Читать книгу Мария из Брюгге - Юлия Бружайте - Страница 5

В дверном проеме лифта открылся длинный проход, тянувшийся через большую залу Тихо. Безлюдно. Только картины, развешанные по стенам. От них веяло теплой, уютной жизнью давно ушедших людей. Одна зала сменяла другую, поражая просторами помещений. Мягкий неяркий свет и отсутствие посетителей создавали у случайной гостьи ощущение собственного пространства, будто она главная хозяйка, пришедшая в личные владения.

С картин за Машей наблюдали и рассказывали о своих горестях и радостях простые люди разных ремесел. Множество разнообразных сценок и сюжетов с детьми. Они весело приветствовали гостью и, перебивая друг друга, сообщали ей обо всех своих детских радостях. «Моя история тебе понравится, послушай меня!» – прошептал один подросток и только начал рассказывать, как кто-то с соседнего полотна перебил его. «Нет, не слушай его, он – зануда. Слушай меня, моя история веселая, тебе она понравится!» – заливался смехом карапуз из семейной сценки. «Ты очень многое потеряешь, если не выслушаешь меня», – требовал внимания малыш на соседнем холсте, плача от обиды навзрыд. «Никого не слушай. Слушай только нас. Мы самые-самые!.. И нас много!» – весело перебивая друг друга, настойчиво требовало внимания бесчисленное множество детей с огромного холста. «Мы любим тебя! Мы – это и есть ты. Мы – это и есть сама жизнь. Мы – любовь!» И они все вместе заверещали хором, каждый рассказывая свою неповторимую историю. Разобрать подробности в этом веселом гвалте было совершенно невозможно, и Маша, заткнув уши пальцами, быстро перебежала в другой зал.

Там было тихо, как и положено в музее. Она облегченно вздохнула и огляделась. Небольшая, в отличие от прежних зал, комната, и прямо напротив входа на стене – три массивные картины. Маша направилась сначала к центральной. Там семья работяг с детьми, усевшись прямо на земле, отдыхала после скудного обеда. Уставшие, замученные люди, не имеющие сил даже пошевелиться.

Маша взглянула на картину слева от центральной. Мужчина и женщина, с ними – мальчик. Они идут по дороге – прямо на зрителя, смотрящего на полотно.

Что-то странное отличало эти картины от остальных. Но что? И вдруг к Маше пришло осознание. Картины молчали. Никто не кричал с полотна, даже дети. Безропотное молчаливое смирение несчастных людей и невозможность что-либо изменить создавали горькую тишину, исходящую от них. Маша подошла к правой от центральной картине.

Вечереет. По дороге спиной к зрителю бредут вдаль женщина с мальчиком и мужчина с ребенком на руках. Мальчонке, которого ведет за руку женщина, лет семь-восемь. Они босые, идут по грязной глинистой дороге. На спинах родителей – поклажа. На путниках рваная грязная одежда. Головы мальчика и женщины закутаны в платки. На мальце короткие, не по росту, штанишки. Все изображенные явно замерзли. Это, скорее всего, глубокая осень. Скользкая от недавно прошедшего дождя дорога идет вверх, что затрудняет передвижение и так уже уставших промокших путников. Слева виднеется вымазанный глиной низенький домик, наверно – придорожный трактир. Справа – холм с протоптанными тропинками, ведущими к высокому строению, похожему на старый замок. Картина довольно большого размера и настолько подробно прописана, что вызывает полное ощущение реальности происходящего. «Как же красиво и при этом… трагично! Что-то знакомое, как будто я уже видела это».

Она подошла поближе. «The chalk sellers. In the evening. 1882–1883. Leon Frederic», – прочитала на табличке. «Продавцы мела. Вечером. 1882–1883. Леон Фредерик», – перевела Маша, заглянув в интернет на мобильном.

«Ладно, пора домой. Я слишком задержалась. Скоро пять часов, а я здесь с утра. Всё. Хватит». Маша, резко отвернувшись от полотна, решительным шагом направилась к лифту. При выходе из залы прохладный резкий ветер дунул ей в лицо и растрепал волосы. Она остановилась. «Откуда здесь сквозняк?» – подумала удивленно. Закрылась рукой от следующей волны холодного воздуха и развернулась лицом к картине. Ветер подталкивал ее в спину, направляя к огромному полотну. Уходящие вдаль путники казались еще реальнее. Ее взгляд упал на ребенка, спящего на руках мужчины. Это была девочка лет пяти-шести. Голова закутана в платочек, из-под него выбиваются светлые волосы. Девчушка сладко спала, согретая теплом своего заботливого отца. Мужчина, крепко держа ее в объятиях, устало передвигался в истоптанных, рваных башмаках. Впереди, уже совсем близко, виднелось пристанище, которое даст возможность утомленной, измученной семье согреться и получить, если повезет, хоть какое-то пропитание.

Маша, потянувшись к полотну, кончиками пальцев с нежным сочувствием дотронулась до головы ребенка. Вдруг ощутила, как чьи-то сильные руки подняли ее и она оказалась в крепких знакомых объятиях! И тут Маша узнала его. Давно забытое чувство защищённости маленькой девочки на руках родного человека яркой вспышкой озарило ее сознание. Сладкое томление пробежало по маленькому детскому телу. Она обняла мужчину, крепко прижалась к нему и провалилась в глубокий сон.

Холодный ветер вихрем закружил по пустой зале и устремился вслед за путниками, медленно уходящими по дороге в даль.