Читать книгу Я найду тебя там, где любовь граничит с безумием - Юлия Флёри - Страница 2

– Ну, наконец-то я закончила читать эту муру! – Выдохнула миловидная женщина, закрывая толстенную книгу в твёрдом переплёте.

– Что, Джексон оказался женщиной? – Понимающе усмехнулась экономка, вошедшая буквально пару минут назад, припоминая один из славных советских фильмов.

– Практически.

– Вы смогли отвлечься, Лора Витальевна?

– О, да. Я отвлеклась. Отвлеклась – это даже не то слово. Нет, вы представляете, он, пятидесятилетний мужик, страдающий неизлечимым заболеванием, задурил голову своей восемнадцатилетней воспитаннице, буквально выкрал её из семьи, увёз в горы, предлагая жить отшельниками. Два года избивал, насиловал, унижал, издевался всеми известными ему способами, прикрываясь якобы любовью, чтобы в итоге шагнуть в ущелье этих самых гор, потому что их любви не суждено продлиться вечно. Вы представляете?! – Возмущалась, широко разведя руками, Вера Петровна ей мило улыбалась.

– Но, как я помню из ваших предыдущих высказываний, она уехала с ним по своей воле, не так ли?

– Да. – Лора потупила взгляд, потому как неожиданный вопрос сбил с нужной мысли. – Но, во-первых, она тоже считала это любовью. Причин к этому несколько: и её неопытность, и желание отдаться любви… Восемнадцатый век всё-таки, чем там ещё занимались барышни из богатых семей?.. Во-вторых, она ведь не знала, что её ждёт, что он ей даст в обмен на трепет и нежность. А в-третьих…

– А в-третьих, – перебила Вера Петровна, – она всегда могла вернуться в свою семью, если ей так уж не нравилась такая жизнь.

– О, нет, всё не так просто. – Лора довольно расправила плечи, вступая в полемику. – Кроме того, что её милая головка была толстым слоем запудрена его рассуждениями о своей больной любви, так он ещё, войдя в это самое ущелье, взорвал единственный выход из него. Фактически отрезая все пути к отступлению. А в конце книги, когда из смотровой башни замка увидел, как её родственники, которые всё же нашли парочку, расчищают этот самый проход и близки к успеху, как раз и спровоцировал её к самоубийству, шагнув в пропасть первым. А тут, знаете ли, тонкость психологии. За два года он настолько убедил молоденькую Мари в том, что без него ей свет не мил, что она принимала это как истину и, не зная другой жизни, смело шагнула вслед за своим мучителем. И я бы всё поняла, я бы даже могла оправдать его извращённую фантазию, но, извините, он смертельно болен и в возрасте за пятьдесят, тут, не сегодня, так завтра и в пропасть идти не будет нужно, но она! Она ведь только начала свою жизнь. Молодая и глупая.

– Каждый выбирает свой путь.

– Иногда нас заставляют выбрать свой, Вера Петровна. По разным обстоятельствам. Но, в случае с этой девочкой, вы правы, – смутилась, признавая истину, – едва ли я назову её жертвой. Мне порой казалось, что она действительно безумна ему под стать.

– Кто из нас не совершал ошибок? Правда, они не всегда так фатальны. К тому же, это её первая любовь, – встрепенулась экономка, видимо, припоминая свои глупости в юности лет. – А вы, Лора Витальевна, помните свою первую любовь?

На этот её вопрос Лора загадочно улыбнулась.

– Помню. – Ответила тихо и непозволительно запоздало.

– Какая она была?

Лора даже закрыла глаза, пытаясь сконцентрироваться на ощущениях, так ей понравился этот вопрос.

– Сладкая. – Ответила чуть погодя. – И безответная. – Развела руками и не сдержала смешинку, фактически, очередной раз, признавая правоту женщины. – Я его любила, а он делал мне больно. Я смотрела с замиранием сердца, а он отворачивался и уходил. Вы правы! – Заявила решительно. – Первая любовь всегда заканчивается трагедией. Не всегда острой, не всегда непоправимой, но в каждом, без исключения, случае, трагедией.

– Признаться, мне всегда казалось, что вы не способны на глупости, Лора Витальевна. – Вера Петровна присела рядом с хозяйкой, при этом была абсолютно серьёзна.

– Что так?

– Вы истинный реалист, который умеет слишком быстро оценить ситуацию. Да так это делаете, словно ещё в детстве с доскональной точностью знали, как проведёте всю свою жизнь. С каким мужчиной, с какой профессией, с какой целью. Вы производите впечатление на людей.

– О, нет, думаю, это заслуга моего мужа. Причём, целиком и полностью. До него я была другой. Правда, вот, вы сейчас сказали, я задумалась и… не помню, как это, быть другой. Да, словно действительно была собой всегда. Вот, именно такой, которой являюсь сегодня.

– Вы очень красивая пара. Достойная.

На это замечание Лора промолчала. У неё было своё, особенное мнение на этот счёт.

– Да, пожалуй, ни с кем другим я не чувствовала бы себя так уверенно. Правду говорят, что настоящей, женщина может быть только рядом с настоящим мужчиной. Единственное, что меня смущает, так это как раз та реалистичность, с которой мы оба воспринимаем окружающую действительность. Словно смотрим свысока, словно живём выше остальных. А ещё мы разучились мечтать. – Произнесла с некоторым сожалением.

– Считаете, что в розовых очках жить лучше?

– Не знаю насколько лучше, но проще – это наверняка. А ведь у меня тоже были когда-то эти самые розовые очки. Я точно помню. То время, когда ты веришь людям, их искусной лжи. А сейчас я смотрю и не знаю, что такое доверие. Это убивает во мне всю человечность.

– Скорее, делает вас более суровой, строгой.

– Да, да, я даже знаю, что вы сейчас скажете: что рядом с таким человеком как мой муж, другая бы и не выжила, и будете абсолютно правы. – Подытожила не без капельки грусти.

– Он вас очень любит.

– Только это и спасает. Но, скажу вам точно, очень опасно доверять свою жизнь другому человеку. Вот, так же, как я, безоговорочно, без права на отступление. И… – Улыбнулась. – Словно в этой книге… я своими руками подорвала выход из ущелья.

– Вам пора собираться, Лора Витальевна. – Опомнилась экономка, а Лора лишь посмотрела на неё, склонив голову набок, удивляясь её способности абстрагироваться самой и заставлять опомниться других.

Вера Петровна появилась в их доме два года назад. Очень интересная женщина с интересной судьбой. К пятидесяти годам похоронив всю семью, она разочаровалась в жизни, бросила преподавательство и решила связать свою судьбу с благотворительностью. Продала дом, квартиру, машину, отдала все сбережения, совершенно забыв о собственных потребностях, и едва не оказалась на улице. Наверно она единственный человек, кого из прислуги Лора выбрала сама. Хотя, общим для всех словом «прислуга» назвать её никак нельзя. Она, словно большая мама, заботится о них, оберегает, не даёт совершать ошибки. Только… Лора не знала такого слова, «ошибка» с того самого дня, как вышла замуж. И ещё. Какой бы железной леди её не считали окружающие… внутри оставалась другой. Из плоти и крови. Но об этом знает лишь один человек. Тот, который навсегда изменил её жизнь. Тот, рядом с которым она не боится произнести такого страшного для прагматика слова «люблю». Ведь наши чувства – это наша слабость… Непозволительная для такого жестокого мира людей.

