Читать книгу В городе +35⁰ по Цельсию - Юлия Марченко - Страница 2

«Однажды я проснусь счастливым человеком. И эта серая полоса в моей жизни закончится,» – убеждала себя Лида в перерыве между беготней и суматохой школьных коридоров, библиотеки, учительской и один Бог знает чего еще. В том, что эта полоса не черная, а именно серая, Лида Лавриненкова была абсолютно уверена. Она металась между работой и домом и привыкла бросаться из крайности в крайность. В этом была она вся. В середине года она могла проводить часы, будучи на работе и совершенно ничего не делая, лишь сидеть за своим столом и читать какую-то медицинскую литературу, пока какой-нибудь случайный посетитель не застанет ее врасплох. На следующий день Лавриненкова могла тотчас ринуться проверять у всей школы учебники или же устроить «наведение порядков» у себя в книгохранилище. Любила она суматоху начала и конца года, беготню между двумя своими кабинетами на разных концах школы. Лида не была трудоголиком, но отсутствие мелких радостей жизни, вроде любви или, скажем, пустого кокетства, предпочитала возместить радостью проделанной работы. Она была скорее радостным меланхоликом, чем безрадостным сангвиником и очень не любила, если кто-то вдруг начинал упрекать ее в угрюмости. Метаться между противоположностями – вот что было основной чертой ее характера. Она не могла выбрать для себя кого она все-таки любит, и в итоге оказалась в какой-то глупой и даже тупиковой ситуации. Она редко влюблялась, и каждый раз «навсегда». Она всегда чего-то ждала. Она хотела дождаться.

Ее называли гордячкой и пустой кокеткой, женщины-коллеги презрительно замолкали, стоило ей только войти, мужчины тоже – они замирали и смотрели на милую Лиду, из-за которой один из них ушел от своей невесты. Он какое-то время пытался ухаживать за Лидой, но она отворачивала лицо и что-то там лепетала о любви до гроба и о «том самом единственном», которого она ждет. На вторую неделю попыток он вернулся к невесте, которая хоть и приняла его обратно, но поклялась перед всем женским коллективом отомстить «кокетке и пустышке, этой дряни» Лиде.