сони, очень слаженно одной мимикой выразили всё, что подумали об увиденной картине.

– Вот вы где оба, – Александра Викторовна укоризненно покачала головой.

– Амма, – на голос Григория Васильевича сразу явилось подрагивающее изображение, – почему ты допускаешь подобное?

Никто не питал иллюзий, только с разрешения ИР рыжий проказник мог похитить девушку из палаты.

– Её состояние за последние часы заметно улучшилось, нормализовался сон. Рекомендую оставить её здесь под присмотром, надо только позаботиться о температуре тела, больная уже начинает терять тепло. – Электронная умница внимательно оглядела Мирру. – А в целом такая незатейливая, хм, терапия, имеет на удивление серьёзный успех. А теперь все вышли вон, не нарушайте её сон.

Перечить желающих не нашлось. Все, кроме Ларисы Константиновны, захлопотавшей вокруг девушки, подчинились требованию, оставив внезапно пошедшую на поправку больную выздоравливать дальше.

– Ну, рассказывайте. Чем обязан в столь ранний час? – Элан обращался к женщине-куратору, игнорируя второго присутствующего. – И куда бежать?

– В Белоград, на приём к Императрице. – Полякова подмигнула своему подопечному.

– Интуитивно я понимаю, что Вы не шутите, но хоть умыться и одеться можно? – Эволэк был абсолютно серьёзен, чем немало удивил обоих наставников.

– Нужно, – вставил Кривошеев. – Вертолёт на площадке, ждём только тебя.

– Пятнадцать минут, – парень развёл руками и стрелой исчез в коридоре.

Куратор и формальный глава Клана Воздуха направились к выходу, вопросительно переглянувшись.

– Он ждал нашего прихода? – Кривошеев не до конца был уверен в правильности своих наблюдений.

– Без сомнения. – Женщина утвердительно кивнула, непослушные локоны прикрыли глаза. – Как минимум, он почувствовал наше приближение. Конечно, Элан не пророк, но… Он был встревожен и понимал, что источником тревоги будут незваные гости, а не Мирра.

– Очень даже неплохо.

Они миновали пост охраны и вышли на воздух. Уже светало. На поляне, между озером и горой, устало склонив лопасти к земле, стоял военный вертолёт. Пилоты, увидев своих пассажиров, прервали беседу, вопросительно глядя на гражданских.

– Минут десять, – Кривошеев ободряюще показал им большой палец.

Полякова руками упёрлась в хвостовую балку и застыла, задумчиво вглядываясь в зарево на Востоке. День снова обещал быть жарким, ни единого облачка в небе не наблюдалось, не гремел за отрогами гром, предвещая спасительный ливень.

Эволэк появился немного позже, чем обещал, но зато, преобразившись до неузнаваемости. Вместо неряшливого комбинезона с замоченными штанинами он облачился в белоснежные одежды с головы до ног – традиционную форму клана Воздуха. На груди эмблема – вышитый яркий цветок Вайнар, означающий принадлежность именно к касте эволэков, в руках длинный свёрток. Как и многие подростки-мальчишки в общем безразличный к своему гардеробу, он всё же был далёк от мысли отмочить какой-нибудь номер перед Императрицей. Ещё до того как его нога ступила на размеченную площадку, вертушка уже засвистела двигателем, а оба винта, стремительно набирая обороты, резали воздух, всё быстрее и быстрее очерчивая круги выкрашенными в предупреждающий красный цвет законцовками.

Под присмотром бортового техника все трое устроились в спартанских креслах, надев наушники, ибо даже при закрытой двери шум силовой установки боевой машины не давал возможности говорить, не повышая при этом голоса почти до крика.

– Спасибо, что воспользовались услугами нашей авиакомпании. – В наушниках раздался весёлый голос пилота. – Пристегните ремни! Напоминаю, что в случае вашей смерти деньги за билет не возвращаются. Приятного полёта! Экипаж вертолёта прощается с вами.

Элан в ответ на столь оптимистичную тираду хмыкнул:

– Приколист хренов!

Впрочем, уже через минуту жизнь ему напомнила, что в каждой шутке есть только доля шутки, а всё остальное – правда.

Стальная птица, зависнув на миг над лужайкой, рванула вперёд и вверх, чуть не срезая лопастями ветви. У летунов явно был однозначный приказ – доставить груз до аэродрома Огнегорска в минимально короткий срок, и те, имея возможность заодно поиздеваться над гражданскими неженками, решили показать всё, на что способны и они сами, и их винтокрылая машина. Пилоты не стали утруждаться подъёмом на эшелон, с последующим полётом на крейсерском режиме, а просто помчались на малой высоте в межгорьях.

Грузноватая на вид машина в руках этих асов превратилась в стремительного сокола, который с ювелирной точностью проходил узости, каким-то чудом не цепляя смертоносные скалы, вихрем баламутил кроны деревьев, заставляя их хаотично изгибаться под бешеным напором воздушных струй. Притихших пассажиров, не привыкших к высшему пилотажу, постоянно бросало в дрожь от вида очередного препятствия, встающего непробиваемой стеной на пути взбесившегося вертолёта. А тот ловким манёвром оставлял его снизу или сбоку, стремительно и грациозно уходил от уже неизбежного, казалось, столкновения, принося облегчение только для того, чтобы через минуту снова попробовать на прочность нервную систему людей.

Полчаса пролетели мгновенно, оставив на всю последующую жизнь неизгладимые впечатления. Вертушка с ходу, не слушая трёхэтажной ругани диспетчера порта, пошла на посадку, камнем упала около маленького серебристого самолётика, уже стоящего на полосе в полной готовности.

Полякова и Кривошеев просто вывалились из грузовой кабины, не выдержав лихачества пилотов. Их шатало, как пьяных. Иригойкойя же, напротив, очень оживился – молодой организм, да ещё и натощак, хорошо справился с полётом. Бодро соскочив за борт, он, пригибаясь от рукотворного урагана, поднятого машиной, отбежал немного в сторонку, повернулся лицом к кабине, и жестами, как мог, выразил переполняющий его восторг. Летуны заулыбались ещё шире и, помахав на прощание руками, снова окунулись в родную стихию.

– Ёлки мохнатые, – Александра Викторовна, борясь с головокружением, выталкивала слова.

Действительно, она была похожа на что угодно, но не на симпатичную женщину, столь привычную взгляду: на голове причёска а-ля взрыв в арматурном цехе, кофточка мокрая от пота, в общем, полёт удался.

Впрочем, офицер, нетерпеливо переминающийся с ноги на ногу у трапа, не оставил времени на переживания, требовательным жестом пригласив всех прибывших в салон самолёта, на этот раз отнюдь не утилитарный. По качеству отделки он мог поспорить с апартаментами многих известных гостиниц, а миловидная стюардесса готова была приложить максимум усилий, чтобы скрасить теперь уже обычный, размеренный полёт нормального пассажирского борта.

Едва успели убрать трап и закрыть вход, как реактивная машина порулила к старту. Внутри было очень уютно, едва пробивающийся снаружи шум двигателей не терзал слух.

– Что за спешка? – Элан задал вопрос своему куратору.

Та с благодарностью приняла от стюардессы небольшой косметический набор, свой впопыхах забыла, и приводила себя в порядок, воюя с безнадёжно испорченной причёской.

– Про Измер слышал? – задала Полякова вопрос, расчёсывая длинные пряди каштановых волос.

– Конечно, есть такая планета. И какая напасть у них случилась?

– Служба карантина допустила прокол: вместе с грузом доставили насекомых, красных муравьёв, если точнее.

Эволэк присвистнул. Да, уж более неудачное стечение обстоятельств просто трудно придумать. Измер был ему хорошо знаком по урокам планетологии. Теплый климат, в меру обильные осадки образовали благодатную основу для быстрой колонизации. Аграрная индустрия стала становым хребтом этого нового дома для сотен миллионов выходцев из средней Азии. Но теперь этот развитый мир стал благодатью для пришлых агрессоров.

– Сельское хозяйство в ряде регионов уже не ведётся вообще не первый год. Без толку сажать – эти маленькие плодожорки сметают всё под чистую. Климат для них просто идеален, никаких перерывов на зимовки и в помине нет, так что, наступление полчищ идёт непрерывно.

– И естественных врагов, способных хоть как-то регулировать численность, тоже нет, – подметил очевидный факт эволэк.

– Под атаками гибнет не только растительный мир, но и домашняя птица, и даже крупный рогатый скот становиться добычей, – продолжала рисовать безрадостную картину куратор. – В общем, дело труба. Ещё года три-четыре, и голод станет неизбежностью.

– Надо же, а я надеялся на летние каникулы Мирру увезти куда-нибудь подальше от наших эскулапов… – Парень на минуту замолчал, глядя на пейзажи, плывущие под изящным крылом – за разговором никто не уловил момент, когда самолёт оторвался от земли. – Почему так поздно обратились?

– Попробовали справиться традиционными методами, а когда по-настоящему полыхнуло, было уже поздно. Даже широкомасштабное применение отравляющих веществ не помогло, только почву сгубили зря. Теперь растить урожаи на многих полях вообще нельзя, так они сильно пострадали от обработки химикатами. А на ещё больших площадях что-то да растёт, но употреблять это в пищу опасно. Природа от такого нокаута очухается не скоро.

– И от нас требуется ни много, ни мало, подвиг, – парень криво усмехнулся.

Он ещё не был ветераном, но хорошо мог представить все трудности, встающие на пути. Не было никаких иллюзий, лёгкой прогулки по знакомым уже волнам Океанеса ждать не приходилось. Хорошее настроение улетучилось, эволэк стал сразу серьёзней.

Элан поудобней устроился в кресле, уйдя в себя. Если в жизни и возникают поводы для беспокойства, то это был именно такой случай, когда можно было не только волноваться, но и бояться по-настоящему, не стыдясь своих чувств.

К счастью, смотря, конечно, для кого, психологи ИБиСа не зря свой хлеб ели, и эволэки пользовались абсолютно заслуженной репутацией меланхоликов-фаталистов, в характере которых странным образом вполне мирно уживались несовместимые, казалось бы, черты.

Работоспособность и неподдельное желание сделать по-настоящему важное для общества дело соседствовали с неистребимым стремлением пожить для себя, успеть увидеть как можно больше ярких красок на лугах Вселенной. Дисциплина, без которой просто невозможен любой производственный процесс, близко зналась с бунтарской душой, не признающей многих рамок, очерченных глупыми и жестокими взрослыми, наивно полагающими, что с возрастом автоматически приходит и мудрость, хотя чаще старость приходит одна. Юношеские максимализм и решительность, переходящие в безрассудную храбрость, без наличия которой концепция ОЧК не состоятельна в принципе, были замешаны с ранимостью и сентиментальностью.

Сильные стороны эволэков являлись органическим продолжением их слабостей. В результате, руководителям-взрослым всех звеньев приходилось терпеть выкрутасы подопечных, часто проявляя запредельную выдержку просто потому, что, несмотря на психологическую закалку, девушки в особенности, да и парни становились через чур хрупкими сосудами – единственное не ко времени сказанное слово, и не успеешь глазом моргнуть, а они уже в глубокой депрессии.

Вот и сейчас, Кривошеев, видя демонстрационное игнорирование его персоны со стороны Иригойкойя, вынужден был хранить гробовое молчание. Личная неприязнь, возникшая между ними с первого же знакомства, подогревалась постоянными спорами на темы профессионализма. Явное излишество ряда уже чисто бюрократических надстроек в системе управления рабочим процессом, к которым дерзкий рыжий Лис сразу же причислил и формального лидера клана Воздуха, стало причиной целой серии очень неприятных разговоров. Молодой нахал, не стесняясь разницы в возрасте, высказывал всё, что думает обо всех, не особо заботясь о подборе слов и не щадя самолюбия собеседника.

Но вопреки всем странностям именно особый склад ума и души позволял эволэкам безупречно выполнять все поручения. Естественно, при этом почти все они достаточно вольно интерпретировали получаемые указания, что не раз доводило до бешенства начинающих свою карьеру научных руководителей. С опытом быстро приходило понимание непреложной истины: несмотря на кажущуюся неуправляемость, девушки и парни со своими кураторами очень ответственно подходят к проектам, успешно справляясь с самыми сложными задачами, на которые горазда непредсказуемая матушка-природа.

Но одновременно в душу закрадывался и червячок – подспудное ощущение своей ненужности. С каждым годом оно давило всё сильнее на Кривошеева, да и не на него одного, выедая душу, озлобляя сердце у одних, и делая безразличными флегматиками других. Занимая вроде ответственные и престижные должности, они нутром ощущали на себе снисходительные взгляды эволэков и их кураторов. Эти люди не раз смотрели смерти в лицо, и относились к руководству так же, как бывалые фронтовики относятся ко всяким интендантам, не нюхавшим пороха. Они даже не желали видеть их при обсуждении многих деталей предстоящих погружений, тяготясь присутствием, и с раздражением выслушивая часто бессмысленные рекомендации. А вы как хотели? Что толкового мог посоветовать опытному хирургу вышестоящий начальник, никогда не бравший скальпель в руки? Важность теоретической подготовки никто не отрицал, но как словами описать такое потрясающее, многогранное, пугающее своей мощью явление, как Океанес?

Григорий Васильевич, оторвавшись от созерцания горной гряды, вырывающейся из земли неровным рядом зубов, окинул взглядом своих подчинённых.

Элан, не желая впустую тратить время на бессмысленные разговоры, предпочёл наверстать упущенное за ночь: пристроив голову на коленях Поляковой, он свернулся клубком и мирно посапывал. А женщина старалась не потревожить чуткий сон своего подопечного, ничуть не стесняясь столь интимного поступка со стороны уже вполне взрослого парня – короткая юбка скорее подчёркивала безупречную стройность ног, чем что-либо прятала, а разрез открывал всю привлекательность бедра.

Подобные сцены Кривошеев наблюдал не раз и не два, что заставляло задумываться над отношениями между подающим надежды юным дарованием и уже зрелой, но ещё молодой, и очень привлекательной женщиной. Тот факт, что куратор и эволэк всегда переступают черту сухого делового общения, ещё не означал вседозволенности в поступках и нарушения норм морали. Правда, эти двое не давали повода для прямых обвинений.

Поймав взгляд начальника, и поняв ход его мыслей, Александра лишь подпёрла кулачком голову и закрыла глаза, так же пытаясь урвать хоть пару часов сна. Она всегда испытывала дискомфорт от любопытства окружающих, частенько сующих нос не в свои дела. Но столь открытый интерес к её личной жизни вызывал уже настоящее негодование, которое она скрывала с переменным успехом. Иногда клокочущее раздражение нет-нет, а вырывалось наружу кипящим гейзером, выставляя на обозрение сложную палитру эмоций.

В конце концов, их платонические чувства помогали взаимопониманию, выстраивая надёжный мост между двумя очень непохожими друг на друга людьми. И наоборот, антагонизм начальника и подчинённых только мешал слаженной работе. Слишком много душевных сил отнимали у неё бесконечные попытки сглаживать острые углы в диалогах, если так можно назвать общение, в котором обе стороны и не стремились к гармоничному сотрудничеству, ибо оно было недостижимо. Не может эволэк, ходящий по лезвию ножа, терпеть надоедливую и зачастую откровенно неумелую опеку со стороны профессора, привыкшего к вполне размеренному и безопасному существованию, от которого не дождаться реальной помощи, но зато скорого на всякие нотации.

