Читать книгу Замки и крепости Швеции и Финляндии - Юлия Антонова - Страница 6

Шведское королевство начало формироваться лишь в XII в., когда эпоха устрашающих викингов осталась позади и жизнь потихоньку стала приходить в размеренное русло. Как и в большинстве молодых государств, здесь то и дело вспыхивали мелкие неурядицы, связанные с установлением как местных, так и государственных границ.

Форнборги, довольно примитивные фортификационные башни, земляные насыпи, подводные преграды уже не могли служить надёжной защитой, что привело к необходимости возводить настоящие крепости – что называется, «по европейскому образцу» – и к XIII в. все эти исчерпавшие себя древние сооружения постепенно были заменены постройками, вошедшими в историю под названием крепости и замки.

Первые замки появились в Швеции при короле Биргере Ярле (1210–1266) и его сыновьях – именно тогда королевство достигло определённой военной и экономической стабильности, вся власть потихоньку начала концентрироваться в руках монарха, а утверждённая система налогов стала приносить казне всё больше доходов, которые незамедлительно вкладывались в строительство.

Первоначально строительство боргов было преимущественно заботой монархов – только им требовалась защита как от внешних врагов, так и от завистливых соседей. Надо сказать, что шведские короли жили в страхе перед собственным окружением весь период Середневековья: чего только стоит тот примечательный факт, что абсолютно все шведские правители, начиная с Магнуса Ладулоса (1240–1290) и заканчивая Карлом Кнутссоном Бунде (ок. 1408–1470), доживали свой век в изгнании!

Король выбирал место и выделял финансы для возведения новых укреплений – лишь от его воли и способности стратегически мыслить зависело, где и какого размера будет построен замок. Замок или всё-таки крепость? Небольшие башни, совмещавшие функции оборонительной и наблюдательной, возводились зачастую близ важных торговых пунктов, позднее превратившихся в города.

Некоторые из таких башен, имевшие особенно важное стратегическое значение, впоследствии окружили стеной, приблизив их внешний облик к знакомой нам сегодня крепости. Такой путь прошли укрепления в Стокгольме, Нючёпинге и Кальмаре. Что касается последнего, то ему уделялось особое внимание: для шведов было чрезвычайно важно укреплять свои восточные границы, и замки вокруг Кальмарского пролива явились в этом деле первопроходцами, вслед за которыми в 1290-х гг. выросли и Выборгская крепость в Карелии, и крепость Ландскрона на берегу Невы. Ландскрона, однако, была разрушена новгородцами уже в 1301 г.

Идея возводить круглые коренастые башни (а именно так выглядели самые первые шведские замки) на побережье пришла в Швецию из Дании в ту эпоху, когда два рода – Сверкеры и Эрики – боролись за шведский престол, а берега Балтийского моря непрерывно атаковались пиратами. Фортификационные сооружения возводились вдоль всего побережья; прежде всего, конечно, близ основных морских торговых путей XII–XIII вв. Далеко не все башни превратились впоследствии в замки, однако от этого их значение для средневековой Швеции не стало меньше. Каждая башня требовала постоянного присутствия стражников, готовых в любую минуту сдержать натиск врага или принять проезжающего мимо правителя или его приближённого.

Чтобы прокормить знатного вельможу со всей его свитой, необходимо было иметь огромные запасы еды, хранение которой в башнях представлялось малорациональным. Поэтому знать «гостила» у простого люда – причём неограниченное время, буквально опустошая их жилища. Лишь в 1335 г. король Магнус Эрикссон издал указ о запрете подобного «гостевания», распорядившись создать взамен первые постоялые дворы.

По мере разрастания государства и увеличения доходов будущей аристократии позволить себе собственный каменный замок могли уже не только правители, но и их ближайшие советники и канцлеры, и некогда оборонительные башни начали всё больше походить на жилища, совмещая в себе оборонительную и жилую функцию.

Ярчайшим примером может служить крепость Экеторп на острове Эланд, являющемся, кстати, наиболее богатой подобными укреплениями начала XIII в. частью Швеции.

