Читать книгу Чашка кофе на двоих - Юлия Бузакина - Страница 5

Анатолий Копылов не скупился на угощения. Он безумно радовался тому, что родной племянник, которого всю жизнь прятали от него, наконец, приехал и сидит напротив. Оставалась малая толика – убедить Мишу остаться здесь навсегда. Показать, насколько ошибались его родители, отказавшись от дядюшкиного образа жизни и не давшие парню ничего, кроме нищенского существования.

Они обедали в шикарном ресторане, у самого моря, и стол ломился от явств. Пили коньяк. Дядя Толя нахваливал город, расспрашивал племянника о матери, горько вздыхал и сочувственно тряс головой из-за ее преждевременной кончины.

– Здесь, Мишенька, твой родной дом. Будем работать вместе, как одна сплоченная команда. У меня работы – непочатый край. База, это только половина бизнеса. Еще есть сеть магазинов элитной сантехники для особых клиентов. Один, самый большой – здесь, в Анапе. Еще один, поменьше, в Геленджике. А третий магазин открыли весной в Севастополе. Все работает хорошо, как по накатанной колее. Только мне. Миша, теперь в бизнес нельзя. Я в политику хочу. И здесь вотчину свою я никому, кроме тебя, доверить не могу. Так что, давай, вступай в права наследования. Будешь у меня, как сыр в масле кататься. Ты какую машину хочешь?

– У меня есть машина, – буркнул слегка опьяневший Михаил. Спиртное он не любил, как и подозрительные дорогие подарки, но не уважить дядьку за обедом не решился.

– Бюджетный форд, на котором ты приехал? Хорошая машинка, но тебе теперь по уровню положена другая! – запротестовал Анатолий.

– Меня все устраивает, – холодно уставился Миша на родственника.

– Боже мой! Вам что там, в управлении совсем зарплаты не платят? – вскричал дядька. – Это же позор! У моего племянника дешевенький «форд»! Машину срочно сплавим кому-нибудь. Щас, пообедаем и отправимся в автосалон! Тебе просто необходима другая тачка! Крутая, понимаешь, мой мальчик? Очень крутая тачка! Чтоб все девки, и местные и заезжие, падали перед тобой ниц!

– Успокойся, дядя, – качал головой Миша. – Они и так падают. А машина моя меня устраивает.

– Слышать ничего не хочу! Сегодня же ее поменяем!

– Мне по должности было не положено иметь дорогую машину, – вспомнил Миша, и ему стало тоскливо от того, что мечты работать в полиции разбились вдребезги о реальность.

– Какая такая должность? Это та, за которую тебе гроши платят? Та, на которой отца твоего убили, а мать на нищету обрекли? Выбрось этот бред из головы, Мишаня! Ты молод, красив! Уголовный розыск как-нибудь обойдется без новых жертв! Ты мне здесь нужен, живым и здоровым!

– Дядя, я спортсмен. Я каратэ профессионально заниматься хочу. Так, как раньше. Мне до черного пояса всего ничего осталось, надо только тренироваться.

– О-о-о! Так все спортзалы нашего города к твоим услугам! Я тоже в молодости каратэ занимался, и даже на соревнованиях побеждал. Потом, правда, забросил. Бизнес много сил и времени отнимает. Я с президентом федерации очень хорошо знаком, кстати. Познакомлю тебя с нашими местными чемпионами. Если хочешь, можем даже любительские соревнования в честь твоего приезда устроить! – безумно счастливый от того, что у них с племянником есть общее дело, хвастал дядя.

– Нет, нет! – отмахнулся Миша от заманчивого предложения. – Мне это ни к чему сейчас!

– Ладно, успокойся. Не хочешь соревнований, не надо! А с президентом тебя познакомлю обязательно. И тренировки продолжишь в полную силу.

Потом они долго выбирали машину для Миши в автосалоне. Миша никак не хотел принимать роскошный подарок от родственника, кричавшего направо и налево, что и у него, наконец, свершилась радость, и в родные края вернулся его племянник Михаил. В итоге порешили, что новый сверкающий джип будет принадлежать Мише как служебная машина, и в случае чего он вернет ее дяде обратно.

– Да в кого ты упрямый такой?! – пыхтел дядька на обратном пути.

– Я не привык получать подарки, – вел новую машину Михаил.

– Привыкнешь! – фыркнул Анатолий. – У меня, может, в жизни всегда только одна мечта была – сына иметь. А Бог не дал. И вот, теперь ты есть. Знаешь, как я счастлив? Да я на весь мир кричать о тебе хочу!

– Я заметил, – ухмыльнулся Миша и почему-то резко вспомнил про маму.– Скажи, а мама, она тоже в твоем доме жила до того, как уехала?

– Мама? Нет, не жила. Этот дом мы с женой построили уже после того, как мать твоя в Питер сбежала и меня из жизни вычеркнула. Ей дом в Благовещенской от родителей остался. Этот дом, кстати, теперь тебе по наследству передается. Только там не живет никто уже много лет.

– А можно на него взглянуть? – заволновался Миша. Он и не знал, что у него здесь есть дом.