Да, ей действительно было пора.

К своим тридцати годам Лора добилась в жизни многого. Многого именно для женщины. Она руководила крупным благотворительным фондом, её имя имело вес среди уважаемых людей этого города и даже области. Но самым важным она считала уважение мужа. Была любовь, была страсть, но ценила она именно уважение. То, что он считал её равной по характеру, силе воли, силе желания в достижении целей. То, как он смотрел, как прислушивался к её мнению. Это было важно и особенно приятно.

Не смотря на сравнительно юный возраст, славилась строгостью характера, жёсткостью в исполнении принятых решений, хладнокровием в ситуациях, перед которыми пасовали видавшие виды старожилы. С лёгкостью выслушивала мнение завистников, которые считали её не более чем одной из протеже влиятельных особ мира сего. При этом не имела ни малейшего желания спорить с ними и доказывать обратное. Её вообще мало интересовало чужое мнение, если это касалось личной жизни и карьеры. При этом Лора оставалась чуткой и внимательной к чужим бедам, которые и приводили к ней людей. Не утешала и не предлагала надеяться на лучшее, а просто помогала тем, чем могла помочь, находясь в своём положении.

А сегодняшний день знаменателен третьей годовщиной основания фонда «С надеждой по жизни». Лора верила в то, что это дело её жизни: заботиться о тех, кому повезло меньше. Едва ли ей нравилось чествовать себя и других основателей ежегодным «пиршеством», как успели окрестить это мероприятие журналисты жёлтой прессы, но того требовали правила. Кем они были придуманы, сказать сложно, но для желающих удержаться на плаву, этих правил стоило придерживаться. Да и реклама легче привлекала толстосумов жертвовать свои сбережения на помощь больным детям. А, получая результат, грех гнушаться средствами к его достижению. Поэтому сегодня нужно поприветствовать публику и почтить их своим присутствием.

Не смотря на правила приличия и, так сказать, традиции, вовсе не собиралась накинуть на плечи сиротский нарядец, а выбрала эксклюзивное дизайнерское платье. Скромное, уместное, но отнюдь не дешёвое. Мастер уже полчаса как закончил с причёской и макияжем, и, желая скоротать время, она взялась за недочитанную книгу.

Лора не любила подобное чтиво, но последнее время чувствовала себя слишком уязвлённой, и, желая отвлечься, выбрала первое, что предложил небезызвестный издательский дом на своём сайте в интернете. Прочла, отвлеклась, но не почувствовала удовлетворения от прочтения. Книга, скорее, оставила осадок, чем приятное послевкусие, и поэтому решено было отправить её на дальнюю полку библиотеки. Почему? Да потому что заставляла задуматься и о своей жизни: а так ли она безупречна?..

– Лора Витальевна, звонили с поста охраны, Дмитрий Сергеевич прибыл.

На оклик Веры Петровны Лора чуть повернула голову в сторону.

– Машина готова?

– Ожидает у входа.

– Сейчас иду. – Кивнула, но не сдвинулась с места. Внутреннее беспокойство уже давно не позволяет дышать полной грудью.

Резко выдохнув и высоко задрав подбородок, Лора направилась к входной двери, по пути не забывая захватить подготовленную сумочку.

На въезде в коттеджный посёлок действительно стоял знакомый внедорожник. За рулём, без водителя и других излишних почестей, курил Дмитрий Сергеевич Германов. Неизменный помощник и правая рука фонда. Укрывшись от леденящего ветра, Лора быстро перебралась из одного автомобиля в другой и лишь тогда подняла взгляд.

– Добрый вечер.

– Добрый, Лора Витальевна. – Германов не постеснялся и окинул её долгим взглядом. – Сегодня обойдёмся без бриллиантов?

– Что?

– Мне плохо видно из-за вашего нового норкового манто. – Не скрывая иронии, он ухмыльнулся и завёл двигатель.

– Дмитрий Сергеевич, во-первых, бриллиант – это не мой камень, а во-вторых, моё материальное положение вас должно заботить в последнюю очередь.

– Я беспокоюсь не за ваше материальное положение, – он развернулся к выезду на трассу, – а лишь болею за общее дело, которое вы, этим самым положением, заставляете краснеть.

Лора оставила этот комментарий без ответа. Привычку фыркать не имела, а спорить не было желания.

Сказать по правде, Германова, Лора не любила, а если сказать точнее, то просто не могла терпеть. Он в долгу не оставался и испытывал к ней встречную неприязнь. Это чувствовалось, но ни разу за три года не было продемонстрировано ни друг другу, ни окружающим.

Причин у такой неприязни не было, здесь, скорее, чисто человеческие отношения и, если бы говорили о паре, то констатировали: они расстались, потому что не сошлись характерами. Но как к профессионалу претензий и нареканий к Германову она не имела и с удовольствием выслушивала его грамотные предложения и вполне воплощаемые в жизнь идеи.

На мероприятиях подобного рода они всегда появлялись вместе, и Лора была безгранично рада, что у Германова до сих пор не складывалась личная жизнь. Причина всего одна: появляться в гордом одиночестве не есть прилично, а так как личная жизнь всегда оставалась тайной за семью печатями, приходить ей было просто не с кем. Дмитрий Сергеевич такое положение дел не считал нужным комментировать, Лора же, мысленно благодарила его за чувство меры и такта.

– Дмитрий Сергеевич, Ева на месте?

– Она всегда на месте. Позвонить, сказать, чтобы встретила?

– Нет, я бы хотела дать ей одно поручение, думаю, обойдусь без вашей поддержки, спасибо.

– Да, не за что.

Они как раз подъезжали к месту торжества.

Демократично украшенные стены ресторанного зала, чопорные белоснежные скатерти на круглых столах, импровизированная сцена с возвышением для докладчика – всё было готово для начала. Оставалось только дождаться дорогих гостей. Лора окинула зал придирчивым взглядом, и, не найдя изъянов, благодушно кивнула, что позволило администратору шумно выдохнуть.

– Я не нашла зону для прессы. – Окликнула она удаляющегося молодого человека и тот нервно улыбнулся.

– Столик в углу зала недалеко от сцены. – Глянул в сторону указанного объекта и затаил дыхание.

– Да, но в отличие от гостей мероприятия, журналисты будут здесь на работе. Я вам это объясняла и не понимаю в чём проблема.

– Мы просто подумали…

– Думаю здесь я, вам остаётся лишь исполнять.

– Лора Витальевна…

– Лора Витальевна, я разберусь. – Подоспел улыбчивый Германов, одним своим присутствием разряжая атмосферу.

– Дмитрий Сергеевич, логично предположить, что мини-банкет для прессы будет организован по окончании официальной части. Займитесь.

– Ева ждёт вас в холле. – Парировал он, предлагая удалиться и не мешать.

И в этом был весь Германов. Он старался взять на себя всё, особенно торопился сглаживать острые углы даже до того, как они успевали образоваться. Так и сейчас, не желая портить настроение ни Лоре, ни обслуживающему персоналу, взвалил на себя организационную часть, которую так безбожно проворонила любимая секретарь Лоры Витальевны, Ева.

