Читать книгу ЛШ. Инь и Ян - Юлианна filosofinna Орловская - Страница 2

Анна сидела в кресле и не могла никак осознать – что это было?

Она подошла к столу, вынула из нижнего ящика папку, которую она привезла из Задонска много лет назад и перевозила с собой во всех перемещениях. В ней был один-единственный рисунок, который она сделала простым карандашом. Этого мужчину показала любимая бабушка, к тому времени покойная пять лет, на рождественское гадание. И сказала, что он и есть суженый. Анна не возражала. Он казался воплощением силы, уверенности, надежности . Лицо, будто высеченное из мрамора, насмешливый взгляд чуть прищуренных проницательных глаз, четко очерченные губы. Интересно, а применимо ли к губам подобрать определение – волевые? Анна почему-то подумала, что применимо. Эти губы могут подчинить себе без остатка и волю, и разум. Ну, вот и подсказка, что бы такое послушать, чтобы снять стресс. Анна хихикнула – а то услужливое воображение готово нарисовать совсем уж волнительное продолжение.

Она включила на компьютере бессмертный хит хеви –метал группы «Ария» «Воля и разум».

Жесткие ритмы тяжелого рока ей помогали снять напряжение и, как ни странно, очистить пространство от негативной энергетики, выполнить ту функцию, которую выполняют у других специалистов, работавших с людьми и энергетикой, свечи, амулеты и другие предметы оккультизма.

Несомненно, взрывоопасный сыщик и мужчина с рисунка – это один и тот же человек. Но где же то ощущение надежности, защищенности? Сегодняшний визитер походил скорей на пороховую бочку с протянутым уже тлеющим бикфордовым шнуром. Если не разорвать эту связку – шарахнет так, что разнесет в клочья все.

Штольцев, теперь она уже знала, как его зовут, изображен был с обнаженным торсом и в полуобороте. Каждый раз, когда она доставала рисунок(хоть это было и нечасто), ей хотелось уткнуться лбом в эту мускулистую, совершенную, как у античного божества спину. Хотелось губами провести дорожку поцелуев, гладить кончиками пальцев каждую мышцу…

Вдруг сердце кольнуло так, что несколько мгновений она не могла ни вдохнуть, ни выдохнуть. Как она раньше не обращала внимания! На левой лопатке был какой-то странный шрам, от которого даже на рисунке исходила смертельная опасность. Анна почти реально почувствовала дикую боль, увидела, как чья-то рука вонзает в спину Якова нож и проворачивает в ране, образуя зияющую дыру.

Анна чуть не потеряла сознание от почти физического ощущения реальности произошедшего. Хватающую , как рыба на суше, воздух , Скороходов и увидел впервые Анну Викторовну. Впечатлительный молодой человек чуть сам не потерял сознание – до того ему страшно стало за девушку.

– Анна Викторовна! Анна Викторовна! Где у Вас вода?

Согнувшаяся пополам, Анна только и смогла ткнуть рукой в направлении кухни. Антон Андреевич заметался, как наглядная иллюстрация броуновского движения, но в конце концов добыл спасительную воду. Анна, стуча зубами о стакан , наконец смогла выпить половину содержимого и немного придти в себя. Сковавший ее страх потихоньку стал отступать.

Тут только она обратила внимание на молодого человека, суетившегося возле нее.

– Кто Вы?

– Скороходов Антон Андреич!

Осознав, что это ни о чем хозяйке кабинета не говорит, добавил:

–Правая рука Якова Платоновича Штольцева.

«Де жавю. Сейчас опять начнется песня про Рогозину, начальник-то не успел расставить точки над i » Увидев отразившееся на лице Анны огорчение, Скороходов поспешил уверить , что пришел загладить неловкость. И в качестве извинения протянул девушке букет. И добавил:

– И еще Яков Платоныч не смог лично выразить свою благодарность за спасение документов. Он Ваш должник! Поэтому я от его лица спрашиваю, не будете ли так любезны принять приглашение в ресторан?

Анна уже устала удивляться сегодняшнему дню. Встреча с суженым оказалась мало романтичной. «Не о том я думала, не о том мечтала я».

Плюс к этому Анна чувствовала, что виденная ею ужасная картина, это еще не самое худшее. И все это связано с Яковом. Но как она может узнать, что еще скрывает этот мужчина? Ясно, сам он ей не расскажет, а еще раз погрузиться в тайну шрама очень страшно.

Глава 5 Болтун – находка для шпионов

Анна устало опустилась на кресло и знаком пригласила Скороходова тоже присесть. Злость на Якова давно прошла, взамен появилось странное ощущение. Она чувствовала, что помощь, о которой просил дух мамы Якова, ему еще понадобится. И раз уж он ей предназначен судьбой, хорошо бы и ему это дать понять. А ведь она о нем ничегошеньки не знает!

– Антон Андреич, я не против похода в ресторан, только чуть попозже. Мне нужно решить ряд вопросов. И с Вашего позволения, я буду собираться домой.

Скороходову, который чувствовал себя чуть ли не спасителем, очень не хотелось расставаться с девушкой. В ней было что-то такое невероятно притягательное, волшебное, в то же время естественное, что хотелось бесконечно смотреть на нее, слушать ее нежный голос. Набравшись храбрости, он выпалил:

– А Вы разрешите Вас проводить?

Анна мягко улыбнулась и ответила:

– Разрешу. Мне здесь недалеко

Скороходов решил оставить своего «форденка» возле офиса Анны, потому что просто подвезти на машине ее было бы верхом глупости – пять минут и она скажет мило: «Всего доброго!» А так можно побольше времени провести рядом с этой удивительной девушкой.