Александре показалось, что она только клюнула носом, а стюардесса уже деликатно, но настойчиво будила её:

– Проснитесь, пожалуйста. Мы уже заходим на посадку.

В иллюминаторах действительно просматривалась панорама столицы. Пилот целился носом машины в узкую полосу, заходя со стороны моря, а по левому борту вздымались к небу стройные шпили небоскрёбов. Но Элан прилип к правому: похожий на гигантскую плоскую рыбу космический лайнер стоял на стапелях дока. Двухкилометровая ребристая конструкция не оставляла сомнения в правильности идентификации. Там работали его родители, но парень решил позвонить им, а по возможности и повидаться, после визита во дворец.

Серебристый самолётик, словно нехотя расставаясь с воздушными потоками, скользил над самой землёй, коснувшись через чур длинной для такой малютки полосы ближе к середине, и побежал к ожидающему лимузину.

Пересадка снова прошла стремительно, и автомобиль понёс их по трассе, специально предназначенной для высокопоставленных персон. Город с его и без того напряжённым уличным движением перекрывать для проезда всяких шишек не было резона, так что, не мудрствуя лукаво, построили отдельный путь, в основном проходящий под землёй, от порта до самого дворца. Это не столько позволяло обезопасить важных гостей, сколько преследовало целью не создавать пробок в столице. Ярко освещённый туннель скрывал от пассажиров все красоты города, а поглазеть было на что, поэтому, когда машина вырвалась на свет божий, их взорам открылся императорский дворец.

Ничего общего с классикой земного средневековья он, естественно, не имел. Современное здание стрелой уходило в небо. Эволэк и куратор, впервые наблюдающие этот мозговой центр Новой России столь близко, выйдя из машины, непроизвольно задрали головы, силясь разглядеть теряющуюся в высоте острую верхушку. Вокруг колосса шло усиленное движение: сновали автомобили и люди, вертолёты с рёвом уносили кого-то по неотложным делам. Приятно было лицезреть напряжённую работу слуг народа, тем более что на результат их труда можно было наткнуться в любой точке планеты, будь то прекрасные здоровые леса, или промышленные предприятия, или безупречно функционирующие транспортные магистрали.

Никакой помпезной встречи не был и в помине: троицу внутрь проводил тот же неразговорчивый офицер, что встретил их аэропорту Огнегорска. Естественно, сначала проверили документы. Вся компания поднялась, не пешком, разумеется, в приёмный зал, на самый верх.

Оказавшись в шаге от закрытых пока дверей каждый повёл себя по-разному. Офицер одним кивком доложил о выполнении задания какому-то штатскому, и тот исчез в приёмной докладывать о прибытии подданных, а молчун с каменным лицом устроился на диване, дальше он не пойдёт. Полякова заметно нервничала, ежесекундно поправляя то причёску, то одежду, хотя необходимости в этом не было.

– Вы выглядите более чем хорошо. – Иригойкойя отпустил комплемент. Он был наоборот очень оживлён и весел, крутил головой, беспрестанно здоровался с проходящими мимо людьми (вокруг было довольно оживлённо).

– Спасибо, – Александра расплылась в улыбке и несколько раз глубоко вдохнула, поверив, наконец, в свою безупречную внешность.

Кривошеев смерил подчиненного суровым взглядом:

– Что бы без фокусов мне. Как только ступим за порог, останавливаемся на секунду, снова идём вперёд. У третьего, от императрицы, гвардейца, снова останавливаемся и кланяемся. – Тон был холодный.

Эволэк не разделял такого настроения и не собирался напускать на себя фальшивой сосредоточенности.

– Я буду паинькой! – пообещал он, но выражение лица ничего кроме озорства не излучало.

Григорий Васильевич удовлетворённо кивну, не поверив ни единому слову – то, что какой-то «фокус» обязательно будет, можно было и не сомневаться.

Стражи распахнули монументальные двери. Огромное помещение с высокими потолками могло бы вместить целый батальон солдат, но в реальности всю охрану составлял десяток гвардейцев, облачённых в парадную форму, с надраенными до блеска карабинами, застывшими вдоль красной дорожки. По рассказам деда эволэк знал, что их холенный вид скрывает настолько серьёзную боевую подготовку, что относиться к ним как к неким элементам декора не стоит.

Странно, но Императрица не сидела на своём обычном месте, а о чём-то оживлённо беседовала со старшей дочерью, Лизой, немного в стороне от трона, который так назывался скорее по привычке. Не имея ничего общего с безумно дорогими и помпезными аналогами прошлого, он был, тем не менее, красиво и со вкусом сделан, но никакой отделки драгметаллами и камнями не наблюдалось. Просто красному дереву человеческие руки с любовью придали идеальные, гармоничные формы.

Элан резко нагнулся, рассчитанным движением достал из свёртка Вайнар, на этот раз живой, и успел-таки сделать первый шаг вместе со всеми. Троица на секунду замерла, как и положено, под взглядами монарших особ. Кривошеев, видя цветок в руках Лиса, скрипнул зубами от злости, но виду не подал, пообещав парню взбучку одним лишь взглядом.

Вполне слаженно формальный руководитель Клана Воздуха, куратор и эволэк размеренным шагом двинулись вперёд. Три сердца забились трепетно. Как ни успокаивай себя перед решительным шагом, а всё равно волнение захлёстывает разум.

Анна Сергеевна и Елизавета внимательно наблюдали за их приближением. Остановившись повторно, двое сложили тела перед владычицей в низком поклоне, а парень, прижав цветок правой рукой к груди, поклонился гораздо менее глубоко, но уважительно, не отрывая глаз от Императрицы.

Григорий Васильевич, видя всё это боковым зрением, чуть не упал в обморок, Александра замерла, ожидая реакции, но вот эволэк ничего ждать не собирался. Выпрямившись, он без тени смущения сделал несколько шагов, и с поклоном на вытянутых руках предложил Анне Второй принять скромный подарок.

– Какая прелесть, – просто промурлыкала та, довольно улыбаясь. – Вайнар, символ Вечной Жизни. Спасибо тебе, мальчик.

Она любовалась яркой расцветкой лепестков, несколько раз вдохнула непередаваемый аромат. Прекрасный Цветок был святыней эволэков, и они очень болезненно относились к попыткам его массового культивирования, добившись запрета на свободное выращивание и продажу, считая последнее неслыханным кощунством.

– Это творение незабвенной Каниавы, отдавшей свою жизнь за то, чтобы это настоящее чудо увидели человеческие глаза. – Анна Сергеевна с потрясающей грацией прошлась к балкону, словно разговаривала сама с собой, бережно держа бесценный подарок. – Легенда гласит, что она увидела его в своём последнем, седьмом погружении. Он не был её заданием, но Океанес часто подкидывает загадки. Почему-то он показал ей это чудо… Вайнар… Последнее слово, сорвавшееся с её губ…

Очарование и сила сочетались в ней с полным отсутствием мании величия, хотя она и славилась строгостью, но это только шло на пользу. Всё же она правила системой, тут не до панибратских отношений с кем попало.

– Прошу вас, присаживайтесь, будьте как дома. – Она задавала тон общения, пригласив гостей за небольшой столик, накрытый прямо на свежем воздухе.

Полякова и Кривошеев несколько замешкались, а вот их подчинённый тушеваться и не думал. Он занял место сразу за Александрой слева от Императрицы, сначала галантно оказав посильную помощь своему куратору, манипулируя отнюдь не лёгким стулом. А Григорий Васильевич сел по правую руку: Элан хоть и был скор на выдумки, но принцип старшинства нарушать не стал.

– Итак, вы знаете, зачем я попросила вас прибыть? – Анна Сергеевна чуть наклонила голову.

– Да, Ваше Величество, нас в общих чертах ввели в курс дела. – Полякова говорила вполне уверенно. – Есть планы на подобные случаи. Не хотелось, чтобы эти теоретические разработки пришлось воплощать в жизнь, но раз уж так вышло… Сделаем.

– Расскажите, какие варианты у вас в запасе, только не отходите от реализма ни на шаг, – последнее прозвучало не то как приказ, не то как предупреждение, хоть тон и был мягкий.

– Не извольте беспокоиться, Анна Сергеевна, – Элан задорно улыбнулся. – Мы не забываем о возможностях нашей Родины, и не склонны ни недооценивать, ни переоценивать их.

Кривошеев закашлялся от таких речей, но к его облегчению Владычица не проявила ни грамма гнева или нетерпения.

– Итак, – Александра продолжила, – нет времени придумывать что-то сложное. Поэтому лучше всего создать летающее насекомое…

– Бабочку! – снова встрял эволэк и, видя недовольство начальника, продолжил, разведя руками. – Их хоть можно сделать красивыми.

– Да уж, лепить из себя в Океанесе навозного жука, наверно, не очень приятно, – Императрица хохотнула.

– Вот именно, – Полякова уже не нервничала совсем, ведя беседу непринуждённо. – Они мобильны, смогут быстро очистить большие пространства, перемещаясь к новым колониям муравьёв, а относительная простота позволит воспроизвести их в искусственных условиях в огромных количествах. Кроме того, транспортабельность: малый вес и габарит, соответственно можно десятки миллионов особей перевезти одним кораблём. Насекомые хорошо перенесут заморозку перед погрузкой и при перелёте и, что более важно, нормально потом выйдут из неё. Колоссальная численность первой волны позволит нанести поражение врагу сразу во множестве пунктов, это на начальном этапе пресечёт дальнейшее расселение муравьёв по континенту. Когда же получим первое потомство в естественных условиях, на месте, а оно уже будет исчисляться астрономическими цифрами, проблема будет решена.

– Как вы думаете превратить их в хищников?

– Возьмём стрекозу в качестве базы, – Иригойкойя уже не шутил, на карту поставлена судьба целой планеты. – Залазить непосредственно в муравейник нельзя – враг задавит числом. Обеспечим своих питомцев способностью вырабатывать жидкость, которая, попав внутрь колонии, выгонит обитателей наружу, прямо в пасть. Вместо площадной обработки всякой токсичной гадостью будут точечные удары, а отрава природного характера быстрее потом разложится на безопасные вещества, да и немного её будет. На случай серьёзных схваток обеспечим бабочкам иммунитет от муравьиных укусов, можно даже использовать это как катализатор агрессивности: чем больше будут кусаться, защищая свои гнёзда, тем более яростной и бескомпромиссной будет атака.

– Тебе придётся пропустить все эти отравления через себя. Хотя это и касается твоей ментальной проекции, но опасность слишком велика. – Анна Вторая нахмурилась. – Может обойтись без последней задумки?

У осведомлённости Императрицы был простой секрет – она всегда готовилась к деловым беседам, тщательно изучая информацию по конкретному вопросу. В результате, при встречах с представителями самых разных профессий часто сильно удивляла их компетентностью. Анна Сергеевна иногда любила козырнуть своими знаниями, но всё же её информированность была отнюдь не показной.

Эволэк и куратор переглянулись:

– Справимся, – уверенно сказал парень. – Крыланы на Форреле обитают в атмосфере, очень отличной по составу от Земной, особенно в долинах, где скапливаются тяжёлые газы. Вот где действительно пришлось… пропустить через себя. Справимся.

Он излучал уверенность в своих силах, был собран, а прямо-таки материнская забота Владычицы только прибавляла энтузиазма. Действительно, создание крыланов позволило, во многом, решить проблему острейшей нехватки питьевой воды на планете. Её заменил нектар гигантских цветов Нефона, творения Нариолы, кроме влаги содержащей много ещё чего полезного для организма, а среда обитания этих забавных созданий была не самой благоприятной.

– Согласна, – Полякова поддержала, тоже не видя в данном предложении ничего невыполнимого. – Элан сумеет, а такая прямая связь сыграет большую положительную роль, эффективность резко возрастёт. Ну и ещё один вопрос: нужно ограничить и число бабочек.

– Параллельно создадим птицу, – эволэк снова стал весел. – Введём в её организм привязку к бабочкам, метаболическую. Они станут если не единственным, то основным кормом для них. В любом случае без муравьёв вымрут бабочки, а без бабочек – птицы.

– Естественно мы думаем над тем, как, справившись с одной чумой, не породить другие две взамен, – снова закивала Александра. – Птиц много делать не нужно, только первоначальный минимум для успешного развития их популяций в пяти основных очагах поражения.

– Совершенно правильно, – у Григория Васильевича голос прорезался так неожиданно, что все вздрогнули. – Надо сделать так, чтобы в первую пару лет крылатые насекомые размножались без особых помех, а уже потом между тремя видами установиться равновесие.

– Звучит неплохо, – Анна была вполне довольна.

– Александр, – обратился Кривошеев к эволэку.

Зря он это сделал. Их каста очень бережно относится к традициям. Когда эволэки берут себе новые имена, то заключают в них особый смысл, память о друзьях, что-то сугубо личное, закрытое от посторонних, и потому терпеть не могут, когда их называют старыми именами, похожими на все остальные как булки в пекарне.

– Элан, – поправил тот своего начальника, улыбка обнажила клыки. – Вы прекрасно знаете моё имя, не надо пытаться вывести меня из равновесия в таком месте.

– Григорий Васильевич, – своим ледяным тоном Александра вогнала в лёгкий ступор руководителя Клана, – не нужно выяснять отношения здесь и сейчас, момент неудачный. Не хотелось бы напоминать, но Вы – работник ИБиСа, один из самых старших. Не мне Вам рассказывать о силе традиций.

– Разговор сейчас не об этом, Александра Викторовна, я просто хочу задать вопрос своим подчинённым. Все эти выдумки с присвоением новых имён не имеют никого отношения к предмету разговора! Элан, так Элан, мне всё равно!

– А мне нет! – Эволэк отказался от перехода на личности и грубости, и, улыбнувшись, отсалютовал ему бокалом с соком. – И что за вопрос?

Императрица с интересом наблюдала за их небольшим конфликтом, не вмешиваясь, предоставляя возможность высказаться, но и делая из массы интересных наблюдений свои выводы, и уже готовя решения на будущее.

– Успешное создание пары летучих мышей вполне объяснимо, но справитесь ли вы с парой принципиально разных существ?

– Хороший вопрос, – похвалила Анна Вторая, обратив взгляд, полный ожидания ответа, на подданных. Но Поляковой в её тоне послышался и подтекст: а что же ты, сокол ясный, рекомендовал мне этих двоих, если теперь сомневаешься?

– На тренажерах я справлялся с аналогичными задачами. – Иригойкойя сморщил лоб. – Понимаю, не одно и тоже, что реальный Контакт, но получалось. Анна Сергеевна, не сочтите за нескромность, но из всех эволэков с парой сразу справляюсь я один. В учебке, уловив эту особенность, на мне обкатали самые разные варианты пар зверушек и та, что нужна сейчас, не самая сложная. Я просто умею разделять сознание, существуя как бы параллельно в двух телах, хотя из-за этого кое-кто считает меня ненормальным.

