Читать книгу Рим. Цена величия - Юлия Голубева - Страница 22

Всемогущий префект претория, прикладывая лед к пораненной голове, был в ярости. Эта девчонка вновь не далась в руки! Мало того, посмела поднять руку на него самого! Это не должно остаться безнаказанным! Ссадина на голове ныла, лишний раз напоминая об унижении. Ненавистный Калигула! Проклятая Юния!

Он расхаживал по роскошному таблинию, раскидывая пинками драгоценные свитки, важные документы, в бешенстве сброшенные со стола. Слуга доложил, что госпожа Энния ждет его в своих покоях. Отлично! Будет на ком сорвать зло!

Но и прекрасная Энния не была настроена мирно. Стоило Макрону войти, как на голову ему обрушилось множество упреков. Склонив бычью голову, он выслушал все, затем мощным ударом кулака разбил изящный столик с тонкой мраморной крышкой и без слов повалил жену на постель. Он взял ее, точно добычу, грубо и жестоко, заставив извиваться и кричать от боли. Но под конец она принялась, всхлипывая, громко стонать, а затем с громким криком откинулась навзничь, потеряв сознание. Невий даже испугался, забыв о личных амбициях, принялся, нежно поглаживая ее щеки, приводить в чувство.

– Мой Невий, ты был великолепен! – первое, что произнесла Энния, придя в себя. – Что на тебя нашло? Ты был неподражаем! Теперь я представляю, каково крестьянкам, когда их деревню захватывают легионеры империи.

– Замолкни, женщина. Я и так услышал достаточно упреков на сегодня. Я был сильно пьян, потому и забыл тебя у Силана. Мы давно не выезжали вместе. Хочешь, чтоб я извинился? – Он посмотрел ей в глаза.

И Невия поняла, что палку перегибать уже не стоит. Она отвела взор и отрицательно качнула головой.

– Меня оскорбила эта дерзкая провинциалка! – сказала она.

– Вот как! – только и произнес Макрон. Энния умела удивлять.

– Я разговаривала с Гаем Цезарем, а она ударила меня. Дикая ревнивая кошка! Спасибо Агриппинилле, она помогла встать и усесться в носилки.

Макрон ухмыльнулся во весь рот:

– Представляю, как ты общалась с Калигулой. Зная нрав Юнии, ты вряд ли даже приблизилась бы к нему, тем более в ее доме. И я представляю, как вы беседовали, я давно заметил, что ты неравнодушна к этому злобному выродку…

– Почему ты так отзываешься о своем друге? – перебила его Энния. – С некоторых пор ненависть сквозит в каждом твоем слове, когда заходит речь о нем. Не в том ли дело, что тебе понравилась его невеста? Она божественно прекрасна, никто из римлян не остался равнодушен к ее чарам. Даже Ливилла вчера приревновала Виниция.

– Я тебе не глупая девка, чтоб ревновать. Тем более невесту к жениху. Они не зря дожидались друг друга долгие годы, две половины зла, порока и лицемерия теперь соединились в единое целое.

– Значит, – лукаво промолвила Энния, – ты не отрицаешь, что Клавдилла приглянулась тебе?

– Глупая ты. – Макрон вздохнул, не в силах продолжить спор. Непроизвольно он коснулся ссадины на голове.

– Что у тебя с головой? – поинтересовалась Невия, заметив этот жест.

– Разбил.

Энния сосредоточенно осмотрела рану, не удержалась, нежно погладила седые волосы Макрона.

– Заживет, тебе не привыкать, – ласково сказала она. – Будь осторожней.

Слуга неожиданно доложил о приходе Агриппиниллы.

– Что ей нужно? – недовольно пробурчал Невий.

– Уж, пожалуйста, будь с ней ласковей. Она моя спасительница и тоже ненавидит Клавдиллу. – Энния поправила тунику и наскоро уложила выбившиеся из прически прядки волос.

Агриппинилла нервно расхаживала по роскошному атриуму, срывая лепестки с цветов, которыми были увиты колонны. Ее одежда и прическа выдавали душевное волнение, все было в беспорядке. Греческий узел на затылке небрежно связан, стола перекошена, никаких украшений. Обычно она тщательно подбирала детали своего наряда, затрачивая на это несколько часов.