Они шли и мило болтали. Причем Антон надеялся что-нибудь узнать об Анне, однако даже не заметил, как начал сам рассказывать о себе, о Яков Платоныче, об их агентстве, о тесных дружеских отношениях Штольцева с бывшими коллегами по УГРО, о том, как они при любой погоде раз в месяц выбираются на шашлыки.

Подойдя к дому Анны, Скороходов еще раз набрался храбрости и спросил, может ли он и завтра проводить ее с работы. И, получив утвердительный ответ, мысленно воспарил под облака.

Но, только пожав на прощание нежную ладошку девушки, вдруг осознал, что выболтал чуть ли не все «военные тайны». Воистину, как тут не вспомнить лозунг сталинских времен «Болтун – находка для шпиона». Если Штольцев узнает…Отвезет, как Лиду, на вокзал и посадит на поезд до Жмеринки.

Но с другой стороны, у Скороходова было стойкое убеждение, что Анна Викторовна и так скоро войдет в их мужское сообщество. Только вот в качестве кого?

В это время, в своей машине, злой , как черт, сидел Штольцев. Рогозину сказать нечего, ситуация патовая. Секретарши нет. Перед Анной стыдно, вел себя, как неандерталец. А тут еще Скороходов два часа назад уехал устанавливать перемирие, и как в воду канул. Нет, он, конечно, где-то сейчас есть, но позвонить начальнику и сказать – да –нет– ума не хватает.

«А Вы сами ,Яков Платоныч, телефоном пользоваться не разучились часом?!»– не удержался от ехидства Штольцев II. Не разучился, конечно, но не барское это дело нервничать ( или показывать это подчиненным) по поводу согласия – несогласия девицы на поход в ресторан.

Тут он кривил душой, и причем сильно. Естественно, Анна Миронова никакая не девица, она совершенно необычная девушка. И такая живая, чувствующая этот мир чуть ли не кожей. То трогательно беззащитная, то холодно вежливая. А какие роскошные волосы? Он представил, как снимает резинку с ее роскошного хвоста и этот шелковый водопад рассыпается по плечам. Как он нежно, губами трогает упругие локоны, зарывается в них лицом, пропускает сквозь пальцы. А губы? Мягкие, припухлые, такие соблазнительные…Только бы разочек попробовать их вкус, легонько прикусить, как бы оставляя невидимую метку: «Мое»

«Ну-да, ну –да! А потом перекинуть ее через седло и ускакать в дикие прерии, чтобы там предаваться плотским утехам!» – как нельзя вовремя вмешался разрушитель блаженства. Спасибо, злой гений, на этот раз ты прав. Конечно, ничего этого не будет. Никогда. Он только сходит с ней в ресторан. Ну или если уж совсем голову потеряет, потанцует с ней. Один раз. Все.

Пора бы и домой. А то он тут стоит Бог знает сколько, скоро его начнут воспринимать как деталь ландшафта. Рыжий пес вон направился к машине, того и гляди, лапу поднимет и надругается над колесом.

Наплевав на предубеждения, Яков отправил Скороходову смс-ку с одним словом «Когда?» И честь не пострадала. Он, великий и могучий, ни капли не сомневается в положительном исходе дела. А если сейчас нет, то Скороходов пусть развивает свой талант переговорщика. Ответ тоже пришел из одного слова «Попозже»

Глава 6 И снова Скороходов

Прошла неделя. Ввиду затишья в деятельности преступного мира у Скороходова было достаточно свободного времени, и поэтому он уже стал почти своим человеком в агентстве «Весь спектр». Помощница Анны, Настя, заведовшая всей матчастью, в шутку передавала ему свои полномочия после шести вечера.

Теперь Антон уже много знал об Анне. Оказывается, вечером по средам она ведет бесплатные занятия по йоге для пенсионеров, а по воскресеньям занимается с ребятами из детского дома: учит их рисовать, лепить. И там же ведет школу «Юная леди».

У Скороходова не раз перехватывало горло, пока Анна рассказывала о своих подопечных. Он кажется, видел, как коротко стриженные, с волчьей тоской в глазах девчонки перестают ругаться матом, начинают опекать младших, учатся видеть красоту в окружающем мире. И самое главное – получают некую опору в жизни, убежденность в том, что сталкиваясь с грязью жизни, нужно уметь не испачкаться, и что суть понятия «Леди» не в том, чтобы по светским раутам разъезжать, а достойно вести себя в любой ситуации. «В общем, соседствуя со свиньями, главное – не захрюкать!»– в духе Штольцева II резюмировал для себя Антон.

Шутливо свою позицию Анна обозначила как некую десятину, которую раньше платили церкви, а сейчас это называют благотворительностью.

Надо же! Этими же формулировками Штольцев объяснял, почему он, бесплатно помогая бывшим коллегам, ввязывается в опасные мероприятия. А также почему в кассу не поступает оплата за некоторые отработанные дела. Нет, на зарплате сотрудников это никак не сказывается – успешно решенные задачки толстосумов с лихвой обеспечивают процветание их конторы. Да и никогда, к слову сказать, ни у кого не вызывала сомнений необходимость сорваться и нестись к тому же Рогозину, когда требовалась помощь. Потому что «Мы команда!»

Скороходов вспомнил, как совсем зеленым он попал под начало матерого следака Штольцева. Как под его тяжелым взглядом почувствовал себя препарируемой лягушкой, все внутренности которой вынимают и рассматривают. И запомнил на всю жизнь слова: «Мир несовершенен. В нем много мерзости. И я целью своей работы вижу максимальное истребление ее. Если Вы, юноша, имеете другие жизненные ориентиры, нам с Вами не по пути». По пути, еще как по пути! С тех пор Антон следовал за своим гуру, как ниточка за иголкой.

И когда Штольцев, как он сам смеясь назвал, в чине надворного советника(то бишь подполковника) подал прошение об отставке, решив перейти к частому сыску, Скороходов, не задумываясь, стал первым помощником.

