Читать книгу Меньше максимума - Юлия Федина - Страница 2

Жизнь происходит каждый миг,

Почти что как на самом деле.

Но ты улавливаешь сдвиг

И лёгкий дух сарсапарели.

Стараясь разделить слои

Ты теребишь края. И что же?

Вода по-прежнему рябит,

Волнами упираясь в кожу,

И тело требует: «Вдохни!

Оставь невысказанность знакам!»

И ты вздыхаешь: «Да пошли

Все эти фокусы к собакам!»

А жизнь вытягивает нить

Весны почти разоблаченной,

Чтобы опутать и смирить

Тебя и всех других влюбленных.

***

Кровь в воде,

Похожая на дым,

Разбегается

По жилам дождевым.

Воскуряется

Воронками ворот,

Сквозь которые

Тихонько

Всё пройдёт.

Всё. Без расшифровок.

Точно, скоро.

По воде

Петляя и кружа.

Растворив в закате

Сонный морок.

Облаками рыхлыми

Дрожа.

Неопределенно.

Неизбежно.

В жажде

Переполнить

И омыть.

Мир растёт,

Касаясь раны нежно.

Кровь в воде,

Как спутанная нить.

***

Ссохся ил. Скрижали земноводных

Предвещают засуху и зной.

Бродят по воде круги бесплодно,

Ничего не принося с собой.

Опрокинув небо на ресницы

Сухо шелестящих камышей

Август в зыбком мареве двоится,

Осушая жаром пену дней.

И, поверив пьяной пляске пыли

В буйстве исступленного луча,

Яблоки созрели и поплыли

К берегу родимого плеча.

***

Никто не угадал —

Ни тополь под окном,

Ни провода,

Гудящие под ветром.

Никто не угадал.

И слов горячий ком

Остынет втуне,

Не сойдясь с ответом.

Вопрос не прозвучал.

Напрасно повторять

Изгибы старой

Липовой аллеи,

В надежде уяснить,

Измыслить, осознать

Хоть краешек

Спасительной идеи.

Неверные сияют фонари

В кудрявом облаке

Вполне напрасных листьев.

Моргает свет,

Качается, горит

И исчезает

За стеною истин.

***

Всё вовремя. Всё запоздало.

И в ледостав, и в ледоход

В хрустальной корке силы мало,

Молитва держит, а не лёд.

С горячим сердцем, торопливо,

Идёшь по мартовской воде

На дальний берег,

Там, где ива

Поклоны отдаёт звезде,

Умноженной на дне промоин,

И травы, космы размотав,

Колышутся, уж будь спокоен,

И в ледоход, и в ледостав.

Всё неохватно. Всё бесцельно.

Дано, как воздуха глоток.

Идёшь и чувствуешь отдельно

На коже каждый волосок.

***

Не чуя ног,

Как сорвались с корней,

Несутся в пропасть

Беглые надежды

От сердца вплавь,

Чтоб прозвучать верней,

И расцарапать

Сомкнутые вежды.

Проснись! Гляди!

Тревожный красный цвет

Уже налился

Адски громким звуком.

И вены

Просыпающихся верб

Подыгрывают

Горнам, скрипкам, трубам.

Здесь что угодно

Может быть струной,

И голосом,

Горячим и текучим.

Мы – пленники.

Мы связаны весной

И брошены

На мартовские кручи.

***

Бесконечная посылка.

Нам ниспослан свет.

Звезды вздрагивают зыбко

И конца им нет.

Отвернешься ли, изверясь,

Пустишься в разврат,

От тоски завоешь зверем,

А они горят.

Возродишься ли, пустыню

Обращая в сад,

Из имён, назвавши имя,

А они горят.

Обольешься хладным потом,

Призванный назад,

Не печалятся уходом,

Всё горят, горят.

***

Разломлено вчера

И смочено в вине,

Завидя корм

Слетелись шумно птицы.

Горюют ли, горя

В свечном огне

Надежды глупые,

Что им вовек не сбыться?

Не сладок мне кагор,

Не утешает хлеб,

И тайн не вышло

Нынче причаститься.

О, Господи!

Как посылаешь снег,

Пошли забвенья

Белую орлицу!

Ни голоса,

Ни разворота плеч,

Ни полной грусти

Безоглядной речи

Не в силах помнить,

Но молю сберечь.

Пусть уцелеет он

В жестокой сечи

Немилосердных,

Равнодушных дней,

Шагающих

По утомленным спинам!

И пусть сияет

Средь других огней

Его огонь и мой наполовину.

***

Круги по воде,

Как кривая моих колебаний

Бегут от упавшего

В омут безвременья дня.

До кромки песчаной,

Стрекозьих в рогозе сверканий,

Сетей на ветру

И согревшего чайник огня.

Круги по воде,

Там, где пущено слово и дело,

Расходятся вольной волной,

Умножаясь в сто крат,

С другими кругами сойдясь.

Не того ль я хотела,

Роняя как камень себя

В этот маленький ад?

***

Третий берег —

Берег отражений,

Обломав у кромки

Синий лёд

Приглашает

Побороть неверье,

В хрупкое бессмертие

Зовёт.

