Читать книгу Эгрегоры. Антагонисты и протагонисты - Юлия neiguru Прилипко - Страница 3

Не успел молодой человек опомниться, как его тут же отбросило мощным ударом вглубь тоннеля на колею. В эфире эгрегоры были в разы сильнее – об этом знал каждый новичок братства, именно поэтому переходить туда разрешалось лишь адептам с лицензией на охоту и на убийство. Тем, кто не прошёл инициацию, об этом даже думать запрещалось.

Поднявшись на ноги, Сашка осмотрелся – у него было всего три минуты, чтоб убраться с колеи. Да, в эфире люди обретают некую схожесть с эгрегорами, словно сами стают эфирным телом, невидимым для любопытного глаза, но, тем не менее, вполне материальным и подверженным любому влиянию как из реального мира, так и из самого эфирного поля. То есть, если молодой человек не поспешит, его раздавит поезд, это и так ему повезло, что он не прикоснулся к боковой колеи, по которой проходил ток.

Александр попытался подойти ближе к перрону, но его снова отбросило в сторону. В этот раз парню повезло менее – он ударился головой, и из раны тут же начала сочиться кровь.

Оставалось две минуты, двадцать секунд, которые зависли на циферблате в эфире.

– Куда же ты собрался, сладкий? – слащаво протянул шипящий голос. Сгусток чёрного тумана снова исчез.

Сашка судорожно начал шарить руками по карманам, выудив оттуда очередную баночку с ломаными символами на ней, он еле успел её открыть, как на него снова набросился эгрегор, в этот раз уже имея форму кляксы со странными причудливыми руками. Не имея другого выбора, он плеснул содержимое в кляксу.

– Аррр… – зарычал эгрегор, отступая. – Напыление светлых эгрегоров. Ну и гадость! Тебе не поможет всё равно.

Оставалась минута сорок…

Сущность снова атаковала парня, пригвоздив того к колеи по рукам и ногам своими причудливыми уже четырьмя конечностями. Через миг эгрегор снова взмыл вверх, оставляя молодого человека буквально привязанным в верхних и нижних конечностях к колее тем, что ещё недавно служило частями «тела» эгрегора.

Сашка безрезультатно затрепыхался не в силах вырваться, а время прибытия сократилось на двадцать секунд…

* * *

В это самое время на перроне среди гула и шума раздались уставшие шаркающие шаги, этот звук слился с шумом людного места, впрочем, как и звук открывающейся крышечки какой-то баночки с таблетками. Там же остался и хруст от раскусывания пилюли, туда же ушли и нецензурные выражения, когда она, почувствовав знакомое неприятное мелкое содрогание в теле, вышла из угла, где спряталась от любопытных взоров. Хотя вряд ли в метро в час пик можно было говорить о том, что у кого-то вдруг пробудилось любопытство, всё же, как говорится, чем чёрт не шутит, ибо уж кому-кому, а ей в очередной раз писать доклад о том, что её видели непосвящённые, не хотелось.

Спрыгнув с перрона, невидимая Васильева уже теперь бодрой походкой зашагала к распростёршемуся на металлических сваях Сашке, попутно забрасывая в рот никотиновую жвачку.

– Фу, что то редкостная погань без сахара, что то, – ворчала она. – Ох, как же я ненавижу эфир… – пробормотала девушка скорее себе, но её услышали, что её навязанный спутник, что эгрегор. Она же, не прибавляя шага, немного поигралась с пуговицами на рукавах рубашки, а потом закатала рукава по локти, оголяя довольно крепкие девичьи предплечья, на которые едва блеснули какие-то символы и тут же исчезли, оставив мысль о том, что это была всего лишь иллюзия. – И моя ненависть заденет тебя, кусок ты мертвечины! – Уже громче рявкнула Женя, и быстро, не давая опомниться врагу, что парил в трёх метрах от неё, поднесла на уровень глаз левый кулак с оставленными указательным и средним пальцами, внутренней стороной к себе, а потом резко взмахнула рукой вниз и вправо, и снова вниз. На концах её пальцев всё ещё горели синие огоньки, когда рука, выводящая странный символ в воздухе, вдруг застыла, указывая двумя пальцами на эгрегора. Миг – и того припечатало к земле клеткой, прутья которой были из того самого голубого огня.

В ответ тёмная сущность лишь что-то крякнула, а потом хрипло рассмеялась.

Послышался гул приближающегося поезда.

– Эти уловки охотников мне нипочём, самодовольная шавка, – сказав это, эгрегор поднатужился, весь напыжился, давя на прутья, и в конечном итоге те не выдержали – темница была разорвана. В следующее мгновение эгрегор исчез.

– Ого, – говорила Женя, жуя никотиновую жвачку, – да ты можешь становиться невидимым и тут, в эфире. Что ж, снимаю шляпу, – Васильева пристально смотрела в полутёмное пространство, пытаясь выудить, откуда последует нападение.