Своего шефа Антон боготворил. И поэтому сейчас испытывал некую неловкость от того, что собственно появился у Анны Викторовны с одной миссией (которую до сих пор и не выполнил), а бежит сюда уже не по служебной надобности. Вроде бы и не совершает ничего предосудительного, но отточенная благодаря общению со Штольцевым «чуйка» ненавязчиво подсказывала: Якову Платонычу это си-и-ильно бы не понравилось.

Хотя сейчас он с чистой совестью мог сказать, что и по служебной надобности сюда захаживает. Не далее как позавчера Анна Викторовна Рогозину оказала неоценимую услугу. Дело было так.

Послал Штольцев Скороходова к друзьям полицейским с просьбой провести экспертизу. Надо сказать, что в кабинет к начальнику уголовки любой из «команды » входил без предварительной записи. И сейчас Антон, войдя к Рогозину, попал прямо на допрос. Лоб Сан Саныча покрылся испариной, а подозреваемый вел себя аки агнец безвинный.

– Вот задержали за нарушение общественного порядка. Но чувствую, за ним что-то еще. Да одна фамилия чего стоит – Красавчик! Ничего не могу поделать!

Вечером разговор с Анной Викторовной зашел об интересных фамилиях, и Скороходов поведал о Красавчике и сомнениях Сан Саныча. На что она с улыбкой сказала:

– Ну давайте посмотрим на этого Красавчика.

Раскинув карты, она подозвала Антона и показала расклад(можно было подумать, что ему в нем было хоть что-нибудь понятно).

– Вот, тут воровство, причем не одно. Но его роль не в этом. Смотрите, колесница! Значит, он был водителем. И ведь правду говорит, что в ограблениях не участвовал.

Антон хлопнул себя по лбу. Вот почему при задержании воровской шайки при последнем ограблении большая часть наворованного не нашлась. Уехала вместе с Красавчиком. Значит, трясти его лучше нужно!

Вот все и разрешилось – нашли и машину, и доказательства. И Скороходов получил искреннюю признательность друга шефа, правда, признался, что эту мысль ему подсказали. Однако Штольцеву он об этом не сообщил. Потому как гнева боялся и по причине невыясненного размера этого «Попозже».

А сегодня, благодаря подсказке Анны Викторовны, нашли пропавшую старушку, которая утонула. Ничего криминального, просто сердечный приступ.

Штольцев был в отъезде, так что объяснять, как именно ее нашли, еще предстоит. Он и вопрос –то с документами еще как следует не переварил. А Антон переварил и воспринял способности этой удивительной девушки как нечто само собой разумеющееся.

Однако надо бы вернуться к вопросу о ресторане. Яков Платоныч-то молчит, но он и два раза одно и то же не привык повторять

На удивление, вопрос разрешился легко. На вопрос: «Когда ?» Анна Викторовна ответила, что в следующую субботу совершенно свободна.

Глава 7 Наконец-то ресторан

Штольцев решил взять такси, чтобы заехать за Анной, справедливо полагая, что голову на сегодняшний вечер лучше иметь не трезвую, иначе когнитивный диссонанс ему обеспечен.

Анна ровно в восемь показалась на крыльце. Как сказочная принцесса, она чуть приподняла подол платья, чтобы не испачкать его о ступеньки и спустилась. Наблюдая, как девушка шла к машине, Штольцев, зачарованный «чудным виденьем», еле успел выскочить и открыть пассажирскую дверцу, аккуратно придержав ее нежный локоток.

Ехали молча, так как Яков Платоныч никак не мог вид Анны структурировать, как информацию, и переместить в раздел «Прочитанное».

Простого кроя платье лавандового цвета закрывало ее ноги, оставляя на виду только изящные щиколотки и такого же цвета, как и платье, туфли на высоком каблуке. Спереди вырез платья подходил к горлу, а сзади….глубоко открывалась идеально ровная спина. Любоваться этой красотой не мешали и волосы, убранные в высокую прическу, из которой небрежно выбивался один локон. Довершали это великолепие маленькие сиреневые цветочки, искусно прикрепленные к волосам, и жемчужное ожерелье на нежной шее.

Подавая даме руку при выходе из машины, Штольцев лихорадочно соображал, о чем завести разговор. Первое, конечно, еще раз озвучить свою благодарность. А потом? Он же ничего не знает о ней. Вот уж незадача! Дожив без малого до сорока лет, он никогда не предполагал, что ему когда-нибудь, перефразируя фразеологизм, «придется за словом лезть в карман».

Галантно отодвинув стул, помог даме сесть. Дальше?! Выручил официант.

«Интересненько, барышня сейчас, щадя кошелек спутника, закажет три корочки хлеба или, заказав тарелочку какой-нибудь ботвы, будет весь вечер изображать нимфу, которая не ест после шести?»– начал ерничать Штольцев II, искренне забавляясь растерянностью первого.

Ничего подобного. Анна выбрала стейк семги с овощами и салат с копченым угрем.

– Что будете пить?

Штольцев обрадовался. Спиртное всегда способствовало оживлению разговора, и он , обращаясь к Анне, полуутвердительно– полувопросительно произнес:

– Шампанское?

–Нет, благодарю. Я не люблю шампанское. Пожалуйста, сок апельсиновый.

Ну вот, опять разрыв шаблона. С ней все не так. Заказав себе коньяк, бравый сыщик почувствовал, что идет медленно и верно ко дну.

В зале появились музыканты, зазвучала приятная мелодия, и Штольцев, наконец, облегченно вздохнул. Ну конечно, как он мог забыть? Музыка. Самое первое, что его поразило до глубины души, это музыкальные пристрастия этой девушки! Они слушают одно и то же! Это было так удивительно! Но до того он должен озвучить официальную, так сказать часть. Вдохнув поглубже, будто собираясь нырнуть в ледяную воду, произнес:

– Анна Викторовна, разрешите принести извинения за свое поведение в нашу первую встречу, поверьте, до моего прихода к Вам, я видел совершенно другие обстоятельства дела. И поблагодарить Вас за спасение моей чести и достоинства. Это я про документы.

