Читать книгу Чужими руками - Юлия Григорьева - Страница 2

Часть первая
Глава 2

Оглавление

Еду по забитому машинами проспекту Непокоренных. Снегопад уже прекратился. Дорожные службы успели полить асфальт какой-то гадостью, превратив снег в противную коричневую жижу. Ее брызги, попадая на стекла, мгновенно превращаются в непрозрачную пленку. Приходится постоянно включать омыватель.

Кажется, я заинтриговала Семена таинственным планом. Возможно, на некоторое время это отвлечет его от мыслей о богачке. Но что будет, когда он поймет, что я блефовала? Уйдет. Тут сомнений нет. Как только подцепит бабу, у которой денег больше, чем жира на ее трясущихся телесах, так и свалит к ней. Что же мне делать? Если бы моя сестричка могла мне помочь!

После того как я умыкнула у Лизки ее ненаглядного жениха, она категорически отказалась признавать во мне родственную душу. Обо всем, что произошло с сестрицей моей единоутробной после краха ее надежд на семейное счастье с Василием, я узнала от чужих людей. Пострадав для приличия немножко, Лизка, археолог по образованию, занялась раскопками на сайтах знакомств. И преуспела. Раскопала себе через Интернет древнего, как мамонт, австрийца. Тому, видимо, надоело чахнуть над златом в одиночестве. А может, горный воздух помогает сохранять мужскую силу до Мафусаиловых годков? В альпийском воздухе, как я слышала, больше пятисот пар ионов. Именно они, ионы эти, делают горный воздух целебным. В нашем питерском, для сравнения, их всего штук пять-десять. В общем, пустился старичок на поиски супружницы. А тут моя Лизонька. Роман у них был скоротечным, как секс у кроликов. Видимо, любовь с первого взгляда. У Лизки – к деньгам, у старичка – к Лизкиным прелестям. Наверняка ведь посылала ему свои фотографии. А надо признать, баба-то она симпатичная. Мы хотя и не двойняшки, но похожи так, словно папа с мамой нас под копирку делали. Рост у нас одинаковый. И фигуры. И лица. Только у Лизки губы чуть пухловатые. Словно она обижена на что-то. Собственно, так оно и есть. Она всю жизнь на кого-то или на что-то дуется. Комплекс у нее такой. А еще у нее есть потрясная родинка на шее. Этой родинке я с детства завидую. Представляю, как мужики тащатся от такого.

В общем, все у них срослось. И, само собой, Лизка благополучно свалила к суженому в Альпы. Старичок оказался владельцем отеля на одном из горнолыжных курортов. Название местечка не знаю. Слышала, что захолустье еще то. По их, заграничным, меркам, разумеется. Как бы то ни было, Лизка очень довольна. Любителей горных лыж и горных пейзажей нынче хватает. Так что Лизонька и ее муженек срубают приличные бабки. Как я слышала, сестрица вошла в курс дела и фактически заправляет бизнесом своего Кощея.

Да, Лизка могла бы меня выручить. Но она этого никогда не сделает! Слишком сильно я ее обидела. Такая у них с Васей любовь была! Как в сказке. Прямо Герда и Кай! А я, негодница, все в один миг разрушила. Но, с другой стороны, не так уж я и виновата. Если бы Вася любил ее по-настоящему – фиг бы поддался моим чарам! А он слетел с катушек даже быстрее, чем я надеялась. Да и Лизка недолго слезы по неверному женишку проливала. Так что еще неизвестно, кто от этой истории больше выиграл. Выскочив замуж раньше Лизки, я обеспечила себе право на мамину квартиру. Собственно, это и заставило меня поторопиться. Своего жениха у меня в то время не было. Потому и появилась идея отбить у нее Васю. Кто же знал, что все окажется так просто!

Вот только выиграла ли я от этого? Да, квартирка теперь моя. Но с сестрой рассобачились на всю оставшуюся жизнь. А Вася… Оказалось, что он не тот, кто мне нужен. Решила: пока поживем, а там видно будет. Главное – с детьми не торопиться. Чтобы, когда найду своего единственного, не создавать себе проблем.