– Знаю, – Императрица сочувственно кивнула, – часть психиатров дала заключение о раздвоении личности, хотя это немного странный вывод, ведь вне Океанеса и симулятора эффект не проявляется. Кроме того, на данный момент, ты единственный эволэк-юноша.

– Вообще-то девушки признаны психически более устойчивыми. – Александра взъерошила волосы Элана. – Но этот рыжий лис оказался крепким орешком. Выход из первого погружения дался ему на удивление легко, а результат был просто превосходный.

Про угощения все, увлечённые беседой, напрочь забыли, иногда притрагиваясь только к чаю. В тени плетущихся растений было свежо, а городская пыль не поднималась на головокружительную высоту.

– Я ни сколько не смущаюсь Вашей формальной неопытности, – Анна Вторая была искренна. – Вообще сторонюсь ставить на должности чистых специалистов – они во всём видят только препятствия и границы. Хочешь в каком-то деле помешать конкурентам? Предоставь им в помощь массу специалистов – наслушавшись их умных советов, они не сумеют даже начать работу.

Все посмеялись, и лизоблюдство тут было ни при чём. Примеров, когда именно дилетанты обеспечивали качественный рывок в какой-либо области науки и техники, в истории Человечества предостаточно.

Она на минуту задумалась, наблюдая за причудливой игрой теней: лучи Авроры, разбитые листьями и цветами на множество световых кинжалов, сложили яркую хаотическую мозаику на полу и столе, до неузнаваемости преобразив хорошо знакомые глазу формы мебели и посуды. Все молчали, не решаясь нарушить ход её мыслей.

– Оставьте нас наедине, пожалуйста, – последняя фраза была адресована всем, кроме эволэка и его куратора.

Кривошеев на секунду замялся, но, поняв, что настойчивая просьба касается и его тоже, удалился вместе с охраной и прислугой.

Императрица внимательно оглядела оставшихся подданных по очереди, во взгляде читалось беспокойство.

– Не стану юлить, ситуация складывается прескверная. – Она смотрела на слушателей, сидя в пол-оборота, красиво изогнув брови. – На нас возлагается большая ответственность. Федерация едина скорее на словах, чем на деле, и немалое число влиятельных группировок крайне заинтересованы в том, чтобы мы сели в лужу. Многим итак не импонируют успехи Новой России, а единоличное обладание технологией ОЧК вообще считается противоречием антимонопольной политике, и вызывает массу нехороших мыслей в отчаянных головах.

Действительно, эволэки отбирали самые лакомые куски пирога у корпораций, специализирующихся на биологии. Теория и практика погружения в Океанес, в принципе, известны ещё по печальной памяти «аттракциону» компании «Митсубиси». Но вот Алгоритм, позволяющий правильно считывать информацию с контактёра, разработанный в ИБиСе, оставался тайной за семью печатями уже много десятков лет. Немало желающих было обзавестись аналогичными возможностями по быстрому и эффективному решению проблем, связанных с созданием новых видов животных и растений, но… Видит око, да зуб неймёт.

– С такой работой мы сталкиваемся впервые, – продолжила Анна Сергеевна. – И можно предположить, что всё происходящее – это чья-то тщательно подготовленная провокация, цель которой ясна. В случае провала удастся дискредитировать нашу планету, ИБиС, отнять множество важных, и, чего греха таить, очень выгодных контрактов, связанных с освоением новых миров. Проще говоря, мы лишимся своего высокого статуса, превратимся в обычный тихий мирок на окраине освоенного пространства.

Она сделала паузу, чтобы сказанное лучше усвоилось.

– Поэтому, если вы сомневаетесь в своих силах, лучше скажите сейчас. Никаких упрёков, никакого негативного влияния на ваши судьбы отказ иметь не будет, обещаю. Мне просто нужна стопроцентная гарантия успеха, но без всей этой ерунды с жертвенным героизмом. Итак массу хлопот доставляют правозащитники всех мастей, пытающиеся выставить вполне оправдавшее себя привлечение подростков к контактам с Океанесом чуть ли не как преднамеренное массовое убийство детей.

– Ваше Величество, – Александра решительно мотнула головой, – сто процентной гарантии не было, и быть не может, особенно учитывая жёсткий временной лимит.

– Согласен, – Элан поддержал своего куратора. – Результат нужен был ещё вчера, как говорится. Это всё равно, что ставить на поток конструктивно абсолютно новый самолёт ещё до испытаний. Единственная ошибка, а этапов, на которых ошибку можно допустить несколько, превратит плод колоссального труда в бесполезный хлам.

– Понимаю ваши опасения, – Анна Вторая совершенно неожиданно для них улыбнулась, словно обрадовавшись такому ответу. – Живых существ со всеми их особенностями вам придётся отрабатывать просто на ходу. Параллельно будут запускаться мощности по их воспроизводству. Другого пути просто нет.

Полякова и Иригойкойя переглянулись. У эволэка и куратора всегда одно решение на двоих, никак иначе. Они неожиданно встали и обнялись как можно крепче. Победа или поражение, но чашу придётся испить до дна обоим, и даже боль подростка там за чертой станет болью этой женщины, а смерть, если уж не удастся обмануть костлявую, незаживающей раной в душе останется на всю жизнь.

– Берёмся, – сказали оба одновременно, повернувшись лицом к Владычице.

– Хорошо. – Императрица осталась вполне удовлетворённой. – То, что вы чуть сомневаетесь, а не заливаете, даже импонирует. Но, прошу, не подведите.

* * *

Родителям удалось выкроить время для разговора только ближе к вечеру, так что Иригойкойя с Поляковой немало часов просидели в одной из комнат отдыха, делая первые наброски своих будущих питомцев. Измер ничем особым не выделялся из ряда освоенных планет, но относительно разреженная атмосфера не позволяла использовать земные живые существа. Так очень часто бывало, когда небольшое на первый взгляд отличие заставляло основательно переделывать организмы, хотя бы для того, чтобы итак непростая жизнь в новом мире не превращалась для животных в бесконечную пытку со всеми вытекающими последствиями: плохой плодовитостью, чахлостью и так далее. Нельзя было допустить ситуации, когда организм только и делает, что тратит силы на ненужную, в принципе, борьбу.

Сколько ни бились, стараясь уменьшить размеры, а бабочки маленькими не выходили: каждое крыло почти с ладонь взрослого человека. Дело в том, что чем меньше существо, тем оно больше потребляет пищи относительно своей массы. Конечно, это правило имеет множество исключений, связанных с особенностями метаболизма, но в целом соответствует действительности. А прожорливость истребителей муравьёв должна быть высокой.

С птицами всё выходило проще, только из-за разреженной атмосферы снова пришлось увеличивать площадь крыла, но в целом, всё выглядело неплохо, как и почти любая теоретическая модель.

Единственная серьёзная проблема была в быстрой смене дня и ночи. Планета делала оборот вокруг своей оси всего за шестнадцать часов и сорок минут, так что дневной зной уступал власть ночной прохладе просто стремительно. Резко континентальный климат не преобладал на большей части суши, а зимы были очень мягкими, со средней дневной температурой плюс пятнадцать.

Из общих черт обоих видов в проекте просматривалось стремление не изобретать паровоз, но и не возвеличивать каменный век в эру космических путешествий. Всё, по возможности, делалось проще, благоприятная среда способствовала отходу от всяких экстравагантных решений, содержащих в себе слишком большой элемент риска.

– Что со зрением? – Элан почесал затылок. – Глаза – это самое уязвимое место, а муравьи стреляют кислотой. Поражение будет очень болезненным, а без глаз много не навоюешь.

– Можно сделать систему омывания по типу того, как текут слёзы, избавляя роговицу от мусора. Кроме того, подарим веки, прозрачную плёнку.

– Вроде как некоторые виды акул закрывают глаза перед атакой во избежание травм?

– Абсолютно верно, естественные очки, так сказать.

Средствам нападения и защиты уделялось особое внимание, ведь драться предстояло с существами, абсолютно лишёнными инстинкта самосохранения. Эти будут действительно стоять до последнего солдата.

– Добрый день, – за увлекательным обсуждением появление новых действующих лиц замечено не было.

Мать и отец оказались в комнате не то, чтобы внезапно, но подготовиться к их приходу не успели. Эволэк сидел прямо на ковре у ног куратора, прижавшись щекой к её, в немалой степени, оголённому бедру, руки в белых перчатках поглаживали лодыжку. Даже факт того, что при этом оба с запредельным вниманием смотрели на монитор портативного компьютера, не очень способствовал нормальному началу диалога.

– Мы не вовремя? – Раткин явно растерял хорошее настроение, тон был рассерженный.

– Нет, конечно! – Парень чистосердечно не понял подтекста вопроса. – Вы нам ничуть не помешали – это предельно грубая проработка. В ней просто обозначается набор качеств, которыми…

– Я не об этом. Извиняюсь, конечно, но можно было выбрать несколько иную… позу, для обсуждения работы.

Только через миг до них дошла причина скверного расположения духа инженера-двигателиста. Александра и Элан покраснели, не зная, что и сказать в своё оправдание. Их неформальное общение уже стало постоянной темой для обсуждений, но одно дело стены ИБиСа, а тут родители подопечного. К счастью, жёсткого продолжения нотации не последовало, но дальнейшая речь вогнала обоих в смущение ещё больше.

– Меня радует то, что мой сын интересуется красивыми женщинами, но у вас серьёзная разница в возрасте, и я бы попросил… Ну, Вы меня понимаете.

– Да, я понимаю, Андрей Николаевич, – выдавила Полякова. Она терпеть не могла оправдываться перед кем бы то ни было, и слова сейчас сильно расходились с эмоциями.

Даже уловив недовольство в интонации, Раткин не стал бы развивать тему, понимая, что своевольный подросток всё равно поступит, если захочет, вопреки родительскому наказу, но тут в разговор вмешалась женская солидарность.

– Да ладно тебе, Андрей. – Супруга встала на защиту провинившихся. – У Элана и Саши трогательная дружба, они ведь тандем, и должны быть близкими друзьями. Что тут такого?

Она обняла обоих за плечи.

– Элан… – Раткин покачал головой. – Имена, которые вам дают родители, не подходят?

– Папа, это такая традиция. После первого Контакта ты берёшь себе новое имя, иногда и фамилию, в память о тех, кто был до тебя. Так поступают все эволэки, и я нарушать устоявшийся порядок не собираюсь.

– Конечно, – отец вложил в одно слово все переживания разом. – А ты не боишься, что кто-то возьмёт твоё имя, тоже на память? Ты ведь только что получил новое задание, и, я так понимаю, от Анны Сергеевны персонально. А, стало быть, это очень важно, сверхсрочно и, соответственно, опасно.

Повисла неловкая пауза. Полякова всегда невольно восхищалась Раткиным. Он не повышал голоса, даже когда сердился по-настоящему, был умён и прямолинеен, а его сын перенял отцовскую уравновешенность и несгибаемость, но от матери получил и ещё одно важное качество – изворотливость. Хотя, «изворотливость» – не очень верное слово. Скорее какую-то способность находить выходы из любого лабиринта, в тупик его загнать было невозможно. Вот и сейчас.

– На Измере на грани голода находятся миллионы людей. – Эволэк присел на подлокотник кресла. – Прикажешь их бросить на произвол судьбы? А как же все эти красивые лозунги, вроде, человечество – одна большая семья? Да, я никого из них лично не знаю, но… Мам, пап, вы ведь тоже не относитесь к категории долгожителей. Сгораете тут на своей работе, которую очень любите, считаете очень важной. И она действительно очень важная! Почему же тогда вы не можете принять мою?

– Мы доживём лет до восьмидесяти точно. А ты? – Укоризненно сказала мать. – Ведь если не остановишься после третьего погружения… Кто знает, чем всё закончится?

– Еще не было и второго, а вы уже меня хороните. Напрасно. Я думаю насчёт своевременной остановки – это не пустые слова. Ничего пока обещать не могу, слишком многое воспринимать стал иначе.

– Я обещаю, – Александра не очень хотела встревать в семейный разговор, но увильнуть не получится, значит лучше самой проявить инициативу. – Ваш сын вернётся. Он парень способный, сама видела его в деле, и, без лишней скромности, могу заверить, этот рыжий лис не из тех, кого так просто можно сломать. Кроме того, контракт подписан именно на три погружения, а продолжать ли ему после – это зависит от такого множества факторов, что сейчас действительно нет особого смысла гадать на кофейной гуще. Жизнь покажет.

Раткины не собирались устраивать Поляковой сцен с обвинениями типа: «Тебе легко говорить, ведь не ты идёшь туда, а он», и так далее. Александра, как и любой представитель своей профессии, не была сторонним наблюдателем, нагрузка на куратора чудовищная. Эволэк – не кукла, в шкаф не поставишь. Как только контактёр уходит в Океанес, его наставник может забыть о слове «отдых» на долгие недели. До этого напряжённый труд по подготовке к погружению, а после не менее напряжённая работа по восстановлению подопечного.

– Саша, – Екатерина Вячеславовна к категории истеричных личностей не относилась и говорила спокойно, – мы просто не хотим его потерять.

– Не потеряете. – Элан как всегда непреклонен. – Всё будет хорошо!

Все снова остались при своих мнениях и, не желая продолжения бессмысленного спора, вышли из помещения на свежий воздух.

На сюрреалистическом скелете стапеля возвышалась громада звездолёта, резко выделяясь своими габаритами над цехами, служебными помещениями, складами. Даже мощные краны выглядели несуразными, сложенными из тончайших спичек рахитически высоченными стебельками, сгорбившимися в унизительном поклоне исполину. Только несколько человек на планете могли до конца понять всю силу, заключённую в корабле, всю сложную гармонию его конструкций.

Но и в этом завораживающем зрелище было нечто, выделяющееся даже на общем фоне. Фотонное зеркало. Огромная овальная чаша, как бутон неведомого цветка, раскрылась навстречу копошащемуся муравейнику людей и машин, переливаясь идеально отполированной поверхностью. Если идти вдоль неё, то невольно подивишься метаморфозам цвета, который под разными углами зрения меняется с бледно жёлтых до ярких розовых тонов. Переходы цветов плавны и безумно красивы, а отражения движущихся механизмов только вызывают раздражение своей неуместностью. Любоваться на чудо лучше в финале, когда все люди с замиранием сердца будут стоять в сторонке, не дыша, наблюдая за проверкой качества выполненной работы, когда ни одна утилитарная конструкция не испохабит своим отражением безупречного творения подлинных мастеров.

Этот день настанет, но не сегодня. Бесчисленные подъёмники, не понять каким проведением, не путаясь друг у друга под ногами, сновали у самой поверхности зеркала, нанося на него распылением одну за другой тончайшие плёнки. Сколько стоит каждый килограмм этой эмульсии, щедро покрывающей бесчисленные квадратные метры поверхности, лучше было и не думать, а то не заснёшь никогда.

