Читать книгу Многоточие сборки - Юлия Андреева - Страница 31

В то время как другие захватывали квартиры под творческие мастерские, регистрируясь как театры, общества и фонды, замечательный питерский художник Анатолий Кудрявцев[18], а тогда еще просто Толя, не мог надеяться оторвать для себя хотя бы крошечный клочок площади, на которой можно было бы разместить холсты и мольберты.

С деятелями фонда «Свободная Культура» он знаком не был, самолично захватывать идущие на капремонт помещения не собирался, да и вряд ли это по силам инвалиду детства. Оставалось уповать на случай, и он пришел.

Да, это было воистину странное и великолепное время!

Однажды в бассейне, рядом с Толей вынырнул незнакомый мужчина.

– Вы художник Кудрявцев? – спросил он, поправляя очки для плавания.

– Да, – Толя и не думал отпираться.

– Один вопрос: вы хотели бы иметь мастерскую в центре города? – проникновенно глядя на Толю подкупающе голубыми глазами, осведомился неведомый пловец. – Большую, светлую мастерскую со всеми удобствами и без проблем?

– Разумеется, хочу, – Толик смотрел на незнакомца, ожидая подвоха.

– О кей, тогда второй вопрос: трехкомнатную или четырехкомнатную?

– Конечно, четырехкомнатную.

Незнакомец кивнул и, не проронив больше ни слова, поплыл к другому краю бассейна. Ничего не понимая, Толя поплавал еще какое-то время, после чего уже в раздевалке, глядя на настенный календарь, он к собственному недовольству обнаружил, что сегодня первое апреля, и, поздравив себя с днем дурака, отправился домой.

Казалось бы, все разрешилось, но не тут-то было. Недели через две в квартиру к Кудрявцеву позвонили. На пороге стоял недавний знакомец с ключами от четырехкомнатной мастерской, расположенной на Фонтанке, в нескольких минутах ходьбы от знаменитого театра БДТ.

Несколько лет Толя жил и работал в своей новой мастерской, не испытывая никаких проблем или притеснений со стороны владельцев помещения. Он не платил денег, с него не спрашивали в уплату его произведений.

Единственная странность, поначалу смущавшая художника, – на двери его великолепной мастерской была прибита табличка, снимать, закрашивать или завешивать которую строго воспрещалось. На табличке значилось: «Контора вторсырья».

Именно с директором этого комбината Анатолия как-то и угораздило оказаться в одном бассейне.

Впрочем, в создавшейся ситуации было больше положительного, нежели отрицательного, так что и к странной надписи Кудрявцев решил относиться философски.