Читать книгу Чуть-чуть не считается! - Юлия Климова - Страница 2

Петр Петрович Шурыгин бросил курить десять лет назад. За эти долгие годы рука неоднократно тянулась к пачке сигарет, и каждый раз причиной тому была одна из его дочерей. Ни происки конкурентов, ни задержки поставок, ни изредка возникающие проблемы с кредитами, ни бесконечное строительство загородного дома, ни что-либо другое не сбивали его с жизненного ритма настолько, чтобы потерять контроль над собой, сесть за стол в кабинете, выдвинуть ящик и потянуться к припрятанным сигаретам. А вот дочери – да… Тысячу раз да!

Три дочери – это много.

Очень много…

Полина.

Ольга.

Катюшка.

Три радости и… три повода для инфаркта.

Еще совсем недавно они были маленькими заводными смешливыми девчонками, а сейчас – взрослые самодостаточные девушки со своими мечтами, убеждениями и капризами. И какие же они разные… Слишком разные! Петр Петрович потер виски и шумно вздохнул – тяжело одному растить дочерей, тяжело, особенно когда параллельно приходится управлять огромным холдингом… Тя-же-ло…

Овдовел Шурыгин давно. Полине было десять лет, Ольге – восемь, а Кате – один год. Теперь Полине – тридцать, Ольге – двадцать восемь, а Кате – двадцать один. И справиться с этой мафией невозможно! Петр Петрович покачал головой, гневно смял сигарету и выбросил ее в мусорную корзину. Хватит! Хватит. Он встал и нервно заходил по кабинету, изредка бросая взгляды на сложенную многостраничную газету, лежащую на краю стола. Хватит.

– Полина, – тихо произнес он. Расстегнул пуговицы пиджака, остановился и посмотрел в окно. Глаза превратились в щелочки, а губы вытянулись в прямую линию. – Теперь для тебя начнется иная жизнь…

Из трех дочерей Полина всегда была самой шустрой, самой задиристой и избалованной. К проблемам относилась легко, к радостям тоже. Подруги рядом с ней надолго не задерживались, зато со временем не стало отбоя от мужчин.

Она выросла, молниеносно осознала свою привлекательность, полюбила шик и лоск и без колебаний погрузилась в мир флирта, роскоши и соблазнов. Получив высшее образование, захотела собственный салон красоты, и Петр Петрович преподнес ей этот царский подарок. Салон получил название «Анни» в честь французской актрисы Анни Жирардо. Полина вообще была помешана на всем французском. Платья и парфюмерия только из Парижа, отдых летом на Лазурном Берегу, зимой – на горнолыжном курорте Куршевель, она даже стала похожа на француженку: высокая, тоненькая, с короткой стрижкой… Необыкновенно красивая, необычно красивая.

Доходы от «Анни» вполне позволяли жить на широкую ногу, но на ту самую роскошь и на те самые соблазны не хватало. Полина временами клянчила деньги у Петра Петровича, и он, обычно поворчав или прочитав лекцию о бережливости, выдавал нужную сумму. И красный «Лексус» тоже его презент – на тридцатилетие. Избаловал, избаловал… Надеялся, что она выйдет замуж, родит ему внука… но куда там!

– Хватит, – четко произнес Петр Петрович и вернулся к столу. Настало время навести порядок в собственной семье и хорошенько встряхнуть Полину, да так, чтобы… Взгляд вновь упал на газету, и сердце заныло, а пальцы сжались в кулаки. Да что же за безобразие творится, а?! Одна швыряет деньгами направо и налево, вечно подмачивает свою репутацию, так что хоть выжимай, вторая – сходила замуж на три года и вернулась, а третья… нет, Катюшка последнее время его не расстраивает. И, кстати, не дай бог кому-нибудь посмотреть в ее сторону! Свою маленькую дочурку он не доверит никому. И точка. Он по горло сыт бурной личной жизнью Полины и разводом Ольги!

В состоянии глубочайшего раздражения Петр Петрович нажал кнопку громкой связи:

– Ира, я жду Егора. Для всех остальных я занят, и, пожалуйста, приготовь чай… нет, лучше крепкий кофе.

– Да, конечно.