В туннеле уже показался свет от фар приближающегося поезда.

– Э, Евгения Николаевна, не хочу вас торопить, но там поезд, – подал голос Сашка, тщетно пытаясь высвободиться.

– О-ла-ла, у меня будет две жертвы, ваша боль и страдания – услада для меня. Я поглощу их с большим удовольствием. Я сама тьма, – вещал восхищённо эгрегор, всё ещё не показываясь.

– И всё равно, – Васильева сделала аккуратный шаг в сторону, слегка шевельнула пальцами правой руки, и, почувствовав, как на её предплечьях растеклись временные татуировки в виде древних рун, тут же полоснула правой рукой по воздуху, – я тебя ощущаю! – схватив эгрегориальную сущность, девушка немного подавила его своей силой, и тут же отбросила его в сторону. Эгрегор снова стал видимым.

«Что ж, надо спешить, времени сюсюкать нету. Хати, твой выход!» – подумала Женя, доставая из небольшой сумки через плечо тёмно красный свиток.

Счёт шёл уже на секунды.

Развернув быстро красную материю, блондинка выудила оттуда небольшой изогнутый к лезвию нож, кукри, на котором были высечены такие же символы, что и на баночках до этого, и, бросившись на темную кляксу эгрегора, прокричала, перекрикивая стоящий в туннеле шум:

– Говоришь, ты тьма? В таком случае разочарую тебя: моя тьма сильнее!

Эгрегор не успел среагировать, или не среагировал намеренно, самонадеянно думая, что обычный ножик охотника ему нипочём. Но в тот момент, когда нож был в опасной близости от сущности, символы на кукри начали покрываться тёмным налётом, а сам нож – источать такой же тёмный туман. Сообразив, что к чему, эгрегор хотел ретироваться, но было уже поздно – одной рукой Женя схватила его, а острое лезвие, находящееся в другой её конечности, пропитанное тёмной силой, вонзилось в его нематериальное тело, как в масло. Чужая сильная сущность, что обволакивала нож, начала распространяться по эфирному телу злодея, как пятно нефти по поверхности океана.

– Что за?… – прохрипел голос, некогда принадлежавший человеку, от чьей души откололся этот эгрегор.

– Да, забыла уточнить, я не охотник, я лицензированный убийца, – сказала Женя, вытаскивая нож из уже начавшего растворяться эгрегора.

«Ух-ты, надо будет отметить, первая миссия без какого-то увечья», – отозвался голос в голове у блондинки, но та полностью проигнорировала замечание, подбегая к только что освободившемуся Сашке и буквально впечатывая его в небольшое углубление стены возле колеи. Секундой позже там пролетел поезд. Вжав юношу в стену, со спины навалившись на него всем телом, Васильева случайно стукнулась лбом о трубу, которая нависала над молодыми людьми.

Почувствовав, как на переносицу стекает теплая жидкость, Евгения отрешённо прикрыла глаза и подумала: «Блин, эта моя неуклюжесть порой меня добивает».

«Ага, а меня как. Похоже, я таки поспешил с выводом…»

Как только поезд проехал, остановившись возле перрона, девушка отпустила ученика своего товарища и отошла на несколько шагов, смотря на хвост поезда метро.

– Тебе же говорили, не лезь сам, – устало буркнула Женя, переведя наконец-то взгляд на отряхивающегося парнишку.

– Простите… Хотя, по правде, я и не лез, просто человек спрыгнул бы, а я не мог этого допустить, поэтому случайно и попал в эфир вместе с тем эгрегором, – оправдывался Сашка.

Устало вздохнув, Васильева стёрла капельки крови с переносицы и вымолвила уже мягче:

– Ладно, пошли, а то через три минуты прибудет следующий поезд. И учти, тебе повезло, что это был ещё не до конца сформировавшийся высший, так бы мне пришлось повозиться дольше, чем около минуты, даже не смотря на временной парадокс эфира. Кстати, будь мы в реальности, поезд уже бы проехал по твоему бренному телу, – и только сейчас, Александр отметил, что в эфире его чуть не сбил тот самый поезд, из-под которого парень вытащил незнакомца, ведь на нём были такие же рисунки. Проходя чуть дальше, молодой человек поежился от мрачного зрелища пустого поезда метро, у которого открывались и закрывались двери.

«Временной и материальный парадоксы эфира, – думал ученик Половца, – первый закон Долоха-Семешко».

Уже стоя возле входа в метро, где был припаркован служебный автомобиль Жени – черный «Хаммер», версии предыдущих годов, то есть не новый и не старый уж совсем, с номерным знаком «КБН-К 091», Васильева выпила сама и дала Сашке какую-то пилюлю, которая, подавив действие эфира, вернула молодых людей в мир реальности.

– Всё, топай домой, дружок, отдохни хорошенько, – видя, что парнишка замялся, Васильева добавила: – Дойдёшь сам?