«Надо же, вспомнили, Яков Платоныч, что и шутить умеете?» – не преминул вставить словечко извечный комментатор.

Анна ответила с легкой полуулыбкой:

– Ничего, все в порядке. Я воспринимаю это как издержки профессии.

Решив, что лед тронулся, Яков, уже без опасения вступить на скользкую почву, спросил:

– Анна Викторовна, знаете, что меня удивило до глубины души при нашей первой встрече?

«Ну-ну, скажи ей, что ноги, дерзко закинутые на стол»,– попытался испортить торжественность момента Штольцев II. Эта некстати подкинутая двойником мысль так разозлила Штольцева, что он почувствовал, как задергался глаз.

– Яков Платоныч, с Вами все в порядке? –встревоженно спросила девушка, чуть коснувшись его руки.

–Да, да, простите, сейчас пройдет.

– Так что Вы хотели спросить?– пришла на выручку Анна.

– Музыка, которую Вы слушаете. Несколько нетипично для девушки Вашего склада. Тяжелый рок и Вы, такая хрупкая, утонченная!

Лицо Анны омрачила легкая тень, и она тихо ответила:

– Ее любил мой папа.

–Простите ради Бога, если причинил Вам боль!

– Мой папа был адвокатом. А Вы сами знаете, что не всегда приходится защищать белых и пушистых.

Это Штольцев знал не понаслышке. Сколько дел было развалено, благодаря ушлым адвокатам.

– Но работа есть работа. Конечно, убийц и насильников он никогда не защищал, но хватало других дрязг. Поэтому он считал, что от грязи нужно периодически избавляться. Ему помогала увлеченность горами. Именно там были настоящие человеческие отношения, без подлости, двойственности, лицемерия. Он уезжал летом на два месяца. В последние годы уже занимался не восхождениями, а работал в спасательном отряде. Разумеется, на добровольных началах.

Анна, справляясь с нахлынувшими эмоциями, на несколько секунд замолчала.

– Восемь лет назад они спасали группу туристов, которых накрыло лавиной. Еще не всех удалось извлечь из снежного плена, как появилась угроза схода другой. Нужно было уходить. Но папа понимал, что вторая, более сильная лавина уже наверняка похоронит оставшихся. Он не смог бросить людей в беде….

Смахнув слезу, Анна тихо добавила:

– И всегда папа с Кавказа привозил лаванду…

Яков потрясенно смотрел на Анну и не мог понять, каким образом девушка, которую он видит второй раз в жизни, так отзеркаливает его.

– Я себе налью, с Вашего позволения?– хрипло спросил Яков, мысленно похвалив себя, за то, что привез Анну не на собственной машине. Коньяк был сейчас просто необходим.

Не успел Яков справиться с одним потрясением, как второе уже стояло у их столика и протягивало Анне руку.

– Прошу прощения, могу я Вашу очаровательную спутницу пригласить на танец?

Нет, конечно!!!!! Хотелось рыкнуть Штольцеву, но скрипнув зубами, он сдавленно произнес:

– Ну, если дама не против…

Так. Посидели. Такого поворота событий Яков не предвидел. Хорошо бы Анна запросилась домой после этого танца. Потому что пригласить ее на танец он точно не сможет. Уж слишком много эмоций на сегодняшний день..

Мрачнее тучи Штольцев наблюдал, как рука наглеца легла на тонкую, изящную талию Анны, как ее рука невесомо опустилась на плечо кавалера.

Яков не мог вспомнить, когда он испытывал что-то подобное. Сердце колотилось так, будто готовилось выпрыгнуть из груди. Он нервно сжимал и разжимал кулаки. Горящим взглядом он следил за рукой на талии Анны. Как заправский портной, он отмерил двадцать сантиметров на спине девушки, от края выреза до той части, за прикосновение к которой можно получить оплеуху. Это те двадцать сантиметров, по которым без риска для жизни мог бы перемещать свою конечность этот наглец.

Вдруг Якову показалось, что рука потенциального смертника придвинулась вплотную к вырезу на спине. «Не дай Бог хоть один твой палец коснется кожи, я размажу тебя по стенке», – подумал новоявленный Отелло, при этом так сжав рюмку с недопитым коньяком, что та не выдержала и с жалобным звоном треснула.

Впившееся в палец стекло немного привело Якова в чувство. К тому же танец закончился, и несостоявшийся покойник подвел Анну к столику, при этом поцеловав ей руку и поблагодарив.

Увидев кровь на руке Штольцева, Анна встревожилась.

– Ну как это Вы умудрились порезаться?

– Да пустяк, сейчас салфеткой замотаю, и все пройдет.

– Ничего не пройдет.

Анна, как настоящая сестра милосердия, смочила чистую салфетку в коньяке и, взяв своей нежной ручкой руку Штольмана, аккуратно приложила к ране.

– Это для дезинфекции.

Надо ли говорить, что грудь Анны находилась на уровне глаз Штольцева, а ее непосредственная близость вскружила голову почище коньяка!

И будто собираясь окончательно добить этого волка-одиночку, она поднесла его руку к губам и легонько подула. Затем она достала из сумочки пластырь, крепко замотала палец и смущаясь, сказала:

– Вот, пригодилось, я всегда ношу с собой, когда туфли надеваю.

Штольцев был на седьмом небе от блаженства и даже подумал, что было бы хорошо, если Анну еще кто-нибудь пригласил, а он бы опять раздавил рюмку…

«Бойтесь желаний своих, а то они могут исполниться», – хмыкнул возмутитель спокойствия, Штольцев II, и оказался прав.