Первые постройки, которые можно считать настоящими скандинавскими замками, появились только во второй половине XIII в. – это были заказанные королями неукреплённые каменные дома, в которых монархи рассчитывали собираться со своими приближёнными для проведения каких-то встреч и праздников. Именно в таком «первобытном» замке Альснё (Alsnö) на озере Меларен в 1280 г. королем Магнусом Ладулосом была пожалована Хартия Альснё, регулировавшая дворянские привилегии. Из немногочисленных замков подобного типа в Швеции сохранилось лишь одно – дворец Фолькунгов в Вадстене, некогда являвшийся крупнейшим нецерковным сооружением Скандинавии и возведённый из кирпича в готическом стиле.

Самым первым известным королевским замком Швеции стал расположенный на острове Висингсё в центре озера Веттерн замок Нэс (Näs), или, как его часто называют, Висингсёборг (Visingsöborg). Считается, что он появился здесь в XII в., превратившись к XIII в. в процветающий и мощнейший дворец страны, неоднократно упоминающийся в норвежских и исландских сагах и хрониках. Однако в 1318 г. как замок, так и весь остров были переданы в качестве залога Дании, став, тем самым, местом ожесточённой борьбы двух государств. Это, видимо, и привело к его полному разрушению, поскольку в более поздних источниках сведения о Висингсёборге полностью отсутствуют.

Старейший дворец Швеции Нэс

Альснё

Многочисленные исследования позволили археологам сделать вывод, что с военной точки зрения замок был никуда не годен: к примеру, столь необходимые рвы здесь отсутствовали – может быть, потому что шведы надеялись на защиту расположенного в двух шагах отсюда озера.

Вслед за королями замкостроителями стали священники. Христианство долго утверждалось в Швеции, но, укрепившись, быстро стало мощным институтом, а его служители – крупными землевладельцами, а потому епископы начали строить себе не просто дома, а именно борги, призванные защитить хозяев от недоброжелателей.

В некоторых регионах, как, например, вокруг Кальмарского пролива, возникли даже церкви-крепости, использовавшиеся одновременно и как место совершения богослужений, и как своеобразный бастион. Однако возведение оных скорее можно назвать личной инициативой, нежели государственной надобностью. Хотя были и исключения: например, на том же острове Эланд церкви являлись единственным пригодным для укрытия местом, поскольку равнинная местность не позволяла возводить более-менее стоящие укрепления.

В 1270-х гг. недалеко от нынешней столицы была построена крупная королевская летняя резиденция на острове Адельсё, где в 1280 г. Магнус Ладулос огласил один из самых известных законов: любой, кто был готов предоставить королю полностью обмундированного рыцаря, освобождался от уплаты налогов.

Хотя высокопоставленные чиновники существовали и прежде, с появлением нового закона количество аристократов резко возросло. Швеция превратилась в феодальное общество с новым классом землевладельцев и рыцарей, тут же начавших возводить замки для отдыха и развлечений по европейскому образцу.

Примером послужила всё та же Дания и существовавшие на тот момент в Швеции единичные дворцовые сооружения, принадлежавшие священнослужителям – такие, как построенный в XIII в. кирпичный дворец в Вадстене, нередко называемый замком Бьельбуэттен или Фолькунгов. Это был роскошный дворец, полностью лишённый каких-либо оборонительных функций (за исключением рва), да к тому же расположенный вдали от цивилизации – ближайший город Вадстена появится лишь в период позднего Средневековья.

Надо сказать, что новое дворянство в большинстве случаев всё ещё ограничивалось «скромными» каменными домами, в которых, правда, присутствовало всё необходимое для обороны. Почти все замки того периода оставались довольно простыми деревянными строениями, построенными по примеру римских кастеллумов, но приспособленных под местный ландшафт, что делало первые крепости не столь симметричными, как прототип.

Первым периодом расцвета замкостроительства в Швеции можно считать конец XIV в., когда знатный вельможа и богач Бу Юнссон Грип (ок. 1335–1386) начал возводить в своих владениях (как шведских, так и финских) укреплённые усадьбы. Кстати, его рьяное желание строить стало впоследствии причиной приостановки строительства: когда началась борьба за его наследство, королева унии Маргарета запретила возводить новые подобные дома, поскольку опасалась усиления власти аристократии.