– О, мои дорогие. – Она кинулась навстречу хозяевам, едва они появились. – Мой Невий, мне нужно поговорить с тобой о важном деле.

– Пройдем в триклиний, Агриппинилла, там приготовлена легкая закуска, – улыбаясь, предложила Энния.

– Нет, моя подруга. У меня дело к Невию Серторию. Только он сможет помочь. – Голос Агриппиниллы дрожал от волнения.

Макрон глядел на нее с недовольством. Он сразу понял, зачем пришла сестра Гая Цезаря. Наверняка она знала, что он приложил руку к обвинению ее мужа, и явилась, презрев гордость, умолять его спасти Домиция от суда.

Макрон увел ее в таблиний, позабыв, какой беспорядок учинил там утром. Едва переступив порог, она упала перед префектом претория на колени.

– Невий, прошу тебя – спаси моего мужа. Ты знаешь, что он никогда не имел любовной связи с сестрой. Да, он любит с моим братцем шататься по притонам и лупанарам, пить и затевать драки, но он никогда не спал с Домицией. Они разругались еще полгода назад из-за наследства. Тогда суд, подкупленный Агенобарбом, все присудил ему. И Лепида не простила этого.

– Моя Агриппинилла, ты удивляешь меня, – произнес Серторий. – Ваши семейные скандалы на устах всего Рима. Я думал, ты рада будешь избавиться от ненавистного супруга, навязанного Тиберием.

– Нет! – истерично выкрикнула женщина. – Я люблю его. Люблю, несмотря на его дурной нрав. Мой характер тоже не подарок, но Домиций никогда не вел себя дурно по отношению ко мне, проводил со мной ночи, и я закрывала глаза на его проделки. Его род всегда был славен горячей кровью. Пощади его, Невий, спаси от суда! Это в твоей власти!

Макрон задумался. Нет, ему не жаль было подруги жены, но, помоги он Агенобарбу, уступив Агриппинилле, кто знает, какую пользу может он получить от этого. К тому же не стоит настраивать против себя Калигулу, чьим близким другом был Агенобарб. Можно пока повременить, отомстить позже.

– У меня выдалось трудное утро, – уклончиво произнес Макрон, – я подумаю, что можно сделать.

Он наклонил свою огромную бычью голову, давая понять, что разговор окончен. Агриппинилла тихо вышла. За порогом таблиния ее настроение улучшилось, она прошла к Эннии, там рабыни привели ее одежду и прическу в порядок, и они вместе выехали на прогулку в Саллюстиевы сады.

Злой Макрон приказал седлать коня и отправился в Туллиеву тюрьму, на восточный склон Капитолийского холма. Он сделал круг, минуя форум, въехал на Капитолий и мимо Государственного архива спустился к тюрьме. Конечно, путь по Священной дороге был бы короче, но Макрону хотелось избежать встреч со знакомыми и клиентами.

Первым делом префект претория приказал провести его к Ироду Агриппе. Глубоко уважая его и втайне переживая, что именно ему пришлось исполнить тогда жестокий приказ Тиберия, он велел содержать Агриппу в отдельной камере с теплой постелью и хорошей едой.

Красавец Агриппа с радостью встретил друга.

– Не прячь глаз, мой Невий, – сказал он. – Я не считаю тебя виновным в случившемся и ценю твою заботу обо мне. В Мизене мои условия были намного хуже.

Макрон обнял его, едва не задушив в медвежьих объятиях, и выложил на стол объемистый кошель:

– Это скрасит тебе пребывание здесь, дорогой друг. Надеюсь, оно не продлится долго. К тому же я привез тебе послания от жены и Калигулы.

Агриппа бережно взял восковые таблички:

– Скажи, а как там Клавдий?

– Не знаю, право слово. Он не выезжает из Капуи, все позабыли о нем. Если хочешь, черкни для него пару строк, я велю курьеру отвезти.

– Какие новости? Что происходит в Риме?