В такие минуты он начинал сожалеть, что не женился во второй раз – дочерям не хватает той самой ласки, доброты и заботы, которую может дать только мать (пусть и неродная), но почти сразу себя одергивал. Во-первых, неизвестно, приняли бы девочки его жену, во-вторых… во-вторых, за двадцать лет он не встретил женщину, которую бы полюбил так же сильно, как покойную Людочку. Были различные отношения, и иногда казалось – вот то самое, но, увы, увы, увы… Жизнь – штука сложная…

А еще Петр Петрович ругал себя. Последние годы он уделял слишком много внимания работе и слишком мало Полине, Оле и Кате. Недоглядел, недовоспитал. Но, с другой стороны, дочери уже взрослые и должны сами взвешивать свои поступки. И думать тоже. Головой! Чтобы потом не приходилось краснеть. Ему во всяком случае.

Нет, сейчас он не краснел… Багровая краска заливала его лицо прошлым августом, когда Полина выиграла конкурс… хм… выиграла конкурс «Лучшая попка сезона», когда эта самая попка, прикрытая лишь тонкой полоской трусиков, украсила обложку мужского журнала, а заодно и каждый ларек прессы. Вот тогда – да, он находился в смущенном шоке, а сейчас он в бешенстве! И он не ограничится серьезным разговором «за жизнь». Хватит! Доигралась красавица… и тот парень… тоже доигрался.

Шурыгин поднял голову и увидел Егора.

– Наконец-то, – вместо приветствия произнес Петр Петрович.

– Дороги, – коротко объяснил тот опоздание и закрыл за собой дверь. Неторопливо, бесшумно он дошел до стола, резко выдвинул стул и сел. – Привет.

– У меня к тебе дело. – Шурыгин толкнул сложенную газету, и она, заскользив по узкому столу совещаний, остановилась рядом с локтем Егора. – Если ты еще не читал сегодняшнюю прессу, то полюбуйся. Журналюги от души расстарались…

– Полагаю, лучше начать с раздела «Скандалы недели», – не без иронии ответил Егор, перевернув первую страницу.

– Да, ты прав, речь пойдет об одной из моих дочерей.

– Не конкуренты – уже хорошо.

– Ни один конкурент не доставлял мне столько проблем, сколько Полина!

– У вас слишком слабые конкуренты, почти дохлые. Значит, она?

– Да.

– Что на этот раз? Лучшая грудь месяца?

– Перестань, – Петр Петрович скривился – шуток на эту тему он не терпел. Сколько тогда позора свалилось на его голову, сколько ухмылок пришлось усиленно не замечать, сколько километров он прошагал по этому кабинету туда-сюда, пытаясь успокоиться, а сколько журналов скупил и уничтожил… Знать бы заранее! Но его дочурка никогда не планирует свои «милые шалости» – все у нее как-то мимоходом получается и с размахом! Нет, нынешнюю молодежь ему не понять. – Четырнадцатая страница, – добавил Петр Петрович и устало откинулся на спинку кресла. Егору он доверял и сейчас очень надеялся на его помощь. На его профессиональную помощь.

С Егором Кречетовым Шурыгина свели знакомые. Года четыре назад свели. Из офиса украли важные документы, и нужно было срочно найти человека, способного если не поймать вора, то хотя бы вернуть утраченное. Времени в обрез, да и ситуация нервно-противная, и не каждого хочется «впускать в дом». Пришлось наводить справки…

«Парень молодой, но хваткий, иногда наглый сверх меры, но ты на это внимания не обращай, манера у него такая. Он в одиночку работает и не любит, когда лезут в его дела и контролируют. Да и бесполезно контролировать, у него свои способы и связи…» Получив такие рекомендации, Петр Петрович посчитал их достаточными и другого частного детектива искать не стал, о чем с тех пор ни разу не пожалел. Егор Кречетов тогда и вора вычислил, и документы нашел, и потом еще много проблем уладил.

В кабинет зашла секретарь с подносом, поставив одну чашку перед Шурыгиным, а вторую перед Егором, она удалилась. Кофе Ира всегда готовила отличный – ароматный, с ноткой пряностей, и Петр Петрович сделал большой глоток, надеясь хотя бы на минутное успокоение. Но не тут-то было…

– Ну-у-у, ваша дочь весьма фотогенична и… пластична.

Вспоминая напечатанные на развороте фотографии, Шурыгин тяжело вздохнул и сдвинул брови. Полина танцует… Чуть ли не в чем мать родила! Бретельки упали, алое платье сползло вниз, грудь полуобнажена, и какой-то смазливый блондин целует Полину в плечо. Это первая картинка.

Полина выгнулась назад и задрала ногу, ракурс снизу – и «лучшая попка сезона» видна как нельзя лучше. Это вторая картинка.