– Лора Витальевна, прекрасно выглядите. – Подоспела молодая девушка с искрами в глазах и такими же огненными волосами. – Германов сказал, вы меня искали?

– Да. Сегодня до нас доберётся губернатор, я бы хотела отсадить его за центральный столик.

– Лора Витальевна, – понимающе усмехнулась девушка, – вы режете меня без ножа. Он, между прочим, лично перезванивал, уточнял этот вопрос. Вы же знаете, что Радов его терпеть не может.

– Я тоже. Могу я пожертвовать одним из соучредителей ради собственного спокойствия, нет?

– Да, но тогда за нашим столиком остаётся пустующая позиция. Кого будем брать? Давайте Москвина, ну, пожалуйста. – Девушка озорно стрельнула глазками и даже ладошки сложила, моля исполнить просьбу, на что Лора, пусть и с улыбкой, но отрицательно покачала головой.

– Нет, у каждого гостя свои планы на этот вечер. Если он, конечно же, появится, то разместиться как раз таки с губернатором. К тому же, жена губернатора от него без ума.

– Так что, вам чужая жена дороже родного секретаря? – Надула она губы, демонстрируя возмущение. Лора предпочла это проигнорировать и подошла к центральному зеркалу, поправила причёску.

– Ты можешь договориться с ведущим вечера, и он объявит белый танец. – Скосила взгляд на огненную девушку и сделала вид, что не заметила нервный румянец у неё на щеках.

– Только если вы на этом настаиваете. – Пробубнила под нос Ева и предпочла удалиться, пока на поверхность не вылез очередной коварный план обольщения.

А потом закрутилось, завертелось, гости заполняли зал с завидным постоянством, а Лоре оставалось только улыбаться и вежливо склонять голову, приветствуя их у входа. Верный Германов стоял рядом, не жалея своего локтя, которому доставалось за всех, кого Лора видеть была не рада.

Когда гости собрались, пришло время для официальной части. Недовольная пресса растянулась у сцены, расставляя аппаратуру, молоденькие репортёры проверяли технику, слово взял губернатор, желая поскорее отделаться и ослабить узел галстука, следующая в очереди стояла Лора.

Его обещания по поводу всяческих льгот и поддержки, пресса проглотила на ура, информация о количестве обращений была безбожно занижена, но и это можно было ему простить, благодарственные слова основателям и руководителям высказаны. Всё. Ура. Отмучился.

– А теперь с удовольствием передам слово замечательной женщине, грамотному руководителю и просто красавице. Лора Витальевна, прошу. – Выставил вперёд руки, желая перекинуть груз ответственности со своих плеч.

– Я прошу вас, меньше пафоса. – Заныл Германов. Тихо и в сторону: держать лицо было для него обязательным условием.

– Дмитрий Сергеевич. – Предостерегающе понизила голос Лора и сделала несколько шагов вперёд, выделяясь из толпы.

– Добрый вечер дорогие гости, представители прессы, я рада видеть вас на нашем своеобразном юбилее. Надеюсь, эта встреча в неформальной обстановке перерастёт в тесное сотрудничество и совсем скоро превратится в мощный остов будущего наших детей.

Сегодня я не буду говорить о том, сколько мы сделали, не буду говорить о том, сколько ещё сделать нужно, а просто хочу поблагодарить всех вас за то, что неравнодушны, за то, что не оставляете без внимания глобальную проблему человечества. Отдельное спасибо присутствующему здесь Валентину Сергеевичу Кропотовичу, ведущему хирургу областного онкоцентра за, поистине, неоценимый вклад в общее благо. Человеку, который буквально без выходных борется с тяжелейшими заболеваниями, причём, проводит операции абсолютно бесплатно. Спасибо Елене Александровне Зощенко, благодаря помощи которой мы в полной мере снабжены необходимыми препаратами и новейшей аппаратурой. В момент, когда время против нас и отсчёт ведётся не то, что на дни, а на часы, именно эта помощь является первостепенной и такой необходимой. А так же хочу отметить господина Торина, собравшего нас здесь, под своим крылом. В месте, где мы можем не просто обсудить, а реально помочь нуждающимся.

А так же спешу извиниться перед достопочтенной публикой за скромный ассортимент банкетной зоны. Сразу поясню: сколько раз нас, да и не только нас, а представителей любого фонда и организаторов благотворительных вечеров ругали за то, что сумма взносов ничтожно мала в сравнении со стоимостью самой организации вечера. За то, что мы с вами фактически проедаем то, что могли бы пожертвовать на помощь нуждающимся. Так вот сегодня именно тот день, когда ругать и полоскать нас точно не будут. Прошу отметить, что сейчас на ваших столах нет коллекционных вин, которые действительно входили в программу вечера, а вместо них стоит минеральная вода отечественных производителей. Нет изысканных закусок, а лишь то, что может позволить себе на стол каждый среднестатистический гражданин нашей страны. Отныне и навсегда это станет обязательной традицией проведения наших собраний. Отдельно отмечу тот факт, что сумму, равную той, которую планировалось потратить на организацию банкета, на счета фонда сегодня перевёл наш, самый дорогой, и горячо любимый основатель и, практически отец родной, Гастило Юрий Владимирович. Юрий Владимирович, вам слово.

Под редкие и неуверенные аплодисменты к сцене прошёл грузный и хмурый мужчина лет пятидесяти. Виски его были украшены сединой, прищур на глазах, казалось, не сходил никогда, оттого лучики морщинок расходились слишком уверенно и пролегали чрезмерно глубоко. Он наградил колючим взглядом всех стоящих у сцены и лишь на мгновение этот взгляд смягчился, выдавая мимолётную улыбку, Лора на это смущённо опустила глаза, и улыбнулась одними губами.

Юрий Владимирович был редким гостем, и за три года всего второй раз предстал перед требовательной публикой. О его прошлом ходили легенды, переполненные слухами, и некоторые из них казались явным вымыслом, но те немногие, которым не посчастливилось столкнуться с этим человеком лицом к лицу, предпочитали об этой встрече не вспоминать никогда.

Так и сейчас, присутствующие не ожидали увидеть его, оттого и воцарилась гробовая тишина.

Несколько приветственных слов, несколько благодарственных, в большинстве своём, руководству фонда, пара обыденных пожеланий, и он ушёл, коротко кивнув Лоре Витальевне на прощание.

– После его взгляда хочется пойти и вымыться. – Ворчливо пробормотал Германов в сторону, так, что только Лора и могла его услышать.

– Думаю, каждый человек, достигший определённых высот, обладает таким взглядом. – Пожала плечами, не оправдывая, лишь констатируя факт. Тут же почувствовала, как Германов приблизился и посмотрел на её макушку с высоты своего роста.

– Да. Ты, например.

– Не поняла, Дмитрий Сергеевич?

– Ты так же смотришь на меня. – Пояснил полушёпотом. – С примесью отвращения, презрения и некоторой долей непонимания того, что же я делаю рядом.

– Вы преувеличиваете мои способности говорить взглядом. – Слегка обернулась она, пытаясь перевести такое откровение в шутку. Тут же почувствовала, как горячая ладонь прошлась по спине, опаляя кожу сквозь ткань платья.

