Читать книгу Ланкаст. Первая планета - Юлия Григорова - Страница 3

Такой объем появившийся информации для меня оказался слишком огромным, все перемешалось с полученными ранее сведениями, и теперь в голове была еще большая каша, чем изначально. Радовало то, что теперь я отчетливо понимала, чем же моя энергия особенная, и для чего пришельцы хотят ее использовать. Понимала и содрогалась от одной мысли, что из-за моей слабости сделается с остальными Ланкастами. Сомнений в том, что во второй раз тьма снова победит не было никаких, а оказавшись запертой в неизвестном помещении, не пойми где, без атрибута, мысли крутились только об этом. Вероятно я все же где-то ошиблась, принц умер у меня на руках, а солдаты ворвались в зал и захватили нас. Как еще объяснить это?

Сидя на полу, прислонившись спиной к стене, я осматривала прямоугольную комнату, по размеру она была почти как вся моя квартира, если убрать стены. Здесь не было кроватей, столов, стульев, лишь краны из стены на расстоянии метр друг от друга, и отверстия для слива воды прямо под ними. Видимо и для мытья, и для других нужд. Закутавшись сильнее в собственный свитер, порванный на локтях и немного в области талии еще во время крушения поезда, я уткнулась лбом в колени. На потолке мигала одна из ламп, предупреждая о том, что в скором времени она перегорит, чем жутко раздражала меня. Больше никого здесь не было, и приходилось мучиться в неведении.

Прокручивая в голове последние воспоминания, кожа холодела каждый раз, когда перед глазами вставала окровавленная грудь Флора, и пальцы, прижимающие его рану. Моя истерика и слезы по щекам. Как я могла позволить ему умереть? Зачем быть Ланкастом, причем единственным, кто может лечить себе подобных, если не могу спасти того, кого хочу? Все это полная чушь, бред, да и вообще откровенная бессмыслица. Почему тогда я отключилась, если он умер? В меня снова попал треугольник с иглой? Нет, в себя приходить было куда проще, чем после него, значит не в этом дело. Если солдаты захватили нас, где тогда Раян, Сия, Гилад, Каллен? Неужели у них столько свободного места, что для каждого выделили по одной такой камере? С момента крушения поезда все шло не так, как надо и это начинало выводить меня из себя.

Снова оторвавшись от колен и осмотревшись по сторонам, я убедилась в том, что нахожусь одна, но в помещении, предназначенном явно для нескольких человек. Может это вовсе не пришельцы, а комитет? Лампочка на потолке выглядела очень по земному, особенно то, как настойчиво она трещала и мерцала, приводя меня в настоящее бешенство. Вот только лупя кулаками по стенам и полу ответов не добьешься, и это останавливало от безрассудных поступков вроде такого. Куда бы не занесла меня судьба, придется остаться здесь до тех пор, пока не появиться кто-то, кто сможет все разъяснить.

Повторяя про себя все правила Ланкастов, я и подумать не могла, что они так ими ограничены. По сути, никакой свободы у них нет, особенно если лидеру ударит в голову, а ты не имеешь права его ослушаться, благо на нашей планете после моего пробуждения еще не было выборов, а значит и лидер не определен. По крайней мере, пока. Голова шла кругом, но я все понимала, а главное, оказывается, меня не совсем верно проинформировали. У нас, да, именно у нас, а не у них, теперь я такая же, ну так вот, у нас оказывается не всего шесть правил, а шесть дополнительных и одно основное. То есть казнить тебя могут либо за нарушение пяти обычных, либо того единственного одного, которое запрещает смешивать кровь родов. За это сразу назначалась смерть, по крайней мере обычно лидеры именно так и поступают, а на самом деле все лишь на их усмотрение. Меня передергивало от подобных знаний.

Не знаю, к счастью или ужасу, в потолке открылся люк и в камеру оттуда скинули тело человека. Он со стоном обрушился на пол с характерным звуком, заставив меня подскочить на ноги. Следом, рядом с ним скинули что-то сильно напоминающее сумку с длинной лямкой, похожую на ту, в которых у нас носят ноутбуки. Только она была белая и с какими-то символами. Когда люк закрылся, я подскочила к человеку и сразу ужаснулась, при виде его исполосованной спины. Мужчина, блондин, могучего, крепкого телосложения, так что ему не составило труда приподняться и встать на четвереньки, изначально планировал на ноги, но не смог. Вид его ран говорил о том, что делать этого не следует. Надавив на спину незнакомца и проследив за тем, как он снова упал грудью на пол, я растерялась.

– Сумка, – пробормотал он, и мои руки непроизвольно подтащили требуемый предмет к нам. В ней оказались бинты, вата и какие-то флакончики без надписей. Вытащив один и откупорив, мне в нос ударил привычный запах спирта.

– Они сперва избивают вас, а потом скидывают аптечку? – пробормотав в полном недоумении, я взялась за дело, благо тут работа по моей части. Правда ниток и иглы для того, чтобы зашить борозды от плети они не предоставили, но хоть что-то сделать могу.