– Калигула женится, – кратко сообщил Макрон.

– Да что ты! – удивился Агриппа. – Тиберий подобрал невесту?

– Нет, он сам нашел. Калигула добился у цезаря ее возвращения из Александрии, куда Август сослал ее отца за любовную связь с Юлией.

– И Тиберий пошел на это? Он же истребил всех ее любовников.

– Мало того, он лично внес его в списки сенаторов и одарил несметными богатствами. Эта девчонка умна, как Ливия, ей удалось покорить старика.

Агриппа удивленно присвистнул:

– Чудные дела творятся на воле. Что с моим делом? Эта камера мне порядком поднадоела.

– Никаких указаний с Капри. Терпи, мой друг, я сделаю так, чтобы Киприда с детьми смогла навестить тебя. Она по-прежнему живет у Антонии.

– Я многим обязан тебе, мой Невий, и, надеюсь, когда-нибудь смогу отблагодарить тебя.

– Ты отблагодаришь меня, если в следующий мой визит избавишься от этой ужасной курчавой бородки и приведешь в порядок волосы. На тебя не взглянет ни одна гетера.

Агриппа расхохотался, рука его довольно хлопнула по столу. Зазвенели монеты.

– Теперь я многое смогу себе позволить. Как ты думаешь, сколько дать тюремщику, чтобы он провел ко мне женщину?

– Ты неисправим, Ирод.

Они еще долго беседовали, пока Макрон не спохватился и не распрощался.

Затем префект зашел в камеру к Домицию Агенобарбу. Тот встретил его громким ревом:

– Клянусь Гекатой, пожаловал сам Макрон!

Рыжебородый Гней Домиций, поднявшись, своим огромным торсом заслонил весь свет, пробивавшийся из маленького окошка под потолком.

– Ты свободен, но будешь находиться под домашним арестом, пока я не замну дело о кровосмешении, – сказал Макрон. – Агриппинилла ждет не дождется твоего возвращения. Она была сегодня утром у меня. Просила о твоем помиловании, стоя на коленях.

Агенобарб взревел, как лев, угодивший в западню:

– Что?! Моя жена унижалась пред тобой? Гордая Агриппинилла?

– Моя Энния тому свидетель. – Голос Макрона даже задрожал от злорадного торжества. Приятно унизить соперника!

Гней сжал огромные кулаки и придвинулся ближе. Макрон попятился.

– Мы же сквитаемся еще, Невий, и ты знаешь об этом, – зловеще проговорил Домиций. – Не забудь!

Макрон вышел и за дверью темницы облегченно утер пот со лба. Он передал начальнику указ о препровождении Агенобарба под домашний арест и отправился к себе во дворец. Просьба Агриппиниллы была исполнена.

Раздосадованный вчерашней выходкой Клавдиллы и встречей с Агенобарбом, он успел изрядно накачаться вином, когда с прогулки вернулась Энния. Как молния она влетела в триклиний, где префект возлежал за столом в гордом одиночестве.

– Невий, мой Невий! Ты даже не представляешь, что произошло в Саллюстиевых садах! – Она почти кричала.

– Что, Энния? Надеюсь, никто не пострадал? – Макрон обеспокоенно глянул на жену.

– Я даже не знаю, плакать или смеяться! Агриппинилла! – И тут она повалилась к нему на ложе, держась за живот от неудержимого хохота.

– Я понял, – улыбнулся Макрон. – Агенобарб вырвался на свободу.

– Мы кормили лебедей, к нам подошли Ливилла, Клавдилла, Виниций с братом и Ганимед. Ожидали Павла Фабия Персика, он сегодня вернулся из Испании, хотели покататься на лодках. И вот тут…

Молодая женщина опять захохотала, слезы брызнули из глаз. Она утерла их кончиком шали, размазав сурьму по щеке.