Запрет действовал почти добрую сотню лет, и до 1483 г. в Швеции действительно не было возведено ни одного нового укреплённого борга. Правда, это, в свою очередь, привело к повышению обороноспособности уже существовавших замков.

В 1430-х гг. для знати стали строить новые дома – четырёхугольные каменные здания с высокой крышей – как, например, Торпа (Torpa) в Швеции и Квидья (Qvidja) в Финляндии. Это был тот редкий случай, когда на датское замкостроительство оказала влияние шведская, а не европейская архитектура: в Дании начался бум на подобные дома – примером может служить принадлежащий сегодня Швеции замок Глиммингехюс, лучше всего сохранившийся средневековый борг Скандинавии.

Постройки того времени имели толстые несущие стены, состоящие из двух основных каменных панелей, пространство между которыми заполнялось мелкими камнями. В подобных замках подсобные помещения располагались на слегка пониженном первом этаже, жилые помещения – на втором, а зал для приёмов – на третьем. На самом верху обычно находилось оружейное помещение, откуда в случае необходимости можно было вести обстрел врага. Такой системы придерживались вплоть до XVII в.

Когда Швеция в 1521 г. вышла из Кальмарской унии, она оказалась в весьма невыгодном положении: Польша к XVI в. зарекомендовала себя как крепко стоящая на ногах держава; на востоке крепла Русь… Единственным спасением оставались земли Немецкого ордена: речь шла о том, чтобы добыть себе как можно больше этих земель, дабы укрепить собственную политическую безопасность. Претендентами на лакомый кусок оказались помимо шведов датчане, русские и поляки.

Шведам довольно легко удалось прибрать к рукам большую часть Эстонии, и к началу XVII в. весь Финский залив контролировался исключительно шведами. Встал вопрос об укреплении новых приобретений. С точки зрения фортификационных сооружений это было сделать совсем не сложно: в большинстве завоёванных мест уже существовали замки – как, например, в Риге, Нарве и Ивангороде.

Проблемой скорее был вопрос о том, где добыть необходимые средства на улучшение новых бастионов. Решением стало проведение Реформации, результатом которой послужила не только смена религии, но и ликвидация церковных земель. Многие монастыри лишились своих богатств и были разрушены, послужив, тем самым, строительным материалом для новых замков.

На риксдаге 1544 г. Густав Васа (1496–1560) предложил первый в истории Швеции план обороны могучего королевства. В первую очередь необходимо было укрепить уже существовавшие форпосты – Стокгольм, Кальмар и Эльвсборг (Älvsborg). Памятуя о только что окончившемся восстании под предводительством Нильса Дакке (ок.1510–1543), сумевшим захватить одну из шведских провинций, Густав велел основать замок и в тех краях – так появилась Вадстена.

Густав Васа

В XVI в. в Швеции царила нищета, и основные замки, построенные в это время, возводились на средства короля и потому являлись его резиденциями, что свидетельствовало прежде всего об усилившейся централизации власти. Проведя в Швеции реформацию, Густав Васа лишил церковь богатств и земель. Дабы провозгласить своё могущество над католической церковью, Густав велел построить в популярном тогда стиле ренессанс Упсальский замок, расположив его на холме и возвысив его, тем самым, над шпилями крупнейшего в Скандинавии Домского собора.

В XVII в. Швеция становилась всё более активным участником политических событий Европы, одновременно приобщаясь и к её богатой культурной жизни, процветавшей во Франции, Голландии, Германии и Италии. Заключив ряд важных для страны мирных договоров (Столбовский мир с Россией в 1617 г. и договоры с Данией 1645 г. и 1658 г.), Швеция значительно расширила свои территориальные границы, что привело к необходимости возводить новые укрепления для защиты приобретённых земель.