Элан и Александра, не часто видевшие корабли столь близко, открыв рты от изумления, задрали головы и пытались впитать в себя всю красоту и изящество волшебного цветка. Спешащие по неотложным делам работяги только ухмылялись: немного странно одетый юноша, весь белый, как накрахмаленная скатерть, и очень симпатичная женщина, как два ребёнка, потеряв чувство реальности, таращились на диво, не замечая ничего вокруг. Они спешили, на счету был каждый погожий день, позволяющий работать с зеркалом, ведь корабль стоял на открытом воздухе – строить крытый эллинг для такой громадины было бы форменным безумием.

Отец и мать эволэка мгновенно оказались в водовороте событий, руководя действиями людей. Элан сразу как-то погрустнел: поговорить нормально удавалось с каждым годом всё реже и реже. Стремительный поток под названием жизнь часто не оставлял времени даже на простое общение, причём чем взрослее они становились, тем хуже был контакт, тем чаще всё ограничивалось банальными дежурными фразами про здоровье и каждодневную суету. Уходила в небытие непосредственность и открытость, и Иригойкойя всё чаще ломал голову над этим странным явлением и не находил никакого вразумительного ответа. Он отдалялся от родителей, а те, занятые по горло тяжёлой работой, тоже не склоны были замечать перемен.

Скомкано простившись с родными, он заковылял к ожидающей машине. Его тоже несла в неизвестность река времени, а все эти автомобили и самолёты были лишь придатком, средством отвоевать у её стремительного бега хотя бы несколько лишних часов.

* * *

В ИБиС они попали уже ближе к ночи. На утро планов было громадьё, так что, традиционно по домам решили не разъезжаться. Александра ушла спать, читай корпеть над работой чуть ли не до рассвета, а Элан снова взялся за роль няньки.

Вольер был пуст, то есть детёныши находились на месте, а вот самой девушки в воде уже не оказалось: столь продолжительное пребывание в «невесомости» под действием силы Архимеда её ослабленному организму было строго противопоказано. Задавать Амме вопрос о местонахождении больной не было смысла. Поскольку поздний час противоречил проведению процедур (эскулапам всё же больше нравиться мучить других, чем мучиться самим), Иригойкойя прямиком направился в палату. Ноги быстро несли по хорошо знакомому маршруту, и, выполнив очередной поворот, он буквально налетел на Мирру.

Бойцовская рыбка явно не желала проводить ещё одну ночь в одиночной камере пыток, наспех и небрежно одетая ковыляла к лифтам, держась за стену. Девочка-призрак плыла в воздухе рядом, неусыпно наблюдая за её состоянием. Та хоть и выглядела куда как лучше, чем всего сутки назад, но самостоятельно ходила ещё с большим трудом.

Увидев «ночную сиделку» Мирра вся расцвела от счастья, ведь стоит ей попросить, и кавалер отнесёт её на руках хоть на край света.

Элан пулей подскочил к ней, подставив твёрдое плечо:

– Привет, солдат, – он упорно называл её именно так, но шуткой тут и не пахло, было только глубокое уважение к силе воли. – Я снова весь в твоём распоряжении.

– Слышала невероятную новость, будто Вашу персону почтила своим вниманием сама Императрица? – Амма была не в состоянии помолчать хоть немного.

– Да, мы были прямо во дворце, танцевали на балу с самыми красивыми женщинами, которых только можно встретить на званном вечере. – Эволэк и не пытался отвязаться от назойливого эскорта. – И моя персона, должен заметить, была в центре внимания представительниц прекрасного пола!

Элан врал, не краснея, но собеседница была явно не из дочерей какого-нибудь дипломата.

– Рассказывай сказки, ты хоть знаешь, что такое женщина?

Изображение переменилось, приобретя невиданную ранее чёткость и красочность. Повзрослевшая ровно до совершеннолетия за один миг девушка-фантом производила впечатление. Аккуратное синее платье подчёркивало всё, что только может волновать сердце мужчины, неброский макияж был призван лишь довести до совершенства безукоризненно миловидное личико. Только причёска осталась неизменной: два, поменьше, каскада волос опадали на плечи спереди, а ещё один спускался по стройной спине.

– Потрясающе! – Элан похлопал бы в ладоши, но отпустить ношу не мог.

– Вот такой и оставайся, а то вечно как пугало огородное… – Мирра была не в том состоянии, чтобы придаваться тонкостям этики, но и повседневное лицезрение богини электронной вселенной, в столетнем возрасте рядящейся в подростка, уже порядком надоело.

– Вот ещё! – Амма нахмурилась, отчего сделалась ещё симпатичней. – Я не собираюсь изменять себе только потому, что чьему-то больному воображению льстит моя внешность!

– Но ты действительно очень хороша! – Лис сделал комплемент, но эффект получился несколько неожиданный.

– На акварель потянуло? – Съязвила несносная грубиянка.

– Иногда хочется тебя подключить напрямую к высоковольтной линии, – парень покачал головой.

Подобные перепалки были в порядке вещей. Вообще поведение Аммы было более чем странным для ИР, вызывая массу кривотолков о происхождении электронной чудачки. Официальная версия на эту тему как всегда проста и незатейлива: А-1СТТ3327 была произведена специально по заказу ИБиСа, запущена в действие сто восемь лет назад. Именно благодаря предельной простоте в неё никто ровным счётом не верил, но докопаться до сути не получалось ни у кого из эволэков.

– Это я тебя завтра подключу, будешь моей личной кофеваркой работать, а не эволэком! – Привлекательная молодая женщина исчезла, снова уступив место рассерженному на весь белый свет подростку в розовом комбинезоне.

– Если в программу Олимпийских игр включить состязание по вислоухому ослоумию, то ты принесёшь золота Новой России больше, чем вся внешняя торговля! – парировал Элан.

Мирра захихикала. Да, Лис такой, за словом в карман не полезет. Она вообще-то не любила болтунов, но их «высокоинтеллектуальный» спор отвлекал от мыслей о собственном плохом самочувствии.

Небольшой садик был целиком закрыт прозрачным куполом, свежий воздух нёс долгожданную прохладу, избавленную от больничных ароматов, обещая отдых от дневных трудов. Рядом с водоёмом, в сумеречных тенях, стояла пластиковая кушетка, застеленная надувным матрацем, с парой больших, мягких подушек. Столик вмещал пару графинов с соком и фрукты.

– Когда это ты успел? – Мирра оказалась на «королевском» ложе раньше, чем до конца разглядела обстановку.

– Дело нехитрое.

Парень укрыл её лёгким одеялом, и принялся угощать всякой снедью. Есть не хотелось. Так всегда после погружения, организм отвыкает за долгие недели отсутствия сознания от нормальной пищи, и кормить девушку приходилось чуть ли не насильно: хочешь, не хочешь, а надо!

Проглотив для галочки пару апельсинов (лучше съесть самой, не дожидаясь «силового воздействия»), Мирра легла на спину и закрыла глаза. Воздушная постель, чуть приспущенная, охотно приняла нужную форму. Она всегда так делала. Заснуть в такой позе не получалось, хоть тресни, но надо было расслабиться, а уже потом пытаться уйти в мир грёз, иначе всю ночь промучаешься. Несколько глубоких и очень медленных дыхательных упражнений помогли немного унять сердцебиение, огненный комок под диафрагмой жёг уже не так сильно. В сознание влилось тихое журчание воды фонтана, уносящее боль измученного тела, и наполняя образовавшуюся в душе пустоту живительной прохладой.

Но из головы не уходили воспоминания о потрясающей свободе сильного молодого тела, вспарывающего водную гладь легко и непринуждённо. Никаких неуклюжих взмахов ног в нелепых ластах, дающих мизерное продвижение вперёд, тут же гасимое совершенно не приспособленным к водной среде телом. Никаких судорожных вдохов, рвущих лёгкие, привыкшие к постоянному доступу к неисчерпаемому воздушному океану. Всё было иначе.

Отогнать мысли о созданном там мире не получалось, мире пусть и иллюзорном (а иллюзорном ли, вообще-то?!), но таком родном, живом, в котором навсегда осталась частичка её самой. Попытки утихомирить метания души между свершившимся и возможным проваливались одна за другой.

Мирра сглотнула комок, упрямо сжав челюсти. Она человек, родилась и выросла в мире людей, где тоже много прекрасного. Деревья, бесконечным зелёным одеялом бережно накрывшие целый континент. Как приятно было бродить по весеннему лесу, любуясь ещё не сожжённой летним солнцем зеленью, отдыхать у ручья в тени, закинув натруженные ноги на рюкзак, чувствуя спиной прохладу земли. И всё же… Вдруг это просто ошибка, и её настоящий дом там?..

Элан сидел на полу справа, ни жив, ни мёртв, следя за метаморфозами её лица. Оно то расслаблялось, отражая мнимое спокойствие, то спустя полминуты снова напрягалось до оскала. Он не понаслышке знал, что происходит сейчас в скользящей по тонкому лезвию душе. Глубокий стресс, вот как незатейливо называется этот кошмар. Борьба света с каким-то тёмным началом не утихает ни на минуту. Чтобы она ни делала, чем бы ни была занята, будь то медицинское обследование, беседа с психологом, обед в кругу подруг, прогулка у озера на электромобиле, чтение любимой книги, не помогает ничего. Бурлящий вулкан едва сдерживаемых эмоций готов был в любой момент окраситься багряными всполохами взрыва, в пламени которого так легко сгорают хрупкие человеческие жизни.

Так не пойдёт. Парень вздохнул, аккуратно, стараясь не шуметь, достал из-под кушетки гитару. Играть он был не большим мастером, да и вокальными данными похвастаться не мог, но сейчас, в тишине и пустоте сада, никаких чудес для умирающей от тоски по несбывшейся мечте девушки, ничего запредельного и не надо было. Он поудобней устроился на бортике фонтана, не ощущая холода бездушного камня, ещё раз с сомнением глянул на тяжело дышащую подругу. Прибьёт, точно прибьёт, как только твёрже встанет на ноги. А есть ли другой способ вытащить её из этого состояния? Как знать…

От звука гитары Мирра вздрогнула всем телом, хотя парень и не пытался перебудить все окрестности, а очень даже наоборот. Тихая, грустная мелодия едва достигала слуха, пальцы неспешно перебирали струны. Девушка поймала взгляд своего благодетеля. В голубых озёрах она прочла такое глубокое сочувствие, которое никогда не позволяла проявлять к себе никому, отгораживаясь от чужих эмоций приступами злости, сначала несколько показной и наигранной, а потом и настоящей. Бойцовская рыбка была с характером, но любая каменная стена – это лишь способ отгородить от жестокого мира что-то потаённое, дорогое и горячо любимое. Так и она не пускала в глубины своей души посторонних и не очень людей, сама не зная зачем.

Собираются в стаи киты,

Ожидая на свет потомство,

Они дрейфуют к южным морям.

Как всё в природе разумно и просто.

Небо, воздух и океаны -

Им все стихии подвластны,

Но что-то зовет их туда, где тепло.

Туда, где безопасно.

Он пел вполне неплохо, даже попадая в ритм, но главное, что песня шла от сердца. Мирра села, задышала ещё чаще, лёгкие с шумом хватали воздух большими порциями, стена дала первую трещину.

Посреди бескрайних просторов,

Под стынущими облаками

Их ласкают упругие волны

Нежными пенными гребешками.

Всё в природе так просто,

Всё движется солнцу навстречу.

И ничто не грозит их потомству,

Ведь холод не может быть бесконечным.

Глаза девушки наполнились влагой, она с трудом сдерживала крик. Одна её часть молила заткнуть эту песню, задевающую за не успевшие даже зарубцеваться раны, другая, переполненная ностальгией, впитывала каждое слово и нежный голос гитары.

Погружаясь и всплывая,

Следуя зову природы,

Обгоняя птичьи стаи,

Они плывут в тёплые воды.

Я прячу лицо в ладонях,

Я думаю о завтрашнем дне

И вижу караваны китов

Под свинцовым северным небом.

Их глаза закрыты,

Их мысли ничем не встревожены.

Они плывут, не думая о будущем

И не помня о прошлом.

Мирра закрыла лицо руками, хотя стесняться было по большому счёту и некого, и нечего. Сад был пуст, Лис это устроил специально, без сомнения. Тело содрогнулось в первых, ещё беззвучных, судорогах, первые слёзы потекли по щекам.

Погружаясь и всплывая,

Следуя зову природы,

Обгоняя птичьи стаи,

Они плывут в тёплые воды.

И когда одиночество через край

Переполнит уставшее сердце,

Нам снится кем-то обещанный рай,

Место, где мы бы смогли отогреться.

Девушка уже всхлипывала, лицо исказилось в гримасе боли, пальцы мяли одеяло. Ей уже было чихать на испорченную репутацию «железной» леди, да и не думала она над этим в минуты, когда стена стала рассыпаться под напором столь долго сдерживаемых чувств.

Островок покоя

Среди хаоса и круговерти

Там, где кто-нибудь нас укроет

От ледяного дыхания смерти.

Посреди бескрайних просторов,

Под стынущими облаками,

Скользят киты и огромные волны

Рассекают плавниками.

Я плыву вместе с ними,

Преодолев невозможное.

Просто плыву, не думая

О будущем и не помня о прошлом.

Элан рванул с места, подхватив напружиненное тело. Мирра плакала навзрыд у него на груди, захлебываясь воздухом, колотила руками по плечам, словно требуя вернуть себя назад, в безбрежные океаны, напоённые светом, свободой и волшебным пением китов. Вернуть всё то, что вмиг отняли бессердечные взрослые, открывшие ворота в страну чудес, но не желающие понять отчаянного стремления ребёнка окунуться с головой в этот прекрасный мир и остаться там навсегда. Истерзанная душа уже не могла и не желала быть притворно сильной, тело выло, судорожно билось в объятиях.

Разум девушки, полностью утонув в пучине неизбывного горя, не замечал ничего вокруг. Не замечал железной хватки своего лучшего друга, не дающей ей переломать себе кости о попавшиеся на пути этого урагана эмоций препятствия, не замечал его слёз, не слышал слов утешения, бесконечных просьб понять и простить эту бессовестную выходку.

Застилающая глаза и разум пелена боли и слёз скрыла безобразную сцену. Кто-то в экране монитора увидел происходящее и поднял по тревоге дежурную бригаду врачей. Те, охваченные настоящей паникой, ввалились в сад и были встречены трёхэтажной бранью Элана, поносившего матом всех профессионалов, не способных понять чаяний подростка. Вслед, вперемешку с яростными проклятиями, в людей полетели попавшиеся под руку предметы, из которых убойным действием выделялись оба графина и тяжёлая фарфоровая тарелка. Острые осколки брызнули во все стороны, в купе с кипящим бешенством сначала остановили, а потом и заставили ретироваться всех, кроме девочки-фантома. Амма, смекнув, что к чему, решила оставить всё как есть, даже приняв посильное участие в выпроваживании незваных помощников, рыча и оживлённо жестикулируя, требовала убираться вон…

Безумство Мирры продолжалось не очень долго, но Иригойкойя показалось, будто прошла вечность, прежде чем её безудержные рыдания пошли на спад. Она, всё ещё всхлипывая, задышала ровнее. Мокрое, разгоряченное тело жалось к нему, но во взгляде уже не было беспросветной жути потенциального самоубийцы, и это главное. Парень отлично помнил свои собственные мрачные мысли в период реабилитации, не то, чтобы до рокового поступка оставался один шаг, но, кто знает? Он гладил её слипшиеся волосы, шептал на ухо милые глупости, и с радостью чувствовал, как в его руках тело девушки расслабляется. Прошло ещё немного времени, и она уже просто повисла у него на шее, уставившись глазами в одну точку, и шмыгая носом.