Лора тут же выпрямилась, сдерживая тошнотворную волну. Даже Германов своей слепой любовью смог ощутить, как, ещё секунду назад податливое, расслабленное тело, превратилось в сплошной камень.

– Ещё одна подобная выходка и…

– Так сказала, словно она может стать последней в моей жизни. – Холодно усмехнулся мужчина и, легко обогнув Лору со стороны, поднялся на сцену.

Германов любил её слишком давно, чтобы не понимать этой женщины. Нет. Не так. Он любил её слишком давно и безгранично безответно, но так и не смог понять… Не так… Он мог объяснить, найти тысячу причин, но не мог раз и навсегда запретить себе мечтать о ней. Лора была слишком неприступной, слишком гордой и высокомерной, чтобы заметить его любовь, его искренность. Иногда казалась сплошной ледышкой… И снова не то. Она была ледяной глыбой, айсбергом, с такой же мощью и такой же отдачей, но иногда… иногда она становилась женщиной. Мягкой, тёплой, нежной. Это можно было почувствовать, стоя на расстоянии вытянутой руки. Почувствовать, увидеть, оценить как она горит, воспламеняется от одного взгляда…

Что её связывало с Гастило можно было только догадываться. Криминальный авторитет, держащий в руках не просто всю область, а несколько соседних республик, мог одним словом заставить её измениться. Не поверил бы, если бы не видел сам. Именно Гастило сказал, что она будет руководить его фондом. Именно он дал понять, что это решение не оспоримо. Её он выбрал, никому не известную, на первый взгляд робкую и нерешительную. Да Германов готов был засмеять это решение в тот же момент, если бы не один её взгляд. Она подавляла им, уничтожала, клонила к земле и заставляла себя уважать. На Гастило смотрела, затаив дыхание. Потому что он знал о ней то, что не знает никто. И он мог управлять её эмоциями, её сущностью. И Лора была ровней ему, предводителю.

Только его прикосновения она словно не замечала, любой же другой мужчина, тут же попадал в немилость. Она не терпела фамильярности, не дарила случайных улыбок, рядом с ней вообще не было случайных людей, но каждый знал своё место и это закон. Сам же Германов, за эти три года, мог лишь глотать пыль из-под её ног и впитывать то презрение, которым она переполнялась при его появлении в комнате. Причиной тому стало неверно сказанное, точнее, непозволительно наглое признание. Он её хотел. Да, может, не столько её, сколько её подчинения. Чтобы она, так же, как и перед Гастило, готова была падать навзничь, но Лора не то, чтобы высмеяла, она даже ЭТО не посчитала сделать нужным. Просто развернулась и ушла. Спустя десять минут перезвонила и прямым текстом сказала, что если он повторит эту ошибку снова, окажется на улице. И Германов ей верил. Потому что этой женщине невозможно было не поверить. Её боялись, перед ней пресмыкались, но едва ли кого-то это спасало от независимого мнения свободной женщины.

И каждый раз он уходит от неё, поджав хвост, сам себя проклиная за слабость, за трусость, за то, что, как и все остальные, пасует перед непробиваемым словом. Так же как и сегодня, пытаясь сделать вид, что это всего лишь ирония, сарказм, то же раздражение, что и она демонстрирует ему.

Лора была женщиной симпатичной, не более, но внешность яркая, запоминающаяся. Прямые тёмные волосы, доходящие до середины спины, яркие голубые глаза, которые сверкали невероятным блеском только в моменты особенных, важных событий. Такие по пальцам можно было пересчитать за все три года. Хрупкая по телосложению. Тонкая, прозрачная и звонкая – можно было бы сказать в юности. Сейчас же, иногда казалось, что излишне истощена, но таким внешним видом лишь вводила соперника в заблуждение. По местам всё расставлял её взгляд. Непробиваемый. Непроницаемый. Жёсткий. Такой, как и она сама. Этим и привлекала. Этим заставляла смотреть вслед. Этим брала… а ещё своей неприступностью… хотя, насчёт этой самой неприступности у некоторых было своё личное мнение.

– Лора Витальевна, ну, вы даёте! Не появись Юрий Владимирович в зале, окунули бы наших глубокоуважаемых репортёров, на самое дно. – На этом Ева сделала круглые глаза и растопырила наманикюренные пальцы. – А разве он собирался приезжать? Мы ему даже место не забронировали. Но всё равно спас ситуацию, иначе газетчики уже завтра распинали бы вас на первой полосе. Жалко вы спиной стояли и не видели, как позеленел Германов. Почему Юрий Владимирович до сих пор его терпит?

– Ева, я не поняла одно: на который из твоих вопросов мне стоит ответить? – Легко улыбнулась ей Лора и отсалютовала бокалом с вышеуказанной минеральной водой.

– На все, Лора Витальевна! Только дайте мне вспомнить очерёдность. – Засмеялась, но тут же навострила уши: Лора была готова отвечать.

– Юрий Владимирович не собирался присутствовать на нашем мероприятии. И не нуждается в забронированном месте, поскольку уже уехал. Как позеленел Германов, я действительно не видела, а никто его не увольняет, потому что он надёжный и исполнительный работник. Что-то упустила?

– Я думала, вы меня не слушаете. – Хмыкнула секретарь, но тут же отвлеклась на очередное происшествие.

С Евой они работали с момента основания фонда. Девушкой та являлась чрезмерно болтливой, эксцентричной, иногда просто неуправляемой. Но Лоре нравилась за неугасаемую энергию, неиссякаемый бойцовский дух и просто по-человечески. За что готова была терпеть её болтовню, нескончаемые вопросы, личные мнения и неуместные высказывания. И даже не гнушалась отвечать на откровенные глупости. Так и сейчас, хотелось улыбнуться, глядя на её озорной взгляд.

Ева всегда была в курсе событий, хотя, как ей это удавалось, для многих так и оставалось секретом. Всё видела и всё подмечала, но самым главным было умение в нужной ситуации держать рот на замке.

– Он здесь. – Проговорила Ева громким шёпотом, наклонившись в сторону Лоры, но, не получив в ответ должной заинтересованности, улыбнулась, расслабилась и сделала вид, что так же внимательно слушает очередного оратора.

– Лора Витальевна, а почему вы никогда не приходите со своим мужем? Знаю, я уже как-то задавала подобный вопрос, но, честно, не помню, что вы мне на него ответили. Даже Германова готовы терпеть, только бы никто не спугнул ваше сокровище. Признайтесь, вы жутко ревнивая и не выпускаете его из-под замка?

Лора лишь удивлённо посмотрела на секретаря, неодобрительно покачав головой.

– А это правда, что он принадлежит к одному из старейших родов Татарстана?

Лора не сдержала смешок.

– А что? Фамилия ваша, знаете, с какого века идёт? Всё может быть! Я даже слышала, что он яркий представитель мафиозных слоёв республики. Вам не страшно оставаться с таким человеком в замкнутом пространстве? Шучу, шучу, – махнула рукой, в ответ на приоткрытые губы начальницы, – мне просто очень интересно посмотреть на него. Знаете, наверно он очень сильный духом человек, если готов жить рядом с такой женщиной, как вы.

– Ева, если ты сейчас спросишь, а не боится ли он оставаться рядом со мной в замкнутом пространстве, я не удивлюсь. – Улыбнулась Лора и снова подтянула к себе стакан с водой.

