Читать книгу Дни силы и слабости. Новая антиутопия - Юлиана Яроцкая - Страница 10

Не смотря на явное пренебрежение учебными заведениями вроде лагерей и университетов, которые государство заботливо навязывает нам с малолетства, Сенк – дипломированный математик, на мозг которого некогда охотились ведущие корпорации города Ж. И даже Столицы. Правда, высшее образование он получил в тех же подворотнях, что и я – в лагере и университете он появлялся только для сдачи экзаменов, – это, однако, ничуть не помешало его карьерному росту. Получив государственный диплом, он отказался от всех предложений из центра, уведомил все корпорации об отказе и устроился в маленькую IT-контору на должность «биг-дата-аналисист», суть которой наверняка не до конца улавливает сама контора. Четверть его доходов по-прежнему составляла спортивная торговля черной электроникой – самопал, конфискат, б/у и контрабанда из «цивилизованного мира». Не знаю, что его привлекало больше – прибыльность такого бизнеса или его запретность. Я даже склоняюсь к тому, что это необходимые атрибуты его стиля жизни. «Чтобы жить незаметно, надо и зарабатывать незаметно».

Это вряд ли прозвучит, как заслуга, но учиться мы тоже умеем незаметно. Ей-богу, зачем тратить время на бесполезное жужжание странных людей с сухой кожей, если можно потратить его на приобретение знаний и навыков, которые действительно пригодятся. Матильда, например, может целыми днями рисовать слонов, и это ей, видимо, пригодится. У каждого человека есть что-то, что ему жизненно необходимо – учебные лагеря могут научить чему угодно, но только не этому.

Я сижу над своим чаем с лимоном и не очень перевариваю то, что слышу.

– Еще раз.

Сенк прекрасно понимает, в каком я смятении, и начинает разжевывать все сначала.

– Вчера была суббота. Тебя поймали в пятницу вечером. (Об этом ты мне еще отдельно расскажешь). Узнал я об этом вечером в субботу – вчера то есть. Мне пришла заказная записка с уведомлением о том, почем нынче узники Бухенвальда. Не пять. Не шесть. Даже не двадцать тысяч. По меркам нормальных людей это целое состояние. Я, честно говоря, слегка напрягся, поскольку таких денег на самом-то деле ни один человек не стоит. Если объективно. – Он доедал пюре. – А буквально за пол дня до этого мне пришла другая записка – опять про то, что будет война. Я счел, что будет разумно сбыть твою квартиру, мой квак и «фиолетовый список», чтобы, во-первых, заплатить за тебя, во-вторых – было чем оплачивать наш побег, и в-третьих – было на что жить, пока ты не найдешь новую работу.

Меня застала врасплох новость о том, что Сенк продал свой квак. Это невозможно. Он скорее душу дьяволу продаст. Или… ну, или он что-то недоговаривает.

– Кто прислал записку?

– Без понятия.

– Ты всерьез хочешь уехать просто так туда-не-знаю-куда?

– А что делать, – он пожал плечами, – во всяком случае, это лучше, чем проснуться однажды посреди блокады, когда ресурсов останется вообще тьфу, а народ станет еще агрессивней. Правительство свалит за бугор при первой же возможности, оставив войну гражданской самообороне. И все начнут превращаться в крыс. Так вот. Я решил, что, как только ты выйдешь – ты тоже захочешь свалить отсюда, пока вокруг не начали рваться снаряды. Это логично. А денег у тебя, насколько я знаю, нет. У тебя есть только недвижимость. Причем получше этой-вот конуры. – Он окинул глазами комнату, не двигая головой. Обычно так делают люди, слишком хорошо ориентирующиеся и в своих мыслях, и в окружающем их пространстве. – Я пошел по фиолетовому списку. Третий номер – мой хороший знакомый, бывший нотариус. Сейчас как раз занимается недвижимостью. Он согласился купить. Я загнал по дешевке. Без смены замков, но с мебелью. Сама понимаешь, дело срочное. Я предупредил: «Ключей нет, хозяйка вернется завтра только чтоб забрать вещи». Они согласились взять так, под честное слово. Ты представляешь, насколько они мне доверяют?

Я молчала.

– Они даже согласились на стопроцентную предоплату. Каково, а? Еще ничего нет, а они уже купили. Вот что значит «фиолетовый список». Хотя дело даже не в доверии. Они ведь знают, где меня, если что, можно найти, – он улыбнулся. – Теперь ты понимаешь, почему я никогда не вру и ни от кого не прячусь?

– Вот и они это понимают. Они знают, что я делаю это только в целях самозащиты, но это выгодно и им, и мне. Теневой бизнес в этой стране – самый лояльный в плане справедливости сделок. А я считаю, что лучшая сделка – это та, в которой обе стороны получают равную выгоду.

Я бы никогда не подумала, что справедливость в системе ценностей моего друга – это цель. Она всегда была лишь побочным эффектом. Следствием. Способом. Философией. Но не целью.

– Знаешь, что самое забавное? – Продолжал Сенк, доедая горошек, – когда я зашел в участок, там в холле на стене висела подробная такса по заключенным, грифельная такая доска. Там все было подробно расписано, кто пойман, за что, когда и что ему за это будет. Знаешь, зачем она там?