Читать книгу Светло, синё, разнообразно… (сборник) - Юлий Ким - Страница 20

Об меня, глухого,

Тщетно бьются звук и слово.

Всю жизнь бились,

Так и не пробились.

Да, я таков,

Говорю без позы,

Что не понимаю стихов,

Ни прозы.

И сам не знаю, чья это шуточка,

Хоть ты тресни,

Что из меня получилась дудочка

Для некоторой песни.

И не знаю, не ведаю, чьи в нее дуют

Уста.

Ну так что же… дуют и дуют…

Пожалуйста.

А может быть, я не один?

А может быть, есть и другие,

И даже, пожалуй, многие,

А может быть, даже и все —

На склоне последних годин,

Подсчитывая итоги,

В растерянности и меланхолии

Свое закрывают досье.

Так бездарно распорядиться

Билетом своим лотерейным.

Остается пойти и налиться

Портвейном.

Нелегко, господа, пребывать

В подобном сознании.

Нет, подобное сознавать

Все же лучше в компании.

Почему-то, когда я на публике

Перед залом с гитарой вдвоем,

В моем внешнем и внутреннем облике

Происходит крутой перелом.

Мои очи исполнены света,

Голос мой наливается звоном,

Коим барышни в оные лета

Иной раз соблазнялися оным.

Из меня океан обаяния

Изливается щедрой струей,

И купаюсь я в том океане,

Светлый, мудрый, лукавый, простой.

Отчего ж, когда следующим утром

Перед зеркалом я объявляюсь,

Никаким ни лукавым, ни мудрым

Не кажусь и отнюдь не являюсь?

Где же свет-то? И радость? И младость?

Полный мрак и унылая старость.

Где же мой ореол и накал?

Я их честно вчера излучал!

Из себя напрямую транслировал!

Не подделывал! Не имитировал!

И опять в себе это найду,

Когда снова на сцену взойду!

Отчего же на сцене домашней

Я хожу, как окурок вчерашний?

В силу коих я тайных причин,

Словно Джекил и Хайд, двуедин?

И пришло, и ушло, и осталась

Лишь какая-то смутная злость:

И куда ж это все подевалось?

И откуда все это взялось?

Жизнь моя протекает понятно

И приятно, как я нахожу.

Я пишу для кино и театра,

Хоть и редко туда захожу.

Мне не тягостен плен паутины

Небольших и немногих цепей.

Не тону я в болоте рутины,

А плетусь помаленьку по ней.

Не сказать, чтобы много за мною

Накопилось серьезных удач.

А последнее время, не скрою,

Было больше скорей неудач.

(Но есть пьеска, в которой потешно

Расписал я известный сюжет,

И она ежегодно успешно

Пополняет мой скромный бюджет.)

В иерархии литературной

Невысоко я числю себя.

Никакой биографии бурной

Нипочем не найти у меня.

На исходе седьмого десятка,

Продвигаясь спиною вперед,

Все равно мне, как скоро лопатка

Ощутит окончательный год.

Но когда выхожу я на сцену,

Равнодушный, усталый, пустой,

Вдруг я чую в себе перемену

На минуте примерно шестой.

Изнутри, из груди, где скрывается

То, что мы называем «поддых»,

Вдруг легко и свободно является,

Заполняя меня, мой двойник.

Голос мой наливается силой,

Достигая аж верхнего «фа»,

И глубокой, могучей, счастливой

Проникаются мыслью слова.

Словно крылья открыв для объятья,

Я над залом роскошно парю,

И желаю безудержно счастья,

И его же сейчас же дарю!

И потом с утомленной улыбкой

Я в кулисах слежу, как во мне

Тихо тает двойник мой родимый:

Вот он тенью становится зыбкой,

Светлой точкой во тьме загрудинной,

Угасая глубоко на дне…