– Они не пытаются нас убить, цель не в этом, – пробормотал он, морщась от боли, а стоило мне прикоснуться смоченной в спирте ватой к ране, так вообще взвыл. Хотелось уши заткнуть, лишь бы не слышать этого крика. Задавать вопросы раненому не самое подходящее время, так что пришлось прикусить язык и полностью погрузиться в работу. Для меня человек был обычным пациентом, каждое прикосновение к его ранам причиняло парню боль, но я знала, что должна сделать и руки автоматически делали свое дело. Не тени неуверенности, страха или сомнения, все отточено до мелочей, каждое движение, действие, ни одного лишнего прикосновения. Не знаю сколько прошло времени, но пять из семи пузырьков спирта и две упаковки бинтов спустя, я наконец вытащила из-под себя ноги, так как сидела на коленях, и с облегчением откинулась задницей на пол, вытянув их. Руки по локоть оказались в крови, как и колени на штанах, но меня это не заботило. Незнакомец лежал тут рядом, прижавшись щекой к металлу и рассматривая меня усталыми, измученными глазами.

– Мартин, первый, пятая планета, – представился он, изредка закрывая и открывая глаза. Его грудная клетка поднималась и опускалась, а я могла наблюдать за этим лишь по тому, как шевелится перевязанная спина. Бинтов на него не хватало, хотелось бы для пущей уверенности еще пару раз так же обмотать.

– Лина, первый, третья, – усмехнувшись и на его манер отозвалась я, – Где мы? – этот вопрос вырвался сам собой, буквально на автомате. Как бы сильно у него не болели раны, но раз парень в сознании, лучше поподробнее его расспросить, а потом посоветовать поспать.

– Камера подопечных Кометы, первая планета, – проговорил он, но это ничего мне не дало, кроме осознания факта, что мы явно не на корабле. Дыхание раненого было ровным и спокойным, глаза закрылись, и я решила не лезть к нему с дальнейшими вопросами. Встав на ноги и подойдя к крану, включила воду и принялась смывать кровь с рук. Мочить одежду не хотелось, так что придется ходить в наполовину красных штанах, ничего, бывает. Вернувшись к той стене, возле которой сидела до появления Мартина, мне вдруг стало страшно.

Я больше не была на Земле, я покинула свою планету и оказалась на какой-то другой, вот какие мысли пугали меня и если это правда, то в груди появился неприятных осадок. Это просто невероятно. Нет, само наличие моих знакомых пришельцев подразумевает такую возможность, но тот факт, что это произошло в один день с пробуждением во мне Ланкаста, крушением поезда, подчинением тьмой и возвращением обратно, а также смертью принца, шокировал окончательно. Все так сразу свалилось на одну бедную меня, что хотелось засунуть голову в песок, как делают страусы, и просто подождать, пока все не рассосется. Вот только кто мне даст так поступить? Неожиданное осознание факта, что раз я в камере каких-то подопечных, какой-то кометы натолкнуло меня на мысль, а где тогда все остальные? Да и жив все-таки Флор или нет? Что случилось после того, как я осознала правду и поняла, чего хочу? Почему я ничего не помню? Откинувшись затылком на стену и ощутив прохладу металла, как раз то, что было нужно в этот момент, мои глаза закрылись.

Вот так и летит время, так как я не знаю, сколько просидела в таком положении, но очнулась от того, как Мартин осторожно прикоснулся к моему плечу. Вздрогнув и посмотрев на него, облегченно вздохнула, но сердце все еще выпрыгивало из груди, как бывает после испуга. Парень едва держался на ногах, по сути, оно и понятно, ему еще какое-то время нельзя вставать, но от попытки его усадить он отмахнулся и протянул мне какую-то глубокую тарелку.

– Это ужин, его принесли, пока ты спала, – проговорил он, оставив ее возле моих ног и ковыляя направился в другую сторону комнаты. Проводив его взглядом, я поежилась, он не внушал доверия, и не располагал к общению, наверно от того вопросы из головы не вылились на него фонтаном. Подняв тарелку и понюхав ее пюреобразное содержимое, меня посетила мысль тут же все это вылить в отверстие в полу рядом с краном. Есть я захочу, рано или поздно, лучше оставить на тот момент, – хорошая работа.

– Спасибо, – на автомате выпалила ответ на комплимент, я посмотрела на собеседника, осторожно опустившегося на пол недалеко от меня и прижавшегося больной спиной к стене. Ему нельзя так сидеть, но язык не поворачивался сказать, – Как давно ты здесь? – трудно было понять, сколько ему лет. Лицо покрывали шрамы, очень старившие парня, его ярко голубые глаза почти ни разу не столкнулись с моими, а мне жутко хотелось заглянуть в чьи-нибудь, так как после пробуждения я еще ни разу никому не смотрела в глаза. Что я там увижу? Судьбу или номер Ланкаста и планету? Что мы видим в глазах друг друга?

– Мне остался всего один вопрос и меня отправят домой, – пробормотал собеседник и уставился на меня, вот только куда-то словно мимо меня. Только сейчас я заметила, что у него лишь один глаз настоящий, второй искусственный, и он не двигается в глазнице. Холод пробрал до костей, поежившись и сильнее натянув рукава свитера на ладони, жутко хотелось посидеть или полежать на чем-то мягком, да и его слова ни о чем мне не говорили. Когда Мартин понял это, то отвел взгляд, так и не пересекаясь с моим, – Ты еще не была у Кометы и не знаешь про вопросы, – словно самому себе, а не мне, сделал он вывод и растянул длинные ноги на половину комнаты. Только в голове родился очередной вопрос, как люк в потолке снова открылся, и сверху скинули еще одно тело и сумку. Вскочив и бросившись к новому раненому, мои мысли сразу запаниковали. Сколько еще людей с исполосованной спиной они сюда бросят? Хватит ли нам всем места?