Элан бережно поднял Мирру на руках, вынес из сада. Один вид врачей, всё ещё толпящихся в нерешительности у входа, заставил загривок встать дыбом, а глаза полыхнули недобрым огнём. Но никто, даже Драбкина, не посмел ни приблизиться, ни сказать хоть слово.

До душевых было рукой подать, но полуночников, поднявших на уши уже весь ИБиС, ждал приятный сюрприз: ванна парила, свежие полотенца на вешалке. Элан подмигнул Амме, электронная умница правильно угадала его намерения, и приготовила всё до их прихода. Уже ничего не стесняясь, он освободил больную от одежды, и Мирра с наслаждением погрузилась в горячую воду. Мыльная пена, благоухая ароматами цветов, скрыла измождённое тело.

Немного отмокнув, девушка попыталась потянуться за шампунем, но только окунулась лицом в воду. Лис сам взялся за процедуру мытья её головы, а Мирра прямо под водой растирала себя мочалкой, избавляясь от пота.

После помывки Амма сменила воду на чистую, и они оставили девушку нежиться в приятном тепле. Элан вышел в уже пустой коридор и, прислонившись спиной к стене, съехал на пол. Фантом повторила его движение. Они так и сидели с полчаса, не произнеся ни слова, пока из ванной комнаты не донёсся плеск воды.

Бедная Мирра, едва держась на ногах, кутаясь в полотенце, и шатаясь, смиренно ждала, пока её насухо не вытерли заботливые руки. Затем последовало обратное путешествие в сад, где уже в чистой кровати её ждал вкусный сладкий чай и здоровый крепкий сон. Элан, не отпуская её рук, сидел прямо на полу напротив, героически борясь с усталостью, но как всегда заснул всё же чуть раньше.

***

Утро не всегда начинается с рассвета, а тем более не всегда оно доброе. Вернуться из приятного забытья удалось только к самому завтраку, а тело ныло от многочасового пребывания в не самых удобных позах. Особенно неприятные боли пронзали поясницу, ноги затекли и не слушались. Но все эти мелочи отступали перед наградой за тяжёлый труд: Мирра по-прежнему спала, не реагируя даже на бьющие сквозь стеклянный купол лучи светила. Дыхание ровное, лицо расслабленное и трогательно милое.

Садик был пуст, не считая бытового андроида, убирающего следы вчерашнего инцидента. Он подметал осколки, мыл пол и стены, заляпанные соком, но держался при этом тише воды и ниже травы.

Надо было позаботиться о запасах съестного, уничтоженных начисто во вчерашнем сражении – девушка скоро проснётся, а аппетит у неё будет уже хороший, во всяком случае, на то была надежда. Парень, припадая сразу на обе ноги, побрёл в столовую, проигнорировав вежливую попытку дроида оказать посильную помощь.

В зал он сразу не пошёл, сначала приведя себя в порядок. Движение вернуло пластику одеревеневшим мышцам, холодный душ – бодрое расположение духа, хотя хронический недосып сказывался всё сильнее.

В столовой было немноголюдно, только несколько сонь торопливо приканчивали завтрак, боясь опоздать на занятия. Элан, навалив себе в тарелку салата, сел за ближайший столик, и стал уплетать смесь картошки, солёных огурцов, гороха, лука и ещё невесть чего.

– Как прошла ночь?

Хоть голос был знаком и приятен, но от неожиданности Элан вздрогнул. Полякова, заспанная и в меру растрёпанная, заняла соседний стул.

– Нормально, а Вы снова до утра работали? – Задал дежурный вопрос, не требующий ответа. – Так и надорваться недолго.

– Слушай, Лис, – Александра шумно подышала, – твоё отношение к Мирре очень трогательно, но вчерашнюю выходку так не оставят.

– Да, разбор полётов сегодня будет грандиозный, – Элан сказал это с ленцой. В принципе, ему все разносы были, как с гуся вода.

– А ты не пробовал отстоять свою точку зрения, аргументировано поговорив со старшими, без попыток искалечить людей всякими тяжёлыми предметами?

– Да ладно, ведь ни в кого не попал! Хотя, конечно, кидал серьёзно… – Он почесал затылок. – Поговорить… С молодыми говорят только сквозь скрежет зубов, и только затем, чтобы потом прочитать нотацию о субординации.

– Фу-у-у… С тобой тяжело. – Александра сокрушённо покачала головой. – Нам назначено свидание через час. Так что давай, делай быстро, что задумал, и на ковёр.

– Подождут. Пока Мирра не проснётся, и я собственными глазами не посмотрю на её состояние, никто меня с места не сдвинет. Довели девчонку, спецы фиговы, она с собой сотворить могла что угодно! – Элан шипел, как перегретая сковорода.

Полякова осеклась. Строго говоря, подопечный прав. Эволэка, вышедшего из такого тяжёлого погружения, ни в коем случае нельзя оставлять без присмотра ни на час. Теоретически Амма следит за больными, но заблуждаться не стоит. Она не человек, и не может дать такой необходимой заботы и тепла, не может интуитивно чувствовать порывов израненной души.

– Ладно, собирайся, я помогу. Всё равно одной мне там делать нечего.

Составив на поднос завтрак для выздоравливающей сони, они двинулись в сад. Мирра уже просто лежала, закрыв глаза, ожидая прихода посетителей, всё равно кто-то да должен был явиться. Явился, как и ожидалось, Лис, но со своим куратором, и оба не с пустыми руками.

Девушка состроила недовольную физиономию знатной особы, которой нерадивые слуги не удосужились вовремя принести завтрак в постель.

– Смотри-ка, оживает! – Элан был несказанно рад положительным сдвигам, хотя и понимал, что до настоящего выздоровления ещё как пешком до Велеса.

– Доброе утро, дорогая моя, – Александра, присев на постель, привлекла девушку к себе.

Та, удивительное дело, не стала отпираться, но всё же больше обрадовалась свежесваренному кофе, который вообще-то было под запретом врачей. Но друг традиционно больше заботился о её самочувствии, чем о соблюдении правил.

– Вот спасибо, – вдыхая божественный аромат, прошептала девушка.

Кофе действительно было самого высшего качества, ИБиС мог себе позволить очень дорогие блюда. Что посеешь, то и пожрёшь, так сказать. Экономить на питании было не с руки, особенно учитывая прибыльность дела.

– А что это тут андроид битый час убирал? – Мирра, жмурясь от удовольствия, пила горячий напиток.

– Да, как сказать… – Элан явно не хотел развивать тему. – Немного вчера попрепирались с врачами.

– Ты что, в них ночными горшками кидался? – Она уже развеселилась всерьёз, но факт того, что память не удержала столь знаменательного события, говорил в пользу правильности неутешительного диагноза, который рыжий плут поставил своей закадычной подруге.

– Нет, он только запустил два графина с соком и тарелку, больше ничего под рукой не оказалось, – вздохнула Полякова, успевшая выведать подробности ночного побоища.

Мирра, видя, что шутки кончились, уставилась на Элана внимательным взглядом:

– Я не очень хорошо помню вчерашнее, – голос стал глух.

– У тебя был небольшой срыв, такое случается, – парень пожал плечами. – Выкинь это из головы. Понимаю, легче сказать, чем сделать, но постарайся. Как ты?

В его взгляде и словах сквозила такая тревога, что девушка, вся приободрившись, прямо заявила:

– Не переживай так сильно, я не собираюсь вскрывать себе вены. Если надо идти, то идите. Лариса уже тут была, скоро зайдёт ещё.

– Хорошо. – Иригойкойя обнял её и поцеловал в щёку. – И не думай так легко отделаться от меня, увидимся, как только освобожусь.

– Буду ждать.

А Элана и Александру ждал не самый приятный разговор. Эволэку был до лампочки накал страстей, который, без сомнения, сейчас будет взвинчен руководством до небес, но чувствовал неловкость: подставил своего куратора он крепко, ведь та несёт полную ответственность за своего подопечного, в том числе и юридическую.

В зале Совета оказалось немноголюдно, но, было понятно, что и присутствующих персонажей с лихвой хватит для полномасштабной экзекуции. Миненков традиционно занимал кресло председателя, у Кривошеева избежать заседания «полевого трибунала» не было никакой возможности, даже теоретической. Тимофеева, как формальная глава Клана Воды, тоже была на месте, ведь инцидент случился с её подчинённой, но тут скорее можно было рассчитывать на её заступничество, чем на головомойку. Колядин Виктор Иванович, глава медицинской службы слыл строгим, но вполне справедливым человеком. Немного горяч, всегда подтянут, всего пятьдесят лет с небольшим, а уже слыл отличным специалистом, но организатор был средний. И, конечно, Колоскова Ирина Сергеевна, самая молодая из вызванных, замдиректора по воспитательной части, не входящая в Совет, но по долгу службы обязанная присутствовать.

– Явились, голубчики, – многообещающим тоном начал председатель.

– Доброе утро, Константин Иванович, – Полякова присела на предложенный стул, а эволэк остался стоять, не сказав положенного приветствия.

– Молодой человек, – Миненков навалился на стол, словно желая быть ближе к провинившемуся, – объясните своё безобразное поведение.

– Моё поведение было рациональным, а не безобразным. Мирре нужно было совсем не то, чем её пичкали.

– Хотите сказать, что оказываемая помощь, отработанная за десятилетия, неэффективна, а мы все тут идиоты? – Колядин криво усмехнулся. – И не сознаём, что лучше, а что хуже для эволэка, вышедшего из погружения?

– В целом, да! Ведь никто из вас там не был.

Миненков ударил кулаком по столу:

– Как всегда! Своеволен, дерзок, я всегда это знал!

– А в ИБиСе работают никудышные психологи, я узнал это недавно, – парировал Иригойкойя, голос напряжён.

– Вы хотите сказать, что нам лучше паковать вещички? – Глава медслужбы начал злится всерьёз.

– Любой из нас поймёт своего товарища несравненно правильней и тоньше. Чем кипятиться, лучше бы подумали над централизованным привлечением эволэков к психологической реабилитации.

– Реабилитации или возможности получить доступ к обнажённым телам симпатичных девушек?! – Колоскова была слишком неопытна, мало чем, по сути, отличаясь от подростков мировоззрением, но свою точку зрения высказала. – Вы подменили собой сестёр медперсонала, чтобы…

Поняв, что кое-кого занесло, Полякова встала на защиту:

– Ирина Сергеевна, не надо драматизировать. Это просто дружеская помощь и, поверьте, очень искренняя.

– Мы с Миррой стали близкими друзьями задолго до того, как связали свою жизнь с ИБиСом, – Элан говорил с обреченной усталостью в голосе. – Она меня выхаживала после первого погружения, я ей оказываю помощь уже во второй раз. Мы никогда не переступали границ, хотя глубоко симпатизируем друг другу.

– Тем не менее, – снова взялся за проповедь Миненков, – постоянное нарушение больничного режима недопустимо! Врачи хотели оказать квалифицированную помощь больной, а Вы чуть не нанесли им травмы!

– Их вмешательство было неуместным. – Девочка в розовом повисла в воздухе посреди зала, по традиции вклинившись в разговор без приглашения. – Иригойкойя применил более правильные методы психотерапии. Пациентке уже стало заметно лучше.

– Он не специалист в этой области медицины, – запальчиво произнёс Виктор Иванович. – Его задача – контакты с Океанесом, а в психиатрии и психологии он профан!

– Согласна, он академиев не кончал, – голограмма пожала плечами, – но интуитивно действовал правильно.

Тимофеева поддержала эволэка:

– Раз его метод оказался эффективным, может, стоит это признать? Мы же сами наделяем их способностью более тонко чувствовать ткань мироздания, так почему бы не пользоваться этим?

– Ограничимся вопросом поведения и дисциплины, – Константин Иванович был непреклонен. – Итак, молодой человек, я, как глава ИБиСа, нахожу Ваши выходки непростительными. Не будь задания, полученного от самой Императрицы, был бы сию же минуту поставлен на обсуждение вопрос о дисциплинарном и материальном наказании и Вас лично, и Вашего куратора!

– Александру Викторовну в покое оставьте, – Элан фыркнул. – Её на месте происшествия не было!

– Нет смысла упрекать человека в бездействии, если его местонахождение противоречило способности повлиять на ситуацию, – согласилась Амма.

– Помолчите оба! – Председатель серьёзно повысил голос, снова досталось столу, папка с бумагами от удара подпрыгнула.

Вот только толку не было: эволэк демонстративно зевнул, а девочка-фантом вообще показала главе ИБиСа язычок и не менее демонстративно отвернулась.

– Тем более, – продолжил Миненков, – что и Ваше, госпожа Полякова, поведение в последнее время вызывает массу досужих разговоров.

– Что Вы имеете в виду? – Александра уже прекрасно знала, что имеется в виду, но вопрос задала не из праздного любопытства.

– Ваши отношения с подопечным переходят определённую грань. Я смею надеяться, что всё это не более чем слухи, но предостерегаю Вас.

Элан уже готов был вспылить по-настоящему. Вопрос тут даже был не в том, прав или нет директор ИБиСа в своих обвинениях, просто он терпеть не мог публичных склок и унижений. Хочешь высказать человеку всё, что о нём думаешь? Сделай это наедине с ним! Но его опередили:

– Мои отношения с подопечным касаются меня и его, и никого больше, – куратор говорила тихо, но, уже явно теряя контроль над собой. – Мне с ним работать, а не Вам. Может для Вас это и новость, но тандем куратор-эволэк изначально подразумевает очень многое из того, что считается не совсем педагогически допустимым в общеобразовательных заведениях. В частности, очень редко встречающееся абсолютное доверие и искренность, искренность, часто гораздо более полная, чем при общении с родителями. Нет этого, не будет и результата.

– С моей точки зрения, – Амма снова полезла в разговор, – нет ничего плохого даже в физической близости куратора и эволэка. Это только будет способствовать укреплению отношений и улучшит взаимопонимание. Он уже вполне взрослый, а она привлекательная женщина.

Физиономии у всех вытянулись, Лис с трудом сдерживал смех, а Миненков побагровел от злости.

– Ну, всё, с меня хватит! – Председатель впился в электронную бестию невидящим взглядом. – Сегодня же в министерство уйдёт докладная о твоём служебном несоответствии!

– Боюсь, боюсь! – Амма развела руками.

Повисла напряжённая тишина, минутная пауза позволила всем хоть немного остыть.

– Доложите о работе над проектом, – видя, что продолжение лекции приведёт только к нарастанию противостояния, Миненков перевёл разговор на другую тему.

– Общие схемы готовы, можно приступать к теоретическому моделированию. – Полякова явно была рассержена, но докладывать надо. – Через пару суток начнём работу на тренажёре, дней через двенадцать-четырнадцать будет готова матрица.

