Читать книгу Олигарх - Юлия Бузакина, Юлия Юрьевна Бузакина - Страница 4

– В общем, так. Диплом твой я выужу завтра. Павловна тетка добрая, она его не выбросит, это точно, – тараторила Ирка сквозь грохочущую по ушам музыку от модного ди-джея. – А Тихонову скажу, что ты вообще не на собеседование пришла, а сапоги хотела мне продать, вот и оказалась у нас в отделе.

Я отхлебнула глоток третьего по счету бокала мартини «роуз» и согласно кивнула. Потому что мне проще заявить о потере диплома, чем вернуться в кабинет Иркиного олигарха. Не знаю, что на меня нашло, но при воспоминании о нем меня начинало трясти, и никакой мартини не помогал снять напряжение.

– Ксюха, ну, подумаешь, бумажку от Крылова порвал? Не бери в голову. Ты же сама говорила, что работа на телевидении тебе не светит, – продолжала тараторить горе-подруга.

– Диплом мне нужен завтра, – уперлась в нее колючим взглядом я.

– Будет завтра, клянусь! – ударила себя в грудь Ирка. – Идем лучше, потанцуем!

Опрокинула в себя почти половину порции мартини, и, пританцовывая в такт ритмам от ди-джея, двинулась на танцпол в своем неприлично коротком и облегающем тонкую фигуру платье.

Поразмыслив еще немного, я последовала за ней. В конце концов, диплом до завтра останется в кабинете генерального директора компании «АРТАМАС». А значит, поиски работы на время стопорятся. Отчего бы не потанцевать?

Мы с Ирой влились в толпу танцующих. Подогретые тремя порциями мартини, от души двигались в свете софитов, как вдруг в кармане моих джинсов завибрировал сотовый телефон.

Я взглянула на экран. Номер незнакомый. Но вдруг. Вдруг – это судьба и мне перезвонили из телестудии?

Ретировавшись в полумрак холла, где музыка орала не так громко, я ответила на звонок.

– Коренева Ксения Александровна? – раздался певучий женский голос в трубке.

– Она самая…

– Это помощница Павла Крылова. Вы прошли отбор, Ксения Александровна. Завтра в восемь часов утра ждем вас в студии для пробного эфира. Поздравляю.

– Хорошо… конечно…спасибо!

Сердце отчаянно забилось. Кровь прилила к щекам. Я прошла! Прошла самый важный в своей жизни отбор! Завтра утром на небосклоне загорится еще одна звездочка. Маленькая звездочка ведущей Ксении Кореневой! Получай, Тихонов! Будешь меня теперь по телевизору в своей приемной по утрам смотреть! А для кофе другую девушку на побегушках найди.

– За это надо выпить еще мартини! – радостно повисла у меня на шее Ирка. – Идем, закажем!

– Да, да…

Мартини плескалось в бокалах, а я не верила своему счастью. Меня будут показывать по телевизору! Папа и бабушка каждый вечер будут умиленно пускать слезу, и моей зарплаты наконец хватит на покрытие расходов. А еще – я куплю себе машину в кредит, как мечтала последние два года. И больше никогда не стану ездить на автобусе!

Я встала в пять часов утра. Жутко волновалась. Чуть не спалила любимую блузку, сто раз перекрашивала стрелки, но в семь пятьдесят стояла перед дверью телестудии. Кремовая шелковая блузка ручной работы с жемчужными пуговицами идеально сочеталась со стильной юбкой-карандаш чуть ниже колена, черные лаковые лодочки подчеркивали стройность моих ног, а сердце сладко сжималось в предвкушении счастья.

– Ксюшенька! Идеально выглядите, – потирая свои огромные ручищи, сладко пропел Крылов. – Давайте сначала пробный дубль, а потом, если все пройдет гладко, попробуем запустить в эфир.

Приветливая девушка-стилист с красивым именем Лика увлекла меня за собой. Мне накладывали настоящий грим.

– Камеры, они такие подлые, – весело болтала она. – Самую красивую ведущую при неправильно наложенном гриме и неудачном освещении камера может превратить в уродину… Поэтому на грим у нас уйдет много времени.

– Ясно…

– И вообще, первый раз вести прямой эфир жутко страшно, – продолжала тараторить Лика. – Всегда тщательно подбираешь цвет одежды, красивые тона… Хотя, знаешь, никому не интересно, что у тебя надето ниже пояса, если ты ведешь новости.

– Я в прошлый раз, когда говорила на камеру, жутко волновалась, – поделилась с ней своими чувствами я. – Удивительно, что я прошла отбор.