Полина лежит на огромном торте… почти лежит… а ее омерзительный партнер по танцу (а как еще назвать этого негодяя?) слизывает с ее щеки белый крем. Это третья картинка.

Полина вытянулась на столе во весь рост и хохочет, а эта сволочь пристроилась рядом и пихает ей в рот не то черешню, не то вишню. В креме уже оба. Это четвертая картинка.

Полина крупным планом – вид сзади. Пытается слезть со стола, но это у нее явно плохо получается – одна нога еще среди тарелок, вторая уже на полу… каблук сломан. Это пятая картинка.

Полина и красавчик-засранец пытаются исполнить стриптиз. Она собирается спустить платье еще ниже, а он снимает рубашку. Это шестая картинка.

И кругом обалдевшие или хохочущие люди. И статья имеется, а как же без статьи!

– Будь добр, воздержись от комментариев, – Петр Петрович хмуро посмотрел на Егора и вновь скривился. – И без твоей иронии тошно. Дай сигарету.

– У вас же есть пачка в ящике стола.

– Все-то ты знаешь.

– Не все, – усмехнулся Егор и еще раз посмотрел на фотографии. Он уже догадался, какого плана работа его ждет. – «Дочь президента группы компаний «Форт-Экст» обожает светские тусовки и уже не первый раз радует нас своими…»

– Спасибо, я читал, – перебил Шурыгин.

– Мне нужно найти этого парня?

– Да.

– Хотите открутить ему башку?

– Узнай про него все. Абсолютно все. И еще меня интересует, как давно он встречается с моей дочерью, в каких они отношениях, где познакомились и так далее. Меня интересуют даже мелочи. Сделаешь?

– Легко, – ответил Егор.

* * *

Последние десять порций текилы оказались лишними – с этим не поспоришь. Она сожалеет, ей почти стыдно, она готова извиниться перед отцом и клятвенно пообещать (в миллионный раз), что больше вести себя столь бессовестно, вызывающе и нелепо не будет. Ей уже тридцать лет, и она, конечно, осознает масштабы… м-м-м…

– Папа меня убьет, – выдохнула Полина.

– И правильно сделает, – «поддержала» Оля.

– А может, он еще не читал, – утешила Катя.

Как же – не читал! Он начинает рабочий день с просмотра журналов и газет. И то, что он до сих пор не позвонил, говорит только об одном – перед ужином будет огненная буря. Если не хуже… И на кой черт она потащилась на день рождения дочери одной из клиенток салона, на кой черт после интеллигентно-культурного мартини со льдом потянулась к взрывоопасной текиле – на кой черт?! Еще не забыт ее «триумф» под названием «Лучшая попка сезона» (тоже не обошлось без текилы), а она уже новых подвигов насовершала. И как все так получается?..

Полина сжала губы и плюхнулась между сестрами на мягкий диванчик персикового цвета.

Ей уже тридцать лет. За плечами куча радостей и горестей, уйма пестрых событий, большущий воз жизненного опыта (на мудрости она не настаивает), но тем не менее она не чувствует себя абсолютно самостоятельным человеком и до сих пор побаивается отца. Здорово побаивается. И как назло, обстоятельства часто складываются так, что все идет шиворот-навыворот… Ох… ох… ох.

Хотя было весело. Полина еле сдержала улыбку и покосилась на Ольгу. Вот – второй папочка, только в женском обличье. Правильная, как энциклопедия, и занудная, словно сто монашек. Работает в «Форт-Экст» директором департамента закупок и алкоголь пробует только по долгу службы. Нюхает, делает один-два глотка и до-о-о-олго думает: хорошее вино или нет. Отец ее всегда ставит в пример – «моя правая рука».

Полина коротко вздохнула и покосилась в другую сторону – на Катюшку. Кареглазая любимица, очень похожа на маму. Многое ей сходит с рук, но надо признать, таких стрессов она папочке и не устраивает. Да и опекает ее отец потому, что еще маленькая, и растил он ее один чуть ли не с пеленок.

Семья.

Можно было давно купить квартиру, съехать и жить в гордом одиночестве без указаний и нравоучений. Пару раз подобные мысли приходили Полине в голову, но… но что-то не хочется… Вот когда она выйдет замуж, другое дело… Даже Ольга после развода вернулась обратно – в свою комнату, а могла бы остаться в подаренных отцом хоромах. Могла бы, но не осталась.

Эх, последние десять порций текилы были лишними…

– Папа меня убьет, – повторила Полина, пытаясь воскресить в памяти подробности треклятого банкета. Торт со свечами она помнит, женщину в бежево-коричневом платье тоже и как вставала и кричала «танго!» – тоже, а дальше… провал.

