Читать книгу Санта-Барбара. Как Добсоны сериал придумали - Юлия Бекичева - Страница 2

«– Признайтесь, Тодд, вы сами решили уйти из «Санта-Барбары» или же вас уволили?

Тодд МакКи[1] (он же Тед Кепвелл) улыбается своей очаровательной мальчишеской, так полюбившейся многочисленным телезрителям улыбкой.

– Думаю, очевидно, что я устал от однообразия. Только вообразите: пять лет почти круглосуточной работы над одним проектом. Конечно, хотелось попробовать себя в чем-то еще. Срок наших с Лейном Дэвисом[2] (он же Мейсон Кепвелл) контрактов подходил к концу. Помню, был перерыв между репетициями, я пошел взять булочку – перекусить – и увидел Лейна, потягивающего кофе.

– Думаешь переподписаться? – спросил он у меня.

– Не хотелось бы.

– И мне.

Вы не поверите, но, видимо, опасаясь, что передумаем, в тот же самый вечер мы купили билеты в кругосветное путешествие. Не преувеличу, если скажу, что это была самая впечатляющая поездка в моей жизни. Мы объехали столько замечательных стран. Никогда не смогу позабыть, как, очутившись в Париже, мы совершенно неожиданно для себя увидели сэра Пола Маккартни. И, Господи! Разве такое могло быть? Не мы бросились к нему, а он направился прямиком к нам.

«Ребята! – воскликнул Пол. – Я узнал вас! Ты – душка Тед, а ты – негодяй Мейсон!»

Не скрою, мы едва не расплакались».

Из американской прессы:

«В то время, как транслируемый телеканалом NBC[3] сериал «Санта-Барбара» все еще почивает на лаврах после выигранных восьми дневных премий «Эмми», журналистам нашего издания стало известно, что исполнитель роли адвоката Мейсона Кепвелла Лейн Дэвис покинул проект. Давним почитателям «Санта-Барбары» не надо рассказывать о том, что артист работает здесь с самого начала шоу, с 1984 года. Контракт Дэвиса истек в июле месяце этого года, после чего, по информации координатора по связям с общественностью, Лейн отправился в кругосветное турне с еще одним бывшим актером «Санта-Барбары» Тоддом МакКи, исполнявшим роль брата Мейсона Теда Кепвелла.

Создатели дневной оперы надеются, что МакКи еще вернется на съемочную площадку. Что же касается возвращения Дэвиса, оно вызывает сомнение. К сожалению, пока актер путешествует, мы не можем обратиться к нему лично. Ходят слухи, что в последнее время у Мейсона-Лейна сложились напряженные отношения с коллегой и экранной женой, актрисой Нэнси Ли Гран. Напомним, что Нэнси, играющая в сериале, не так давно получила премию «Эмми» за роль адвоката Джулии Уэйнрайт».

«– И как же сценаристы вышли из положения, когда вы сообщили, что хотите оставить сериал?

– Они не стали обманывать публику. Согласно вновь написанному сценарию наши герои отбыли в Европу, а вернулись оттуда с уже новыми лицами – были приглашены другие актеры».

38 лет назад, в июле 1984 года американские телезрители увидели первую серию мыль…, извините, новой дневной пьесы, спектакля, драмы «Санта-Барбара». По воспоминаниям актера Джеда Аллана Брауна (он же СиСи – Channing Creighton Capwell – Ченинг Крейтон Кепвелл), в те годы в Америке надомная работа была довольно распространенным явлением и люди частенько исполняли свои служебные обязанности при включенных телевизорах. Не будем забывать также и о многочисленных домохозяйках, которые являли собой основной процент зрительской аудитории сериалов.

Пусть не сразу, но завоевав внимание и заставив говорить о себе соотечественников, «Санта-Барбара» отправилась покорять телезрителей Франции, Германии, России, Италии, Индии, Финляндии, Китая, Японии и других стран.