Он упал на грудь и не издал ни звука, в отличие от Мартина. На нем был черный плащ, но вся спина также в следах от плетей. Требовалось сперва раздеть его, чтобы добраться до ран и начать лечение. Собравшись с силами, я принялась рвать ткань прямо на спине раненого. Оторванные куски разлетались в разные стороны и сейчас меня не волновали. Тут все было куда хуже, чем у предыдущего скинутого, этого человека избивали явно дольше и с большим усердием. Подтянув к себе сумку и достав оттуда все содержимое, я слегка растерялась. Глаза случайно упали на пустую тарелку из-под еды Мартина, и мысль сама родилась в голове. Встав на ноги и подхватив миску, я подбежала к крану, вымыла ее настолько, насколько могла, и наполнила водой. Так рядом с рабочим местом всегда будет жидкость, что облегчит обработку ран. Стоило вернуться к нему, как глаза парня открылись и показались жутко знакомыми. Человек увидел меня и нахмурился, его брови сдвинулись к переносице, а лоб покрылся морщинами.

– А я так надеялся, что тебя здесь не будет, – пробубнил он до жути знакомым голосом, но в порыве эйфории, испытываемой мною в момент процесса подготовки к обработке спины, все посторонние мысли пришлось откинуть на задний план. Первый попавшийся пузырек со спиртом не хотел открываться, мокрые пальцы скользили по горлышку, а пластиковая крышка не поддавалась никаким образом, даже ногти не помогали. Злость подкатывала к горлу, пока не вырвалась в виде чертыханий, отложив этот пузырек, я намочила немного бинта и осторожно приложила к спине, пока этот компресс лежал там, взяла другой и продолжила свои попытки, – Ангел, помоги мне снять рубашку, – пробормотал раненый, приподнявшись на ладонях и пытаясь выбраться из единственных оставшихся целыми, рукавов плаща и рубашки, которую я не приметила. Тут-то до меня дошло.

– Как ты меня назвал? – на автомате мимолетным движением помогая ему избавится от остатков одежды, я всматривалась в выразительное, почти не тронутое побоями лицо парня. Он был красив, но в этой красоте не было обычной, присущей ей смазливости или чего-то такого, скорее наоборот, это было лицо человека, познавшего жизнь и многие ее уроки. Суровость, застывшая на нем и ставшая основным атрибутом являлась неотъемлемой частью и именно она представляла основную красоту. Его густые и длинные зеленые волосы были заляпаны кровью, но вот наглые и яростные глаза оставались все такими же, какими я их помнила. Мы не пересекались взглядами, все это время он смотрел на меня, но куда-то мимо.

– Ах, теперь я еще и ты, вообще прекрасно. Совсем обнаглела. Значит, тебе можно мое имя сокращать, а мне твое нет? – у меня по щекам текли слезы, только это слезы радости. Он жив, он все еще пока жив. Наверно, не лежи принц на полу в таком состоянии, я даже в порыве радости бросилась бы ему на шею. Подавив желание крепко его обнять и вернув себе самообладание, руки наконец смогли открыть пузырек, после того, как мы избавили парня от одежды до пояса.

– О, господи, Флор. Я так рада вас видеть, – вырвалось чисто случайно, но одумалась я быстро, – вы хотя бы знаете значение слова Ангел? – мне требовалось отвлечься, и не думать о том, насколько все плохо с его спиной, пока влажный бинт стирал кровь и грязь с ран. Дальше должна идти ватка, смоченная в спирте, но руки почему-то дрожали. При работе с Мартином такого не наблюдалось, там все просто спокойно и без проблем, здесь же меня начинало трясти от одной мысли причинить этому человеку боль своими действиями.

– Не знаю и знать не хочу. Избавь меня от посвящения в вашу культуру. И хватит уже рыдать, смотреть противно, – опустившись грудью на пол, он следил за каждым моим действием своими пронзительными глазами, не давая прикоснуться ватой к ране и сделать дело. Сглотнув ком в горле и вытерев слезы рукавом, я постаралась взять себя в руки и приступить к работе над следами от плети. Как же не хватало атрибута именно сейчас, это избавило бы его от боли, а меня от необходимости ее причинять. Лицо принца не менялось, он не кричал, как Мартин, даже не морщился, лишь изредка уголок губ дергался.

– Че то быстро с тобой закончили, – раздался голос блондина с места у стены, тот так и не сдвинулся, просто сидел и наблюдал за нами, хотя оно и понятно, его спина вероятно жутко болела. С позиции Флора посмотреть на неизвестного не представлялось возможным, предприняв одну попытку, он сдался и постарался максимально расслабиться, что у него плохо получалось и усложнило мне работу.

– Я правильно отвечал на вопросы, – спокойно ответил принц, и к моему удивлению, его пальцы принялись нетерпеливо барабанить по полу. Создавалось впечатление, словно я тут делаю массаж, а он куда-то опаздывает и нервничает по этому поводу, надеясь, что так быстрее закончу.

– Какие вопросы? Что здесь вообще происходит? – поинтересовалась я, выливая остатки спирта из бутылочки на вату и продолжая работу над бороздами от кнута на спине принца. Каждое прикосновение к нему давалось мне с трудом в то время, как он выглядел так, словно ничего особого в этом нет. Вспоминая не настолько глубокие раны Мартина и его крик чуть ли не при каждом прикосновении, все больше понимала, почему начала хотеть быть похожей на Флора и за что восхищаюсь им. Да, именно это чувство горело в моей груди по отношению к принцу. За всю мою память, ни один пациент не вел себя столь мужественно при подобной процедуре. Тут неожиданно его рука дернулась и парень схватил сразу несколько пузырьков со спиртом и сам принялся их открывать.