– Вот и займитесь делом, – буркнул председатель. – Всё, идите, работайте.

Не сказав ни слова, оба удалились из зала, злые и раздосадованные. Самое плохое заключалось в том, что такая творческая работа требовала особого состояния души, вдохновения, а после столь «приятного» разговора с руководством собраться было непросто.

– Вот старый козёл! – Александра, похожая на рассерженную кошку, пнула очередную дверь. – Какое его собачье дело…

– Не сердитесь, – Элан обнял её за талию, словно и не было никаких нотаций. – Собака лает, а караван идёт!

Полякова глубоко вдохнула, шумно выдохнула. Лифт гостеприимно открыл двери, и понёс их вниз. Действительно, злиться сейчас было глупо, но привычка снова и снова прокручивать диалоги в голове не позволяла некоторое время вырваться из замкнутого круга, по которому бегали разбуженные эмоции. Ей было понятно, что ночное происшествие не имело особого отношения к вызову на ковёр. Просто, Миненкову надо ежедневно докладывать на самый верх, а головомойка была побочным мероприятием, так сказать. Настроение в верхушке ИБиСа было отнюдь не праздничным, из-за головотяпства карантинной службы, да ещё и не родной, на карту поставлен не просто престиж института. В случае неудачи немало «погон» полетит с плеч и, соответственно, людей с постов. Хотя работа ИБиСа в принципе не отличалась лёгкостью, но накатанная колея уже приносила свои плоды. Даже в случае неудачи, а они хоть и редко, но случались, тяжёлых последствий, как правило, не было. Но сейчас всё иначе.

– Ладно, слушай сюда внимательно, – Александра уже остыла. – В час дня, чтобы как штык был в «пилотажке», просмотришь модели. Сон по десять часов каждый день, не меньше. С Миррой видеться не запрещаю, но выполняй обязательно.

– Есть, командир! – Парень лихо отдал честь.

Было ясно, что от роли ночной сиделки он не откажется ни за какие коврижки, но хоть будет больше внимания уделять собственному здоровью. Здоровью, которое ему, ох, как пригодится в ближайшие месяцы. Впрочем, напомнила себе куратор, ей тоже не следует забывать о конечности всех прочностных характеристик собственного бренного тела.

– Только при одном условии, – Элан словно (а словно ли?) прочитал её мысли. – Вы себя тоже побережёте. И без отговорок!

Последняя фраза была сказана довольно жёстко.

– Ладно, ладно! – Александра в притворном испуге замахала руками. – Договорились.

Дав друг другу обещание, и понимая невозможность следовать данному слову, оба с чувством выполненного долга разошлись по своим делам. Эволэк умчался к своей хворающей подруге, а куратор отправилась готовить модели для первого просмотра.

* * *

Элан лежал как на иголках, хотя и честно вникал в происходящее. Эволэки почти поголовно не переносили «пилотную» версию будущей работы, хотя бы потому, что компьютерное моделирование было не в состоянии до тонкостей воспроизвести ощущения, возникающие при настоящем погружении. Конечно, никто не ставил под сомнение важность создания матрицы будущего существа, которая, по крайней мере, позволяла на первом этапе избавиться от совсем уж грубых ошибок. Но, всё же, уже имея опыт реального Контакта, эволэк в «пилотажке» чувствовал себя как профессиональный спортсмен, на которого напялили крепко сшитую, но скверно скроенную одежду и обувь. Вроде всё на месте, но… Пытаешься прыгнуть, а штаны, треща по швам, не позволяют ногам сильнее оттолкнуться, пробуешь бежать, что есть мочи, а кроссовки предательски натирают ступни, тесная, неудобная, майка мешает сделать правильный замах, и так далее.

Предварительная подготовка вообще не имеет ничего общего с погружением. Вместо медитации – куча проводов, вместо восторга слияния души с Великой Рекой – банальное воздействие электрических импульсов на нервные центры.

– Всё совсем по-другому, – прошептал он, заёрзав, устраиваясь поудобней в кресле.

– Не отвлекайся, – строго одёрнула его Александра.

Она не столько услышала недовольный голос, сколько увидела неестественные воздушные кренделя, которые стала вдруг выписывать в трёхмерном пространстве голограмма бабочки. Умом она понимала всю тяжесть испытания, ведь подопечный без движения часами находился в полу-лежачем положении, пока Амма прогоняла через его сознание массу вариантов будущего чуда биоинженерии, пробуя разнообразные варианты крыльев, тела, хвоста, лапок.

Сейчас Элан «летел» при сильном ветре, лавируя между бесчисленными стеблями потомков кукурузы, одной из основных сельхоз культур Измера. Толстые стебли и широкие листья гнулись под напором воздуха, грозя ежесекундно хлестнуть своими упругими, жёсткими телами по хрупкому созданию, прервав его невесомый танец, превратив белоснежное чудо в комок безобразных, исковерканных ошмётков, которые послужат лишь дополнительной пищей незваным пришельцам.

Манёвры поначалу получались неважно, столкновения следовали одно за другим, но после обеда дело пошло на лад: уже почти час и тридцать минут Вилиан, так назвали бабочку, пробирался через бескрайний частокол зелени, вполне сносно управляясь со своими несущими поверхностями. Эволэк, пусть грубо, но вполне реалистично, воспринимал фантомные воздушные потоки, а Амма, считывая идущую от мозга информацию, а то и получая от него или куратора прямые приказы, наконец, подобрала оптимальную форму и площадь крыльев. Теперь существо приобрело вполне гармоничный облик, и успешно боролось с тугими струями обманчиво податливого газа. Оно то стелилось над самой землёй, где крепкое основание растений почти не позволяло раскачиваться стеблю, то взмывало вверх, окунаясь в беснующийся микромир, заполненный мельканием зелёных плетей, ловко уворачиваясь от их хлёстких ударов.

Для Элана всё это напоминало компьютерную игру высокой сложности, в которой он уже с самого утра управлял странным существом, рваными движениями крыльев прокладывающим себе дорогу к недостижимому горизонту. Постоянная необходимость реагировать на множество опасностей не позволяла расслабиться ни на секунду, ведь от качества предварительной проработки зависела степень тяжести пребывания в Океанесе в первые часы новой жизни. Теоретически можно нырнуть сразу, но делать этого, конечно, не следовало, иначе намучаешься в агонии, пока разум не подстроит «тело» под Эфирный Мир. Силы лишними никогда не будут там, а поэтому он гонял себя до седьмого пота, не считаясь со временем, даже потребовал переиграть два сценария, пройдя заданные условия снова, пока не счёл результат удовлетворительным.

Полякова была очень довольна. Хотя её подопечный и отличался норовистым характером, в работе выкладывался на все сто, не допуская ни малейшей халтуры. Его упрямство входило в русло созидания, не только не доставляя хлопот, а наоборот, способствуя, безо всяких принуждений, работе с высокой самоотдачей. Никогда он не пытался действовать по принципу: и так сойдёт, акцентируя внимание на мелочах, проходя по новой самые сложные дистанции. «Эта дотошность и внимание к деталям когда-нибудь спасут ему жизнь», – мелькнуло в её голове. Куратор не знала, что в уже не таком и далёком будущем скользнувшая по краю сознания мысль окажется пророческой. Она сосредоточенно, борясь с усталостью, следила за сложнейшим пилотажем Вилиана, который вопреки всем законам вероятности умудрялся уже в стотысячный раз ускользать от гибели своими резкими сменами направления, скорости и высоты полёта.

Сложнейшая система галоизображений с высочайшей точностью, качеством и красочностью воспроизводила сельскохозяйственное поле, по которому ветер гнал зелёные волны. Иногда Александра покидала свой пост, больше похожий на кабину летательного аппарата, окунаясь в этот призрачный океан, следя за полётом огромной бабочки с расстояния пистолетного выстрела. Её не переставала удивлять молниеносность, с которой эволэк реагировал на изменения окружающей обстановки: Вилиан, послушный его воле, с кажущейся непринуждённостью скользил в сплошном мельтешении встающих на пути препятствий. Он то кружился на месте, прокладывал себе путь сбоку, снизу, смело нырял в живые тоннели, вспархивал над колышущейся зелёной массой, снова падал почти к самой земле.

За всей этой видимой простотой скрывалась напряжённая работа. Элан, весь мокрый от пота, ловил взглядом множество угроз, бабочка плела сложнейшую нить своего многотрудного пути. Александра, уже нередко не различающая от усталости деталей, всё чаще покидала рабочее место, предпочитая наблюдать за полётом вживую. Оба были на пределе выносливости, но их переполняла решимость довести начатое до логического конца. Когда дело спорится, организм использует скрытые резервы, сердце, радуясь успеху, зовёт вперёд. С лица эволэка не сходит улыбка. Закрыв глаза, он полностью отдался полёту, отсчитывая последние метры дистанции. Амма решила напоследок подкинуть в топку дров: мелькание смертоносных ловушек из стеблей и листьев почти слилось в единую зелёную стену, но бабочка с безукоризненной точностью выписала замысловатую траекторию, вырвавшись-таки на волю.

Элан тяжело задышал, возвращаясь из виртуального мира. От многочасовых непроизвольных сокращений мышцы болели, причём, казалось, все разом. Во рту пересохло, из головы не выходили хаотические движения растений, а разум «на автопилоте» прокладывал дорожку в этой круговерти, хотя «пилотка» уже была выключена.

– Что ж, неплохо, – всегда скупая на похвалу Амма нахмурилась, разглядывая шатающегося как пьяного «лётчика». – На сегодня с него хватит.

– Годится для матрицы? – отчаянно растирая виски и глаза, спросила Полякова.

– Да, вполне. Лучший результат маловероятен, и трату сил на повтор я считаю нерациональной.

– Ура! Пытка закончилась! – Эволэк, утирая пот, пытался стоять на ногах, но пол предательски качался, что, удивительно, только прибавляло ему хорошего настроения.

Куратор с улыбкой смотрела на подопечного. Отчаянная борьба с вышедшим из-под контроля вестибулярным аппаратом продолжалась недолго. Парень широкими галсами, каким-то чудом умудрившись не снести дорогостоящее оборудование, добрался-таки самостоятельно до двери, напевая при этом, что-то вроде, я танцую пьяный на столе, ввалился в санузел.

– Завтра будем учить Вилиана ходить по земле, – девочка-фантом потянулась, приподнявшись на носочки.

– Может, дадим ему денёк отдохнуть? – Полякова с сомнением глянула на дверь, за которой скрылся подопечный.

Даже хорошая звукоизоляция не могла полностью погасить характерные звуки, выдающие не лучшее состояние эволэка – бедолагу попросту рвало.

– Очухается, – без тени сомнения заявила Амма. – Время поджимает, Вы сами обещали результат за две недели, вот теперь и выкручивайтесь!

Александра осеклась, крепко задумавшись. Да, они поставлены в очень жёсткие рамки. За любой срыв сроков руководству ИБиСа придётся отчитываться перед Анной Сергеевной лично, которая, без сомнения, ежедневно получает подробнейшие доклады о продвижении работ. Миненков их сожрёт с потрохами, стоит только не выполнить взятых обязательств. И хотя существовала теоретическая возможность выйти непосредственно на Императрицу через голову руководства, но такой шаг наверняка сделает невозможной дальнейшую работу в ИБиСе вообще: взбешённые нарушением субординации члены Совета превратят её жизнь в настоящий ад, а отношения итак напряжённые. Хотя в последние дни, проникнувшись важностью задания, старики стали вежливей и заботливей, благожелательность могла смениться на открытую вражду очень даже быстро.

– Элан крепкий малый, но всё же…

– Хочешь или нет, – продолжила укоризненно электронная чудачка, – а послезавтра придётся прогнать программу с секретами и пищеварением. Завтра никакой пощады не ждите, нас ждёт проработка наземного перемещения.

– А затем самое сложное, проверка бабочки как комплекса во всех сезонах, – вздохнула куратор.

– Да, на Измере нет холодных зим, надо обеспечить Вилианам возможность действовать круглый год, а это подразумевает и необычно большую продолжительность жизни, и способность давать потомство в оба сезона дождей.

– Да, эти четыре месяца единственные, когда треклятые твари сбавляют темп продвижения! – Александра допила уже трижды успевший остыть кофе. – Будь нормальные минусовые температуры, и задача упростилась бы на порядок!

– Чем богаты, тем и рады, – пожала плечами собеседница.

Обе обернулись на шум. Элан на удивление быстро пришёл в относительно нормальное состояние и снова дал о себе знать, появившись в зале: бледный как смерть, мокрый как мышь, довольный как слон. Повод для гордости был, чего уж там, ведь небрежное Аммино «сойдёт» сходило за Орден Славы. Чаще после тренажёра она награждала эволэков всякими едкими прозвищами, из которых «недотёпа» или «непроходимая тундра» были самыми мягкими.

– Как ты себя чувствуешь? – Полякова, видя усталость в раскрасневшихся глазах, всерьёз сомневалась в способности Элана продолжать и дальше в таком же темпе.

– Ничего, – он совсем неубедительно приободрился, – ещё пара дней, как я понимаю, и можно будет обкатывать весь цикл от начала до конца.

Умом Полякова понимала его нетерпение, ведь для любого эволэка главным является сам процесс, который походит на увлекательную, захватывающую игру. Скучные теоретические занятия не могли подменить собой практической работы, а именно желание двигаться вперёд оставалось главным стимулом для человека. Вот только испытывать сейчас себя на прочность было неразумно.

– Я всё же поговорю с Константином Ивановичем, – куратор нахмурилась. – Тебе перед комплексной обкаткой нужен денёк, чтобы перевести дух.

– Я, в общем-то, и не против, – от звука голоса Миненкова, незаметно оказавшегося в «пилотажке», двое присутствующих резко обернулись. – Успехи налицо, и, думаю, если вы уложитесь в два оставшихся дня, Её Величество не будет против небольшой передышки.

– Ёлки зелёные, – эволэку стало плохо, несильный, но испуг, взбаламутил организм снова, он согнулся, держась за стену.

– Может вызвать врачей? – Глава Совета выглядел встревоженным, хотя было понятно, что тревожится он больше за себя.

– Нет, лучше обойтись, насколько это возможно, без стимуляторов. – Полякова знала, о чём говорила, всякая химия слишком сильно влияет на мозг. – Лучше сделаем так. Марш отдыхать! Чтобы через три часа храпел как грузчик после смены!

– Есть, командир! – Элан взял под козырёк и уже вполне твёрдой походкой покинул помещение.

– Какие новости? – Миненков обращался скорее к Амме, понимая неизбежность пристрастной оценки со стороны куратора. – Мне докладывать уже через два часа.

– Вилиан летает хорошо, даже при неблагоприятной погоде, – девочка в розовом не смогла продолжить.

– Вилиан? – перебил её будущий докладчик.

– Производное от Le Voilier Blanc, парусник белый, французский, – пояснила Полякова. – Элан не называет существ в честь себя любимого.

