Читать книгу Канон - Юлия Архирий - Страница 4
По следам Крестовых походов
Оглавление«По золоту полей инициалов…»
По золоту полей инициалов
Гуляют сизо-синие драконы.
Лев пышногривый, жёлтый, мягкой лапой
Касается плетенья трав и веток —
Готических орнаментов витья —
Где спелых, алых ягод земляники
И белых звёзд цветов её не счесть.
В овале медальона, столь же синем,
Как небо ночи, всадники навстречу
Друг другу скачут, обнажив мечи.
Их лошади так тонки, грациозны,
Что, кажется, танцуют странный танец,
Причудливый и нервный, меж плетей
Аканфа и неведомых плодов.
И Царь Давид, Архангелом храним,
Лежит с сунамитянкой златокудрой…
О, Мастер из Имолы! Свет листов
Руном ложится агнцевым на сердце.
Пергамент дышит терпкостью, насквозь
Пропитан ароматами столетий.
Бродя по малахиту маргиналий
Ломбардского миссала, со страницы
Вот-вот сойдут охотники с борзыми,
И Ангел в тишине прошелестит
Прохладными крылами подле уха,
Оставив мироносицам гирлянды
Розеток и епископа Феррары
С тиарой белой в медальоне герб.
О, Мастер из Имолы, что ты ведал,
Когда тончайшим золотом сусальным
Ты, не дыша, едва касался складок
Святых одежд Младенца и Марии?..
Из полутьмы скрипториев, при слабом
Мерцанье умирающих светилен,
Рождались часословы, градуалы,
В сафьяновых тиснёных переплётах
С обрезом золотым – навстречу дню —
Пусть зимнему, короткому, но всё же
Спешащему на смену долгой ночи.
Тогда, в сиянье золота литого,
Сквозь хаос виноградных лоз и гроздий,
Вдруг прорастали буквы, отворяя
Бездонных книг заветные врата —
С печатями на титульных листах,
Пометами, рисунками владельцев,
Узорами безвестных монограмм,
Экслибрисами крышек переплётов,
Маркиза Монферра, семьи Компенов,
Виконта Сен-Валье и де Фревилей,
Брюссельского каноника ван Хамме,
Князей фон Хохберг-Плесс… Вдруг меж листов —
Скупая полувыцветшая запись:
«Год тысяча триста сорок седьмой…»
Иерусалим
«Ни замка, ни земли, шуршит осенний дождь…»
Ни замка, ни земли, шуршит осенний дождь.
Из милости мне дан приют с окном убогим.
Ни дома, ни семьи – старик, чего ты ждешь?..
Глаза прикрою – всё – сраженья и дороги.
Дороги без конца – по глине, по жнивью,
Под снегом и дождём, и под палящим солнцем…
Зачем, Господь, скажи, у жизни на краю
С тоской гляжу на свет, струящийся в оконце?
Не вспомнит обо мне никто – ни мать, ни брат…
Ушли в Господень дом друзья и командиры.
Живу один – седой, потрёпанный солдат,
Со мною только конь, забывший про турниры.
Он так же стар, как я, но много-много ран
Он в памяти хранит, внимательной и чуткой,
Дороги без конца, виденья разных стран,
Туманные луга – полынь и незабудки.
Светильник ныне тускл, но этот тихий свет
Мне душу опалил, как дальний зов надежды.
Я родину забыл, не помню, сколько лет
Скитаюсь по земле, но верю, как и прежде,
Что где-то ждёт меня гостеприимный кров,
Товарищи мои, что молоды и живы,
И кубки, что вином наполним до краёв
За праздничным столом, средь женщин горделивых.
О, эта жизнь – была ль?.. И множество побед,
Одержанных в боях, быть может, мне приснились?
Я вижу этот сон на протяженье лет,
Когда его уже не отличить от были…
Мой верный старый конь, с тобою разделю
Я этот чёрствый хлеб, и горстку слив сушёных —
Вот лакомство тебе. Да сена настелю…
Единственный мой друг в житье уединённом!
Из зёрен лавра чётки выну я на свет
Из тёмных недр ларца – давно уж не молился…
Чтоб сладостью молитв таинственно согрет,
Последний мой приют слезами озарился.
«По смарагдовой стене…»
Предстательством архангела Михаила и небесного хора серафимов
да соделает нас Господь достойными гореть огнём совершенной Любви.
Аминь.
По смарагдовой стене
Ходит ангельская стража.
Высятся двенадцать башен
От двенадцати колен.
Мы уже на полпути
От тебя, Иерусалиме.
Поминаем Твоё имя
Всуе, Господи, прости!
Мы за Господа Христа
Под Антиохией станем.
Отворит сегодня Ангел
Нам жемчужные врата.
Яспис, хризопраз, берилл
Вспыхнут жаркими огнями,
И сомкнёт ряды за нами
Воинство Господних Сил.
Что там горечь нищеты,
Злато вечности – в ладонях!