– Ты к следующей пытке не закончишь, если будешь так тянуть, – пробормотал он, откупорив один и резко вылив его содержимое на ту часть спины, куда смог достать. Стиснув зубы, но не издав ни звука, он протянул мне остальные открытые, словно давая понять, что от меня требуется сделать. Мысленно попросив у него прощения, я отложила вату и последовала этому примеру, ощущая боль на своей спине, вместо него.

– Они под пытками заставляют Ланкастов отвечать правильно на вопросы. Ошибся, получил в два раза больше и сильнее плети, сказал правду – получил удар послабее. Кто ответит на все и выживет при этом – отправляется домой, кто умрет, атрибут того отправляют обратно, и в скором времени доставляют замену. Так они хотят, заменить всех слабых Ланкастов на их постах более сильными личностями. Я очень долгое время оставался один здесь, никак не мог заставить себя правильно ответить, – приоткрыл завесу тайны на нашу ситуацию Мартин, пока я отложила последний пустой пузырек в сторону и взяла в руки рулон бинта. Снова приподнявшись на ладонях и оторвавшись от пола, Флор упростил мне задачу с наложением повязок.

– На кой черт им сильные личности на должностях Ланкастов? – вырвался вопрос, пока руки обматывали принца и прижимали куски ваты непосредственно к ранам на спине. И тут меня осенило, вот только факт озвучил Флор.

– Они собирают армию. Потому, что когда они найдут особенного Ланкаста и обратят его во тьму, все эти сильные личности обратятся по автомату. И тогда очень выгодно, если в этой роли будут те, кто сможет пережить что угодно, а не размазня вроде тебя, – последнее было укором мне, а я прям чувствовала, как ком застрял где-то в горле, и попытавшись его проглотить, он медленно полз вниз по пищеводу. Если меня подвергнут таким пыткам, как долго я продержусь и смогу ли еще и на вопросы отвечать? Я не знаю. Стоило закончить с ранами на спине Флора, как часть стены отъехала в сторону, а в комнату вошла женщина.

Ее одежда была точной копией наряда принца и пришельцев, только красного цвета, как и копна ярких волос, спадающих на плечи и достающих почти до груди. Глаза смотрели прямо на меня, словно остальных в комнате не существовало. На секунду показалось, словно она знает, какой я Ланкаст и что именно я их первоочередная цель, но тут принц принял сидячее положение и тем самым закрыл меня от нее. Словно очнувшись, женщина перевела взгляд на Мартина и нахмурилась, затем указала длинным тонким пальцем с ногтем, так же накрашенным красным лаком в нашу сторону.

– Девчонка идет со мной, – проговорила она властным голосом, а Флор попытался встать, но я схватилась за его руку и оставила парня на полу. Если он сейчас вступит с ней в препирательства, пытаясь меня защитить, лучше ему от этого не станет. Отрицательно покачав головой, я сама поднялась на ноги.

– Вам лучше оставаться на полу, старайтесь не прислоняться ни к чему спиной. Моя тарелка к вашим услугам, – голос дрожал, и принц знал это. Неуверенными шагами, подойдя к незнакомке, я проследила за ее непринужденным жестом в сторону выхода. Спина ощущала на себе пронзающий взгляд Флора, и оборачиваться не хотелось, а зря, так я увидела бы, как женщина подала ему знак, словно заверяя, что все будет хорошо, и за нами закрылась дверь.

***

Мы просто шли по длинному и прямому коридору, мимо нас сновали люди, мужчины и женщины во все той же одежде пришельцев, только разных цветов. Никто не обращал на нас внимания, и даже если и замечали, старались наоборот обойти стороной и не задеть случайно плечом. По обе стороны то и дело открывались двери, отъезжая в сторону в самых неожиданных местах. Один раз, выскочивший из комнаты солдат, чуть не столкнулся со мной, но вовремя затормозил на каблуках и позволил пройти. Спутница в красном даже не обратила на это внимания, для нее все вокруг было привычно и обыденно, но не для меня. Челюсть то и дело норовила отпасть при виде очередного новшества, например то, как один пробежавший мимо нас парень, лет шестнадцати, уставился в свое запястье. Мне не удалось хорошо рассмотреть, что там было, но судя по сменявшим друг друга изображениям, какое-то видео. Да, у меня на планете пока не додумались вшить планшеты в рукава одежды, по крайней мере, мне о таких новшествах в достижениях техники не известно.

Спутница свернула направо и прямо перед ней отодвинулась часть стены, открывая нашему взору просторное помещение. Войдя внутрь, у меня аж перехватило дыхание. Здесь везде были белые стены, пол и потолок, рядами в центре выстроились какие-то шкафы, словно камеры хранения на вокзале. На каждом ряду красовался определенный символ, мне он был не знаком, но мысленно я понимала, что это цифры. С любопытством осматриваясь по сторонам, глаза совершенно случайно натолкнулись на обнаженную фигуру. Девушка как раз натягивала штаны, но еще не добралась до коленей. Смущенно отвернув голову и уставившись в другую сторону, я искренне надеялась, что не покраснела.

– Какой у тебя размер? – подала голос женщина в красном, выбив меня из колеи этим вопросом. Даже дома у разных стран были свои обозначения размеров, как перевести их всех на мерки этой планеты? Почесав затылок, я не нашлась, что ответить.