Дабы показать свою значимость на политической арене, шведские короли затеяли строительство помпезных дворцов с роскошными садами, столь характерными для Европы того времени. Монархи охотно раздаривали земли отличившимся в войнах полководцам – наиболее показательным в этом плане стал крохотный островок Риддархольмен в центре Стокгольма, сегодня буквально усыпанный прямоугольными дворцами знатных семей.

Когда войны в XVII в. превратили Швецию в державу мировой величины, дворянство принялось за строительство каменных дворцов – причём как городских, так и пригородных, стоивших их хозяевам немалого состояния – зачастую строили в соответствии не со своими финансовыми возможностями, а в соответствии со статусом и значимостью рода.

Именно тогда в моду вошли сводчатые подвалы и первые этажи, где размещалась кухня, подсобные помещения и комнаты для слуг. Второй этаж, как и прежде, отводился под спальни и иные «личные помещения» владельцев. На верхнем этаже помимо зала для торжеств теперь строили также и гостевые комнаты (которые, правда, редко завершались целиком).

К строительству – то есть для грубой ручной работы – привлекали в основном местных жителей, материал поставляли со всего Балтийского региона. «Со стороны» приходили лишь архитекторы (как правило, стокгольмские профессионалы-каменщики) да специалисты разных областей – например, каменотёсы и плотники.

Только в 1637 г. в Швеции появился первый архитектор в современном понимании этого слова – это был прибывший из Голландии француз Симон де ла Валле (ок. 1590–1642). Его первым проектом стал замок Экольсунд (Ekolsund), за которым последовали Тидё (Tidö), Фихольм (Fiholm) и Русерсберг. На помощь де ла Валле призвал друга, военного архитектора из Померании Никодемуса Тессина-старшего (1615–1681).

Величайшими заказчиками замков-дворцов в этот период стали графы Магнус Габриэль Делагарди (1622–1686) и Карл Густав Врангель (1613–1676), чьими выдающимися «стройками века» стали Лэккё и Скуклостер соответственно. В жилой части Скуклостера заметно влияние французских традиций: приёмная, покои и кабинет супругов находятся по разные стороны общего зала. Лэккё же стал образцом паркетного пола: уложенный «ёлочкой» деревянный пол в Швеции до сих пор называют в честь замка.

Фихольм

Хедвига Элеонора

После смерти Карла X Густава в 1660 г. строительная инициатива легла на хрупкие плечи вдовствующей королевы Хедвиги Элеоноры (1636–1715), благодаря которой появились такие шедевры, как Дроттнингхольм, Ульриксдаль, Стрёмсхольм. Её придворного архитектора Никодемуса Тессина-старшего нередко ангажировали и дворяне, на которых не хватало времени у сына Симона де ла Валле, Жана.

В этот период в Швеции полного расцвета достигает барокко с его роскошной отделкой из искусственного мрамора. Наиболее яркими представителями этого течения являются замки Сальста близ Упсалы и Шёё (Sjöö) около Энчёпинга. Внешне замки выполнены в голландском стиле, однако их планировка уже соответствует французскому и итальянскому видению.

Входят в моду и шикарные парки барокко, также следовавшие французскому образцу. Собственного стиля в Швеции пока ещё не было: как заметил флорентийский граф и дипломат Лоренцо Могамотти в 1674 г.: «Шведы довольствуются тем, что имитируют – пусть не во всём, но в гораздо большей степени, нежели другие нации». Такие тенденции будут частично сохраняться и на протяжении всего XVIII в.

Правила этикета тех времён предполагали приход гостя в главный зал, расположенный в центре замка, откуда его затем провожали в приёмную, покои или кабинет хозяина или хозяйки. Шведский дворец, наиболее близко подошедший к идеальному воплощению французско-итальянских идей, – замок Стенинге, построенный в конце XVII в. по проекту Никодемуса Тессина-младшего.

После редукции Карла XI (1655–1697), когда дворяне лишились 2/3 владений, многие задались вопросом: «Как защитить собственные права? Как оградить свою семью от посягательств короля?» Единственным законным выходом для аристократов стало составление завещания, в котором владелец имения делал свой замок неприкосновенным – он должен был оставаться в руках потомков и не мог быть заложен или продан кому-либо, не являвшемуся членом этого рода.