– Да ладно вам, Лора Витальевна, я же не боюсь. И Германов не боится. Про Юрия Владимировича вообще молчу. А как вы с ним познакомились?

– Однажды он поддержал меня в сложной ситуации. – Неожиданно и очень серьёзно ответила Лора, отчего Ева на несколько секунд потеряла связь между своими бессвязными вопросами.

Лора собиралась что-то добавить в тот момент, когда почувствовала взгляд. Тяжёлый и заставляющий посмотреть в ответ.

– Лора Витальевна, ну, он же смотрит, да посмотрите и вы на него. – Лепетала Ева в нетерпении, едва сдерживая себя от желания одёрнуть начальницу за руку. – Знаете, я бы всё отдала за его внимание. Ну, Лорочка Витальевна, ну, посмотрите. – Не сдержалась она и коснулась ледяного запястья, заставляя Лору ответить на мужской взгляд.

Москвин сидел в пол-оборота, чуть впереди, глядел исподлобья, не скрывая своего явного интереса. И, да, он хотел увидеть её глаза. Взгляд, до этого напряжённый, в один миг превратился в многообещающий, не скрывающий страсти, огня желания и… удовлетворения от того, что она набралась смелости ответить. Не всегда отвечала, потому что сгорала изнутри от того заряда энергии, которую получала. Медленно ощупывая её тело, Москвин поднимал взгляд снизу вверх, цепляясь им, словно за выступы в скале, напряжённо пожевал губами всего за секунду до того как беззаботно улыбнулся и едва различимо кивнул в знак приветствия.

– О-ох, Лора Витальевна, у меня прямо мурашки по коже от него. Не мужчина – Бог! – Взвыла Ева, как только тот отвернулся, словно и не было этого интереса. – Вот, честно, я не знала, что такое идеал мужчины до того, как его не встретила. Разве бывают такие в реальной жизни? Да это мечта! Только посмотрите.

Лора усмехнулась, а Ева всерьёз за это обиделась.

– Да нет же, вот, действительно, посмотрите.

Битва женских взглядов длилась недолго и Лора позорно сдала позиции, упираясь взглядом в коротко стриженный затылок.

– Высокий, красивый. Да ни этой смазливой красотой, которой сейчас все кичатся. А именно мужской, естественной.

– Ты его явно переоцениваешь.

– Да, но ведь это идеал! Как его можно недооценить? Вот он сидит уверенный в себе и, прошу отметить, все окружающие тоже в нём уверены, смотрит открыто, никого не стесняясь.

– Обычно, подобные ему не знают слово «смущение».

– Вы сейчас имеете в виду то, как он смотрит на вас? – Задела Ева, а Лора недовольно нахмурилась.

– Что?

– А что? Только не делайте такой удивлённый взгляд. Когда Москвин смотрит на вас, краснеет пол зала. Вы, правда, крепкий орешек, и выдаёте лишь едва заметный румянец, но это тоже показатель!

Ева вошла в раж и повернулась к Лоре Витальевне всем корпусом.

– Вот, по правде говоря, вы не женщина – кремень. Вокруг вас всегда много людей, мужчин в особенности, всё же занимаете стоящую должность. Но среди толпы вы всегда выделяли только троих.

– Как интересно, значит, у меня целый гарем.

– Не смейтесь, я серьёзно сейчас говорю.

– Мне кажется или в твой бокал совершенно случайно попала капля мартини?

– Да, Лора Витальевна, вы что же, всю жизнь мне этот мартини припоминать будете?! Да и не о том сейчас речь. Трое. – Она даже на пальцах продемонстрировала магическое число. – Москвин – это первый. Среди остальных он выделяется лишь тем, что вы его замечаете. То есть не отрицаете тот факт, что такой человек в вашем окружении существует, правда, и напрягаетесь в его присутствии так, словно хотите сбежать. – На это высказывание Лора вполне предсказуемо приподняла брови, а Ева отмахнулась. – Ну, или вцепиться ему в волосы, этого тоже исключить нельзя. Второй – Германов. Этого вы, вполне оправдано, кстати, недолюбливаете. Не скажу, чем он вам так насолил, но, как бы сказать точнее… ваш взгляд становится каменным в его присутствии. И, третий, куда же без него, Юрий Владимирович. Вот его вы позиционируете и для самой себя, и для окружающих, как безусловного лидера. Да, согласна, когда он стоит рядом, у меня так точно, колени подгибаются, хорошо ещё, что появляется редко. Но вы его выделяете! Даже плечи как-то особенно расправляете, словно хотите его взгляда удостоиться. Я, между прочим, видела, как он вам сегодня перед сценой улыбнулся. Точнее не то, как он улыбнулся, а то, как вы на это отреагировали. Германов, кстати, тоже это понял, оттого его физиономия тут же и перекосилась.

– К чему вообще вся эта речь, дорогая?

– Не знаю, может, к тому, чтобы вы расслабились, а вообще я, конечно же, поговорила бы о Москвине. Вам не мешало бы с ним переспать.

– Да? Что ещё? – На этот раз, не пытаясь сдержать смех, издевательски качала головой Лора.

– Нет, он вас так взглядом пожирает, что о других просто и не думает. Хочет он вас. В самом пошлом и похабном смысле этого выражения. Вот, прямо взглядом обещает, что с вами сделает, дай вы ему хоть малюсенькую надежду. Вы когда с ним наедине в следующий раз останетесь, вспомните мои слова. – Дала наказ, покачивая прямым указательным пальцем.

– Допустим. Не пойму только, твой какой интерес. М-м? – Подтолкнула плечиком, стараясь сделать этот жест намного незаметнее.

– А мой интерес, Лора Витальевна, самый простой: как только он сдоволится вашей недоступностью в полной мере, вспомнит и о нас, простых смертных.

– А, то есть ты готова принести меня в жертву? – Догадалась и нахмурилась, на что Ева несколько раз удивлённо моргнула.

– Да ну вас! – Развеселилась, уловив шутку в голосе, взгляде. – Никогда он не снизойдёт до нас, и сама знаю. Я слышала, Москвин встречается с Мисс Россия прошлого года. И они, между прочим, хорошо смотрятся вместе. Говорят, на конкурсе он преподнёс ей сногсшибательный букет, а некоторые даже берутся утверждать, что купил ей этот титул.

На скептический взгляд и еле сдерживаемую улыбку, Ева возмутилась.

– А что вы думаете?! Он мог!

– В том, что мог, я, конечно, не сомневаюсь. – Прикрыла улыбку бокалом воды.

– Вот и я не сомневаюсь. Видела краем глаза платёжки в бухгалтерском отчёте. Так там такие суммы фигурируют, вам ли, Лора Витальевна, не знать. А сколько тогда он, извините за нескромный вопрос, зарабатывает? Вот, сколько может зарабатывать такой вот простой честный бизнесмен, как Москвин? – Вальяжно расселась Ева, закинув ногу на ногу, опираясь одним локтем на высокую спинку стула.

– Само по себе словосочетание «честный бизнесмен» наводит меня на раздумья: а изучала ли ты русский язык, иначе с чего бы пыталась совместить несовместимое. А слово «простой» здесь и вовсе неуместно.