– Сейчас на тебя нацелятся целых восемь камер, – раздался веселый голос Крылова, и он сам появился в дверях гримерки с чашкой кофе в руках. – Но ты справишься, Ксюша. Интуиция никогда меня не подводила. Среди всех девушек только в тебе была та самая изюминка, которая способна разжечь интерес в зрителе.

– У меня было очень много соперниц, – вспомнила я. – Неужели ни в ком больше вы не нашли той же самой изюминки?

– Почему же? В обед придет еще одна девушка – Ангелина Гордеева. Посмотрим, кто из вас лучше справится с работой. Если все пройдет гладко, подпишем контракт с обеими.

Я лучезарно улыбнулась и позволила стилисту нанести пудру на мое лицо.

– Не молчи, Ксюша! Эфирное время очень дорогое. Молчать нельзя ни секунды! – после накладки грима руководил моим первым пробным эфиром Крылов.

– Смотри на экраны-суфлеры, Ксюша! Там вся информация, которую просто с выражением надо прочитать!

К девяти часам утра мы отсняли две пробы, и он остался доволен.

– Ты просто создана для камер, Ксения, – с придыханием говорил мой новый начальник, и я ему верила.

Я вообще была в ударе. Щеки под слоем грима пылали, глаза горели лихорадочным блеском.

– Так, теперь соберись и расскажи про котиков, которых спасли сердобольные старушки. Это пойдет в вечерних новостях, попробуем отснять сейчас…

– Хорошо, – с готовностью повернулась лицом к камерам я.

Да, это был мой звездный час! Мое личное счастье, самое огромное из всех!

– Очень интересную находку обнаружили сегодня утром у своего подъезда жители улицы Красных Зорь, – уверенно начала считывать текст я.

Внезапно двери телестудии распахнулись. Я подняла глаза, и почувствовала, как сердце ухнуло куда-то вниз. Весь дверной проем заняла внушительная фигура Тихонова. Он снова был в красивом костюме. Теперь это был светлый костюм, который идеально сочетался с голубой рубашкой и серым галстуком. Но его зловещий взгляд не предвещал ничего хорошего.

– Что ты здесь забыл, Руслан Георгиевич?! – вскинулся Крылов. – Не видишь, мы работаем?

Вчерашний Иркин олигарх уверенно вошел в комнату и отодвинул одного из операторов. За ним следом бронетанками последовали двое громил в таких же идеальных костюмах. Я сразу поняла, что это охрана, и отчего-то язык прилип к нёбу.

– Ксения, я не понял, почему вас еще нет на рабочем месте?! – впившись в меня колким ледяным взглядом серых глаз, прорычал он. – Где мой кофе?! Мой утренний кофе должен быть в кабинете в девять часов утра ровно! Уже девять двадцать пять, и я совершенно не понимаю, чем вы здесь занимаетесь?!

– Я не … – начала, было, я, но мне опять никто не дал договорить.

Олигарх подошел вплотную к Крылову и впился своими ручищами в ворот его пиджака.

– Запомни, Паша: это – моя секретарша. Моя, ясно тебе?! Если коснешься ее хоть раз, я твою студию с землей сравняю!

И тут же отшвырнул невысокого Крылова в сторону с такой силой, что тот впечатался в стену. А следом, как ни в чем не бывало, коротким кивком указал охранникам на меня. Те, недолго думая, сорвали с меня микрофон и поволокли к выходу.

– Отпустите! Немедленно отпустите, слышите?! – брыкаясь и пинаясь, визжала я, и красивые жемчужные пуговицы разлетались по сторонам. – Не смейте меня касаться!

– Куда ее, босс? – повернулся тот, что справа, к монстру-олигарху.

– В машину, – махнул рукой тот. – Я вас догоню.

Это было чудовищно. В тот момент, когда меня запихивали в машину два огромных охранника, проспект был полон людей. И никто! никто из них не остановился. Все бежали мимо, подгоняемые осенним ветром, и делали вид, что их это не касается. Что спасение утопающих – дело рук самих утопающих.

Дверцы роскошного внедорожника захлопнулись, и я оказалась в ловушке. Второй раз за сутки я осознала, что страдаю клаустрофобией. Я задыхалась на заднем сиденье машины, в которой на автоматический замок закрылись дверцы. Теперь я ни капли не сомневалась в сущности Тихонова – это был переодетый в роскошный костюм матерый преступник с красивым лицом.

Вскоре два охранника зажали меня между собой, а Тихонов сел рядом с водителем на переднее сидение.

– В офис, – бросив мне на колени коричневую курточку и сумочку, коротко приказал он.

Мощный внедорожник сорвался с места.