Фредрик I

Право наследования было прописано самим Карлом XI и относилось лишь к тем поместьям, что были недавно приобретены, а не к унаследованному имуществу. Тем самым король хотел поощрить только-только возведённых в дворянство молодых людей, помогавших ему провести редукцию земель. Первым, кто воспользовался подобным правом в Швеции, стал уроженец Дании Йенс Эренборг, оставивший завещание на замок Ховдала (Hovdala).

В большинстве случаев правом завещания пользовались бездетные хозяева поместий, желавшие, чтобы их имя жило в веках, и потому оставлявшие свои земли родственникам-однофамильцам. Право касалось не только замков, но и любых других видов недвижимости – например, получивших распространение металлургических заводов, скажем, Лёвста брюк (Lövsta bruk). В южно-шведской провинции Сконе людьми, чаще всех реализовывавшими право пользования замками только определёнными родами, стали Кристина Пипер и Фредрик Тролле.

В общей сложности за столетие было завещано около 200 замков. Право «закреплять» замки за родом просуществовало до 1809 г.

В конце XVII – начале XVIII в. Швеция, безвозвратно утратившая с трудом завоёванные позиции великой державы, была вынуждена взяться за укрепление новых границ. Пустая казна не позволяла браться за строительство чего-то нового, а потому основная ставка была сделана на очередной ремонт и укрепление уже существовавших боргов.

Главным архитектором страны стал Эрик Дальберг (1625–1703), сумевший совместить французские и голландские технологии и приспособить их к суровому скандинавскому ландшафту. В центре внимания вновь оказались донжоны – правда, в представлении Дальберга они выглядели вытянутыми строениями, иногда в несколько этажей, с казематами. Талантливый архитектор не сумел добиться общеевропейского признания, однако его идеи не были забыты: позже они возродились во Франции благодаря Марку Рене де Монталембер – участнику Семилетней войны 1756–1763 гг., не понаслышке знавшему всё о шведских крепостях.

С окончанием эпохи Великодержавия Швеции пришлось добиваться признания Европы уже не военной мощью, а культурой. XVIII в., пожалуй, как ни один другой был ознаменован её расцветом: процветали наука и искусство, но не была забыта и архитектура – наконец-то было завершено строительство Королевского дворца в Стокгольме и перестроена резиденция Дроттнингхольм. Впервые в Швеции появилось что-то своё, «исключительно шведское», а не привезённое из цивилизованной Европы.

В XVIII в. барокко уступило место рококо, и в моду вошли также усадьбы с характерными для них светлыми, практически лишёнными каких-либо украшений фасадами и скатными крышами. Первопроходцем стал охотничий замок Фредрика I (1676–1751) Свартшё (Svartsjö).

Планировка жилья была ассиметричной, залы для торжеств размещались теперь не в центре, а были сдвинуты в угол замка. Впервые замкостроители задумались об удобстве проживания – потому окна, чтобы наполнить комнаты светом, стали большими, мебель более мягкой и лёгкой, помещения нормально обогревались.

Поскольку внимание уделялось внутреннему комфорту, внешне многие здания выглядели похожими: теперь было трудно отличить складские помещения от фабрик по производству шерсти, церквей и даже королевских дворцов. Исчезали «излишние» украшения, с фасадов удалялись гербы – по внешнему виду нельзя было однозначно сказать, кому принадлежало владение. Поощрялось строительство из камня – так надеялись сохранить дерево для заводов и фабрик, где оно было просто необходимо. Заказчиками новых замков уже были не представители благородных семейств, как прежде, а разбогатевшие и предприимчивые купцы и фабриканты. Самой выдающейся стала, пожалуй, семья де Геер, которой обязано своим появлением поместье Стура Вэсбю (Stora Väsby).