– Появился Домиций! Он вылез из зарослей акации, страшный, с огромной рыжей бородой, грязный, оборванный и вонючий. Мы все закричали от ужаса, не узнав его в первое мгновение. Даже мужчины опешили. Ни сказав ни слова, он кинулся к Агриппинилле, схватил ее за волосы и давай таскать. Она кричала, молила о пощаде, но этот ненормальный не унимался, осыпая жену самой страшной бранью. Виниций попытался встать на ее защиту, но Агенобарб только глянул на него своими жуткими глазищами, как у того пропало всякое желание вмешиваться. Прибежала стража. Все растерялись, Ливилла плачет, Агриппинилла вопит как безумная, тоже не стесняясь в выражениях. А он вдобавок еще двинул ей пару раз мощным кулаком. И тут на выручку ей пришла, кто ты думаешь, Клавдилла!

Макрон удивленно округлил глаза. Рассказ о скандале, случившемся по большому счету из-за него, заинтересовал Невия еще больше.

– Она выхватила меч у одного из вигилов, как кошка, сзади вскочила Домицию на спину и приставила клинок к горлу. Могу поклясться, что из пореза потекла кровь. Она не побоялась ранить его! Самого бешеного Агенобарба! Он опрокинулся на спину, мы закричали от ужаса, что огромный Гней раздавит маленькую Юнию. Но, Невий, ты даже не представляешь, насколько она ловка, за один миг, извернувшись, она уже сидела верхом на его широкой груди, приставив к горлу острие меча. Агенобарб наконец-то опомнился. И как давай хохотать! Он смеялся точно безумный, а глаза Юнии метали молнии. «Кто ты? – спросил он. – Диана или Минерва? Ни один мужчина не побеждал меня в схватке». – «Поклянись, что не тронешь Агриппиниллу, иначе я перережу тебе глотку», – только и сказала она. «Клянусь Юпитером, никогда», – ответил Агенобарб, и только тогда, я заметила, ее побелевшие от напряжения пальцы расслабились. Видел бы ты, Макрон, лицо Фабия Персика, в тот момент показавшегося из-за деревьев. Мы смеялись уже над ним. Виниций помог Юнии встать, Агриппинилла со слезами, ей одной было не до смеха, даже поцеловала ей руку. Домиций тяжело поднялся. «Теперь, сделайте милость, – надменно проговорила эта девчонка. – Представьте нас друг другу». Это сделал Виниций. Агенобарб, уже сама обходительность и любезность, выразил удовольствие от того, что у Гая Цезаря такая смелая невеста. Затем он бережно взял под руку истерзанную Агриппиниллу, и они удалились под смех присутствующих. Мы даже не заметили, что собралась уйма зевак. Теперь весь Рим будет потешаться над этой историей.

Макрон тоже веселился от души, не скрывая своего удивления смелостью Юнии.

– Теперь-то уж Агриппинилла обязана ей. Ее бешеный муж, за которого она так молила сегодня утром, запросто мог прибить ее насмерть на глазах у всех. Никто не унял бы его, – заметил Макрон.

– Однако, мой Невий, я не могу понять причины, за что Домиций избил жену, – задумалась Энния.

– Я виделся с ним в тюрьме и рассказал об утреннем визите Агриппиниллы. Ты же знаешь его гордый нрав и ненависть ко мне. А тут жена стоит на коленях, вымаливая для него пощады. Я освободил его под домашний арест, но, видно, по дороге к дому он сбежал от вигилов, чтобы разыскать ее. И нашел.

– Негодяй! – Рука Эннии взлетела вверх, но Макрон успел ее перехватить перед самым лицом. – Хотя, впрочем, – добавила она уже спокойней, – если б не твоя интрига, мы никогда не насладились бы столь занимательным зрелищем. Нечасто случаются в Риме такие публичные скандалы. Чувствую, расправа над Агриппиниллой продолжится дома, Агенобарб еще не сдержал ни одной клятвы.

– Ну, это уже их трудности, – заметил Макрон, – интересно, что скажет Калигула, когда ему расскажут о роли его невесты в этой истории. Я бы выпорол ее.

Энния усмехнулась. Жаль, что этого им не узнать никогда. Она возлегла рядом с мужем на обеденное ложе, виночерпий налил ей вина, и они совершили возлияние. Номенклатор доложил о приходе Лелия Бальба, но Макрон, нежно прижимая к себе жену, махнул рукой.