Музыканты перестали играть, потому что к ним подошел чрезмерно уверенный в себе качок-бычок, явно из тех, которые свой первоначальный капитал заколачивали в буквальном смысле слова. Битами. После паузы полилась музыка, и зал оживился. «В шумном зале ресторана….»

Яков напрягся, сомнений в том, что бычок направляется в их сторону, не было.

– Анна Викторовна, добрый вечер! Разрешите пригласить Вас на танец?

– Прошу прощения, Кирилл Владимирович, но я этот танец уже обещала своему спутнику.

Анна умоляюще посмотрела на Штольцева.

Путей к отступлению не было. Яков решительно поднялся и протянул девушке руку.

На лице бычка отразился весь спектр негативных эмоций, но отступить ему пришлось.

Маленькая ручка Анны в сильной руке Штольцева трепетала, как пойманная рыбка. Чуть не теряя сознание, она с напряжением ждала минуты, когда вторая его рука ляжет на талию. Сам Яков, чтобы как-то снять остроту момента спросил:

–Откуда у Вас такие знакомства?

Однако время для вопроса было выбрано неудачно. Ведь играла музыка, и чтобы быть услышанным, ему пришлось приблизиться к лицу девушки. Едва не коснувшись губами порозовевшего ушка, Штольцев отыгрался на локоне. Он повернул лицо так, что упрямая прядь скользнула по его щеке, вызывая волну желания.

Чуть охрипшим от волнения голосом, Анна произнесла уже знакомое:

–Издержки профессии.

С колотящимся сердцем Яков расположил ладонь на разрешенных им самим двадцати сантиметрах. До чего ж мучительно сладко было ощущать кожей, как при движении стан девушки изгибается, как томительно чувствовать пальцами ложбинку гибкого позвоночника.

Но эта пытка еще ничего по сравнению с соблазном впиться жарким поцелуем в приоткрытые, такие желанные губы, находящиеся в критической близости. Пропадать, так пропадать.

Яков сделал вид, что оступился и вполне оправданно переменил положение ладони. На секунду закрыв глаза, коснулся пальцем бархатистой теплой кожи, доступной благодаря вырезу. Анна вздрогнула. Все.

«Штирлиц понял, что еще никогда не был так близко к провалу», – откомментировал ситуацию язвительный голос.

Если сейчас не закончится музыка, то потом идти через весь зал с раздутыми штанами будет ой как стыдно. Да и Анна того и гляди невзначай прикоснется к той его части, которая уже страстно желала поднять свой авторитет. А уж конфузить девушку, (да чего уж там – и самого себя) не хотелось.

И Штольцев усиленно принялся считать баранов, сортируя их по мастям, длине шерсти, весу, возрасту.

Глава 8 Железный Яков

Проводив Анну до двери подъезда, Яков задержал ее ручку в своей и нерешительно поднес к губам. Медленно поцеловал. Случившееся в ресторане умопомрачение грозило вот-вот снова затопить все сознание и подсознание. Как он хотел перевернуть эту ручку и с упоением покрыть горячими поцелуями ладошку. Сгрести ее в охапку и целовать лицо, шею. Вытащить эти чертовы шпильки и ловить губами рассыпающиеся локоны! Увидеть ее закрытые в истоме глаза и прикоснуться нежно пальцами к таким манящим губам. От этих мыслей, вихрем проносившихся в голове, сердце подпрыгивало и падало, как на американских горках.

«Зо-о-лу-у-шка, посмотри на часы. С двенадцатым ударом твоя голова превратится в тыкву», – в свойственной ему издевательской манере напомнил о необходимости прощаться Штольцев II.

– Спокойной ночи, Анна Викторовна! Я Вам очень благодарен за сегодняшний вечер.

Яков отпустил руку девушки и зашагал к машине.

Стряхнув наваждение, Анна открыла дверь подъезда. Но дальше пойти не смогла. Прислонившись к стене, она тихонько заплакала. Слезы катились по щекам, слезы горькой обиды и разочарования. Как же так! Она ведь не дура, и фантазировать на пустом месте не привыкла. Краем глаза она видела, что Яков неотрывно следил за ней, пока она танцевала с незнакомцем. Слышала, как сбивалось его дыхание, пока она лечила его палец. Чувствовала, как дрожала его рука, когда он прикоснулся к ее обнаженной спине. По ней снова прокатилась горячая волна, будто вновь на коже ощутила его руку.

«Есть две вещи, которые нельзя сымитировать – интеллект и страсть». Страсть была, она в этом уверена. Но что тогда? Страшная догадка заставила похолодеть все ее существо: у него есть другая женщина. И как ни странно, от этого слезы прекратились. Хотя бессонная ночь была обеспечена.

Добравшись домой, Штольцев первым делом разделся и встал под холодный душ. Ледяные струи падали на голову, плечи, спину, но Яков не чувствовал. Душевная боль переполняла его и никак не могла найти выхода.

«Господин надворный советник! Извиняюсь за беспокойство. Вы решили себя насовсем уморить или воспалением легких ограничимся?» – вывел из состояния прострации знакомый голос.

Яков только сейчас ощутил, как закоченел. Придется достать согревающее.

Вот и все. Как больно терять. Сегодня впервые за много лет он почувствовал себя человеком. Живым человеком. Какой огонь бушевал в нем! И кстати, у этого огня есть имя – Ревность. О том, что такое понятие существует, он , безусловно, знал. Сколько убийц получали смягчение приговора при выяснении, что убийство было совершено на почве ревности. И он этого никак не мог понять. Какая еще ревность?! А вот такая! Когда ты готов убить всякого, кто прикасается грязными лапами к тому, что тебе дорого.

Как больно. Он чувствовал себя Железным дровосеком, который мечтал получить горячее сердце. На несколько часов получил. А теперь нужно опять превращаться в Железного Якова, как его называют в шутку друзья, и с опаской враги.