И вот теперь у меня есть мужчина моей мечты. Настоящий Супермен. Только как и чем привязать его к себе? Одними только женскими прелестями такого баловня не удержишь. Квартиркой моей двухкомнатной? Но вокруг полно сексуально голодных богачек с настоящими дворцами и яхтами. Тут у меня шансов нет. Уведут. Нужно срочно что-то придумать. Но что?

На пересечении с Пискаревским, как всегда, пробка. Медленно, по метру-два, продвигаюсь вперед. Справа и слева то и дело подрезают водилы с шилом в задницах. Уже привыкла не обращать на них внимания.

Терпеливо сижу за рулем, слушаю льющуюся из динамиков мелодию. Наконец, Пискаревский остался позади. Еще пятнадцать минут – и я паркуюсь около дома. Забегаю в магазин. Через полчаса выхожу из него, навьюченная как мул. Смотрю на окна квартиры. В темных стеклах отражается свет фонарей. Мой дорогой еще не вернулся.

Шагаю через порог квартиры и едва не роняю пакеты с продуктами на пол. Опешив, несколько секунд стою, как парализованная, в темном коридоре.

Нутром чую – в доме непорядок. Пока меня не было, в квартире что-то произошло.

В прихожей – хоть глаз выколи. Лишь на полу у открытой двери в кухню прямоугольник слабого отсвета уличных фонарей. Постепенно глаза привыкают к темноте. Начинаю различать в прихожей закрытый шкаф, зеркало на стене, полочку под ним. На полу медленно начинает проявляться геометрический рисунок коврика.

Я не двигаюсь, сдерживая дыхание, словно опасаюсь спугнуть озадачившую меня тишину. Сердце гулко колотится в груди, и мне кажется, что его стук разносится по всему дому, вылетает через открытую в кухне форточку на улицу и уносит над заснеженными улицами охватившую меня тревогу куда-то вдаль. Сквозь скрип снега под ногами, сквозь рокот проносящихся мимо машин его слышат редкие прохожие. Они задирают вверх головы, удивленно смотрят в спрятавшееся в вечерних сумерках низкое, невидимое небо, не в силах понять, откуда исходит этот ритмичный, полный удивления, недоумения и страха таинственный звук.

Наконец, я мало-помалу успокаиваюсь. Уже знаю, что в квартире, кроме меня, никого нет. Но – надо убедиться. Медленно ставлю пакеты с продуктами на пол. Звякают бутылки минералки. Вздрагиваю. Заставляю себя успокоиться. Вешаю сумочку на спинку стула. Потом так же осторожно снимаю куртку, сбрасываю сапоги. Нашариваю на стене выключатель. Яркий свет разгоняет тьму, и прихожая обретает привычный вид.

На вешалке, как и должно быть, только куртка мужа, в которой он выходит вынести мусор или смести снег с машины. Тюбики с кремом, как и положено, на полочке под вешалкой. Рожок висит, как и всегда, на крючке у входной двери. Мои тапочки лежат у стены, вложенные один в другой. Зеркало чистое. Вижу в нем отражение модно одетой молодой женщины с взглядом испуганной газели. На полочке под зеркалом мои заколки, помада. Все так, как было утром, когда я уходила на работу.

Зачем-то заглядываю в шкаф. Потянув ручку на себя успеваю подумать: а что со мной будет, если сейчас увижу грабителя? Или того хуже, насильника? Заору? Упаду в обморок? Или просто обделаюсь и свалюсь на пол?

Как говорят англичане: «В каждом доме есть свой скелет в шкафу». Если в нашей семье и есть этот обязательный атрибут, то он находится в другом шкафу.

Поднимаю пакеты и иду в кухню. В углу, у окна довольно урчит холодильник. Шторы задернуты, левая слегка колышется там, где форточка. На кухонном столе сахарница и ваза с конфетами. Все стулья придвинуты к столу. Плита подмигивает зелеными цифрами часов. Ножи, разделочные доски, чайник. Все на месте, все как всегда. Оставляю продукты на столе и отправляюсь в гостиную. Снова, включив свет, долго стою у двери. Потом обхожу комнату по периметру. Все именно так, как было, когда я уходила. В хрустальной вазе на столе умирает последняя роза из букета, которым три или четыре дня назад меня осчастливил супруг. Моя любимая кукла, как всегда, сидит на спинке дивана и смотрит в окно.

