Читать книгу Ванга. Взгляд на Россию - Юлия Бекичева - Страница 3

Вангелия Сурчева, а по другим данным Димитрова, появилась на свет в конце января 1911 года в городе Струмица [10], что в северной Македонии. Новорожденная оказалась крайне слабенькой, да такой, что даже местные врачи махнули на нее рукой, заявив родителям, что дитя их долго не протянет. Девочка, однако, решила поспорить с не оставившими ей надежды эскулапами и пошла на поправку, а годы спустя и вовсе стала опорой для всей своей семьи.

Когда Ванге исполнилось три года, при вторых родах умерла ее матушка Параскева.

Как и водится, отгоревав свое, отец вскоре привел в дом мачеху. Полноправной хозяйкой вошла чужая женщина в их дом. В семье родились еще дети, нянчить которых пришлось старшенькой дочери.

Соседки – матери ее подруг вспоминали, что, несмотря на сложное, отягощенное многочисленными обязанностями детство, до двенадцатилетнего возраста Вангелия мало отличалась от своих сверстниц – была резвой, веселой, доброжелательной девочкой. Когда выпадала свободная от хлопот минутка, придумывала она разные игры. Помимо прочих игр играла в одну любопытную: прятала предметы, а затем, удалившись от них на определенное расстояние, пыталась отыскать спрятанное с завязанными глазами.

Сегодня сложно сказать, имела ли место эта игра на самом деле, или же это очередная выдумка соседей Ванги – для красного словца, но, как говорится, слов из песни не выкинешь.

К тому времени, как семья Сурчевых приняла решение переехать в Ново-Село [11], девочке исполнилось двенадцать лет. Среди ее обязанностей была и такая – Ванга должна была ежедневно забирать из кошар [12] по два бурдюка, наполненных молоком. В тот страшный день компанию ей составили две двоюродные сестры. Возвращаясь домой, девочки решили свернуть к бившему недалеко от дороги ключу. Побрели они через поле, как вдруг…

«Началась страшная буря, – писала в одной из книг воспоминаний о Ванге ее племянница Красимира Стоянова. – В небе сгустились тучи, потемнело, поднялся ураганный ветер, беспощадно ломавший ветви деревьев и выкорчевывавший хрупкие саженцы. Взвились в воздух и закрутились в воронке комья земли, листва, мусор. Ураган сбил с ног и повалил на землю оцепеневших от ужаса сестер, Вангу же, как пушинку, поднял к небу и понес далеко в поле. Когда все утихло, прибежали взрослые и бросились на поиски девочки, отыскали ее, засыпанную землей, камнями и ветвями. Несчастная словно обезумела от страха. Но страшнее всего была нестерпимая резь в запорошенных пылью глазах – Ванга попросту не могла поднять веки».

По словам Красимиры, ни травяные настои, ни святая вода, ни несколько сделанных операций не дали долгожданного результата – Вангелия навсегда утратила зрение.

Надо сказать, что эту историю неоднократно повторяли во время интервью подруги и соседи Ванги, прибавляя какие-то подробности от себя. Рассказывала ее и сама прорицательница.

«Помню, как идущий перед нами осел, на которого мы взвалили бурдюки с молоком, был сбит вихрем с ног и тут же растянулся на месте. Помню какие-то разлетающиеся по дороге книжицы – ветер треплет их страницы и уносит вдаль. Помню, как какая-то сила отрывает меня от земли, и я несусь по воздуху далеко-далеко, за десяток километров от того места, где мы стояли».

Так рассказывала Вангелия.

Вот только журналистам услышанное казалось уж очень неубедительным. К тому же многие из пишущей братии подмечали, что вопросы о том, каким образом Ванга ослепла, вызывали у нее страшное беспокойство и явное раздражение. Каждый раз прорицательница пыталась всеми возможными способами избежать этой темы.

«Не спрашивайте меня об этом. Что вы за люди такие? Каждый раз, как вспоминаю о том проклятом дне, больно становится. Не спрашивайте!»

А спустя время…

«И тогда я решила обратиться в метеорологическую службу Ново-Села с официальным запросом. Мне хотелось во что бы то ни стало уточнить, были ли в том году, когда Вангелия Пандева Гуштерова потеряла зрение, какие-нибудь стихийные бедствия в этих краях, – рассказывала своим коллегам-журналистам корреспондент одного из болгарских изданий Святослава Тодоркова. – В конце концов сотрудники службы сообщили, что никакого торнадо или похожего явления зафиксировано ни в том году, ни в предыдущем, ни в последующие несколько лет не было».

Продолжив расследование, Святослава обратилась в полицейское управление Ново-Села и на этот раз обнаружила в архиве документ, датированный 1923 годом.

«Местными жителями на окраине Ново-Села в бессознательном состоянии была обнаружена девочка в возрасте приблизительно двенадцати лет. Тщательное медицинское обследование показало, что девочка была изнасилована, кроме того, преступники выкололи ей глаза. Найдены несколько свидетелей, подтвердивших, что видели мужчину, который мог совершить насилие над пострадавшей».

«Не буду врать – имя Ванги Сурчевой в этом документе не фигурировало, но все остальное – слепота, дата, когда было совершено преступление, а также возраст девочки – совпадает», – рассказывала Святослава.