«Лично я никогда не смотрела «мыло», – писала годы спустя в книге воспоминаний «Stars in ther underwear» («Звезды в нижнем белье») канадский художник по костюмам для сцены, телевидения и кино Диана Иден. – Но вот, в начале девяностых годов меня пригласили работать над костюмами для актеров «Санта-Барбары». В первый же рабочий день мне принесли написанный к будущим сериям сценарий и тут же предупредили: через неделю у Мейсона и Джулии – свадьба, было бы неплохо уже сейчас приступить к работе над платьем новобрачной.

– Кто такие Мейсон и Джулия? – простодушно спросила я.

Все, кто стоял рядом, были в ужасе от моего невежества».

Тридцать лет назад, начиная с 1992 и вплоть до 2002 года российские телезрители приникали к экранам своих телевизоров, едва заслышав главную музыкальную тему сериала, написанную американским композитором Джо Харнеллом, смеялись над остротами Мейсона, очаровывались красотой Софии, отдавали должное изворотливости Джины и почти ничего не знали о том, кто стоит за съемками сериала и что происходит за пределами съемочной площадки.

(фото Francisco Antunes)

Пало-Альто (США, Калифорния) – город с солнечным нравом и вечно юной душой, город, на весь мир знаменитый штаб-квартирами таких компаний, как Apple, Facebook, Tesla Motors, Hewlett Packard, Xerox, и другими.

А вот и та самая дорога, по обочинам которой произрастают роскошные пальмы. Их ветви, напоминающие перья экзотических птиц, волнуются и шелестят на ветру. Но стоит деревьям расступиться, как перед взорами смотрящих открывается удивительной красоты церковь, расположенная в самом сердце Стэнфордского университета, основанного в 1891 году. Фундаментом этого учебного заведения стало горе родителей: во время путешествия по Европе, немного не дожив до своего шестнадцатилетия, заразился тифом и умер Лиланд-младший – сын крупного американского железнодорожного магната Лиланда Стэнфорда и его жены Джейн Стэнфорд. В память об утраченном ребенке родители приняли решение построить университет. Много лет спустя биографы передали потомкам слова безутешного отца: «Отныне дети Калифорнии будут нашими детьми».

На строительство, отделку и всестороннее обустройство высшего учебного заведения не жалели ни сил, ни средств. Кроме того, нужно было позаботиться и об общежитии, которое, как надеялся Лиланд-старший, на время обучения станет для ребят вторым домом.

«Мама и отец, – по прошествии лет писал один из учащихся Стэнфорда, – в каждой комнате общежития есть две железные односпальные кровати, два шкафа и два ковра, комод, зеркало, умывальник с горячей и холодной водой. Есть также небольшой стол и четыре дубовых стула. Комнаты обогреваются паровым отоплением и будут освещаться как газом, так и электричеством. На каждом этаже есть несколько больших ванных комнат, в коридорах – электрические звонки для вызова. Есть здесь и переговорные трубки».

Памятник Лиланду, Лиланду-младшему и Джейн Стэнфордам на территории университета (фото Eric Chan)

Обучение в Стэнфорде в первые годы существования учебного заведения было абсолютно бесплатным. Студентами, впервые переступившими порог новенького здания, в основном были дети сельских жителей. Авторитетов они не признавали, о ценности университетского имущества, как, впрочем, любые другие дети, не задумывались.

«Сумасшедший дом», – ворчали соседи, глядя на то, что вытворяют хулиганистые мальчишки.

Вместо того, чтобы с усердием грызть гранит науки, новоявленные студенты сбрасывали из широко распахнутых окон на головы прохожим наполненные водой пакеты, услужливо предлагали гостям, профессорам и проверяющим из много численных комиссий табуреты с подпиленными ножками, шалили настолько, насколько доставало ребяческих энергии и фантазии.

Имя Лиланда Стэнфорда стало все чаще появляться в местных газетах: его сурово критиковали и осуждали за неспособность организовать воспитательный процесс, как положено. Однако, ни предупреждения, ни угрозы не действовали на его подопечных, которые ни дня не могли прожить без шалостей.

Из написанного в начале ХХ века письма одного из студентов Стэнфордского университета:

«Прошлой ночью я поджидал, когда один из наших парней выйдет из умывальной комнаты. Когда же он, наконец, появился, я изо всех сил двинул ему подушкой по физиономии. Оказалось, это был профессор, которого временно поселили на нашем этаже».