Стоит пальцем

Подцепить коросту

Рыхлого, фестончатого

Льда,

И откроется

Глубокий, звонкий

Воздух,

Бросивший туман

На провода.

Третий берег,

Как спина китовья

Медленной дугою

Промелькнёт,

И уйдёт на дно

У изголовья

Мелким шрифтом

Набранных забот.

***

Окна мерцают.

Немые сирены

Пророчат

Скорый конец

На почти

Почерневшем снегу.

Ложные звезды.

Слепая толпа

Многоточий.

Окна клубятся

И гаснут

На каждом шагу.

Тёмные туши домов

В чешуе окаянной

Тихо плывут

Мне навстречь,

За собой волоча

Полосу света,

Увитую

Надписью бранной,

Окорок битого льда

И замок без ключа.

***

Два тополя

Ведут меня до дома,

Придерживают

Ласково меня.

Я согласилась

Ими быть ведомой

По краю

Засыпающего дня.

Пусть думают,

Протягивая ветки,

Что вот еще чуть-чуть

И упаду,

Пусть верят,

На ходу сплетая сетки,

Что гонят

Неминучую беду.

Взбегу я по ступенькам

Торопливо

И дверью обозначу

Горизонт.

Ну, тополя! Спасибо!

И – счастливо!

А солнце дальше

Мирно поплвыет.

***

В полосе отчуждения

Выстроен скорбный мой дом,

В нём вишнёвые косточки – окна

И листья бессмертника – двери.

Я стою и качаю

Горячую боль языком,

И полынная горечь

Прихлынула к горлу – Не верю!

Ни в молочную строчку

Туманных шаров фонарей,

Ни в дорогу под липами,

Ни в колыхание ветра.

Я хочу одного – уходи,

Уходи поскорей!

Нас не выдержит

Ниточка жженая – вера.

На одном волоске

Повисаю над бездной огней

В ожидании —

Может быть, что-то и будет.

Ветер дует.

Как зябко

Наивной надежде моей!

Ветер дует

И губы горячие студит.

***

Искренность – двойное острие.

Не давая передышки слуху

Выпускаешь ты в полет ее

И она летит ко мне на руку,

С клекотом впивается в висок,

Вдалбливая правду острым клювом.

Искренность, как золотой песок,

Пущенный в работу стеклодувом.

Не проходит, не даёт забыть,

Не стихает и не остывает.

Искренность – сияющая нить,

Без которой счастья не бывает.

***

Трава=врата

Отворена как рана

Отваром вековечная вина.

Бессмертник говорит:

«Пока не надо. Рано.»

И гнется ивы белая спина.

***

Приходит яблок срок,

Темнеют их подглазья,

Ложатся тени возле черешка.

И шарит ощупью

В холоднобокой вазе

Заката длиннопалая рука.

Запахло вечностью

Грушовкой и анисом,

И заплясала на краю зрачка

Взлетая кверху

И ныряя книзу

Заката длиннопалая рука.

И если ливень,

Не жалея, вычесть,

Прольется тишина

Как из ведра.

На переулки,

Что стоят набычась,

Нисходит яблок

Первая пора.

****

Как настоящий ключ

К поддельному замку

Не подхожу ни к яблокам,

Ни к лету.

Иду к тебе по вязкому песку

Путём деленья

Наших общих клеток.

***

Все пошатнулось,

Вышло из пазов,

Скользнуло

Торопливо

В щель заката

И замерло,

Как пара башмаков

У сломанного

Кофе-автомата.

Всё замерло.

Жара стоит стеной.

Сомкнулись тучи,

Закрывая выход.

Клубится пыль

По липкой мостовой

И поздний гром

Задерживает выдох.

***

Неоновые беглецы

Срываются с морозных окон.

Чу! За метелью конский топот,

И визг, и смех, и бубенцы.

Неоновые беглецы

В кольце холодных отражений,

Дрожа отбрасывают тени,

Суля счастливые концы.

Так от чего бегут они,

Зажмурив красный глаз и синий,

Бегут рождественской пустыней

Почти что звездные огни?

Бегут, не веря в этот бег,

Бегут, горя, забыв о цели.

И ждут их снежные постели

Из-под полуприкрытых век.

***

Если бы я всё могла,

То стояла бы в молчаньи,

Опустив на дно печали

Руки.

Если бы могла.

Если бы мой жадный взгляд

Не искал с тобою встречи,

Был бы выпит этот вечер

Залпом, прямо у стола.

Если б вправду голос мой

Жёг и был огнеопасен,

Ты бы говорил со мной

Не о береге. О разном.

Только мало я могу —

Соглашаясь с неизбежным

Молча уходить в пургу,

Да твердить стихи прилежно.

***

Неверие – худшее из суеверий,

Поверь же в конец темноты!

В бредущие ощупью

Пальцы деревьев

По краю метели, где ты

Надломишь февраль

Испытующим взглядом,

И, сбросив чешуйчатый лёд,

Земля обернется

Ликующим садом,

И вытянут шеи вперёд

Ростки тонконогих

Зелёных вопросов

И шёлковых, ласковых трав.