Сегодня на болгарских форумах можно видеть возмущенные комментарии некоторых негодующих читателей – почитателей Ванги, которые ополчились на Тодоркову. Да как только эта журналистка могла придумать такую грязь про святую?!

Не смогла остаться в стороне и подруга Ванги, болгарский тренер по художественной гимнастике Нешка Робева [13]:

«Все, что рассказывает о Вангелии Тодоркова, – абсолютная ложь. Таким образом Святослава решила заработать себе на жизнь. Писать подобные гнусности о святыне – а для меня Вангелия святыня – значит не иметь достоинства, унизить, прежде всего, себя».

Племянница Ванги Красимира в одной из книг утверждала: чтобы спасти старшей дочери зрение и оплатить все операции, отцу девочки приходилось продавать последние вещи. Злые языки в то же время судачили о том, что деньги собирали соседи, отец же несчастной их пропил.

Как бы там ни было, но уже спустя три года после трагедии Вангу отправили в сербский город Земун, в интернат для слепых. Три следующих года она должна была провести здесь – в учреждении, условия в котором показались Ванге настоящим раем.

Красивая форма (позже сестра Ванги Любка будет вспоминать: «Семья наша была очень бедна, и у нас почти ничего не было – ни одежды, ни обуви. Именно поэтому Ванге частенько отдавали одежду умерших соседок. Помню проживавшую с нами по соседству Веселину, которая умерла от туберкулеза. Ее кофту подарили моей сестре, после чего остальные соседи боялись к нам заходить, зная, что туберкулез – болезнь заразная»), трогательная забота наставников, появившиеся у нее друзья, вкусная, а главное, регулярно подаваемая еда, уроки домоводства.

В интернате обучали и вязать. За короткое время Вангелия в совершенстве овладела этим искусством. Позже, когда она вернется домой, вязание станет ее профессией, которая позволит зарабатывать на хлеб. И первой к ее дому потянется не очередь из желающих узнать о дальнейшей своей судьбе или получить совет, как вылечить ребенка. В этой очереди к Ванге будут стоять те, кому понадобятся вязаные свитера, шерстяные кофточки, шарфы, варежки с шапками.

Много лет спустя, уже после смерти Вангелии, ее домработница Витка Петревска расскажет:

«Тетя Ванга была большим знатоком вышивки и вязания. Она меня учила, как правильно окрашивать шерсть, какого цвета должна получиться пряжа. Для окрашивания велела использовать только травы и натуральные ингредиенты, требовала точно соблюдать количество такого красителя. Вязала она каждую свободную минуту – жилеты с карманами, шарфы, самостоятельно шила себе юбки».

«В ту пору, – продолжала Петревска, – у меня был сын-школьник. И вот, как-то утром, я залила шерсть красителем, а сама повела ребенка в класс. Когда вернулась, услышала, что меня окликает тетя Ванга. Я подошла, а она и говорит: «Витка, а ты знаешь, что пряжа неравномерно окрасилась? Ведь вся пятнами пошла».

Хочу напомнить, что бабушка была слепа.

Я проверила. И правда. Шерсть пошла пятнами».

Одна из подруг Ванги вспоминала: «Я внимательно наблюдала за сидевшей у печки и что-то вязавшей Вангой. Она вязала так уверенно, так ловко, не пропуская ни единой петли, как если бы обладала стопроцентным зрением. Я даже испытала в этот момент что-то вроде комплекса неполноценности. Для меня это было просто непостижимо: как можно так мастерски вязать, не видя, что ты делаешь?»

«Обучая незрячих девочек вязанию, – вспоминала Красимира Стоянова, – их приучали видеть пальцами».

Не только пальцами, но и сердцем научилась видеть молоденькая Вангелия в интернате. Здесь встретила она свою первую любовь – паренька по имени Димитр. Имя это красной нитью пройдет через всю жизнь прорицательницы: Димитром будут звать впоследствии ее мужа и племянника, Митко назовет она приемного сына. Доброго приятеля, возглавившего фонд ее имени и много лет поддерживавшего Вангу словом, делом и добрым советом, – и того будут звать Димитром.

Вот что вспоминала по этому поводу приемная дочь прорицательницы Венетта Шарова:

«В память о своей первой, случившейся в интернате любви мама просила своих крестниц называть первенцев именем мальчика, в которого была влюблена. Когда на свет появился мой сын, она и ко мне обратилась с подобной просьбой.

– Вы только так запишете – Димитр, а называть ребенка будете ласково – Митко».

Любовь у молодых людей, встретившихся в интернате, разгорелась нешуточная. Ванге – восемнадцатилетней неискушенной девушке – предложили руку и сердце. Прими она это предложение, вошла бы невестой в богатый дом, распрощалась с нуждой, которая была обычным делом в ее семье. К тому же родители жениха одобряли решение сына и обещали будущим молодоженам всестороннюю поддержку.

Но обстоятельства сложились против молодых. Начались проблемы в семье Димитра, а главное, их бракосочетанию воспротивился папа Ванги.

«Отец писал ей, чтобы она немедленно возвращалась домой. Нужно было присматривать за детьми, – вспоминала Красимира. – Его супруга, мачеха Вангелии, к тому времени родила третьего ребенка – Любку, а спустя еще два года, пытаясь разрешиться четвертым чадом, испустила дух».