Многое успели повидать эти стены за время своего существования. Повзрослели, взялись за ум вчерашние мальчишки. Один за другим ушли из жизни Лиланд-старший и его жена. Стэнфордский университет оказался несокрушим: буквально – во время землетрясения 1906 года, а затем, когда были предприняты попытки закрыть его из-за финансовых трудностей.

Однажды в числе прочих студентов на пороге учебного заведения Стэнфордов появилась ангелоподобная, с голубыми, как у отца, глазами девушка. Звали ее Бриджет Хёрсли.

Поступившая в университет, Бриджет с завидным прилежанием совершенствовала свой английский и весьма преуспела в обучении. В успехах ее не было, впрочем, ничего удивительного, ведь отец Бриджет – Фрэнк Хёрсли до определенного времени был профессором английского языка в одном из учебных заведений Милуоки[4]. И, конечно, ему, как и многим родителям, было бы отрадно, если бы дочь пошла по его стопам. Бриджет, в свою очередь, старалась родителей не разочаровывать. Но пути Господни неисповедимы.

«В студенческие годы мои педагоги открыли во мне литературные способности и настоятельно рекомендовали заняться творческим письмом, что я и сделала. К моему изумлению и восторгу наставником моим в ту пору стал американский историк и известный писатель Уоллес Стегнер»[5], – рассказывала Бриджет журналистам.

Если принять во внимание тот факт, что родители юной Хёрсли, в конце концов, вошли в историю американской культуры, как создатели и первые сценаристы одного из самых продолжительных на американском телевидении сериалов General Hospital[6], можно было бы предположить, что литературный дар передается по наследству.

Многое повидавшие на своем веку – войну, годы Великой депрессии, познавшие, каким жестоким может быть голод, какой страшной – безработица, супруги Хёрсли открыли для себя однажды совершенно иной, отличный от того, чем они занимались до сих пор, род деятельности. Их хлебом и солью стал отныне радиотеатр…

Ах, этот театр! История его, как известно, начиналась с бродячих трупп, актеры которых разыгрывали представления, разбивая шатры. История американских и не только сериалов начиналась с домашних, повествующих о добре и зле, пороке и целомудрии пьес. Со временем в каждом американском и не только доме появилось радио. Теперь все большее количество людей могло, не выходя из своих комнат, своих домов, быть слушателями аудиотеатра.

Пройти мимо такого чуда техники крупные компании, мечтающие сбыть тот или иной товар, разумеется, не могли. Procter and Gamble[7], Colgate-Palmolive[8], Lever Brothers[9] и прочие гиганты, торговавшие чистящими средствами, такими, как, например, мыло для стирки, мыло для мытья посуды и т. д., стали спонсировать радиосериалы, которые в итоге вполне объяснимо получили название «мыльные».

Каждый такой радиосериал звучал в эфире ежедневно в дневные часы и был разбит на пятнадцатиминутные эпизоды. Слушательницами являлась преимущественно женская аудитория, а именно домохозяйки, которые занимались детьми или выполняли работу по дому, будь то стирка, приготовление еды, починка одежды, уборка. На самом интересном месте сериал прерывался рекламным блоком.

Придуманные сценаристами часто незатейливые истории давали возможность женщинам – женам, мамам и бабушкам, большая часть жизни которых проходила в семейных хлопотах, отвлечься и позабыть о тревогах, ведь проблемы полюбившихся героев и героинь часто превосходили их – слушательниц – собственные проблемы.

Первым полноценным сериалом, вышедшим в 1930 году в эфире американского, а точнее – чикагского радио, считается сериал Painted Dreams («Нарисованные сны»), созданный на основе произведения, написанного школьной учительницей из Огайо Ирной Филлипс.

Спустя два с лишним десятка лет Ирна сочиняла сюжеты уже для телесериалов Guiding Light, As The World Turns[10], Another World[11]. А в 1957 году журнал Time назвал Филлипс женщиной года, присвоив ей звание «королевы мыльной оперы».