– Российский сорок шестой, немецкий, сороковой, просто эмка, что-нибудь из этого говорит вам о чем-то? – судя по выражению лица спутницы, не говорило. Мы свернули в один из проходов между шкафами, она надавила ладонью на один ящик, и он открылся, словно был шкафчиком в бассейне или раздевалке.

– Этот должен подойти. На своей планете была лекарем? – ее внимательные, почти красные глаза наблюдали за тем, как я рассматриваю содержимое ячейки, не рискуя до чего-либо дотронуться. В горле появился ком, но разговаривать он пока не мешал.

– Мед сестрой, – честно призналась я, а женщина не выдержала, вытащила сложенную одежду и сапоги и всучила их мне со злым выражением на лице. По коже побежали мурашки от одного ее взгляда, так что мои руки сами по себе принялись за дело. Хотела переодеть меня перед пыткой? Именно эта мысль крутилась в голове, женщина должна была вести меня на пытку, а не куда-то еще.

– Совершенно не важно. Шевелись, – подгоняла она меня, скрестив руки на груди и поставив ноги на ширине плеч. Сейчас она жутко напоминала Шинеру, разница лишь в цвете одежды и волос. А стойка, фигура, властный тон, все было очень схоже. В темноте по двум силуэтам наверно не опознать, где какая из женщин. Мне повезло, во время переодевания мимо нас никто не прошел, а вот сама одежда вызывала одни только отрицательные эмоции. Ткань больше походила на синтетику, но при прикосновении к коже это ощущение терялось, и одежда становилась почти незаметной. Это были облегающие белые лосины и такая же куртка на молнии. Единственное, что мне понравилось – кожаные сапоги по колено на не очень высоком каблуке. Фигура у меня, конечно, отличная, но я терпеть не могла, когда ее можно вот-так просто рассмотреть, как сейчас, даже в одежде. Когда все было готово, спутница закинула мое тряпье в шкафчик и захлопнула его, – Идем.

Мы чуть ли не бегом направились обратно к центральной линии между шкафами, а затем двинулись дальше прямо по ней. Вот здесь начиналась активная жизнь помещения, с обеих сторон так же переодевались люди, переговариваясь между собой, смеясь. Женщины расчесывали волосы, напомнив мне о том, в каком плачевном состоянии должно быть мои собственные. Когда одна из них повернулась к нам спиной, я заметила символ на спине белой куртки. На свою я тогда не обратила внимания, но видимо он был и там. Видеть прежде его не доводилось, но значение было ясно и понятно. Он обозначал медицинских работников, как на Земле мы бы их назвали. Вот к чему был вопрос про мое занятие дома. Какие у нее на меня планы вообще?

Пока мысли были заняты подобной ерундой, мы влились в поток людей в белом, снующих туда сюда с сумками через плечо, пачками бинтов, склянками. Большинство из них бегали, сломя голову, сшибая с ног всех на своем пути, но при виде нас, старались обегать за метр. Боялись женщины в красном, не иначе. Добравшись до двойных дверей, она едва толкнула их, и те разъехались в две стороны еще сильнее, чем были. Здесь они никогда не закрывались. Стоило нам переступить через порог, и в глаза бросились ряды столов. Да, это было больше похоже на столы, а не на кровати, и на каждом лежал или сидел человек. Кто-то стонал и истекал кровью, кто-то держался за руку, ногу, бок, у каждого своя травма, а люди в белом сновали между ними, словно не замечая их. Некоторыми правда занимались, но персонала явно не хватало. Встав на цыпочки, и вытянув шею, мне хотелось оценить весь масштаб этого места, но даже так я не видела противоположной стены или какого-то ограждения, лишь столы и человеческие тела.

– Центр снабжения справа и слева, подходишь, берешь все, что нужно, никому ничего не говоришь и не объясняешь. Лучше вообще ни с кем не разговаривай. Выбрала пациента, которому можешь помочь без посторонней помощи, и сделала свое дело. Они люди, но не стоит показывать всем остальным, что ты Ланкаст, лучше пользуйся медикаментами. Заберу тебя ближе к вечеру, – пояснила цель моего присутствия здесь женщина и хотела уже уйти, но моя рука схватила ее за локоть совершенно спонтанно и необдуманно.

– Вы не поведете меня на пытку? – удивленно поинтересовалась я, и поняла, что моя рука трясется. Скинув ее с себя, женщина нахмурилась, сделала шаг обратно ко мне и встав почти вплотную, возвышалась надо мной на голову. Мимо нас сновали люди, стараясь не обращать внимания, некоторые замирали, но тут же оживали и обходили стороной.

– Сиди тут и никуда не суйся, я буду приводить тебя сюда вместо пытки столько, сколько смогу, но когда-нибудь мне все же придется подставить тебя под кнут. Твой друг ясно дал мне понять, что ты этого не вынесешь, а значит я буду пытаться отсрочить твою смерть, как можно дольше, – на редкость спокойно проговорила она, чем удивила меня еще больше, после такого вопроса могла бы и накричать что ли. Теперь все точно спуталось в голове. Если она наш враг, который исписывает спины Ланкастов кнутом, то почему она мне помогает? Пока я думала, женщина развернулась и ушла, не дав задать еще какой-нибудь глупый вопрос. Очнувшись, когда мне в плечо кто-то врезался, извинился и побежал дальше, я направилась к стене снабжения.