Пройдём мы по саду

Смиренны и босы

С весенней виной на устах.

***

Посмотри на меня с той горы,

Стой спокойно, а то не увидишь.

В сизый ветер как в оттепель выйдешь

И пропустишь начало игры.

Всё поёт, я стою как диез,

Заставляя тянуться всё выше

Звон весеннего ливня по крыше

И встающий на цыпочки лес.

Посмотри на меня! Посмотри!

Ты не смотришь.

И знаком отмены

Встанут в сумерках

Синие стены,

Нашей крепостью

Где-то внутри.

В эту крепость мне можно, туда

Всякий звук невозбранно приходит,

Будь то вешняя злая вода,

Или щебет в слепом хороводе,

Перед утром дрожанье ресниц,

Затаённое чье-то дыханье.

Ты – бекар, отменяющий птиц,

Ты даёшь основное звучанье.

***

На исповеди

Как камень

Ты сбросишь

Меня с души.

Прощаю

И разрешаю.

Ступай же

И не греши.

Щедротами

И благодатью

Наполнится

Твой сосуд.

А всё, что

Разбито —

К счастью.

Осколки

Потом

Сметут.

На исповеди

Как камень

Паду я,

Рыдая, ниц.

И епитрахиль

Крылами

Укроет

Огонь страниц.

* * *

Белёсый крюк тревоги

Тянет взгляд

К туманам

Нероклюнувшихся

Будней.

И чем они полней

И многотрудней,

Тем злее мысли

Ввечеру мозжат.

Тем беспокойней

Давит горло ком,

Тем суше рот

И тяжелей дыханье.

Тревога тянет

За душу крюком,

Туманит взгляд

И топит упованья.

Но есть и на неё

Одна узда,

Которая смиряет

Безотказно

Дрожащие

Под ветром

Провода.

И гул мостов

Натужный,

Медно-красный,

Которая остудит

Жаркий лоб

Стеклом оконным

В мелких каплях

Пота.

Тревога всколыхнется

И пройдёт.

Начнётся духа

Светлая работа.

***

Смягчая очертания судьбы

Струится воздух

По плечам и шеям

Снегов, наброшенных

На каменные лбы

Домов и улиц.

Как же мы сумеем

Вдохнуть и выдохнуть,

Пустить по проводам

Не ток! – не так! —

Единое дыханье,

Сквозь инеем обросший

Зимний мрак,

Горячий вскрик,

Рождающий сиянье?!

Смягчая очертания судьбы

Метель коснется

Терпеливой кистью

Рябин, окон,

Рыжеющей травы

И занесёт

Нечитанные письма.

***

Всё пошло, теряя равновесье,

Поскользнулось прямо у дверей.

Произносишь: «Вот я! Видишь! Весь я!»

И глядишь поверх скользящих дней.

Торопливых дней, неосторожных,

Рухнувших на темно-синий лёд,

Словно зазевавшийся прохожий,

Подвернувший ногу пешеход.

Всё пошло, теряя равновесье,

Поднимаясь, падая, скользя.

Вскринку: «Милый! Где ты?!»

– Вот я! Весь я

В самой сердцевине у тебя.

***

Синь на берёзовых ногах

Вступает в город осторожно.

Запутав ветки в проводах

Играет свой мотив не сложный.

«Живи! Живи! Живи! Живи!» —

Она чирикает по-птичьи.

Ей вторят радугой ручьи

И неосознанный обычай

Всего надеяться, любя,

Сорадуясь весне грядущей,

И всюду находить тебя,

Мой свет, по гребню дня бегущий.

***

Ясень рассеян.

На разум и радость

Разъяв

Редкие косы рассвета,

Робея, рассеял

Полные горсти

На рощу заявленных

Прав —

Рыжих семян

По линялым

Сугробам аллеи.

Полные горсти надежд

На прорыв и повтор,

Колкую щеточку

Храбро поднявшихся

Всходов.

Ясень бросает себя

Через чёрный забор

Медленной смерти

В живую весеннюю

Воду.

***

Звеня победительным звоном

Тоскует немирная медь

О том, что в живуче-зеленый

Полей ей во век не одеть.

О нежном сиянии всходов,

О вечном движеньи зерна

В бетоне ночных переходов

Бесплодно тоскует она.

Песком оседая в карманах

Досадно картуз тяжелит

Одним обещаньем, обманом.

Никто ей не рад и не сыт.

Но копится медная брага

У города под языком

До крайнего, пьяного шага

До злой перемены. Рывком!

***

Обласкав эту боль

Как обратную

Сторону марки,

Ощутив языком

Пересохшего

Клея следы,

Я вступаю под сень

Незатейливой арки

Из цветущей сирени

И юной, бурлящей воды.

Дождевая завеса

Кипучего, пенного мая

Скроет облаком брызг

Неразборчивость

Яростных строк,

И коснется щеки

На безмолвный призыв

Отвечая

Принесенный грозою

Весенний, весёлый

Листок.

***

От дней, наполненных туманом

До соком солнца налитых