«В общем, мыльные оперы из радиоэфира перешли в телеэфир, – рассказывала журналистам американская актриса Марси Уокер, – и стали одним из самых прибыльных продуктов на телевидении. Слушатели, а позже зрители моментально подсаживались на подобные, как называют это в Америке, шоу, и слушали, смотрели их с необычайным фанатизмом.

Со временем производство сериалов вышло на более высокий в профессиональном отношении уровень. Слово «сериал» перестало ассоциироваться со словом «домохозяйка». От звучавшей в ранних постановках камерной органной музыки мы перешли к современным мелодиям, от консервативных – к смелым темам, у нас появилось оборудование, значительно облегчившее работу операторов, режиссеров и актеров».

Но не будем забегать вперед.

«Как-то раз мои родители, мама – адвокат Дорис Хёрсли, и отец – профессор английского языка Фрэнк Хёрсли, услышали о том, что знаменитая своей жевательной резинкой компания Wrigley объявила конкурс на лучший сценарий для радиосериала» – рассказывала Бриджет.

Услышав о конкурсе и не тратя времени на раздумья, родители Бриджет вооружились карандашами, бумагой и с энтузиазмом принялись за сочинительство. Когда работа была готова и отправлена в редакцию, организатор конкурса нашел историю четы Хёрсли весьма и весьма увлекательной.

Это была первая литературная победа супругов и начало нового этапа в их непростой жизни.

«Не сразу, но очень скоро мы всей семьей перебрались в Лос-Анджелес. Сначала мама с отцом писали сценарии для радиоспектаклей, затем стали сотрудничать с телевидением».

По воспоминаниям Бриджет работа сценаристов стабильностью не отличалась, на регулярный заработок рассчитывать не приходилось. В доме Хёрсли было то густо, то пусто. Для того, чтобы получить новый заказ, родители были вынуждены, порой, прибегать к разного рода ухищрениям.

«Помню, с каким невероятным волнением мама и отец ожидали представителя компании Procter&Gamble. От его решения зависело, будет ли у них в ближайшее время работа».

Пошептавшись, родители Бриджет одолжили у состоятельного соседа дорогой автомобиль и поставили его в гараж. Согласно их коварному плану, долгожданный гость, проходя мимо гаража ко входной двери, должен был заметить машину и прийти к выводу: «У этих ребят все в полном порядке. Они востребованы, а значит обладают всеми необходимыми для работы навыками».

Действительно ли агент подумал именно так, как от него ожидали – неизвестно, но факт остается фактом – работу чета Хёрсли все-таки получила.

В 1963 году на канале ABC[12] стартовала одна из самых долгоиграющих и даже угодившая в Книгу рекордов Гиннесса дневная мыльная опера General Hospital («Больница общего профиля»).

Десять долгих лет супруги Хёрсли кропотливо взращивали свое телевизионное дитя, сюжет которого был выстроен вокруг доктора Харди и его подруги – медсестры Джесси. Наблюдающая за работой родителей со стороны и воодушевленная в свое время похвалами преподавателей, Бриджет тоже мечтала попробовать себя, что называется, в бою. Вероятно… Нет, наверняка она могла бы стать неплохим сценаристом. И молодая женщина поделилась своими соображениями с отцом и матерью.

Актёры телесериала «Больница общего профиля»

Идея ее была встречена без энтузиазма.

«Надо думать, они боялись, что я сделаю что-нибудь не так. На все мои просьбы мне отвечали, что характер у меня неусидчивый, что лучше они наймут себе в помощь мою сестру. Но по иронии судьбы, проработав всего лишь год, сестра моя не выдержала темпа работы и уволилась. О, счастье! У меня появился шанс. Сначала я написала сцену, затем мне доверили делать сценарий в неделю, а уж после я стала готовить по пять сценариев на каждый из пяти дней недели».

Ровно три года жизнь ее была подчинена «Больнице общего профиля». Всё это время Бриджет только и видела, что бумагу, карандаши и письменный стол. Работала она бойко, с удовольствием и, судя по высоким рейтингам сериала – очень и очень успешно. Но хоть бы одно слово одобрения со стороны родителей. Увы, ничего подобного услышать ей не довелось.