Осталась спальня. Если я и обнаружу подтверждение своим подозрениям, то только там.

Захожу внутрь. Бросаю взгляд на шкаф, стулья, халаты на крючках за дверью. Ничего подозрительного. Постель заправлена. На покрывале никаких морщинок. После того как я ушла, на постели никто не сидел. Из-под подушки выглядывает уголок моей ночной сорочки.

На всякий случай откидываю покрывало и осматриваю простыню. Ничего подозрительного. Отправляюсь в кухню. Трогаю поверхность плиты. Холодная. Прикасаюсь к чайнику. Заглядываю в мусорное ведро. Нигде ничего.

Сажусь на стул. В квартире кто-то был. Более того, я точно знаю кто это.

Запах. Неуловимый, но такой узнаваемый. Я чувствую его всем своим существом. Он состоит из неповторимого сочетания ароматов: вымытых волос, чистой кожи и дыхания. Я знаю этот запах с детства. Он всегда незримо присутствовал в нашей детской. Особенно ощутим он был после купания в ванне. Мы лежали каждая в своей постели, а комнату наполняло благоухание безупречно чистых тел и ангельского дыхания безгрешных детей.

Это запах моей сестры. Лизонька побывала сегодня в моей квартире.


Я вообще почти любого человека могу узнать по запаху. С детства это у меня. С таким носом надо было, наверное, в дегустаторы ароматов идти. Но не могла ли я ошибиться? Нет. Исключено. Потому что, кроме Лизкиного запаха, есть кое-что еще. Что тоже на нее указывает.

Вложенные один в другой тапочки в прихожей. Я так не делаю. Но так с детства делала Лизка, когда обувалась перед тем, как выйти из дома. Почему – черт ее знает. Привычка у нее была такая. Неисправимая. Вася, как и я, тоже ставит тапочки у стены. Так что некому было засунуть их один в другой. Кроме Лизы.

А еще – кукла Маша. В детстве она была моей любимой игрушкой. А когда я повзрослела, Маша заняла свое место на спинке дивана. С тех пор сидит там. У правого края спинки. Смотрит голубыми глазами на экран телевизора. Так было всегда. Василий куклу не трогает. Запрещено ему к ней прикасаться. А вот Лизка… Она всегда поворачивала куклу лицом к окну. Ей, видите ли, такая поза Маши всегда казалась более естественной. Выразительной. Сегодня Маша смотрит в окно.

Да, Лизка была в квартире. Ходила по ней. Рассматривала, что здесь за четыре года изменилось. Старалась не оставить следов. Про способности моего носа, думаю, не забыла. Но и не опасалась особенно. Столько лет прошло! А зачем куклу по-своему посадила? Да на автомате. Потому что всегда так делала. То же и с тапочками. Была она здесь. Осталось понять: зачем?

Мы не общались с ней без малого четыре года. Мы не переписывались, не звонили друг другу. Я даже представить не могу, что я, Вася и Лизка находимся в одном доме. Я была даже в какой-то степени благодарна Лизке, что она так сильно разобиделась и избавила меня от необходимости придумывать всякие объяснения невозможности ее появления в нашем гнездышке.

И вот я узнаю, что она тайно была в моей квартире. Что это означает? Что они восстановили отношения. Другой вопрос: когда они снова снюхались?

Вероятнее всего, совсем недавно. Как только Лизка решила приехать в Россию. Навестить, так сказать, знакомые с детства места. Это не могло случиться давно. Скорее всего, несколько дней назад. И тогда же она, видимо, известила Васю о своем приезде. Как она это сделала? Позвонила? Хорошо бы узнать, какая скотина дала ей номер телефона Василия.

А может быть… Мелькнувшая в голове мысль заставляет меня подхватиться. Прежде чем бежать в гостиную, смотрю на часы. Без четверти семь. Василий раньше девяти не появится. Если он действительно на новую машину Ленчика любуется. А если это отмазка? Если он сейчас нежится в объятиях моей сестрички? Звонил Вася мне отсюда, из квартиры. Проверял на всякий случай, где я и что я. Чтобы не спалиться. А она в это время рядом стояла.