– Да почему нет? Прямо сейчас и поехали! Поворачивай к выезду из города, там недалеко! Только возле магазина останови, я коньячку себе куплю. Не люблю на трезвую голову с родовым поместьем встречаться…все чувство вины мучает, что запустили дом и не делаем с ним ничего.

Миша припарковался возле «Магнита» и сходил за коньяком для родственника. Прихватил еще колу и большой желтый лимон, так, забавы ради.

Вскоре новый внедорожник мчался по пыльной дороге в станицу Благовещенскую. Стройные домики, ухоженная растительность, сияющее вдалеке синее море – отчего-то Мише стало спокойно и уютно в этом месте. Он подумал о тренировках на свежем воздухе, что нет ничего лучше этого. Как мать могла скрывать от него такое прекрасное место? Почему никогда не привозила сюда? На эти вопросы у Миши не было ответов.

– Вот, тормози здесь! – вскинул руку совсем захмелевший дядька и указал на заросший бурьяном участок. Деревянный забор никто не красил уже много лет, и он выцвел. В глубине участка стоял добротный кирпичный дом с закрытыми старинными ставнями. Асфальтовая дорожка вела в небольшой, некогда уютный сад с беседкой, поросшей диким виноградом. В заброшенном саду росло несколько слив и яблонь.

Миша выбрался из машины первым и растерянно подошел к забору. С моря дул ласковый соленый ветер, обдавая свежестью лицо и руки. Он робко потрогал старый забор, и сердце болезненно сжалось.

– Вот, Мишаня, это твой дом! – хохотнул дядька. Щелкнул засовом и толкнул покосившуюся калитку. Ржавые петли жалобно заскрипели. – Неужели мать ни разу не говорила, что дед с бабкой по завещанию эту рухлядь тебе оставили?

– Ни разу… – горько вздохнул Миша и, прикрывая ладонью глаза от яркого солнца, поднял голову. Узкая асфальтовая дорога, по которой они приехали в станицу, вела к бескрайнему синему морю. Оно плескалось золотистыми переливами и будто манило к себе.

– А там, у моря и пляж есть? – поинтересовался Михаил.

– Конечно! Песочный пляж. Здесь везде песок, – пояснил Анатолий и шагнул во дворик. – Слушай, ты осмотрись тут, а я пока отлучусь, нужду справлю.

Перед порогом дядька наклонился, ловко извлек ключи и скрылся за скрипнувшей входной дверью.

Миша стоял посреди двора и не знал, что думать. Оказывается, в этом маленьком поселке у него есть дом. Свой родной дом, который ему оставили в наследство бабушка и дедушка. Он попытался их вспомнить, но тщетно. Мама рассказывала, что бабушка и дедушка умерли, когда Миша был еще совсем маленьким. И ни слова о доме. «Почему же ты лгала мне, мама?!» – обиженно воскликнул про себя он и вошел в дом следом за дядькой.

В лицо пахнуло сыростью – за домом почти не ухаживали. Потолок в прихожей дал трещину, и были видны потеки, видимо, в дождь крыша текла.

– Ну, родственничек, что притих? – хмыкнул материализовавшийся из неоткуда дядя Толя. – Держи ключи, только вряд ли в этом родовом поместье можно жить! Продай его, и купи себе квартиру в городе. А еще лучше, оставайся жить у нас с Мариночкой. Весь второй этаж тебе отдадим. Спальня, гостиная, просторная ванная комната к твоим услугам. А в подвале у меня есть биллиардная! Сегодня вечерком можем сыграть! Щас позвоню в ресторан, на шесть часов закажу морепродукты! Пиво любишь?

– Нет, я не пью почти, – отмахнулся Миша от нетрезвого дядьки и пошел бродить по дому.       Заброшенный, никому не нужный дом. Почему-то этот дом напомнил Мише его самого. Такой же всеми брошенный, разочаровавшийся в идеалах и отчаявшийся в жизни Михаил вдруг захотел сесть на грязный пол и расплакаться от отчаяния. Не плакал он очень давно, почти с того самого дня, как умер отец. Он запретил себе плакать, чтобы не огорчать мать. Он не плакал, даже когда его тело было сплошь покрыто синяками и ссадинами после неудачных спаррингов или случайных уличных драк. А сейчас мать огорчила его своей ложью. Видимо, это была ложь во благо. Так она хотела оградить Мишу от ненужных отношений с анапской родней. Чтобы ничем не омрачить память о погибшем отце, стороннике справедливости и прозрачности перед законом. И где он теперь, его отец? Он ничего не дал своему сыну. А дядя Толя, вот он, здравствует и процветает, и открывает племяннику глаза на неприглядную истину – миром правят власть и деньги. А справедливости – ее попросту не существует.

Миша пошатнулся. Его резко затошнило от затхлого воздуха. Казалось, еще мгновение, и его стошнит прямо на грязный пол.

– Поехали отсюда! – процедил он сквозь зубы и поспешил к выходу. Дядька хлебнул из бутылки остатки коньяка, выдохнул, утер губы рукавом и засеменил следом.