Проморгать наступление весны, не заметить, как расцветают и увядают тюльпаны, не иметь понятия, какие фильмы показывают в кинотеатрах, совершенно не иметь времени ни на себя, ни на друзей, ни на продолжительные ужины, ни на полноценный отдых – в порядке вещей для людей, посвятивших себя сценарному, писательскому труду.

К тому же, будь она одинока… Но ведь у Бриджет к тому времени была семья, муж.

(В одном из интервью Джером Добсон с удовольствием вспоминал: эту прелестную и очень серьезную девушку он повстречал в студенческие годы и, не будь дураком, вызвался помочь ей донести учебники. Альтруизм его, впрочем, был оценен не сразу. Бриджет не приняла приглашение Джерома выпить с ним кофе ни во время первой встречи, ни потом. Однако уж очень настойчив, видимо, был молодой человек, если в конце концов, эта красавица согласилась стать его женой).

По прошествии трех лет работы Бриджет стала всё чаще ловить себя на нежелании жить жизнью своих многочисленных персонажей. Накопилась усталость. Да и Джерома не могло не волновать то, что его жена – в каком бы состоянии ни находилась – не поднимала головы от письменного стола. Шоу, меж тем, должно было продолжаться во что бы то ни стало. Пять дней в неделю, в положенное время зрители включали свои телевизоры. Им не было дела до самочувствия тех, кто производил продукт, который они с невероятным удовольствием поглощали.

И все же нервы не железные, а любое терпение имеет предел.

«Собравшись с духом, во время одного из семейных обедов я сказала, что хочу уволиться, – рассказывала позже Бриджет. – На мгновение в воздухе повисла пауза.

– Знаешь ли ты, что никто не заплатит тебе за твою писанину столько, сколько платим мы? – вспылил отец. – Не найдется второго такого идиота, которому взбредет в голову нанять тебя.

– В таком случае я буду рыть траншеи. Это лучше, чем работать с вами».

Но миновала ночь, и она снова заняла место за рабочим столом. Слова отца в какой-то мере подорвали ее уверенность в своих способностях. Что если Бриджет действительно не так талантлива, как полагает?

Чтобы развеять сомнения, доказать, что она – самостоятельная единица, требовалось как можно скорее выйти из-под родительского контроля.

– Вы помните меня? Много лет назад вы были у нас в гостях и обсуждали будущий сценарий с Дорис и Фрэнком Хёрсли. Я их дочь – Бриджет.

– Даже если я и захотел бы забыть, не смог бы, – голос на том конце провода потеплел. – Признаюсь, мы в курсе ваших успехов, Бриджет. Надо сказать, вы блестяще справляетесь со своими обязанностями и позвонили нам очень кстати. Я как раз сидел и ломал голову над тем, кого же мне пригласить на должность главного сценариста Guiding Light. Думаю, что вы засиделись в помощницах у родителей. Как насчет того, чтобы стать первой скрипкой в оркестре?

Это был он – тот самый представитель компании Procter&Gamble.

Сериал Guiding light[13] (он же «Путеводный свет»), идея которого принадлежала сценаристам Ирне Филлипс и Эммонсу Карлсону, начал свою, как впоследствии оказалось, долгую жизнь, как радиосериал, и только затем появился на телевидении. История эта была столь известна зрителям, что любой другой испугался бы возложенной на него ответственности. Решительность Бриджет была сильнее каких бы то ни было страхов.

«Сообщая отцу о том, что в ближайшее время я стану главным сценаристом «Путеводного света», я торжествовала и, не скрою, глубоко в душе злорадствовала. Позже моя сестра рассказала мне о том, какую истерику закатила наша мама. Как могли сделать мне деловое предложение, не посоветовавшись с ними – моими родителями?»

Уже неделю спустя она, счастливая и самостоятельная, подписывала контракт с новым работодателем. А еще через несколько дней Бриджет узнала: у мамы диагностировали рак, Дорис экстренно госпитализируют.

Выход из строя всех сценаристов одновременно – Дорис была больна, Фрэнк растерян, Бриджет рвалась в новую жизнь – грозил American Broadcasting Company (ABC), ответственной за General Hospital, если не катастрофой, то весьма ощутимыми финансовыми проблемами.