Но нет, он сейчас отчетливо осознал, что Железным Яковом больше не быть. У него теперь есть уязвимое место – это Анна. Но об этом никто не должен знать. Ни одна живая душа. А это значит, что путь к ней закрыт. Он не имеет права.

Полбутылки коньяка переместились в желудок Якова, но ожидаемого забвения это не принесло. На душе было горько и больно. Вот вспомнилось:

Февраль. Достать чернил и плакать! 

Писать о феврале навзрыд, 

Пока грохочущая слякоть 

Весною черною горит. 

Достать пролетку. За шесть гривен 

Чрез благовест, чрез клик колес 

Перенестись туда, где ливень 

Еще шумней чернил и слез.

«Ну вот, уже и горячка пожаловала. Батенька, какой февраль?! Лето в разгаре!» – Штольцев II не на шутку обеспокоился.

Глава 9 Анна

День прошел, как обычно. С той лишь разницей, что не она своих клиентов вытаскивала из негатива, а, получалось, они. Наступив на себя, Анна улыбалась и старалась изо всех сил, чтобы никто не почувствовал фальши , не понял, что психолог сама на грани истерики.

А тут еще Разумов прислал претенциозный букетище из сиреневых роз. Совершенно лишнее. Клиент платит за консультации, и больше , пожалуйста, не надо мне благодарностей.

Попросив Настю отменить две последние встречи, она решила посвятить время выяснению правды. Карты говорили, что женщины рядом с ним нет, но есть тайна, от которой мороз продирал по коже. В прогнозах другим она никогда не ошибалась. Но может в отношении себя у нее что-то не получается? Ведь даже великая прорицательница прошлого Мари Ленорман не смогла предугадать смерть возлюбленного!

Но опускать руки она не собиралась. И раз мистическая ее часть явно на данный момент не справлялась, Анна напомнила себе, что она женщина. А это, извините, тоже не малая сила. И когда к шести часам снова появился милый Скороходов, он был «взят в разработку». Угостив его ароматным кофе, усыпив бдительность, Анна с самым невинным видом задала больной вопрос:

– Антон Андреич! Я со своей работой иногда забываю об элементарных вещах. Вот Яков Платоныч в знак благодарности пригласил меня в ресторан. А что, у него разве нет женщины, перед которой он имеет обязательства? Я бы ни в коей мере не хотела послужить причиной пересудов, недоразумений и неприятностей.

Скороходов чуть не поперхнулся кофе.

– Анна Викторовна! Господь с Вами. Это же Яков Платоныч! Сколько я его знаю, он совсем не по этой части.

Видя, как лицо Анны вытягивается в недоумении, граничащем с шоком, Скороходов поспешил объясниться:

–Ну в смысле как мужчина-то он по женской части специалист, где бы он ни появился, барышни , как говорится «падают и сами собой в штабеля укладываются». Но все его отношения длятся максимум две недели. Да и отношениями это нельзя назвать. Пару раз в гостиницу свозит, (а посреди ночи тихонько слиняет, оставив денег на такси и на моральную компенсацию), потом в выходные в ресторан. И все. Так что никогда у него Дамы сердца не было и не будет. Об этом все знают. Это одна из причин, по которой его называют Железным Яковом. Он женат на своей работе.

«Ну это мы еще посмотрим», – решительно тряхнув хвостом, подумала Анна.

– Антон Андреич! Вы меня не ждите, я хочу еще бумаги разобрать. Мы с Вами другой раз прогуляемся, хорошо?

– Да, конечно, Анна Викторовна!

Явно разочарованный Скороходов поспешно удалился.

Анна никак не могла собраться с мыслями. Заметила внутри букета кусок картона. «Самой удивительной девушке. К. Разумов». Кинув открытку на стол, она еще немного походила. Затем открыла ящик стола и достала рисунок.

Приехав домой, Антон сообразил, что в спешке оставил телефон у Анны. Забудь он его в другом месте, то точно поленился бы сразу возвращаться, для связи есть другой. А сейчас это можно было расценить как улыбку судьбы, пославшей еще одну возможность увидеть дорогую его сердцу девушку.

Анна еще не ушла, и это заставило душу возликовать. Ура, можно будет погулять!

Скороходов вошел в кабинет и остановился в растерянности – хозяйка отсутствовала. Однако кинув взгляд через стол, у окна он увидел картину, которую наблюдал много раз, и к чему он решительно не мог так спокойно относиться, как его коллеги. Там лежало наполовину прикрытое сорванным тюлем тело девушки.

Покрывшись испариной, на подкашивающихся ногах молодой сыщик подошел. Ему казалось, он шел вечность. Было такое чувство, будто идет не по комнате, а пробирается сквозь какую-то тягучую субстанцию, сковывающую по рукам и ногам. Дрожащей рукой он дотронулся до шеи девушки. Господи! Он же сам чуть с жизнью не распрощался! Под пальцами еле уловимо билась жилка! Жива!

Пыхтя, он поднял на руки девушку и с трудом донес ее до дивана. Говорила мама, что больше каши нужно есть!

Руки Анны были ледяные, губы синюшные, а дыхание едва уловимое.

Плохо соображая, что делать, Антон счел самым лучшим просить о помощи их Гиппократа, выручавшего в любых обстоятельствах.

– Александр Францевич! Если не хотите завтра вскрывать еще одно тело, а то , боюсь, и два, пожалуйста, подъедьте. Очень хороший человек в беде. Девушка, она без сознания. Нет, внешних повреждений нет. Да, сейчас диктую.