– Да! – Довольно облизнулась девушка и с вожделением уставилась на объект обожания. – Он интересный мужчина. Загадочный, непознанный, необыкновенный и просто такой лапочка-а-а! – Резко выпрямилась и промокнула губы салфеткой. – Лора Витальевна, он к нам идёт. Только я прошу вас, не напрягайтесь так в его присутствии. – Заговорщицки прошептала и сжала под столом кулачки.

Меж тем, загораживая собой добрую половину зала, которую до этого Лора могла с лёгкостью окинуть одним взглядом, Москвин действительно приближался, пока не остановился напротив их столика.

– Лора, ты сегодня просто обворожительна. – Обволакивал он мягким бархатным голосом, словно туманом. – Ева Владимировна. – Жёстко улыбнулся секретарю, понимая, что отвечать ему не спешат, и придержал ладонью спинку стула Лоры, помогая той встать из-за стола.

– Добрый вечер.

– Слышал о благотворительном вечере в следующем месяце, но до сих пор не получил приглашение на участие. Проблемы с рассылкой?

Он стал к ней непозволительно близко, смотрел в лицо, получая удовольствие от того, как она пытается ему противостоять. Пытается, но делает это неудачно, поэтому и отступает, поэтому и кивает в такт его словам, но, при этом, не решаясь поднять взгляд. Спрятал руки в карманы, выпячивая вперёд грудь, потянул в сторону один уголок губ, впитывая внутренний трепет, её неоправданное волнение.

– Нет, проблем нет, но пригласительные билеты ещё не получил никто из предполагаемых участников.

– Благотворительный вечер, о котором вы говорите, ещё не утверждён по плану. – Вмешалась Ева, поясняя, только Москвин и не думал отступать.

– Надеюсь, ты меня услышала. – Проговорил, чуть надвинувшись, улыбнулся и облизал губы, когда серьёзный взгляд устремился сквозь него.

Только когда мужчина отошёл, Лора снова опустилась на стул.

– И что это сейчас было, Лора Витальевна?

– Это был мужчина твоей мечты, Ева. Понравился?

– Нет, он, конечно, очень притягательный и манящий, но эти его намёки… А правду говорят, что он на вашей свадьбе был?

– Ага, кольца держал. Ева, ты действительно думаешь, что…

– Я не думаю, я у вас спросила. Он знаком с вашим мужем?

Лора посмотрела на секретаря пристально и в некоторой растерянности.

– Я это к тому, что если бы его что-то неведомое мне не останавливало, он бы вас прямо здесь подмял. Такой у него был взгляд. Правда, правда. – Покивала, придавая своим словам ещё больше посыла. – И всё-таки вам нужно с ним переспать. Сгорит ведь мужчина.

– Ева, ты меня пугаешь.

– Нет, Лора Витальевна, я всё понимаю, но своими отказами вы его только раззадориваете. Чего добиваетесь?

– Дорогая, у меня очень ревнивый муж.

– Да ничего ваш муж не узнает, если вы сами не проболтаетесь. Вот, Москвин сейчас говорил про благотворительность и всё такое, а в мыслях был явно далеко отсюда. Как думаете, каков он в постели?

– Не думаю, что сильно отличается от манеры поведения в обычной жизни.

– В смысле резкий, дерзкий, деловой?

– Хотя бы.

– Неужели не хотите узнать? Это же не кто-нибудь. С таким не грех и нагрешить. Да простит меня мой учитель русского языка, Лора Витальевна. Тут будет, о чём вспомнить. Я ведь не просто так спрашиваю. Поговаривают, что он любит пожёстче. Выходит, вы согласны?

– Я ни с чем не согласна, а просто высказала своё субъективное, ничем не обоснованное мнение. Разницу чувствуешь? К тому же… посмотри на него, потом на меня, и сразу же вообрази, что в его исполнении будет пожёстче.

Ева, видимо, действительно это представила, оттого и немного скривилась, бросая на Лору скептический взгляд. Головой встряхнула, оживилась, снова заулыбалась.

– А, правда, что у него татуировка змеи на шее?

– Ты сейчас у меня это спрашивала?

– Да нет, что вы, у вас же очень ревнивый муж. Я это так, к слову. Вот было бы интересно взглянуть? Хотя, я, если честно, не представляю. Он ведь не уркаган какой-то, а приличный человек, ему ведь нужно и на людях появляться, – развела руками, рассуждая, – и вообще. Я бы на вашем месте…

– Ева, я прошу тебя, только не трогай моё место. – Приложила руку к груди, выражая молебный жест.

– Да больно надо! Я про место в жизни окружающих вас мужчин. Вот там бы я развернулась! Там бы я…

– Прижала хвост и спряталась под лавку, как и делаю я. Публичность играет против нас, Ева. Сегодня тебя ославляют, а завтра смешивают с грязью. И это естественно. Представь, что бы обо мне говорили, смени я десяток влиятельных любовников?

– Десяток, Лора Витальевна, не нужно. Но с Москвиным…

Лора на очередное напоминание хитро улыбнулась и прищурилась.

– Я тебя поняла. Давай его сейчас позовём и попросим тебя осчастливить.

В азарте даже оглянулась несколько раз, словно его взглядом выискивая.

– А что? Он ведь деловой человек, там мы и сделаем ему деловое предложение. Сначала тебя, потом меня. Как думаешь, таким красавицам можно отказать?

Руку подняла, точно пытается подозвать кого-то и улыбнулась, когда Ева начала эту руку под стол оттягивать.

– Лора Витальевна, хватит. Это у кого тут подмешан мартини ещё проверять надо. Прекратите же, он нас сейчас заметит! – Но остановить не успела, Москвин бурную деятельность со стороны оценил и неспешным шагом направился к эпицентру.

Он даже спрашивать не стал, просто остановился напротив и ладонь на стол положил, изображая на лице полнейшее внимание.

– Господин Москвин, у моей помощницы к вам будет деловое предложение. Озвучь, Ева, не стыдись. А я пока отлучусь, поприветствую вновь прибывших. – Вздохнула, пытаясь отыскать таких.

А пока Ева задыхалась от возмущения, а Москвин нескромно улыбался, удалилась в сторону уборных, не забывая выдержать нескромные взгляды со стороны. Перед дамской комнатой притормозила, услышав раздражённые женские голоса.

– Знаешь, она меня бесит. За что ей столько внимания? Лорочка то, Лорочка сё. Возятся, как с писаной торбой! А что она из себя представляет? Нет бы неземная красавица…

– Уродиной её тоже не назовёшь.

– Но не ему ровня! А он хорош… Та стерва только свистнет, как уже у ноги топчется и хвостиком виляет. Словно и не Москвин. Да такому как он стоит только пальцем поманить…

– А она не идёт.

– Да цену себе набивает! Посмотрите, какая цаца, протеже самого Гастило. Не знаю, кто там у неё муж, а что перед этим ноги раздвигает, я лично не сомневаюсь.

Раздалось странное рычание, которое закончилось усталым выдохом.

– И, помяни моё слово, когда он весь изведётся, к ногтю прижмёт и вертеть будет в ту сторону, в которую самой захочется. Стерва!

– Добрый вечер, дамы.