Здесь был рай для любого медицинского работника, полки ломились от всякого рода вещей, а у меня глаза разбегались. На одной из них лежали такие же сумки, как скинули нам в камеру, и наблюдая за другими людьми в белом, я не стала отличаться от них. Взяв одну такую и перекинув через голову, руки начали запихивать в нее все, что попадалось. Бинты, пузырьки, вата, баночки, пластыри, какие-то пластинки, предназначения которых я не знала. И это называется технологически развитая планета, ученые на которой научились людей в космос на дальние расстояния отправлять и придумали стреляющие браслеты, раны лечат доисторическими способами спиртом и бинтами. Хотя оно и понятно, вероятно у них этим занимались Ланкасты и оттого медицину не развивали, как таковую. Когда же у лидера снесло крышу, поздно думать о медицинских разработках. Может как раз за счет времени, сил и средств, потраченных нашими учеными на эту область, пришельцы продвинулись вперед в других?

Когда в сумку уже ничего не помещалось, я осмотрела зал, пытаясь выбрать себе пациента проще. Чем безобидней будет травма, тем легче с ней справиться одной, не привлекая внимания, и тем большим людям смогу помочь. Да, да, желание помогать им у меня не выветрилось, даже не смотря на то, что они пришельцы и скорее всего солдаты вражеской армии. Их товарищей принц резал на корабле десятками, а может и сотнями. Меня передернуло при воспоминании о том моменте, который я наблюдала лишь краем глаза, избивая Настю. Тогда все в голове было размыто и затуманено, а сейчас не стало лучше, мне нужно время, просто сесть и все хорошенько обдумать, а его у меня нет. Выбрав парня с рваной раной на руке, уже с трудом сдерживающего жгут чуть выше, я принялась за работу.

Чем проще были раны, тем лучше справлялись мои руки, чуть ли не на автомате делая все необходимое. Это освобождало мозг от необходимости думать, и давало ему то самое время на осмысление ситуации. После крушения поезда, пришелец забрал меня на корабль, где обратил во тьму, я проиграла битву, они сломали меня образом принца. Обращенной зациклилась на вине Насти во всех своих несчастьях и обрушилась на нее с кулаками и лишь кинжал солдата в груди Флориндо остановил меня и вернул к свету. Потом я стала Ланкастом и пыталась спасти его. Судя по тому, что парень жив, мне это удалось. Следует лучше расспросить Флора, когда это станет возможным.

Вспомнив про раны принца, я залезла в свою сумку, рассматривая баночки, что там остались. На некоторых были надписи символами, но благодаря тому, что я Ланкаст, я их понимала, как и язык пришельцев, да и любой другой. Сперва, это конечно шокирует, но потом ты не замечаешь, что из твоего рта вырываются слова на совершенно не известном языке. Для тебя все так, словно говоришь на своем родном. Найдя то, что могло бы помочь парню и избавить его от лишней боли, мне оставалось придумать, как бы пронести это назад в камеру и не быть пойманной.

– Эй, меня сегодня кто-нибудь осмотрит вообще? – раздался хриплый мужской голос, заставивший обернуться и посмотреть на него. Я как раз закончила с предыдущим пациентом и не видела причин, не помочь этому. Подойдя к буйному мужчине, лет за тридцать с проседью в волосах, кривым, видимо не раз сломанным носом и двухдневной щетиной, я постаралась улыбнуться.

– Здравствуйте, слушаю вас, – проговорил мой голос, совершенно неузнаваемый из-за нового языка. Прежде спрашивать людей не о чем не приходилось, раны были слишком очевидны, здесь же никаких порезов или травм в глаза не бросалось.

– Этот засранец вывихнул мне плечо. Я уже больше половины дня тут сижу, и никто даже не пошевелился подойти, – гневно пробормотал он, и тут мне в глаза бросился значок, прикрепленный к его воротнику, у всех остальных моих пациентов ничего такого не было, может это какой-то знак различия и человек выше них по званию? Я не знала, и решила не придавать внимания таким вещам, раз никто другой не придавал и не осмотрел его в первую очередь.

– Прошу вас, снимите рубашку и куртку, – замешкавшись и не зная, как обозвать его верхнюю одежду, я помогла мужчине раздеться до пояса, и принялась ощупывать плечо. Эта травма немного не в моей компетенции, но раз уж подошла и взялась за нее, следует все довести до конца. Прежде вправлять кости мне не приходилось, но я видела, как это делается и читала в учебнике, но до практики так и не дошла. В любом случае всегда можно незаметно выпустить кристаллики и вылечить бедолагу своим путем. Его стол-койка находились возле стены, слева как раз закончились стеллажи и полки с инвентарем, а справа стояла пустая, посторонний глаз не заметит всего одного проявления сил Ланкаста.

Это меня тоже жутко поражало. Мы могли помогать людям, и видеть их судьбу не имея при себе атрибута, и лишь использование индивидуальной способности требовало его наличия. Почему такая особенность и такое разделение? Может, чтобы хоть как-то лидер мог нас контролировать? Отобрал атрибут и все, лишил возможности сопротивляться казни или наказания за что либо. Господи, как же болела голова, вот только от мыслей или усталости? С первой попытки вправить плечо у меня ничего не вышло, а мужчина вскрикнул от боли, и его лицо приобрело еще более суровое выражение. Черт с ним, я слишком устала, чтобы скрывать свое происхождение. Так как моя рука уже лежала на его спине, выпустить кристаллы и заставить их работать не составило труда. Каково же было мое удивление, когда яростное выражение сменилось облегчением. Наверно боль постепенно уходила вместе с моим лечением его травмы. Честно говоря, даже став Ланкастом я плохо понимаю, как простой свет из ладони мог вправить плечо? Вот сила Раян явно смогла бы, а это? Но главное все сработало, и не придется выслушивать обвинения в своей без рукости, если у них принято вообще ругаться на медицинских работников.