Александр Францевич Миллер работал в первой половине дня с трупами, так сказать, а во второй-прикладывал все усилия, чтобы трупов было как можно меньше. Попросту вынимал бандитские пули из сыщиков, врачевал раны телесные, а то и душевные. Так что у юных штольцевцев как в шутку Миллер называл сыскарей Штольцева, был свой Красный крест. Это чтобы не приходилось обращаться к официальным медикам и терять там время и нервы.

– Як Платоныч! Выделите-ка мне карету. Скороходов истерит, какую-то барышню нашел в беспамятстве. Съезжу ,гляну, что там, а потом мы-таки пропустим рюмашечку и доиграем партеечку.

– Ну мне все равно Вас ждать, так что сам довезу. Тем более ребята разъехались. Куда там?

Штольцев посерел, едва глянув на адрес. Он прочно был впечатан в его мозг. Он бы отсканировал его, даже будь он написан на китайском, не говоря уже о нацарапанном нечитаемым почерком их эскулапа

Яков гнал так, будто за ним шла стена огня. Его и вправду кинуло в жар, не хватало воздуха, сердце колотилось.

– Хм, 60 на 40, с чего бы это так упало давление, – рассуждал Миллер, сделав два укола. – Такое чувство, будто она чего-то смертельно испугалась.

Постепенно лицо девушки утратило мертвенную бледность, дыхание выровнялось, однако в себя она еще не пришла.

– Постельный режим, горячий сладкий чай и отсутствие стрессов. Позвоните родным,– изрек доктор.

Переведя дух, Штольцев обрел способность здраво мыслить. Но это обстоятельство радостным должно было быть явно не для всех. Линия грозового фронта стремительно приближалась к бедному Скороходову. Угрожающе развернувшись в его сторону, Штольцев уже готов был метнуть, как Зевс, две –три молнии, как взгляд сфокусировался на огромном букете и переместился на открытку с подписью К. Разумов.

Скороходов был спасен. Ну, или казнь была отсрочена. Ох, предчувствовал же, что Яков Платоныч не одобрит его встречи с Анной Викторовной.

« Истинный громовержец», – подумал Скороходов, глядя на лицо шефа в эту минуту. Глаза сузились, желваки перекатываются, ноздри раздуваются.

Но метать молнии громовержец не стал, только со злостью стукнул кулаком по столу.

– Антон Андреич! А Вы как тут оказались?

Да и гнева уже не было, ведь главное , что он вовремя нашел Анну в таком критическом состоянии. Не окажись тут Скороходов, неизвестно, чем бы все закончилось.

Зная, что позаботиться об Анне некому, Штольцев без раздумий поднял девушку с дивана.

_-Антон Андреич, закройте тут все и Александра Францевича отвезите.

Увидеть Штольцева с девушкой на руках – это последнее, что могли бы вообразить себе его коллеги, будь у них возможность принять участие в составлении каталога из серии «Невозможное – невероятное» . Его циничное отношение к женскому полу было притчей во языцех.

Бережно держа свою драгоценную ношу, Штольцев направился к двери, оставив позади два соляных столба, в которых превратились Миллер со Скороходовым.

«Конспи– ггг-аация, батенька, еще раз конспи-ггг-а-ация», – цитируя дедушку Ленина, пытался образумить Штольцев II.

Но Яков его не слушал. Он вез Анну в свою холостяцкую берлогу, порог которой не переступала ни одна женская нога, за исключением его родной тети Сони, ныне покойной.

Уложив Анну на кровать и тщательно укрыв теплым одеялом , Яков пошел ставить чайник.

Возвратившись, он осознал, что кровь пульсирует в висках так, будто он только что сразился с вражеским легионом. Он чувствовал себя как завоеватель, захвативший драгоценный трофей. Он готов был исполнить какой-нибудь ритуальный танец под звуки тамтамов и завладеть без остатка красавицей, беззащитно лежавшей в его кровати.

«Аве, Цезарь! Может все-таки барышню в чувство приведешь? Можешь поцеловать, как в сказке «Спящая красавица…»– засуетился Штольцев II.

Яков потер подбородок, отгоняя наваждение, опустился на кровать и начал аккуратно растирать заледенелые ладошки Анны, пару раз не удержавшись и поцеловав тонкие пальчики.

– Анна Викторовна! Очнитесь, пожалуйста, – рука Штольцева легонько похлопала по щеке девушку.

Вздрогнув, Анна открыла глаза, еще совершенно не понимая, где она и что с ней. Только знакомый голос вел ее из мрака на свет.

– Я сейчас чай принесу.

«Чай» , – машинально повторила она. «Яков. Яков», – мысль билась, как птица в клетке. Она слышала его голос, чувствовала его руки. Она не бредит.

И только увидев Штольцева с кружкой в руках, она окончательно поняла, что это, действительно, он, несет ей чай.

–Анна Викторовна, как же Вы нас напугали. Что с Вами случилось?

Анна потрясенно смотрела на него и не верила. Живой. Здоровый. Глаза ее медленно стали наполняться слезами. Взгляд Анны выражал такую боль, такое страдание, что у Якова закололо в груди. «Ну вот, Железный дровосек, теперь ты знаешь, что у тебя есть сердце». Опасаясь, как бы она опять не потеряла сознание, Яков присел возле кровати, и хотел взять ее руки в свои, но Анна покачала головой. «Нет». Он застыл в растерянности.

Девушка обхватила ладошками его большую руку и поднесла к губам. Осторожно, будто боясь обжечь его, начала покрывать поцелуями всю ладонь, от основания до кончиков пальцев.

Глава 10 А вот и пикничок намечается

«Ну надо же, как барышня трогательно Вас благодарит за заботу. Эдак и расчувствоваться недолго», – даже Штольцев II не решился съязвить.