– Вы можете представить себе, в какую сумму обойдется нам и вам ваша сложная семейная ситуация? – неистовствовал один из руководителей канала ABC. – Что будет с сериалом? Что мы должны будем сказать нашим зрителям?

Какое бы недопонимание ни царило между Бриджет и ее родителями, кому, как ни ей было знать, сколько сил, здоровья и бессонных ночей она и ее семья вложили в этот проект.

«Прослышав о происходящем, в P&G пали духом, но поразмыслив, быстро составили новый контракт, согласно которому я имела право работать в двух компаниях одновременно. С одной стороны, мне пошли навстречу, и я была рада этому, но с другой… Нагрузка возросла в несколько раз. Правда, и зарплаты я теперь получала две».

Садясь за письменный стол, Бриджет всецело отдавала себя работе. Плохо писать она не умела и не хотела.

Те, кто впоследствии называли увиденное «шекспировскими страстями», даже представить себе не могли, насколько были близки к истине.

«Любая история должна захватывать зрителя, заинтересовывать и уводить за собой, – говорила молодая сценарист журналистам. – Прежде чем приступить к работе над сценарием, я перечитывала сочинения Уильяма Шекспира, греческие трагедии, труды Карла Густава Юнга[14] и Зигмунда Фрейда»[15].

Таким образом герои Бриджет переживали полный спектр эмоций. Они любили, ненавидели, совершали преступления, страдали от невроза и навязчивых идей.

Удерживать в голове столько характеров, развивать их, делать это ежедневно, почти полностью отказавшись от себя, было непросто. Ко всему прочему Бриджет узнала, что серии Guiding light должны быть не получасовыми, как в General Hospital, но часовыми. Это означало, что требуется еще больше текста, еще больше диалогов…

«Когда мне сообщили, что нужно писать для часовых серий, меня как обухом по голове ударили, – признавалась сценарист. – Никогда прежде я не работала с таким объемом».

Было сложно и даже неловко отказывать людям, которые предлагали ей работу. Опустить руки не давали стремление к творческой самостоятельности, сильный характер, целеустремленность. Ей казалось – сможет, справится. Она кивала, улыбалась, благодарила, а однажды, вернувшись домой, не выдержала и разрыдалась на груди у Джерома.

Она устала, чертовски устала.

Он жалел жену, ее Джерри. А однажды неожиданно для себя предложил помощь.

– Я мог бы работать с тобой заодно.

«Это было даже забавно. До того момента мой супруг не имел ничего общего с тем, чем я занималась. (Известно, что прежде, чем стать соавтором Бриджет, Джером работал директором компании Diamond Walnuts [16]). В то же время он обладал острым умом и отменным чувством юмора».

Сам Джером вспоминал:

«Иногда я заглядывал через плечо пишущей Бриджет, а она благосклонно позволяла мне сочинить для нее строчку-другую».

Так, от строчки к строчке чета Добсонов перешла к полномасштабной, ежедневной, а иногда и круглосуточной совместной работе над сценариями.

General Hospital, Guiding light. К концу семидесятых этот список пополнился еще одним проектом под названием As the world turns. Несмотря на колоссальную усталость, Бриджет признавала: годы работы в Procter& Gamble стали для нее отличной школой и одним из самых счастливых периодов жизни. Здесь у них с Джеромом и командой авторов были продолжительные, всегда конструктивные споры и полная свобода творчества. Им давали редкую возможность экспериментировать, а это дорогого стоит. Если их смелость, их самодеятельность в результате приведут к снижению рейтингов, предупреждали сценаристов, их попросту уволят. Но Добсоны рисковали, рейтинги росли, Бриджет с Джеромом не увольняли.

Работе не было видно ни конца, ни края. Три сериала, немыслимое количество лиц, характеров…

Ежедневно, в течение многих лет Добсоны должны были жить жизнью своих героев, дышать за них, есть, думать, шутить, болеть их болезнями – от банальной простуды до сложных душевных расстройств. Муж и жена должны были придумывать сюжет, даже когда очень не хотелось, даже когда совсем не оставалось сил. Их сценария ожидали продюсеры и актеры, реквизиторы и парикмахеры, костюмеры и режиссеры.