Руководитель ИБиСа смешался, ведь ему тонко намекнули на давний грешок, но нашёл в себе силы наступить на горло самолюбию:

– Неплохо звучит, итак…

– Я задала максимально возможный уровень сложности, двухчасовой полёт в кукурузном поле при сильном ветре. Первые две попытки были ни рыба, ни мясо, а третья успешная – за полтора часа с хвостиком ни одного фатального столкновения.

– Почему именно два часа? – не понял он, видимо, находя временной отрезок через чур коротким.

– Расчёты показывают, что это предельная продолжительность полёта, – Александра была неприятно удивлена непониманием со стороны руководства таких очевидных вещей.

– Больше нельзя? – поинтересовался Константин Иванович.

– Можно, но не стоит, – смирившись с необходимостью всё разжевать, продолжила пояснения куратор. – Бабочка – не сокол, пролетать десятки километров за день ей не нужно, а размеры и без того уже немаленькие.

– Поддерживаю, – согласилась Амма. – Дальнейшее наращивание характеристик приведёт к резкому росту размеров существа. Вы вообще с кем собрались бороться, с муравьями или с людьми? Не, я, конечно не против, если вас интересует биологическое оружие, то мы можем поработать и в этом направлении.

– Амма хочет сказать, что дальнейший рост размеров противоречит массовости выпуска, сейчас мы не перешли ещё оптимальных величин.

– Хорошо, переведите мне данные о последнем полёте, я просмотрю у себя. Жду Вас, Александра Викторовна, завтра в девять утра, как всегда с подробным планом на текущий день.

– Хорошо, – Полякова кивнула, радуясь в душе.

План и без того уже был расписан в подробностях, так что появилась возможность нормально поспать. Правда, перед этим нужно было решить непростую задачу: заставить Лиса отдохнуть как следует.

А задачка, действительно, была не из лёгких. Рыжий плут, сам чуть живой от нагрузки последних дней, приплёлся к Мирре в гости. Та уже выглядела несравненно лучше, хотя ночной инцидент имел место всего шесть дней назад. Уже неплохо давались пешие прогулки, правда, больше часа организм не выдерживал, и приходилось их сильно ограничивать. Бодрость духа снова поселилась в теле, и улыбка стала частым гостем на её лице. Элан радовался переменам, хотя девушка всё глубже погружалась в меланхолию, но это состояние было для неё естественным.

Они молча шли по тропинке вдоль берега, красный диск Авроры уже спустился к самому горизонту, но жёг по-прежнему нещадно. Горы отбрасывали колоссальные тени, а водоём манил прохладой. Спустившись по склону, парень и девушка сняли обувь и пошли прямо по песчаной отмели, распугивая стайки форели. Контраст между разгорячёнными телами и озером был разительным: бьющие из-под земли ключи ничего и знать не хотели о знойном лете, вливая в бездонное зеркало чистейшую и холодную воду.

– Ты выглядишь хуже, чем я себя чувствую, – Мирра жаловалась только ему, и то очень редко, а сейчас уже начинала беспокоиться не за себя.

– Галопом скачем, – Элан развёл руками. – Как бы сказала на это Йоханна: не спеши, а то успеешь!

Мирра зашлась смехом, для пущего веселья ногой взбаламутила водную гладь, окатив шутника с головы до ног. Тот ответил тем же и вскоре оба драчуна уже были мокрые до нитки. Отдышавшись, парень отвел свою подругу на берег. Даже минутное напряжение выжало её как лимон, и они, сняв верхнюю одежду для просушки, повалились на тёплый песок.

Оба лежали, жмурясь от удовольствия, лучи Авроры приятно припекали сверху, лёгкий ветерок тут же уносил излишки тепла.

– Как проект? – Мирра задала вопрос, глядя в небо.

– Ещё два пробных, завтра и послезавтра, потом на «пилотажке» от А до Я. В общем, неделька осталась, и можно в путь.

– То есть, когда я совсем очухаюсь, сразу придётся нянчиться с тобой.

– Похоже на то, – Элан скосил взгляд.

Девушка лежала, как и он, заложив руки за голову, её бледная кожа выдавала долгое пребывание в закрытых помещениях, мышцы уже не бугрились, как прежде, несмотря на массажи и стимуляции во время погружения.

– Ты чего? – Она повернула голову, уловив его сосредоточенную внимательность.

– Ты сильно ослабла, – констатировал он очевидный факт, совершенно не стесняясь другого: её мокрое нижнее бельё мало что скрывало. – Раньше ты была помускулистей.

– Ничего, скоро встану на ноги и займусь собой всерьёз.

Так всегда, после Контакта приходилось приводить в порядок не только рассудок, но и тело. А, поскольку, в здоровом теле и дух здоровый, то физическим упражнениям уделялось огромное внимание. Даже сильно ослабленная Мирра ежедневно работала на тренажёрах, ходила пешком, плавала, правда в основном с дельфинятами, но их беззаботные игры и искренняя любовь целебным бальзамом ложились на душевные раны, только ускоряя выздоровление. Амма, настоящая умница, припёрла медиков к стенке, добившись, чтобы многочасовые сеансы общения с детьми стали обязательной ежедневной терапией.

Элан тяжело вздохнул. Тут его спутнице повезло так, как эволэкам везёт нечасто. Обычно создание существа под конкретные миры сопровождается целым букетом жёстких условий и трудностей, связанных со спецификой планеты (на всякую ерунду отвлекать ресурсы ИБиСа не станут). В итоге, и девушкам, и парням остаётся только наблюдать за своими чадами сквозь стекло вольеров, отгородившись прозрачной стеной от агрессивной среды со всеми её газами, излучениями, давлением и прочими трудно совместимыми с организмом прелестями. Мирра же создавала китообразных для водоёмов своей родной планеты. Тут всё было в ажуре – общайся хоть до посинения. Она и сидела в бассейне каждый день. До посинения…

Своих крыланов Элан видел вживую только раз, перед самой отправкой заказчику. Его, ещё не совсем здорового, облачённого в скафандр, пустили-таки в огромный герметичный аквариум, где среди гигантских светящихся цветов он на пару с Нариолой провёл несколько часов, наблюдая за жизнью далёкого мира, мира, в котором никогда не бывал, и вряд ли будет. Вместе с радостью и гордостью в их души тогда вкралась и непередаваемая тоска, ведь они расставались со своими детьми навсегда. Пусть они не умели разговаривать, но оба эволэка, не обращая внимания на пристальное наблюдение со стороны персонала, переобнимали всех своих чад, бережно гладя крылья и бутоны перчатками, целуя их сквозь стекло шлемов. Невозможность дотронуться своей кожей до столь милых глазу тел и стеблей, вдохнуть знакомый по Океанесу пьянящий аромат цветов подняла такую волну эмоций, что взрослые переполошились не на шутку – эволэки, прямо в вольере, прибавив работы автоматике скафандров, полностью утратили контроль над чувствами, рухнули на колени под раскидистыми листьями и просто разревелись на плечах друг у друга.

Подобные сцены были отнюдь не редкостью, но на их обсуждение было наложено негласное табу, даже штатные психологи обходили эту тему стороной. Только сами эволэки и их кураторы имели моральное право лезть в такие глубины, изливая душу товарищу по несчастью.

Впрочем, люди бывают разные, и кое-кто пытался зло подшутить над Эланом: столь бурную реакцию Нариоле в вину никто и не думал ставить, девочка всё-таки, а вот парню попытались привесить ярлык «слабака». На беду шутников их вычислила никто иная как бойцовская рыбка, до вмешательства взрослых успевшая так намять острякам бока, что желание демонстрировать новые достижения в устном народном творчестве пропало надолго и у всех сразу. Под раздачу же главных призов попал кое-кто из персонала, Мирра не собиралась драться с взрослыми мужчинами на кулаках, но против лома нет приёма: один умник получил удар коленом в пах, спустя пару минут в другом помещении об спину другого сломался стул. Забияку взгрели, конечно, на всю катушку, но главными виновниками были сочтены всё же взрослые: не досмотрели, не сдержались, когда надо было. Тем более что о ЧП стало известно родным эволэков, и под их нажимом четверо сотрудников ИБиСа даже попрощались со своими постами.

– Ага, нашлась пропажа! – Неспешный ход мыслей нарушил голос Драбкиной, которая на пару с Поляковой уже битый час искала свою подопечную.

Парень и девушка даже не пытались скрыть досады от того, что их уединение было столь грубо нарушено.

– Лис, неужели трудно взять телефон, когда выходишь наружу? – укоризненно спросила Александра.

– Так спокойней, никто не звонит.

Странно, но вездесущая Амма не раскрыла их местоположение, решив, что так лучше, заставив двух женщин изрядно попотеть.

– Мирра! – Лариса Константиновна упёрла руки в бока, загородив садящееся светило. – Ты бы хоть чуть прикрылась! А ты, бессовестная рыжая морда, и доволен!

– А что, она очень красивая… – пожал плечами Элан.

– Хоть бы купальник одела! – продолжала неистовствовать куратор. – А то в трусах тут красуешься!

Мирра только хмыкнула:

– Он здоровый жеребчик, его возбуждают не кружевные трусики, а то, что под ними.

Драбкина стала красной, как помидор, Полякова свалилась в приступе смеха, а парень и девушка только улыбались, глядя на таких ещё юных взрослых. Впрочем, оба куратора не веселиться пришли.

– Одевайтесь оба, прогулка закончена. – Полякова, ещё не до конца уняв смех, постучала указательным пальцем по наручным часам.

Удивительно, но препираться молодёжь не стала. Тут вопрос был не в старшинстве, просто они души не чаяли в своих кураторах, и из кожи вон лезли, лишь бы не доставлять им ненужных хлопот. С любым другим руководителем у этой парочки разговор был бы короткий.

Вообще в ИБиСе сложилась немного странная, мягко выражаясь, система управления, при которой Учёный Совет, формально являясь высшей инстанцией, не имел фактического влияния на эволэков. Тем было абсолютно фиолетовы все приказы свыше, но своих «нянек» они в меру слушались, работая на совесть, в том числе из простого чувства ответственности за своих старших, ведь плохое выполнение поставленной задачи может легко сломать им и жизнь, и карьеру. Именно особые отношения младших начальников со своими подопечными стали цементом фундамента института, а верхушка обитала как-то сама по себе, закрывая глаза на многие шалости молодёжи до тех пор, пока их выходки явно не препятствовали работе.

Вот и сейчас уставшие, но довольные, два куратора подгоняли своих отбившихся от стаи детёнышей, получая в ответ весёлые подначки.

– А поспать в бассейне можно? – жалобным тоном проскулила девушка.

– Нет, весь день плескалась, и всё тебе мало! – Лариса беспокоилась всерьёз, ведь продолжительное погружение в воду сродни невесомости, а это чревато даже для здорового человека. – У тебя самой скоро хвост вырастит.

– Было бы здорово… – Мирра опёрлась о ствол дерева, переводя дыхание, и, с силой оттолкнувшись, неуверенной походкой продолжила путь.

– И не мечтай, сегодня сон в постели, – Александра поддержала коллегу. – Можешь Элана использовать в качестве подушки, но чтобы по десять часов на каждую пару глаз, не меньше!

«Подушка» неусыпно следил за своей подругой, но не лез без особой на то необходимости в помощники, ведь ей надо восстанавливаться физически.

– Амма, – Полякова позвала сразу, как только все четверо переступили порог холла.

– Я здесь! – Чудо в розовом тут же возникло посреди помещения. – Как прошла прогулка?

– Не пересказать, – Мирра немного насторожилась от такой вежливости, ожидая подвоха.

– Амма, проследи, пожалуйста, за этими двумя, – Александра кивнула на молодых. – Через два часа у них по расписанию отбой. Не лягут спать, шепни мне, я их уложу лошадиной дозой снотворного.

– Развести их по комнатам, или как? – с невинным выражением на личике спросило фантомное создание.

– Пусть хоть вместе, мне главное, чтобы рыжий с утра был в форме. – Погрозила парню кулаком. – Смотри у меня! Никаких романтических прогулок под луной!

– Ревнуете? – Иригойкойя приподнял бровь.

Полякова зарычала, состроив жуткую гримасу, не пойми, может притворно, или злясь уже в серьёз.

Парень обнял Мирру:

– Пойдём, я спою тебе колыбельную.

– У меня от твоих песнопений кроме истерик ничего не бывает, – запротестовала та в ответ, двинувшись по коридору.

Элан не отставал ни на шаг, тем более что его подруга прямиком следовала в ненавистную одиночную палату. За её психическое состояние можно было уже не волноваться, но они давно стали очень дружны, дорожили часами проведёнными вместе, ведь ничто на свете не заменит искренней радости от общения с родственной душой.

Зайдя в палату, Мирра стала стаскивать с себя рубашку, готовясь облачиться в больничную пижаму, да так и застыла, обалдело глядя на кровать. Элан, по обыкновению, не заметив разительной перемены в обстановке, был вогнан в шоковое состояние только тогда, когда увидел остолбеневшую подругу с вытянутой физиономией и, проследив за её взглядом, понял причину изумления.

– Добрый вечер, – Амма прямо-таки промурлыкала слова.

Предельно чёткая голограмма электронной шутницы была не просто повзрослевшей, как несколько дней назад. Почти касаясь простыни, в воздухе застыла безукоризненно сложенная молодая женщина, в чёрном нижнем белье совершенно недвусмысленного покроя. Шикарные волосы тяжёлыми волнами бежали по белоснежной ткани, взгляд излучал томление, каждый изгиб тела просто кричал о сжигающей страсти.

За спиной с лязгом капкана закрылась дверь, отрезая единственно возможный путь к отступлению. Парень и девушка затравлено озирались, уже не зная, что и думать о происходящем.

– Чего стесняетесь? – Шалунья мило улыбнулась, на прехорошеньком личике смесь торжества и веселья.

– Это ещё что за фокус?! – У Мирры прорезался голос, но за злостью пряталась почти неконтролируемая паника.

– Просто выполняю распоряжение, – соблазнительная длинноволосая красавица сделала небрежный жест рукой, «улеглась» на спину, с потрясающей грацией выгнулась, издав непристойный вздох. – Вам обоим надо выспаться, а если вы перед этим хорошенько… расслабитесь…

В последнее слово она вложила такую интонацию, что и парень, и девушка непроизвольно попятились, покраснев до корней волос, а искусительница даже не дала им опомниться. Её тело перетекло, по-другому и не сказать, из положения лёжа в положение стоя, и на секунду замерло, демонстрируя волнующие линии груди, талии, бёдер, а потом с неподражаемой лёгкостью двинулось к попавшей в силок парочке. Лицо женщины почти исказилось от хлещущих через край эмоций. Она стянула перчатки и, довольно улыбаясь, бросила их, заставив и Элана, и Мирру непроизвольно пятиться по диагонали, хотя предмет её одеяния растаял в воздухе, прежде чем коснулся двух обалдевших людей.

Грамотная постановка спектакля позволила Амме загнать бедолаг в угол. Те тесно прижались друг к другу, округлившимися глазами следя за каждым движением роскошной красавицы. Она не просто мерила шагами расстояние, разделяющее их, а ещё и умудрялась вкладывать в каждый шаг мегаватный заряд страсти. Руки не спеша скользили по бёдрам, губки чуть приоткрыты, глаза невинной школьницы-шкодницы, дорвавшейся-таки до запретного, но очень желанного плода.