Яков был потрясен до глубины души этой неслыханной, пронзительной лаской. С каждым касанием губ Анны у него внутри нарастал невероятный ком эмоций, которым он никак не мог дать определение. Не находя выхода, этот ком грозил разорвать его на мириады молекул. И когда терпеть эту мучительно– сладкую пытку не оставалось уже сил , он вдруг понял, что так подступают к горлу слезы. Он слышал, что бывают слезы счастья.

Накрыв ее ладони другой рукой, он притянул их к себе и поцеловал.

Хриплым голосом сказал:

– Я Вам чай принес, выпейте. Доктор прописал.

Пока Анна пила чай, Яков не мог вообще в голове ни одной мысли отследить. Наблюдая за ее розовеющими губами, он, наконец, осознал, что нестерпимо хочет к ним прильнуть, завоевать, утвердить свою власть. Не отпускать.

Отстранившись от чашки, девушка подняла на него благодарный взгляд. Этот взгляд снес последние бастионы благоразумия, и Яков, захватив Анну в объятия, начал жадно целовать ее губы.

Они целовались так, будто от страстности поцелуя зависела судьба Вселенной. Не хватало дыхания, сердца отстукивали бешеный ритм преддверия чего-то самого яркого, внеземного. Губы Якова жадно скользнули на шею, захватили нежную кожу, вызвав у девушки сладостный стон…Стон, который вернул готового потерять рассудок мужчину на землю.

Зарывшись в невероятной густоты и шелковистости волосы, Железный Яков переводил дыхание. Он понимал, если сейчас не остановится, то потом просто не сможет уже жить без этой невозможной красоты, без этой девушки, лишающей его всяческой защиты, способной разрушить его устоявшийся, жесткий, но стабильный мир.

Усилием воли он отстранился, усмиряя дыхание, целомудренно поцеловал чуть вспотевший милый лобик и сказал:

– Простите, я как животное, поддался инстинктам. Обещаю впредь держать себя в руках. Вам нужно отдыхать. Я дам рубашку, переоденьтесь. Я провожу Вас до ванной..

«Ой, ду-у-у-урак! Ой , ду-у-у-урак!», – схватившись за воображаемую голову, сокрушенно простонал Штольцев II.

На следующий день Штольцев, скажем так, очень прохладно посмотрел на Скороходова и сказал:

–Антон Андреич, то, что Вы вчера видели, ровным счетом ничего не значит.

Ага, не значит. Схватил, как Кинг-Конг бесчувственное тело,(благо еще через плечо не перекинул), а если кто-то попробовал бы встать на пути, ей Богу, порвал бы, как Тузик грелку. Не успели эти мысли пронестись в голове у Скороходова, как следующее ЦУ (или дружеский совет)было на подходе.

– Да, и Антон Андреич, надеюсь, вы понимаете, что об этом никто не должен знать.

– Я могила!

– Ну, я Вас за язык не тянул!

На выходные намечался очередной заслуженный пикник. Кроме сплоченной мужской команды, на них частенько бывали приглашены и дамы, что придавало мероприятию особую прелесть. Это были не только законные жены, но и хорошо знакомые или не хорошо знакомые, а просто приятные барышни, которых мог пригласить с собой любой член компании.

Как Штольцеву хотелось, чтобы с ними поехала Анна Викторовна! Провести рядом с ней два дня, видеть ее, слышать ее смех… Но пригласить ее он не мог. Оставалось надеяться, что Скороходов додумается это сделать.

«Батенька, сдается мне, что Вы стремитесь пополнить стройные ряды мазохистов. Раньше за Вами такого не замечалось »,– послышался знакомый ехидный голос.

Не нужно было проявлять чудеса дедукции, видя как шеф, прямо сказать, бесится, чтобы понять причину. Конечно, Анна Викторовна.

Вот задачка –то. Антон Андреич понимал, что у волка из зубов не выдирают, т.е. ухаживать за Анной Викторовной – это подписать себе смертный приговор. А порассуждать нужно было: «Но Яков Платоныч же и сам не собирается ухаживать. А Анна Викторовна интересовалась семейным положением Штольцева. Тоже факт. Получается, я хочу ухаживать за Анной Викторовной, она за Штольцевым, он за …Черт. А вот возьму и приглашу. И будь что будет».

Пикники частенько устраивались тематические, не то что бы исторические реставрации, но так, с намеком на историю. То мушкетерская тема, то Древний Рим, то викинги. Сегодня команде приходилось вживаться в роль североамериканских индейцев.

По дороге заехали на птицефабрику, затарились перьями. И пока мужчины разбивали лагерь, вернее, строили «фигвамы», женская часть усиленно готовила антураж. Красили йодом и зеленкой из автомобильных аптечек куриные перья и при помощи скотча делали из них головные уборы.

Чтобы не устраивать представление на голодный желудок, решено было перекусить, познакомиться с новенькими, ну и, естественно, снять стресс от дороги .

На правах пригласившего даму, Скороходов уселся рядом с Анной. Хмуро – ликующий Штольцев напротив. Не обошлось и без инцидента. Подняли тост «За прекрасных дам». Скворцов, известный ловелас, сразу решил взять «коня за рога»:

–Антон Андреич, нескромный вопрос. Прекрасная незнакомка рядом с тобой занята или у меня есть шанс?

– Анна Викторовна не из тех женщин, которые ведутся на таких болтунов, как ты,– негромко сказал Яков Платоныч. Но лучше бы он это сказал громко, потому что взгляд, которым при этом наградил наглеца можно было сопоставить со взглядом Медузы Горгоны. Ну как сопоставить. Медуза Горгона выглядела бы смущенной институткой.

Подкрепившись, приступили к официальной части.

Миллер назначил себя старейшиной, так как в соревнованиях участвовать отказывался. Каждый вытащил из докторского колпака записку со своим новым индейским именем, получил головной убор. По условиям, Миллер и несколько скво вели подсчет заработанным каждым индейцем очкам. Победитель становился вождем на все два дня с соответствующими привилегиями.