«Родители мои упорно не признавали, что мой успех – результат моих же таланта и трудоспособности, – с горечью замечала Бриджет. – Они не смотрели ни одной моей работы. Возникали довольно нелепые ситуации: когда журналисты интересовались мнением отца или матери по поводу того или иного шоу, для которого я писала сценарии, мама с папой попросту не знали, что ответить. Выкручивались, заявляя: «Не смотрели, поскольку боимся разочароваться».

Хёрсли любили свою дочь. «Сильно и даже очень», – сказала она однажды в интервью. Однако неразрешенный конфликт разъедал Бриджет изнутри. Поговаривали, что для того, чтобы остановить саморазрушение, она вынуждена была прибегнуть к терапии.

«К тому времени, как срок наших контрактов с P&G истёк, мы с мужем были крайне измотаны».

И хотя компания всеми силами пыталась продлить пребывание Добсонов в качестве ведущих сценаристов, муж и жена с нетерпением ожидали возможности выпорхнуть на свободу. До сих пор им принадлежали лишь раннее утро и поздний вечер, когда они могли отправиться на пробежку и воссоединиться с миром: поглазеть на траву, прохожих, улицы, вдохнуть полной грудью свежий воздух.

«До сих пор наши головы были забиты работой 24 часа в сутки. Мы забыли о том, каково это – ходить в театр, нам некогда было читать газеты. Такие простые, в общем, вещи, как игра в теннис и примерка одежды в магазине исчезли из нашего расписания. Когда же наша дочь Мэри подавала документы в колледж, ей едва ли не за месяц пришлось договариваться с нами о встрече. Мы с Джеромом должны были остановиться и привести свою жизнь в норму».

Итак, рабочий кабинет Добсонов в Procter&Gamble опустел. Точнее, здесь наверняка появился кто-то другой, но это их уже не касалось. Утро первого свободного дня супруги встречали или точнее сказать отмечали в состоянии долгожданной безмятежности. Никуда не надо было торопиться, не о чем было беспокоиться. В их головах, правда, по привычке рождались новые идеи, но… Нужно было заставить себя все отпустить и отдохнуть. Просто отдохнуть. Для энергичной Бриджет лучшим отдыхом была смена деятельности. Уже спустя несколько дней она приступила к написанию романа (как известно, все сценаристы мечтают быть романистами, а все романисты – сценаристами) для издательства Warner Books[17].

Но у Бога были совершенно иные планы в отношении Добсонов.

– Решительно невыносимо, – смеялся Джерри, встречая Бриджет, вернувшуюся домой с прогулки.

– Что ты имеешь в виду?

– Телефон дымится от звонков. Трезвонят каждые полчаса. Они узнали, что ты сидишь без работы и предлагают один контракт за другим.

– Ни за что!

– Именно. Уж если мы решили, что будем отдыхать, надо настаивать на своем, – заметил Джером.

Люди воспитанные, доброжелательные, Добсоны отвечали на звонки, благодарили и на этот раз все предложения о работе отклоняли.

«Но однажды нам позвонили из NBC, – вспоминала Бриджет, – и предложили… почти заново родиться. Обещали все необходимые условия для создания нового сериала. Причем от нас с Джеромом зависел не только сценарий. Нам предоставляли абсолютный контроль надо всем творческим процессом: подбор актеров, декорации, костюмы, прически…Полная свобода и всё, что бы мы ни попросили. Такое предложение делают раз в жизни и, согласитесь, не всем. Отказаться от него было бы сущей глупостью».

Тяжело вздохнув, они с Джеромом отложили свой отпуск на неопределенное время.

Позже Бриджет шутя рассказывала журналистам: «Мы с Джеромом ненадолго отлучились – дня на три. А потом нам позвонили и сделали предложение».

Контракт с NBC был подписан. Долго думать над завязкой новой истории не пришлось, ведь, как я уже упоминала, покинув Procter&Gamble, Бриджет Добсон начала писать роман.