Читать книгу Сочинские рассказы - Юлия Александровна Волкодав - Страница 3

Адлер, маленький скверик перед торговым центром. Я сижу на скамеечке и пью квас из пластикового стаканчика. Это моё первое лето в Сочи, и мне всё ещё сложно свыкнуться с мыслью, что квас можно пить. С детства меня пугали страшными крысами, годами разлагающимися в квасных бочках, которые никто не моет. Так что первый раз я попробовала квас именно здесь. В Сочи его разливают из небольших кеглей, которые меняют раз десять за день. Можно подойти и спросить, давно ли привозили новую – если недавно, есть шанс, что квас окажется ледяным. Если в кегле уже на дне, будет тёплый. Но всё равно вкусный.

Я сижу со стаканчиком и смотрю на дедушку Ленина, с трёх сторон зажатого торговым центром. Каждый год дедушку собираются сносить, и каждый год его верные поклонницы грудью встают на защиту памятника. Они удивительно живучие, его поклонницы. И дедушка продолжает стоять, задавленный капитализмом, но вечно живой. Справа пиццерия, слева салон красоты, сзади мусорка. А впереди светлое будущее, в которое он всё ещё показывает путь. Впереди, кстати, Почта России. Если отправиться в светлое будущее с её помощью, то точно никогда не доедешь.

Но это всё ерунда. Меня занимает совсем другое. Я не просто сижу на скамейке. Я сижу на скамейке в штанах с полосками. У меня спортивные штаны одного известного бренда, чёрные, стрейчевые, с белыми полосками. А сверху майка, тоже с полосками. Но майка ладно, майка может быть любой. А вот штаны у меня крутые. Я о них мечтала. Потому что в Адлере все местные девчонки ходят в таких штанах. Если к ним ещё и кроссовки с полосками, то вообще люкс. Русские девчонки предпочитают чёрное с белым, армянки чёрное с золотым. Кто хочет выпендриться, берёт розовый велюр. Но обязательно с полосками. Ходишь по району с полосками, значит, местный. Это отдыхающие щеголяют в сарафанчиках, шортах и сланцах. А у местных всё чётко.

Мне очень хочется быть местной и чёткой. Чтоб в магазине не спрашивали, откуда приехала и где отдыхаю. Потому штаны и купила. Сижу теперь, мечтаю, как подойдёт ко мне кто-нибудь в шортах и сланцах и спросит, как пройти к морю. И тогда всё, признание. Значит, местная.

Алекс говорит, что дело не в штанах. Но что мужики понимают? В штанах, ясень пень. И в кроссовках, на которые я теперь коплю. Алекс считает, что для начала нужно убрать восторг из глаз.

– Ты ходишь с ошалелым взглядом и идиотской улыбкой, и озираешься по сторонам, – говорит он. – А местные не улыбаются пальмам и фонтанам. Наоборот, у них такой нарочито-уставший взгляд. Особенно сейчас, в августе. Они уже устали от толп отдыхающих, понимаешь? Они хотят сентябрь, тишины и покоя. И пальмы им уже надоели.

Но я не понимаю, как можно не улыбаться пальмам? Пальма же! Классная такая огромная пальма! Не тополь какой-нибудь, от которого один пух и аллергия. Есть пальмы финиковые, есть веерные, есть банановые с такими прикольными, похожими на мачете листьями. Как не радоваться? Я теперь живу в чистом и красивом городе, где вечное лето! Где не будет снега зимой и минусовой температуры! А если снега очень-очень захочется, можно поехать в Красную Поляну. Полдня поиграть в снежки, покататься с горки и вернуться в лето! И отдыхающие мне совсем не мешают. Чего мне от них уставать? Вот только жаль, что они не спрашивают у меня, как пройти к морю.

А мне так важно стать местной! В Сочи рады всем, но местным чуть-чуть больше. Для отдыхающих радушие особое, временное. Все понимают, что они гости. Приехали-уехали. Если отдыхающий пришёл в магазин, его просто обслужат. А с местным перекинутся парой фраз, обсудят невыносимую погоду: «Сколько можно, опять тучи разгоняют, скорей бы дождь». Местному подскажут, какие булочки самые свежие. Мне поначалу казалось, что в каждом магазине у Алекса друзья, но оказалось, что это не так. Просто все видят, что он местный, и беседуют с ним, будто знакомы всю жизнь. А мне мило улыбаются и только.

Очень хочу быть местной. Так упорно хочу, что парюсь в стрейчевом костюме, хотя на улице тридцать градусов. Тридцать градусов в Сочи – почти убийство. В родном городе я и в тридцать пять бегала на рынок, не чувствуя жары. В Сочи при тридцати хочется сдохнуть. Или растаять. Тело покрывает холодный и липкий пот, так организм реагирует на влажность. Потом привыкну, лет через пять вообще перестану замечать. Через десять начну страдать, покидая любимое влажное болото. А пока мне невыносимо жарко и мокро. Но сменить стрейчевый костюм на что-то более натуральное я не согласна.

И вдруг перед моей скамейкой останавливается парень. Отдыхающий, ёжику понятно. Шорты, шлёпанцы, плечи обгорели. Только отдыхающие загорают до ожогов, местные если и ходят на море, то после заката или очень рано утром. Парень смотрит на меня и делает единственно правильные выводы. И наконец-то задаёт мучающий его вопрос.

– Девушка, а как к морю выйти?

Я готова плясать от радости. Да, да! Меня приняли за местную! Ура, товарищи!

Я медленно комкаю пластиковый стаканчик и кидаю в мусорный бак. Медленно поднимаюсь со скамейки. Смотрю на парня поверх тёмных очков. И медленно-медленно, но совершенно честно говорю:

– Понятия не имею.

P.S. Прошло десять лет. Несмотря на свой топографический кретинизм в тяжёлой степени я всё-таки научилась ориентироваться в Сочи. Покажу дорогу к морю, к банкомату, к рынку. В особо сложных случаях всё ещё дёргаю Алекса, но спрашивают чаще меня. Хотя штаны с полосками я давно не ношу. Кажется, дело было всё-таки не в них.