Читать книгу Рай: Путь к блаженству - Юлия Егорова - Страница 3

Эти два делания – молитва Иисусова и памятование смерти – удобно сливаются в одно делание. От молитвы является живое воспоминание о смерти, как бы предощущение ее, а от предощущения смерти сильнее возжигается молитва. Необходимо подвижнику помнить смерть! Это воспоминание необходимо для самого подвига. Оно предохраняет подвиг инока от повреждения и растления самомнением, к которому может привести подвижническая и внимательная жизнь, если она не будет награждена памятованием смерти и суда Божия. Великое душевное бедствие – дать какую-нибудь цену своему подвигу, счесть его заслугою пред Богом. Признавай себя достойным всякого земного наказания, достойным вечных мук. Такая оценка себя будет самою верною, самою душеспасительною, самою богоугодною. Часто исчисляй вечные бедствия, ожидающие грешников. Частым исчислением этих бедствий соделай их как бы предстоящими пред очами твоими. Стяжи предощущение адских мук, чтоб душа твоя при живом воспоминании о них содрогалась, отторгалась от греха, прибегала к Богу со смиренною молитвою о помиловании, в надеже на Его неограниченную благость и в безнадежии на себя.

Вспоминай и представляй себе неизмеримую страшную подземную пропасть и темницу, составляющею собою ад. Пропасть именуется бездною: точно – такова она относительно человеков. Адская обширная темница имеет множество отделов и множество различного рода томлений и мучений, которыми воздается каждому человеку по делам его, совершенным им в течение земной жизни. Во всех отделах заключение – вечно, муки – вечны. Там господствует томительный, непроницаемый мрак, и вместе горит там огнь неугасающий, всегда одинаково сильный. Нет там дня: там вечная ночь. Там смрад нестерпимый, с которым не может сравниться никакое земное зловоние. Лютый адский червь никогда не усыпает и никогда не дремлет: точит он и точит, снедает адских узников, не нарушая их целости, не уничтожая существования, и сам не насыщаясь. Такое свойство имеют все адские муки: они тяжелее всякой смерти и не приносят смерти. Смерть во аде столько вожделенна, сколько вожделенна на земле жизнь. Смерть была бы отрадой для адских узников. Ее нет для них: удел их – бесконечная жизнь для бесконечных страданий. Терзаются во аде от нестерпимых казней, которыми преизобилует вечная темница отверженных Богом; терзаются там невыносимою скорбью; терзаются там лютейшим недугом – отчаянием. Признавай себя приговоренным во ад на вечную муку, и из этого сознания родятся в сердце твоем такие молитвенные неудержимые и могущественные вопли, которые непременно склонят Бога к помилованию тебя, и введет тебя Бог в рай вместо ада.

Признающие себя достойными наград земных и небесных! Для вас опасен ад, более нежели для явных грешников, потому что тягчайший грех между всеми грехами – гордость, самомнение, грех духа, невидимый для чувственных очей, прикрывающийся часто личиною смирения. В воспоминании и размышлении о смерти упражнялись величайшие из преподобных отцов. О Пахомии Великом говорит писатель жития его, что он «содержал себя постоянно в страхе Божием воспоминанием вечных мук и болезней, не имеющих конца, то есть воспоминанием неугасимого огня и того червя, который не умирает. Этим средством Пахомий удерживал себя от зла и возбуждал к лучшему».

Игнатий Брянчанинов. Собр. соч. Т. 5, с.122, 123,124.

Однажды старец Зосима (Верховский), русский схимонах и подвижник молился: «Господи, дай мне познать мучения грешников, чтобы мне от великих Твоих милостей ко мне недостойнейшему никогда не забыться, что я великий грешник».

«Недолго спустя после такой молитвы, – говорит сам о себе старец, – в один день вдруг я почувствовал неизьяснимое страдание во всем существе моем, в душевном, телесном и духовном. Этого ужасного страдания невозможно выразить никакими словами: душа известилась, что это адское мучение грешников.

Я не видел ничего и не слыхал, но только все во мне страдало и томилось непостижимо: душа, сердце, все тело, каждый, кажется, волос на голове страдал. И я в трепете упал на молитву пред Господом, но произнести ничего не мог, как только с крепким воплем воззвал: «Господи, помилуй!» – и Он помиловал, и вдруг все миновалось, и слезы умиления и благодарения сами собой полились обильно».

Календарь.

Люди видят, что все погибло: богатства не стало, плотских удовольствий нет, красота и владычество исчезли и миновали, воспоминают там об этом и скорбят о том, что мучаются, узнают, что приобретенное ими – один сон, богатство их – тень.

Утратили они, что было у них, и нашли, чего не было; какие блага любили, те отлегли; а горе, которое ненавидели, постигло их. На что полагали надежду, того уже нет; чего не боялись, то нашли. И стенают, что унижены и окрадены, что прежняя обитель была обманчива, а настоящее мучение действительно, что покой их исчез и наказание не прекратится.

Преподобный Ефрем Сирин

Душевный лекарь, с.23,24.

Он (Бог) пришел взыскать и спасти тех погибших, которые с сокрушением сердечным сознают свою гибель, которые понимают, что они далеки от Господа, что они грехами своими оскорбляют Господа каждый день, каждый час, каждую минуту. Если человек осознает это свое ужасное состояние, осознает, что он гибнет, что он недостоин обратиться к Господу, что он не христианин, не последователь Господа… если человек осознает все это и припадет к Господу, дома на молитве, в уголке своем, поплачет пред Господом: Господи, видишь мои согрешения, считаю себя христианином, но каждый день, каждую минуту оскорбляю Тебя, делаю наперекор всем Твоим повелениям, Твоим заповедям; Господи, сознаю, что я погибаю, будь милостив, спаси меня, нет у меня надежды на свои дела, – когда так припадает человек к Господу, от всего сердца обвиняя во всем себя, а не других, тогда он окажется в числе тех погибающих, которых пришел спасти Господь. Всех тех, которые сознают себя погибающими, тех, которые каются пред Господом, которые не скрывают, а, напротив, открывают самих себя, все свои мерзости, все свои гадости Господу, плачут о них, их пришел Господь спасти.

Игумен Никон (Воробьев)

Носители Духа, с.141.