Бегу в гостиную, включаю компьютер. Страничка Василия в «Одноклассниках». Список друзей. В нем почти две сотни человек! Листаю список, но потом соображаю ввести в поисковик девичью фамилию Лизки. «Не найдена». Значит, если Лизка и есть в «Одноклассниках», то под фамилией мужа. Она теперь какая-нибудь Моргенштерн. Позвонить кому-нибудь? Спросить, не знают ли часом новую фамилию Лизки? Нельзя. Придется просматривать весь список друзей Василия.

Женщин в нем много. Причем некоторые, судя по возрасту, явно не могут быть его одноклассницами. И на коллег не тянут. Скорее всего, такие же фанатки компьютерных игр, как мой суженый.

Поиски ничего не дают. В общем-то, это меня не удивило. Надо совсем без башни быть, чтобы иметь в списке друзей бабу, о которой не должна узнать жена! Просматриваю гостей страницы. И сразу обнаруживаю таинственную особу. Она заходила к нему инкогнито. Вместо аватарки – силуэт. Ни фамилии, ни имени, ни возраста. Есть только дата визита. Одиннадцать дней назад. Сомневаюсь, чтобы это была Елизавета.

Потом проверяю Твиттер, Фейсбук, ВКонтакте. Увы, с тем же результатом. Выключаю компьютер и возвращаюсь в кухню. Начинаю возиться с ужином, голова по-прежнему занята свалившейся новостью.

Если бы я узнала, что у мужа появилась любовница, мне бы тоже захотелось узнать о ней побольше.

Но тут случай особый. Я обязана выяснить, с чего бы это вдруг Лизка прикатила в Питер? Неужто из-за Васи? Тогда они должны были контачить еще до ее приезда. Еще есть, конечно, мобильник. Надо будет проверить.


Я не большая любительница готовить. Василий порой ворчит, что надоели ему сосиски да пельмени. Конечно, под настроение, я могу выпендриться и заварганить что-нибудь эдакое! Но не сегодня. Говорят, путь к сердцу мужчины лежит через желудок. Наверное, это правда. Но меня и раньше не слишком беспокоило состояние Васиного сердца. А после сегодняшней новости – оно мне и вовсе по периметру. После бурного секса мужики обычно жрать хотят, как волки в морозную зиму. Лизка его, конечно, накормит. Но пока он домой доберется, снова оголодает. Ну что ж, пусть жрет что есть. На меня он сегодня, конечно, не посмотрит. Хотя говорят, что умные мужики, вернувшись от чужой бабы, своей жене хоть из последних сил, но респект оказывают. Так что запросто может быть, что Вася сегодня проявит ко мне интерес. Дать? Или отфутболить?

В коридоре оживает телефон. Орбакайте словно издевается надо мной: «Губки бантиком, бровки домиком…» Черт! Надо поменять мелодию! На ходу вытирая фартуком руки, иду к телефону. Бросаю взгляд на часы. Половина десятого. Пожалуй, кроме Васи, звонить некому.

В трубке пьяненький голос Ленчика:

– Зой! Привет! Не разбудил?

– Нет, Ленчик. Не сплю. Какой же сон, когда любимого дома нет? Хожу от окна к окну, руки ломаю. Вот только что голову мокрым полотенцем обвязала. Чтобы не треснула от дум безрадостных да тревожных.

– Тебе Василий сказал, что я машину купил?

– Ах да! Поздравляю, Леня!

– Спасибо. Так вот. Мы с Васей и еще соседями по гаражу там же, в гараже, это дело обмыли.

Вот она, мужская солидарность! Как в том анекдоте: «Мой у тебя вчера был?» – «А он и сейчас у меня!» Мне становится весело.

– Молодцы! – искренне хвалю Леню. – Поссать на заднее колесо не забыли?

– Все сделали как надо! Но… вышла одна неувязочка… Васек сил не рассчитал. Но я его четко до дома доволок. Сейчас он спит. Ты уж не ругай его завтра. На радостях ведь… За меня порадовался человек.