Лора вошла в уборную, взглядом лишь посмеиваясь над сплетницами. Казалось, именно за это они её и ненавидели. За то, что не боялась посмотреть им в глаза, что говорила всегда открыто и словом била больно. За то, что шла напролом, не желая тормозить перед обстоятельствами. И сейчас, вместо того, чтобы чувствовать неловкость в присутствии недоброжелательниц, смотрит на своё отражение, думая лишь о том, стоит ли поправлять макияж. Широко улыбнулась, когда те, так и не удосужившись ответить на приветствие, потеснились и вывалились в коридор.

О разговоре забыла в следующую же секунду, перебирая какие-то свои мысли и не сразу обратила внимание на появившуюся за спиной хрупкую женскую фигурку.

– Лора Соколовская? – Послышалось из-за спины, и Лора с улыбкой обернулась, пытаясь понять, что от неё хотят.

Опытный взгляд быстро зацепился за необходимые детали: строгий брючный костюм делового стиля, демократичной чёрно-белой расцветки, недорогой, но стильный и аккуратный, спортивные туфли для удобства ходьбы, убранные в хвост волосы. Весь образ дополнял бэйдж с пометкой «пресса».

– Извините, я не даю интервью. – Ответила, видя перед собой растерянность. Отвернулась к умывальнику, чтобы ополоснуть руки водой, когда услышала вновь.

– Вы ведь Лора Соколовская. – Было сказано тише, но со львиной долей уверенности.

– Послушайте, – замялась, выискивая имя молодой особы на знаке отличия, – послушайте, Анна, – постаралась вежливо улыбнуться, – я уже сказала, что не даю интервью и…

– Но это не можешь быть ты… ведь тебя нет… – Вроде как удивилась девушка сама себе, своим словам и утверждениям. – Но как…

– У вас всё хорошо? – Спросила Лора даже не из вежливости, просто этим самым хотела поставить жирную точку в ненужном разговоре.

– А ты изменилась. – Услышала язвительный тон вместо извинений и, так и застыла в пол-оборота. – Я долго примерялась, прежде чем понять.

– Извините?

Из состояния растерянности девушка перешла к какой-то непонятной решительности и напряжению.

– Что… так значит… тебя в доме не было?

– Вы меня с кем-то путаете. – Ответила жёстко, но девушка вспыхнула как спичка, отступая к стене и вглядываясь в незнакомые черты лица.

– Морду перекроила и, думаешь, не узнает никто? А Женя? Что ты с ним сделала, он жив? – Шагнула вперёд, но остановилась, предостерегаемая колючим взглядом.

– Я уже сказала, что вы меня с кем-то путаете и…

– Я по голосу тебя узнала. – Перебила девушка. Достаточно резко. – Ты изменилась, а голос – нет. И внутри всё такая же гнилая. И так натурально сейчас изображаешь удивление, браво.

Пока Лора пыталась понять, что всё это значит, вдобавок к своим словам девушка присоединила несколько громких единичных всплесков руками, изображая аплодисменты.

– А твой сын? – Встрепенулась незнакомка.

– Девушка, послушайте…

– Его ведь тогда тоже не нашли.

– Вы о чём? – Приподняла одну бровь, развернулась и теперь стояла к журналистке лицом.

– Я про мужа твоего и сына. – Проговорила с шипящим презрением в голосе и скривилась, окидывая Лору придирчивым взглядом со стороны. – Неприкасаемая теперь, значит, управы на тебя не найдут? Что ты с ними сделала, тварь?! – Выкрикнула, сверкая злобным взглядом. – Что, замену нашла? Прав был тогда Женька: змея ты. Ненавижу! – Бросилась, пытаясь вцепиться в горло, не ожидая отпора, и тут же была прижата твёрдыми пальцами к стойке умывальников.

Для подавления нападения Лора применила простейший захват, фиксирующий шею противника большим и средним пальцем. Муж обучил. Теперь журналистка шипела от боли и нехватки кислорода, но, прежде чем отпустить её, Лора попыталась разглядеть невменяемую девицу. Длинные светлые волосы рассыпались по плечам, чёрные дорожки туши, смешанные со слезами боли, катились по красным от напряжения щекам. Она ещё пыталась прокричать какие-то угрозы, но теперь выглядела жалко, и сложно было воспринимать их всерьёз. А ещё… ещё Лора пыталась проанализировать услышанное. Всего несколько слов, несколько обвинительных выпадов и вот она с полной решимостью попыталась напасть на абсолютно незнакомого человека. Значит, ошиблась. Но назвала по имени, используя девичью фамилию… может, просто неадекватная? Но на бэйдже стоит логотип известного издательства, значит, девушка прошла серьёзный отбор. Что тогда?.. «Просто ошибка» – выдало совершенно спокойное сознание, и захват можно было ослабить.

– Умойтесь и приведите себя в порядок, прежде чем возвращаться в зал. – Добила скользящим в голосе равнодушием. – Я не знаю, кто вы и что хотели, но предупрежу охрану. Свой рабочий день можете считать оконченным.

Девушку она отпустила и пока та растирала защемлённую шею обеими руками, свои влажные пальцы вытерла бумажным полотенцем и вернулась к гостям.

За последние три года в её жизни хватало разных казусов и на данном этапе девушка своими угрозами и обвинениями едва ли выбивалась из серой толпы, память не выдавала никаких ассоциаций, связанных с её словами, поэтому о происшествии можно было забыть, что, проконтролировав работу охраны, Лора и сделала. Сразу же вернулась за стол, где скучающая Ева ковыряла вилкой салат.

– Нет у него никакой татуировки. – Сообщила с достоинством и улыбнулась. Лора приподняла брови. – Я даже за ворот сорочки заглянула, а там пусто.

– Представляю, в каком шоке был Москвин от твоих вольностей. – Проговорила в сторону, бросила на колени свежую салфетку. Так же, с неохотой, посмотрела на представленный салат класса «эконом», отставив блюдо в сторону.

– А вот и нет. Он сам это предложил. Я спросила: а правда?.. А он сказал: не знаю, посмотри сама. Представляете? Так что теперь я знаю, что это слухи, а вот пахнет от него обалденно. Вот, мужиком. Грубым, решительным, уверенностью пахнет и властью.

– Чем? Мужиком? – Сдержала рвущийся смешок.

– В хорошем смысле этого слова, Лора Витальевна. Он, кстати, уехал по делам, просил передать, что не сможет лично попрощаться. Отправляется на важную встречу и очень сожалеет, что так и не успел пообщаться с вами наедине. Кстати, я практически уверена, что спроси вы его о татуировке, он бы лично вас отвёл в подсобку и представил на обозрение не только шею, но и всё своё тело.

– Ева, от твоих утверждений у меня пропадает аппетит. – Заметила сухо, всё же приступив к закуске.

Некоторое время провела в относительной тишине, принимая редкие поздравления с успешно проведённым годом, а потом, когда Германов внёс в вечер несколько точных цифр и определённую долю скуки, Ева снова оживилась.

– Лора Витальевна, а вы не знаете, у Юрия Владимировича есть женщина?

Лора, предварительно прокашлявшись, посмотрела в некоторой растерянности.

– Ну, не знаю… любовница… или жена. – Добавила неуверенно и полушёпотом.