На рубеже XIX–XX вв. в Швеции вспыхнул интерес ко всему истинно шведскому, и в убранстве комнат стали проявляться характерные именно для шведского дизайна черты. Идеалом служили покои герцога Карла в Грипсхольме – ни одна другая комната старых королевских дворцов не бралась за основу гостиной или зала так часто, как эта. В остальном же пытались воссоздать атмосферу загородного имения XVIII в. – хотя теперь не забывали и о появившихся удобствах – таких, как электричество, горячая вода, туалет…

В моде было полное позолоты неорококо, пришедшее из «захваченного» банкирами Парижа. (Кстати, именно быстро разбогатевшая шведская буржуазия определяла теперь облик своих жилищ и вкладывалась в строительство.) Внешне усадьбы стали напоминать гигантские виллы в стиле итальянского ренессанса, средневековые крепости и французские замки – при этом истинные крепости и замки Швеции зачастую стояли необитаемыми и приходили в упадок, используясь в основном как склады и ожидая очередной реставрации. От части замков вообще остались одни руины; некоторые же видели своих хозяев лишь несколько дней в году.

Последним построенным в Швеции монументальным замком стал Хёгфорс (Högfors), возведённый в 1954–1955 гг. недалеко от Эстерсунда. Его хозяин Бертил Эрн хотел, проживая там, иметь достаточно просторные галереи и салоны для своей богатой коллекции живописи XVIII в.

К 60-м гг. XX в. многим владельцам замков стало ясно, что содержание имений – дело не слишком простое и требует крупных финансовых затрат. Многие владения были проданы за символическую сумму – правда, с условием, что новые хозяева смогут привести их в должный вид с помощью самых современных материалов. Сегодня совладельцем многих зданий является государство, которое тщательно следит за их сохранностью и даже иногда поддерживает их материально.

Замок Вик. 1881 г.

Рентабельность замков обеспечивается различными способами: в некоторых открылись музеи, в некоторых – конференц-отели и гостиницы. Популярность корпоративных мероприятий, проведённых в пропитанных старой атмосферой стенах, оказалась так велика, что в 1990-х гг. были построены очередные псевдозамки в стиле XVII в. – например, Тэрнё (Tärnö) около Нючёпинга.

Все замки Швеции можно условно разделить на три группы, каждая из которых характеризуется особой архитектурой и историей. Первая группа представлена исключительно шведскими замками, сгруппировавшимися неподалёку от Стокгольма – в основном в провинциях Упланд и Сёдерманланд, вкупе составляющих наиболее богатый имениями край. Здесь почти все замки находятся у воды, и центром их средоточения стало озеро Меларен – нередко говорят, что лучшие замки страны, словно ожерелье, окружили синюю гладь воды. Это и Королевский дворец, и «Версаль в миниатюре» Дроттнингхольм, и грузный Грипсхольм, и монументальный Скуклостер – список можно продолжать долго, поскольку только вокруг Меларена раскинулось 17 дворцов, причисленных к Озёрной долине.

Возраст и вид замков весьма и весьма разнообразен: Вик – довольно простая, но суровая башня, замок Упсалы – типичный борг в стиле Васа, Тюресё – сказочный домик с готической внешностью.

Следующее место по изобилию замков по праву закреплено за южной провинцией Швеции – Сконе, прежде принадлежавшей датчанам, и поэтому сохранившей архитектурные черты средневековой Европы. В Сконе во главу угла всегда ставилась оборона, а потому здешние замки строились на топкой почве – так можно было преградить дорогу врагу, а заодно и облегчить себе работу по созданию рвов. Замки появлялись на границе между равниной и лесом; плодородные почвы обычно не занимались. Тем не менее местом наибольшей концентрации датско-шведских замков стали благоприятные для возделывания земли вокруг города Истада (Ystad).

Наконец, интерес представляют юго-западные провинции сегодняшней Швеции, с незапамятных времён принадлежавшие Норвегии и Дании. Беспрерывные войны между тремя странами привели к необходимости постоянно укреплять местные города и сёла (в которых, ко всему прочему, неоднократно встречались для переговоров воюющие стороны) – благодаря этому нынешнее западное побережье Швеции и восточные берега Норвегии изобилуют бастионами и крепостями, которые, за редким исключением, считались неприступными.