– Да ладно, Ленчик. Прощу. Анечка-то дома?

– А где ж ей быть? – удивляется мой собеседник.

– Так позови!

– Один секунд! Так ты, Зой… это… на Васю-то не сердись…

– Да не волнуйся ты! Разберемся! Давай Анну!

Слышу, как трубка стукнулась о столик. Потом голос Лени: «Аня! Возьми телефон! Зоя с тобой поговорить хочет!»

С трубкой около уха смотрю в зеркало на свою улыбку. Издевательская, прямо скажем, улыбочка. А какая еще должна быть, если я мужнину хитрость просекла? Нету Васи у Леньки! Он сейчас в Лизкиных объятиях нежится. И хорошо ему с ней! Так, что домой уходить не хочется! Но нарываться на скандал Вася тоже не хочет. Потому и подговорил Леньку наврать мне. Отмазка неплохая, прямо скажем. И повод серьезный. Друзья не каждый день машины покупают. И то, что он якобы нажрался до бесчувствия, – тоже грамотный ход. Подойди Вася к телефону, я уже после трех слов поняла бы, врет или правду говорит. А тут – не мог. Не в состоянии был.

А что, если испортить ему кайф? Сказать Аньке: на фиг вам в квартире этот алик нужен? Сейчас приеду и заберу! Думал Вася о возможности такого поворота? Или нет? Ведь, если так скажу – придется Ленечке срочно Ваську предупредить. Знать бы, где Лизка остановилась! Сколько Васе до Ленькиного дома добираться? Или я раньше приеду? Во, сюжет!

Терпеливо жду, когда Анька возьмет трубку. То, что она с ними в сговоре, – сто пудов! Меня это не задевает. Мы с Анькой не подруги. Видимся, когда семьями встречаемся. Говорим о чем-то, пока мужики футбол или биатлон смотрят. Но душу ни она, ни я не открываем. Посидели, вина попили, поболтали ни о чем – и расстались.

– Алло! Зоя?

– Привет, Анечка! Поздравляю с обновкой!

– Спасибо!

– Жаль только, что мой клоун вам настроение испортил!

– Да все нормально, Зоя! Он у тебя спокойный. Повинился. «Прости, Аннушка, но я сегодня никакой». И понимает, что до дома не доберется. Можно, говорит, я у вас подремлю? Уложили. Все чин чином! Ты не волнуйся.

Делаю вид, что почти не сержусь на него. Говорим ни о чем пару минут. И прощаемся.

Кладу трубку. Да, Анька. Ты, оказывается, тот еще конспиратор. Врала – куда там Ленчику! Уверенно говорила. И главное, спокойно. Далеко нам, бабам, до мужской солидарности.

Остаток вечера сижу перед теликом. Смотрю какую-то муть, не вникая в содержание. В какой-то момент мелькает мысль: а чего это я одна сижу? Мужа в доме нет. Он с милашкой забавляется. А я как сирота казанская. Не позвонить ли Супермену? А что? Ваське сегодня не до меня. А если и появится – хотя с чего бы это? – мне есть что ответить.

Сначала мне эта мысль кажется интересной. И больше всего – гипотетическая сцена появления в спальне Василия в самый, так сказать, кульминационный момент. Хотелось бы Васины глаза в эту секунду увидеть.

Но не стоит вызывать Супермена. Приехать-то он приедет. Если, конечно, не лежит сейчас в объятиях радистки Кэт. Ох, не случайно он ее так назвал. Зигмунд Фрейд жив! Не буду звонить Семену. Во-первых, он сегодня уже не боец. А во-вторых… Настроение у меня немножко не то. Дело не в измене Василия. Дело в Лизке. Зачем она в моей квартире появлялась? Потрахаться, что ли, было негде? Странно все это… И зачем она вообще приехала?

Ищу отгадки почти до двенадцати. Вопросы свербят в голове, когда я сижу перед экраном телевизора и когда иду на кухню, чтобы съесть банан и выпить чашку горячего молока. И в ванной, когда снимаю дневной макияж. И под душем. И даже тогда, когда уже лежу в темной комнате под одеялом. А потом я отключаюсь.

Чужими руками

Подняться наверх