– Ева, конечно, есть. Может, и не постоянная, но…

– А вы её видели? – Резко перебила и приблизилась в эмоциональном порыве. Лора вежливо отстранилась.

– Ева, ты не считаешь, что это немного неприлично?

– Зато как интересно!

– Действительно. – Хмыкнула задумчиво. Аргумент.

Только вот Ева была не тем человеком, который останавливается на полпути.

– Интересно было бы посмотреть на женщину, которую он выберет.

– Ты имеешь в виду её моральную устойчивость? – Догадалась Лора и расслабилась.

– Конечно! Ладно Москвин, он просто красавчик и ему даже стараться не нужно, чтобы привлечь внимание. Тут же другое. Не каждая решится.

– Будет обидно узнать, что он выбирает продажную любовь, не так ли? – Лора улыбнулась, а Ева насторожилась.

– То есть…

– Я просто предположила, дорогая. Люди, Ева, делятся на социальные слои, думаю, здесь я для тебя Америку не открыла. Так и Юрий Владимирович, среди равных себе становится другом, кому-то братом и сыном, кому-то просто любовником. И, поверь, он не обязательно будет страшнее того же Рогозина, который сидит за два столика от нас.

– А этот здесь причём? – Ева скривилась и предпочла в указанную сторону не смотреть. Лора понимающе кивнула.

– Вот тебе и ответ. Согласись, каким бы авторитетом Гастило не обладал, на него с подобным отвращением смотреть сложно. Есть то, что скрывается от глаз, но не скроется от… интуиции, к примеру. Я к тому, что не так страшен зверь, как его малюют.

– Вам, конечно, виднее…

Ева на некоторое время угомонилась, переваривая полученную информацию, даже покосилась в сторону Рогозина. Решительно вздохнула, вроде бы отвлекаясь на другие мысли, но снова наткнулась взглядом на начальницу.

– Лора Витальевна, а почему у вас нет детей? Вы просто невероятно меняетесь в их присутствии. Я сейчас заметила, как вы смотрели на фотографии, которые подобрал Германов, нет слов. Не хотите или не получается?

Лора посмотрела на неё абсолютно серьёзно и несколько раз удивлённо моргнула.

– Я никогда об этом не задумывалась. – Ответила с некоторой ноткой растерянности в голосе и на секунду замерла. – Я действительно никогда не думала о детях. – Повторила твёрже и в памяти тут же всплыл неприятный инцидент, который она тут же попыталась стряхнуть как ненужный груз. – Не знаю, наверно глупо будет, если скажу, что дети появляются вдруг. Но, думаю, это самый верный способ. В моей жизни практически не бывает случайностей. Может, поэтому?

– Я думала, каждая замужняя женщина мечтает о настоящей семье.

– Я не настолько деликатна в этом вопросе.

– Да вы, Лора Витальевна, в любом вопросе действуете достаточно резко. – Заметила Ева абсолютно серьёзно. – Я этому каждый раз поражаюсь. Вот ведь есть в вас женственность, но если что-то касается действия или принятия решения, вы об этом словно забываете.

– Да уж, вздыхать, глядя в окошко, мне не подходит.

– А дома, с мужем, вы такая же?

– А дома я с мужем, и принимать решения мне не нужно.

– Что, становитесь нежной и ласковой? – Покосилась секретарь с недоверием, на что Лора понимающе улыбнулась.

– Нужно уметь фильтровать информацию, дорогая, тебе ли этого не знать? На работе я работаю, я руководитель, ответственное лицо, и от моих решений зависит большое количество людей. Дома такой потребности никто не испытывает.

– Ни за что не поверю, что вы можете быть на вторых ролях.

– То есть в равноправие ты не веришь?

– Я мужчинам не верю, которые сначала обещают золотые горы, а потом вручают веник и половую тряпку перед тем, как уйти на работу.

– Ты ведь не была замужем? – Удивилась Лора, на что секретарь абсолютно безобидно фыркнула.

– Но это не значит, что я не жила в семье. Моя мама закончила ВУЗ по специальности тележурналистика и по его окончании имела прямую наводку в одну из популярнейших студий того времени. Но не вовремя вышла замуж и по совету будущего супруга пошла на бухгалтерские курсы, потому как «светить лицом» для замужней женщины неприлично. Вот, представляете, какая дура?

– Если такой выбор принёс ей счастье…

– Если бы такой выбор принёс счастье, она бы не развелась спустя пятнадцать лет, Лора Витальевна и, уж тем более, не осталась бы на улице. Сейчас моя мама работает режиссёром на центральном телеканале города, ездит на БМВ последней модели и сама выбирает себе любовников. И теперь счастлива. Но каждый раз, оставаясь хоть на мгновение в одиночестве, она вспоминает, как бездарно провела те самые пятнадцать лет своей жизни. А я так не хочу!

– Я счастлива в браке.

– Все счастливы до поры, до времени. Так и вы, не обращаете внимания на его частые командировки, молоденьких секретарш, которые давно знают о вашем супруге намного больше достоверной информации, так сказать, от первого лица. Вы собой заняты и своим делом. И не замечаете, как жизнь проходит мимо, наверняка варите ему вкуснейший борщ…

– Нет, Ева, я не варю ему борщ, не глажу сорочки и не складываю документы в папку перед работой. У меня дома целый штат прислуги, которая занимается всеми этими вопросами, в то время как я занимаюсь своим мужем.

– И считаете, что это нормально? Я в том смысле, что его это устраивает?

– А почему нет? Он сыт, одет, спит на свежей постели, а жена при этом рядом и в хорошем настроении. Что его в этом может не устраивать? И если ты хочешь, чтобы у тебя в жизни был такой же мужчина, не ищи среди тех, которые, ухаживая, восхищаются, откуда же у тебя берётся столько времени, м-м, допустим, для того, чтобы писать картины. А спустя пару недель совместной жизни удивляются, что кроме картин у тебя времени не хватает ни на что другое и требуют сварить тот самый борщ. То есть это зависит от мужчины: либо он строит из себя дурака и, якобы, не понимает необходимости твоего самоутверждения, либо он любит и делает тебя счастливой.

– Вы сейчас пытаетесь описать какой-то идеал совместной жизни. Разве мужчины такие бывают? Мне всегда казалось, что их девизом были слова: пришёл, увидел, под замок!

– Я думаю, каждый выбирает сам свою судьбу.

– Ага, а кто-то лепит тебя по образу и подобию. – Невзначай проронила Ева и Лора поджала губы.

Её жизнь не была идеальной. То есть всё было именно идеально, и вся эта идеальность никак не увязывалась в привычную картину мира. Её муж… он смотрел на Лору, точно на икону. Не обожествляя, а словно наслаждаясь её образом, словно и сам очищается рядом с ней. Расслаблялся, становился мягким и податливым. Но таким он не был. Не ей ли знать, чего может стоить одно неверно принятое решение? Сотрёт с лица земли любого неугодного, раздавит, уничтожит и тут же улыбнётся ей умиротворённой, спокойной улыбкой. Напоминая взглядом, что всё хорошо. Всё так и должно быть. И она верит, потому что рядом с ним забывает обо всём. Потому что растворяется в нём. Потому что не представляет без него свою жизнь. Потому что такая же, и решение принимает не менее жёсткие, если того требует дело.