Сотканные из света ручки легли на плечи парня и девушки, ласкали их лица. Обоим показалось, что они чувствуют её пальцы, нежные прикосновения чёрных водопадов волос, упругость прижавшихся грудей, вдыхают её дурманящий аромат.

– Оставляю вас наедине, обещаю не подглядывать, – полный томной теплоты голос будил живые тела.

– Не испорть моих стараний, – умоляюще прошептала Амма на ухо Элану, но так, чтобы услышала и Мирра, а потом обратила плутовской взгляд на девушку. – Не зевай, куй железо пока горячо.

Фантом внезапно растаял в воздухе, оставив эволэков распирать угол. Они дружно сползли по стене на пол, тяжело переводя дыхание, стараясь не смотреть друг на друга, и просто уставились в пространство остекленевшими глазами. Амма, конечно, не зря слыла чудачкой, но подобного не припоминалось.

Элан и Мирра понемногу приходили в себя, беря в узду расшалившиеся гормоны.

– Ты видела то же, что и я? – Парень вытер пот со лба.

– Я такого даже в цирке не видела, – девушка была поражена произошедшим не меньше.

Нервная встряска уходила в прошлое, бешеный выброс адреналина и много чего ещё сменился слабостью. Оба безудержно зевали, а поскольку сидеть дальше на полу не было никакого резона, прямо в одежде повалились на единственную в палате кровать и, крепко обнявшись, уплыли в царство сновидений.

Снов, впрочем, на этот раз не было, чему, если честно, Элан был несказанно рад. После пробуждения гипоталамуса зазеркалье раскрылось в таком блеске, что реалистичность снов просто пугала. Парень часто вставал утром разбитый – «бродилки» по ту сторону, бывало, выматывали разум не меньше, чем настоящая жизнь. Кошмары, если таковые уж посещали, приобретали совершенно причудливые формы, успешно соперничая с самыми изощрёнными сценариями кинематографа далёкого прошлого Земли. Просто вырубиться на много часов, дать отдохнуть не только телу, но и сознанию – это несбыточная мечта почти каждого эволэка.

Резкий толчок, вызванный подсознательным ощущением пристального внимания, традиционно привёл к мгновенному и очень неприятному пробуждению. Даже не открывая глаз, Лис был абсолютно уверен в правильности предположения – Александра в палате.

– Какая прелесть! – Полякова взъерошила волосы зашевелившихся в кровати эволэков. – Вот так бы и всегда, спали как младенцы.

Элан сел, попутно придав вертикальное положение и Мирре. Задавать вопросы было бессмысленно, пора вставать.

– Доброе утро, – сказал парень, не очень уверенный в том, что оно доброе.

– Доброе утро, сони, – куратор была свежа и полна энтузиазма.

Мирра не захотела расставаться со столь удобной опорой и навалилась на своего друга, усиленно демонстрируя нежелание включаться в круговерть очередного дня, но потуги были напрасны.

– Привет героям любовного фронта! – Голос Аммы горном разрезал воздух, сама безобразница выкристаллизовалась из ниоткуда, просто лучась от счастья.

– Слушай, безмозглый пучок электронов, – бойцовская рыбка смерила её многообещающим взглядом, – у тебя вообще интегралы за коды заехали?

Океан счастья на лице фантома тут же сменился зацветшей стоялой лужей:

– Ничего не было?

– А что ты ждала, мы оба еле живые! – девушка вспылила, запустив подушку в изображение.

– Я, значит, старалась, – Амма, тоже не страдая избытком терпения, возмущённо жестикулировала, – а они всё пустили коту под хвост!

– Уймись, – прорычала Мирра, – мы не жеребец с кобылой на случке!

– А ты чего молчишь, мерин деревянный? – та и не думала ослаблять натиск.

– Спокойно все!!! – Александра повысила голос, пресекая разгорающуюся ссору. – Амма, что ты вытворила на этот раз?

– Просто пыталась помочь, – пожала плечами.

– Устроив нам эротическую сцену с собой в главной роли! – съязвила Мирра.

Полякова несколько секунд не знала, что и сказать, затем без затей, тяжело вздохнув, выдавила:

– Вы двое, в душ, десять минут, время пошло. А, ты… займись чем-нибудь полезным…

Оставшись в комнате одна, женщина ещё раз тяжело вздохнула, осмотрела столик, уставленный коробочками с дюжиной разных противозачаточных средств – Амма не поскупилась – взъерошила свою причёску:

– Сумасшедший дом какой-то, – чертыхнулась она, и отправилась в «пилотажку» запускать очередной виртуальный полигон.

* * *

Природа, изрядно помучив всё живое испепеляющей жарой, наконец, смилостивилась. Ливни, пришедшие со стороны океана, щедро орошали землю, высушенную за долгие недели палящим летним солнцем. Ветра сбили температуру, и теперь не приходилось жадно хватать ртом колючий сухой воздух. Белоград больше не походил по вечерам на доменную печь, которая, остывая, выбрасывала в атмосферу кубические километры перегретых газов, не принося никакого облегчения обитателям даже в ночные часы.

На большой высоте было необыкновенно свежо. Воздух, напоённый влагой и запахом озона, приятно холодил тело, выветривая из гудящей головы напряжение последних четырнадцати дней.

Иригойкойя, улыбаясь своим мыслям, опёрся на перила уже знакомого балкона, кругом обегающим верхушку дворца, наблюдая за очередным атмосферным фронтом. Вспышки молний выхватывали из темноты колоссальные массивы грозовых облаков и тут же гасли, делая вечернюю тьму ещё непрогляднее. Только рукотворные огни столицы горели ровно, заливая желтоватым светом огромные пространства, отвоёвывая у ночи архитектурные ансамбли, парки, дороги, небоскрёбы, мосты.

Полякова, дыша полной грудью, наслаждалась естественной свежестью. Опостылевший кондиционированный воздух хоть и спасал от жары, но в нём всегда чувствовалась искусственность. Природная стихия вложила в молекулы газов свою душу, делясь жизненной силой со всеми существами на континенте.

Императрица ещё не пришла, но и время встречи ещё не наступило. Хотя часы отсчитывали последние минуты, оставшиеся до аудиенции, нервного напряжения не было и в помине – умела Анна Сергеевна располагать к себе людей, не заставлять их тратить силы на бессмысленные и вредные для дела душевные переживания.

Александра за плечи повернула Элана к себе лицом, тщательно поправила ворот его безупречно белого одеяния.

– Будь умницей, ладно? – Она ободряюще подмигнула, хотя взгляд оставался серьёзным. – Сегодня очень важный вечер. Ты сильно устал, но надо взять себя в руки.

– Можно подумать Вам легче пришлось, – парень в ответ скользнул руками по воротнику её блузки.

Никакой неряшливости в одежде, конечно, не смог бы найти даже самый придирчивый взгляд. Оба гостя постарались на славу, всё-таки не на студенческую пьянку пришли. Но эти жесты взаимной заботы были очень дороги обоим, и не простое желание поправить гардероб коллеги двигало сердцами.

Эволэк и куратор действительно были измотаны. Почти три недели пронеслись как один миг, переполненный тяжёлой работой на симуляторе. Каждый вечер они без задних лап падали на кровати только для того, чтобы весь следующий день снова мечтать о провале в спасительное забытье. Причём термин «вечер» отражал только окончание рабочего дня, который всегда заканчивался глухой ночью под протяжный вой волков в окрестных горах и серебряный свет Велеса и Сварога, двух верных спутников планеты. После обкатки матрицы на «пилотажке», а это занимало всё светлое время суток, они на пару составляли отчёты, спорили друг с другом и с начальством, перекидывались колкими фразами с неугомонной Аммой, чья работоспособность не ограничивалась хлипким органическим телом. Верпай, то есть птица, далась сравнительно легко, а вот с насекомым пришлось повозиться. Даже выпросили четыре дополнительных дня, но уложиться сумели в три.

Анна Вторая застала подданных врасплох, появившись из арочной тени. Она часто так делала, подлавливая интересующих её людей в приватные мгновения, но не из женского любопытства, просто это позволяло глубже заглянуть в тайники их душ.

Женщина и, по сути, ещё подросток заключили друг друга в объятиях, не роняя ни звука, делились теплом.

Вот и настал день, которого они с таким нетерпением ждали и боялись одновременно. Сегодня будет принято необратимое решение о запуске биоиндустрии целой планеты на полную мощь. На чашу весов будет брошена вся сила Новой России. Сотни предприятий, больших и малых, сотни тысяч людей замерли в обманчивой статике, готовые уже завтра слиться в единый живой организм, нервным центром которого станут эти два хрупких человеческих сознания.

Прошла бесконечно долгая минута, прежде чем куратор и эволэк заметили присутствие монаршей особы. Дернувшись, как от удара током, они отпрянули в разные стороны, и даже полумрак не мог скрыть их смущения.

– Добрый вечер, – Анна Сергеевна не сочла за труд поздороваться первой. – Не нужно стесняться своих чувств, тем более, сегодня.

Говорила она негромко, как всегда искренне, но извиняться за внезапное появление не собиралась. Так было нужно, и только.

Полякова и Иригойкойя склонились в приветствии, причём парень повторил движение прошлого приёма, не уперев глаза в пол, и не подставляя свою беззащитную шею Владычице, а твёрдо встретил её взгляд. Императрица не возражала против такого отхода от этикета, тем более что он не содержал ни намёка на неуважение к её персоне.

– Добрый вечер, Ваше Величество, – слаженно ответили подданные.

– Идёмте, – Императрица жестом пригласила следовать за ней.

Балкон был, как зебра, страной контрастов: тёмные участки обильно прорежены бьющим из многочисленных окон светом, перила и оплетающие их цветы то сливались в единую неразличимую массу, то представали в мельчайших деталях. Взгляд непроизвольно силился проникнуть за стекло, но занавесы туманом прятали глубину помещений, лёгкие и невесомые, но непроницаемые.

Одна из дверей открылась в небольшой зал, где за столом собрались пять человек. Приглашение было разослано только тем, кто действительно необходим. Присутствие Миненкова и Кривошеева было понятно, но трёх остальных ни эволэк, ни его куратор в лицо не знали.

Под прицелом пяти пар глаз юноша и женщина заняли места, чувствуя себя неловко – даже Императрица так не приковывала к себе внимание присутствующих, как они, простые работяги невидимого фронта.

– Позвольте, господа, представить вам наших будущих звёзд всех выпусков новостей, – Анна Сергеевна не чуралась юмора. – Элан Иригойкойя, эволэк, и его куратор, Александра Полякова.

Кто произнёс дежурную фразу, кто просто кивнул, но все оценивающе смотрели на них, и Элан почувствовал, как шевельнулось глубоко внутри раздражение. Не любил он публичности, что поделать.

– Куприянов Анатолий Евгеньевич, министр биологической промышленности, – продолжила экскурс Анна Вторая. – Нефёдов Михаил Альбертович, глава космической промышленности, и, конечно, министр финансов Терентьев Максим Максимович. Итак, Элан, расскажи кратко о текущих результатах.

Анна Вторая очень грамотно строила встречу: сначала высказывался самый младший, потом по старшинству, никак иначе. Если предоставить слово сразу старшему, то младшие могут стушеваться и говорить не то, что думают…

– Ещё раз добрый вечер, – голос эволэка от волнения резанул высокими тонами. – Оба существа, как вы знаете, это птица и бабочка, за истёкшие почти три недели были проиграны на виртуальном полигоне. Результат вполне удовлетворяет, естественно, насколько это вообще можно сказать о любой теоретической модели. Отработаны основы опорно-двигательного аппарата под Измер, в остальном, методом внесения небольших изменений в уже хорошо известные живые существа. Словом, изобретать велосипед не стали. Вот и всё.

– Александа Викторовна, – Императрица пригласила куратора продолжить.

– Благодарю, Ваше Величество, – Полякова выглядела спокойней подопечного. – Действительно, изобретать нечто заумное мы не стали. Верпа имеет только одно существенное отличие от вполне обычной птицы – это привязка к бабочке как к пище, только от неё она получит необходимые вещества, способствующие нормальному развитию организма, но и тут сложностей не предвидится. Вилиан вопреки кажущейся сложности – вполне обычная компиляция уже отработанных матушкой-природой решений. В результате матрица вызывает большое доверие именно своей предсказуемостью.

Императрица обратила взор на Кривошеева, тот приосанился:

– Согласен с положительной оценкой. Всё в достаточной степени проработано, вероятность неприятных сюрпризов мала.

– Я так же доволен результатом, – Миненков не кривил душой. – Особенно если учесть временные ограничения, могу лишь похвалить своих подчинённых, работали не жалея себя! Проект разумен и в высшей степени реалистичен!

Куприянов, невысокий полный мужчина лет семидесяти, как ответственный за самую сложную часть проекта взял слово.

– Я внимательно изучил данные по обоим существам. Импонирует относительная простота, Вилиан пригоден к по-настоящему массовому воспроизведению. У нас шесть крупных предприятий способны вот так, с ходу, взяться за дело, только одно будет привлечено к работе над Верпами. Вопрос стоит только так: сразу запуск необычно большой серии, никаких исследований опытных партий ждать не стоит, как я понимаю.

– Нас поджимает время, – Анна Сергеевна нахмурилась. – С момента получения запроса прошёл уже месяц, погружение займёт минимум ещё два. Если следовать обычной схеме, то Измер получит помощь через полтора года, не раньше.

– Но в случае неудачи убытки будут исчисляться астрономическими суммами! – Терентьев встал с места, привлекая всеобщее внимание. – Я понимаю, что восстановление сельхозугодий целого материка также стоит дорого, и Новой России в любом случае придётся внести свой вклад в благородное дело, но мы не в праве подрывать собственную экономику. Я решительно против торопливости. Лишний год уже мало что добавит к развернувшейся трагедии, но посильное участие всей Федерации позволит избежать действительно тяжкого бремени расходов. Мы слишком многое взваливаем на собственные плечи!

Императрица не любила лизоблюдов, предпочитая окружать себя людьми с твёрдым характером. Максим Максимович был одним из самых важных деятелей, выполняющим функцию «дедушки мороза» для охлаждения неуёмных порывов многих горячих голов. Скупердяем он не был, но народный рубль охранял лучше полиции. Вообще, политическая и экономическая жизнь любой державы – это гонка над бездонной пропастью. Не только ревёт пламенный мотор, но и надсадно визжат тормоза, и есть множество моментов, когда тормоза более важны, чем двигатель.

Терентьев, да и не только он, проявлял твёрдость позиции: коллективная помощь погорельцам может быть и эффективней, и мене накладной. Да, в случае успеха политические дивиденды не только окупят все расходы, но и принесут пользу в перспективе, в том числе и материальную. Успех сулит новое усиление заслуженной славы ИБиСа, новые контракты для биологической промышленности, и живительная финансовая река вольёт свежие силы в, казалось бы, чуть не надорвавшийся мир. Но провала по-человечески боялись.