– Будь прокляты эти Ланкасты, встречу еще раз, сам ему плечо вывихну, – сказал он, потирая шею и часть лопатки, до которой дотягивался. Приподняв брови, я пальцами начала ощупывать место бывшего вывиха, чтобы убедиться в полном исцелении. Он явно не понял, как наступило его облегчение и что стало причиной столь быстрого выздоровления, раз так выругался на нас. Улыбнувшись и пожелав удачи, я отступила и двинулась дальше искать себе работу. Так проходили часы, ноги ныли от усталости, за все это время присесть мне не удалось ни разу, а желудок сводило от голода. Сколько дней во рту не было ни крошки? В последний раз ела точно до крушения поезда. Зато я поняла всю прелесть своей одежды. Кровь на ней не задерживалась и легко смывалась. Стоило каплям попасть мне на штаны, их легко было стереть обычным бинтом или ватой, причем так, что не оставалось ни следа. Это несомненно огромный плюс. Отпустив очередного больного и собираясь приступить к следующему, глаза уставились на женщину, пробиравшуюся в мою сторону. Остальные люди старались расходиться, стоило им увидеть ее, женщина же сновала по ним взглядом, и когда заметила меня, махнула рукой, подзывая к себе.

Вероятно, на сегодня моя смена здесь окончена и теперь придется вернуться в камеру к принцу и Мартину. Опомнившись на ходу, я ладонью прижала сумку к ноге, ощущая твердость баночек в ней, предназначавшихся для их ран. Раз они скидывают с телами аптечку, может, не будут возражать против дополнительной помощи? Надеюсь, нет. Стоило нам покинуть зал с больными и оказаться в раздевалке, она окинула меня взглядом.

– Лучше назад не переодевайся, меньше подозрений вызовешь завтра. Не доверяй блондину, я не могу убрать его от вас, я пыталась, так что придется вам потерпеть его, – тихо сказала она, пока мы шли вдоль шкафов, а я мысленно пыталась вспомнить в каком из них моя одежда. Вокруг снова никого уже не было, люди остались за спиной, ближе к больным, а здесь царила тишина и покой.

– Почему вы нам помогаете? – на ответ я не рассчитывала, но женщина покосилась на меня своими почти красными глазами, вызывающими дрожь по всему телу от одного своего вида.

– Потому, что я так же воюю против тьмы, только своими способами. К Сии пока никого не пускают, но как только мне выдастся шанс, я предупрежу ее о вас и скажу, где тебя можно будет отыскать, – о себе разговаривать она не хотела, а мы тем временем покинули раздевалку и снова шли по коридору.

– Не боитесь оставлять меня там? Я ведь в таком виде могу спокойно сбежать от сюда, за мной никто не следил, – конечно не стану этого делать, я это знала, но вот откуда ей было это известно. Снова покосившись на меня так, что ей не пришлось поворачивать голову, женщина усмехнулась.

– Зеленоглазый уже мог быть на полпути к дому, если бы хотел. Думаю, ты его не бросишь здесь, как он не бросил тебя. Сбежишь, я отыграюсь на нем, – спокойно сказала она, остановилась возле определенного участка стены и нажала на свое запястье. Дверь отъехала в сторону, а женщина сделала приглашающий жест, предлагая мне вернуться в камеру. И как только они знают, где остановиться, чтобы открыть нужную им дверь? Решив не испытывать судьбу, я переступила через порог, и дверь за мной закрылась.

Только оказавшись в комнате, при виде уставившихся на меня зеленых глаз я поняла смысл сказанных ею слов. Принц мог с первого раза пройти пытку, ответить на все вопросы и быть отправленным домой, избежать дальнейшего избиения, отделаться легкими следами, а не столь глубокими, но не сделал этого. Он остался, начал врать, вероятно, чтобы помочь мне пройти через это. В голове не укладывалось, как такое может быть и с чего ему это делать. Я стояла в дверях и смотрела на парня, сидевшего у дальней стены, прислонившись к ней спиной, что полностью противоречило моим указаниям, он не шевелился. Стоило ему отвести взгляд, и осознание истины постигло меня в тот же момент. Он остался, потому что без него у меня здесь лишь две судьбы. Умереть под пытками от невозможности ответить на вопросы, или же раскрыть, кто я такая. Первый вариант предполагал лишение всех Ланкастов их сил, так как неизвестно в какой роли вернулся Гилад. Стал ли он моим преемником или же нет, да и откуда он вообще вернулся? Сейчас не время и не место думать о нем и его загадке. Второй поворот моей судьбы означал подчинение тьме, что также не входило в планы принца. Он здесь ради себя, а не ради меня, как бы мне этого не хотелось.

Очнувшись, я нащупала рукой сумку и облегченно вздохнула, все было на месте, либо женщина не заметила ее, либо специально позволила забрать часть медикаментов. Ноги понесли меня в сторону принца, на ходу стягивая сумку через голову и копаясь в ней в поисках нужной баночки. Боли парень наверно не чувствует, или ни за что в этом не признается, но следует сделать все правильно, чтобы точно убедиться в заживлении ран. Вытащив нужную баночку и остановившись в метре от ступней принца, я посмотрела на него.