И горит на небосклоне
Город пламенной мечты.
Письмо короля Людовика Святого своему сыну
Мой милый сын! Пишу издалека,
Слабеющей рукой – в надежде встречи,
Хоть чувствую, разлука уж близка,
Засим оставим выспренние речи.
Любимый сын! Нам выпали года
Глухой тяжелой славы и страданий —
Со славой мы входили в города,
И слава была нашим испытаньем.
Мой сын, Отцу Небесному хвала,
Что написать могу я строчки эти.
Да сохранит Господь тебя от зла
В благие времена и в лихолетье.
Смиренен будь, и сторону прими
Всегда лишь тех, кто обделён и беден,
Будь добр и милосерден меж людьми,
Пока не будешь в истине уверен.
Мой милый сын, ты помнишь ту весну,
Когда шиповник весь звенел от гуда
Пчелиного? Мы подошли к окну
С твоею матерью… Я не вернусь отсюда.
Но здесь, в песках пустыни, где луна
Сквозь щель в шатре роняет луч на ложе,
Ещё я помню, как цвела весна,
И та весна, чем дальше, тем дороже.
Я Господа за всё благодарю,
И мы ему на славу послужили…
Мой милый сын, мне душно, я горю.
Осудят нас – как жили, как любили —
Потомки? Нам сие знать не дано.
Но помни, сын, вне Бога – нет спасенья.
И если испытаньям суждено
Проникнуть в жизнь твою, с благодареньем
Переноси их, и пребудь в Любви
К Создателю – и Жизни, и Вселенной.
Прощай, мой сын. Господь, благослови
Служить Ему вовеки, неизменно.
Как пахнет ветер выпавшей росой!
И голова ясна, как не бывало.
Увидимся ли, милый сын, с тобой,
Когда Господь откинет покрывало?..
Ричард Львиное Сердце
«Джон Безземельный, с обидой словами во рту жонглируя…»
Джон Безземельный, с обидой словами во рту жонглируя,
Молвит: «Наш брат – богохульник, чей дикий нрав непонятен нам…»
Милостью Божьей король Англии, Cœur de Lion, Сердце Львиное,
Где тебя носит гордыня, к каким ты отплыл рубежам?
Бьётся львиное сердце, в тёмных его глубинах —
Крови горячей ток, галактическая спираль…
– Верую всей моей верой – яростной и голубиной —
Дух мой почиет в Господе, чист, как меча сталь,
Кровью ещё незапятнанного. Меча во имя Христово.
Кто нас осудит, Господи? Кто славу развеет в пустой молве?
Был я свиреп, Господи, но темницы моей засовы
Мне открывали враги мои, и, как лис, хитёр, по траве
Я уходил. Туманами… бродами, рощами, долами.
Знаки несчастий и смерти шли за мной по следам.
Быть ли в аду мне, Господи? Иль пред Святым Престолом
В Небесном Граде склонюсь я к пронзённым Твоим стопам?..
Жгучи грехи мои, Господи. Вера несокрушима.
Примет земля сына блудного, скажут святые Твои:
– Ричард, милостью Божьей король Англии с сердцем львиным,
Встань, аbsolvo te, грешник, по благодати Любви.
«Дьявол вырвался на волю» …»
«Дьявол вырвался на волю» —
Страх пропитывал письмо.
Я лечу к Шалю-Шабролю,
Мир не станет мне тюрьмой.
Акра старая ждала нас,
И святой Иерусалим,
С сарацинскими постами,
С небом, жарким и чужим.
«Дьявол вырвался на волю» —
Пишет старый друг и враг.
Я лечу к Шалю-Шабролю
На семи лихих ветрах.
Я войну вполне изведал,
Цену крови и беды.
Тот, кто ныне меня предал,
Стал на верный путь вражды.
«Дьявол вырвался на волю» —
Слов жестокая стрельба.
Здесь, у стен Шалю-Шаброля
Дожидается судьба.
«Рожь густа. Мерцают звёзды…»
Рожь густа. Мерцают звёзды
На небесном полотне.
Меж колосьев Барбаросса
Тихо едет на коне.
Конь плывёт, стеблей касаясь,
Фридрих – мокрый и босой.
То мелькнёт, то исчезает
За туманной полосой.
Конь по воздуху ступает,
И звеня, как бубенцы,
Зёрна млечные роняют
Ржи зелёные зубцы.
Император Барбаросса —
Без кольчуги и брони —
Смотрит вверх, считая звёзды
И поводья уронив.
Фридрих, Фридрих, где ты бродишь?..
Снова пашни зелены.
Ты теперь навек свободен,
В мире больше нет войны.
Но не слышит Барбаросса,
Звать его – напрасный труд.
И водой Селефа слёзы
По лицу его текут.
«Его стен драгоценный кирпич…»
Его стен драгоценный кирпич
Не найти на земле вовек.
Войско славы, герольд, покличь —
Озарить вечной славой век.
…Сияние последнего похода —