– А как зовут парня, с которым ты на столе… валялась? – поинтересовалась Ольга.

– Откуда я знаю!

– Что?

– Раньше я его не встречала. И хочу сказать тебе сразу… Не надо читать нотации, не надо приводить примеры из классики и предсказывать судьбу. По сути, это был невинный танец…

– Но он лизал твою щеку и целовал в плечо, – перебила Оля.

– Если я этого не помню, значит, ничего и не было, – фыркнула Полина.

– Здорово, – улыбнулась до ушей Катя. Жизнь старшей сестры всегда вызывала у нее живейший интерес, она бы хотела тоже кружить головы, назначать направо и налево свидания, бросать надоевших поклонников, флиртовать, гонять по Москве на красном «Лексусе» и совершать сног-сшибательные поступки, от которых бы все охали и ахали, но мечты так и оставались мечтами. То ли характер подкачал, то ли не хватало куража, то ли время еще не пришло…

– Не слушай ее. – Оля пересела в кресло напротив. – Это вполне в ее духе: за десять минут знакомства Полина успевает совершить абсолютно все и при этом не задумывается о последствиях. Правильно, зачем думать о близких?! Зачем вообще думать о завтрашнем дне!

– Ну, понеслось… – Полина сморщила острый носик. – Катя, ты лучше ее не слушай, а то засохнешь от тоски.

– Ты сама позвала нас и чем теперь недовольна? – Оля скрестила руки на груди.

– Да, позвала, потому что надеялась на поддержку. Нужно же как-то выпутываться из этой истории… И что скажет папа?

– Уж по головке не погладит, – заверила Катя. – А все же твой парень очень симпатичный.

– Он не мой парень.

– А можно я задам тебе несколько вопросов, – продолжила Ольга. – Почему ты танцуешь с полуголой грудью? Что это за танец такой? Зачем раздеваться перед первым встречным, я уж не говорю о трехстах приглашенных!

– Отвечаю по порядку. – Полина закинула ногу на ногу и приготовилась загибать пальцы. – Первое – грудь я не обнажала. Точно. Я сейчас вспомнила, это он стянул бретельки. Второе – танцевали мы страстное танго. Что, завидно? И третье – мне было вообще все равно, кто на меня смотрит и… – она нахмурилась, – кажется, «молнию» на платье тоже он расстегнул.

– Ого, он тебя раздевал при всех. – Катя погасила улыбку, наткнувшись на строгий взгляд Ольги.

– Похоже на то, – дернула плечом Полина. – Мое любимое платье для коктейлей теперь испорчено. Взбитые сливки, фрукты, салаты… В торт мы спилотировали не очень-то удачно, надеюсь, этот факт можно расценивать как смягчающее обстоятельство. – Она состроила жалостливую гримасу. – И откуда он взялся на мою голову? Никогда меня не тянуло на самодовольных пижонистых блондинов. Он был пьяный как… как…

– Как ты, – подсказала Ольга.

– Ну да. – Полина вспорхнула, подошла к двери, открыла ее и прислушалась. Нет, показалось, ее разгневанный отец Петр Петрович Шурыгин с работы еще не вернулся. Уф… Влетит ей… здорово влетит… – Вообще, во всем виноват этот тип, – она прислонилась к шкафу и развела руками. – Сволочь он… порядочная. Если бы не он, не было бы фотографий в газете.

– Уверена? – усмехнулась Ольга.

– Уверена.

– Ты бы подцепила другого.

– Ладно, признаю – я плохая. Больше не буду. Дальше что? И почему всегда, когда я топлю скуку в текиле, рядом со мной волшебным образом появляется ловкий папарацци?! Хроническое невезение, возведенное в квадрат!

– Тихо! – выпалила Катя и добавила уже шепотом: – Кажется, дверь хлопнула… папа пришел.

Полина на секунду замерла, затем метнулась к широкой кровати, сорвала кремовое покрывало, рухнула на одеяло, накрылась с головой и пробубнила:

– Я больна, я тяжело больна, я практически при смерти. – Затем высунула нос и протараторила: – Пожалуйста, идите вместо меня. Умоляю… И напомните нашему дорогому папе, что мне уже тридцать лет и я имею право на собственную жизнь, такую, какая… получается… и еще скажите, что я больше не буду… больше не буду пить текилу, падать в торт, раздеваться перед публикой и облизываться с самым гадским гадом, который только есть на свете! Пожалуйста…