– Повернитесь спиной, мне нужно обработать раны и сменить повязки, – мягко попросила я, от чего брови Флора приподнялись. Наверно не ожидал от меня такой команды, да и вообще, что я командовать тут начну, – Пожалуйста, – только после этого он нехотя отодвинулся от стены и повернулся спиной. Мне же пришлось встать на колени позади него и начать развязывать бинты. В стороне стояла пустая тарелка, некогда предназначавшаяся мне, ну что ж, желудку придется подождать следующего приема пищи, ничего не поделать. После работы с больными в течении целого дня, его спина должна была быть для меня пустяком, но руки снова дрожали. Почему каждый раз, когда я приближаюсь к Флору, у меня дрожат руки? Нельзя об этом думать, надо сосредоточиться на ранах и их обработке, – Как ваша спина? – этот вопрос был задан другому пациенту, тот лишь махнул рукой, давая понять, что с ранами все в порядке.

– Тебя не пытали? – удивленно поинтересовался Мартин, а мне послышался какой-то оттенок в его голосе, словно он пытался изобразить удивление более правдоподобно, но вышло не очень, и от этого он расстроился. Женщина сказала ему не доверять, а я и без ее слов с самого начала подозрительно на него смотрела.

– Пытали, но не плетью. Привели в зал с ранеными солдатами, и не дали шанса помочь всем при помощи сил, – в какой-то мере это была правда и ничего страшного я в ней не видела. Наконец избавив спину принца от бинтов и открыв баночку, мои пальцы погрузились в ее желеобразное содержимое. Мне доводилось обрабатывать этим порезы и подобные раны сегодня, так что в правильности своих действий сомнений не было. Вот только сердце бешено билось в груди, а рука продолжала трястись. С этим надо что-то делать причем срочно.

– У них здесь что-то вроде гражданской войны. Часть населения против правления лидера Ланкастов, и они ведут ожесточенные бои с теми, кто безоговорочно подчиняется ей. Мне не удалось вникнуть в подробности более точно, – покачал головой из стороны в сторону блондин и устроился поудобнее на полу. Он лежал вдоль соседней стены на животе, уронив голову на сложенные руки, и смотрел в непонятном направлении. Воцарилась тишина, и я была ей благодарна. Разговаривать с Мартином не хотелось, тем более, что ему нужно не доверять и неизвестно, какие темы можно поднимать при нем и можно ли. Принц тоже понимал это, и лишний раз не раскрывал рта. Когда с его ранами было покончено и повязки снова обмотали грудь, я вытащила из сумки баночки и рассмотрела их. Сложив все в ближайший к нам угол, а сумку с остатками бинтов используя как подушку, моя голова осторожно опустилась на нее. Флор устроился рядом, не вплотную, а так чтобы между нами было полметра свободного пространства. Снова вопреки моим указаниям, он прислонился спиной к стене и закрыл глаза.

Я лежала, вжавшись в угол, подложив еще и ладони под ухо, чтобы мягче было, и невольно смотрела на него. Так хотелось спросить, что же произошло на корабле, но присутствие Мартина не давало этого сделать. Исходя из того, что лицо принца больше не покрыто рубцами после ожогов, смело можно сделать вывод – моя способность сработала и вернула его чуть ли не с того света, заодно возродив внешность парня. Даже с начавшей отрастать щетиной, темно-зеленого цвета и жутко жирными волосами, он оставался привлекательней многих людей, которых я когда-либо встречала дома. Может это заслуга длинных, едва заметно вьющихся волос, обрамляющих лицо и делавших его более вытянутым? Не знаю, но в одном он в свое время был прав, не каждый должен быть достоин видеть такую красоту вблизи.

– Мне все же удалось увидеть ваше лицо, – сказала я очевидную вещь и сама не поняла с чего вдруг. Усмехнувшись, принц отрицательно покачал головой и сполз по стене так, что теперь спина лежала на полу. И как ему только не больно с такими ранами весь свой вес переносить именно туда? Сцепив пальцы на груди, он поелозил, устраиваясь удобнее, при этом не издав не единого звука, являвшегося признаком боли.

– Прилетим на мою планету, вручу тебе орден. Спи давай, – пробормотал он, и причмокнул от воспоминаний о доме. Закрыв глаза и поборов желание продолжить свое созерцание лица Флора, я постаралась уснуть, но из-за жесткости пола это было трудно. Да и в голову лезли совершенно посторонние мысли, усиливая не прекратившуюся головную боль. Так что утром, если это вообще было утро, когда солдаты и женщина в красном лично пришла за Флориндо, чтобы увести его на пытку, я краем глаза наблюдала за ними. Его заковали сразу, прям тут, а на лицах парней в черной форме застыло выражение страха. Тут то я и заметила значки у них на воротниках такие же, как и у того мужчины с вывихнутым плечом. Вот что с ним случилось, принц по дороге на пытку нанес ему ту рану, чем и вызвал злость и слова брани в наш адрес. Сейчас же это подразделение охраны заранее боялось его, а меня прям распирает гордость, сама не знаю почему. Выспаться так и не удалось, так что помогать больным сегодня придется вдвое менее интенсивнее, ну ничего, это даже хорошо. Пока я там, у меня есть шанс доставать необходимые лекарства для спины Флора, и избегать плети, предназначавшейся для меня.