– Я-то дойду, а вы как? – он взглядом зацепился за её счёсанную рану на лбу.

– Издеваешься? – нахмурилась девушка. – Пф, за кого ты меня принимаешь? – и не дождавшись ни ответа, ни каких либо объяснений, блондинка открыла дверь своего авто и поспешно скрылась в тонированном джипе.

Александр ещё с минуту постоял возле авто, а потом, улыбнувшись, ушёл восвояси.

Женя достала с бардачка авто пару салфеток, протёрла рану на лбу, зашипев от неприятного ощущения, и устало облокотилась о руль.

«Ты же знаешь, что с аллергией я тебе помочь не смогу, – заметил тот, кого именуют Хати, – но с раной могу.»

«Та ладно, заживёт. И так твой бесценный ресурс пришлось потратить на столь мелкого эгрегора», – ответила лицензированный убийца.

Выудив из кармана пластинку с обычными таблетками от аллергии, Женя поспешила их выпить, хотя уже заранее знала: пребывание в эфире ей аукнется завтрашним зудом по всему телу.

– Надо бы отдохнуть, – прошептала она, заводя мощный двигатель.

* * *

– Когда ночь становится владычицей мира, становясь свидетелем всего зла, что творится в это время суток, можно ли назвать её соучастницей? Повинна ли она в том, что сокрывает грех? – тихо шептал искажённый голос, голос, о котором сложно сказать, кому он принадлежит. Его обладатель был скрыт в чёрном пальто с капюшоном, так, что только небо, на которое он сейчас воззрился, могло видеть его лицо. – Так или иначе, но грешников надо наказывать…

Свернув за угол дома, где всё ещё горели местами огни в окнах, не смотря на поздний час, необычный силуэт стал свидетелем коварного действа.

Двое мужчин внешности обитателей мест не столь отдалённых, предварительно высыпав из большого кулька множество разных бумажников и кошельков, вынимали теперь из них деньги и пересчитывали под светом фонарика.

– Слышь, Костян, не забудь потом избавиться от этих тряпок, – сказал один.

– Та шо тут избавляться, Бес, тут на помойке и оставим, – отозвался второй.

– Грешники, вы посмели обирать в метро ни в чём не повинных работяг, которые тяжким трудом заработали эти деньги! – искажённый голос раскатом раздался по переулку. Где-то выла сигнализация, мяукал истошно кот, раздавался звук пролетающего мимо мотоцикла.

– А?

– Чё? Ты ещё чё за чел с горы? Проваливай отсюда, пока цел, – в подтверждение своих слов тот, кого, видимо, звали Бес, махнул рукой, в которой блеснул какой-то предмет.

Раздался какой-то шёпот, силуэт немного склонился, словно слушая какого-то невидимого собеседника, а потом распрямился:

– Верно говоришь, они не убивали. Но всё равно они грешники, раз воруют у людей и осознают это. В древности, – двое вдруг бандитов замерли, не в силах даже рта открыть, чтобы хоть что-то сказать, – таким, как вы, отрубали руки. Я буду милостивее, отрубать не стану. Но заниматься карманничеством вы уже не сможете, – вещал голос по мере приближения к двоим ныне вынужденным истуканам. – Эх, жаль, что я потом не смогу найти законных владельцев этих денег.

Когда кара закончилась, двое мужчин наконец-то опали на землю, плача и вопя от боли, но страшного силуэта уже и след простыл.

В скором времени на другом конце города в детдом номер 19 постучали, когда вышла на порог тучная женщина, она увидела тот самый кулёк, в котором лежали разного размена банкноты. Она улыбнулась и с благодарностью загребла свалившееся богатство.

– Спасибо тебе, незнакомец! Уж я-то эти денежки на детишек потрачу, не сомневайся, – проговорила женщина в темноту, как будто могла знать, что её слышали. А может, интуиция подсказала ей, что за углом соседнего дома притаился всё тот же силуэт.

– Хах, если бы сомнения были, тебе бы этих денег не видать, – прошептал каратель, поглаживая маленького бездомного котёнка, что только что ошивался под ногами. – Надо бы тебя накормить, комок шерсти, но ведь сегодня ещё никто не был убит мной. Старею что ли?

* * *

Утро бывает добрым, а бывает и нет.

Приползя вчера к себе в двухкомнатную квартиру, в которой Женя проживала сама, Васильева подточила остатки еды в холодильнике, посетовав на то, что идти к маме за очередной пайкой в соседний подъезд слишком поздно, напилась противоаллергических таблеток и, вырубленная их действием, ушла в мир Морфея.

Всю ночь девушка ворочалась и чесалась, а к утру еле разлепила глаза, что-то, по привычке своей, ворча на будильник.

«Ну, знала же ты, чем это закончиться, почему в госпиталь братства не заехала? Там капельницу одну приняла бы – и всё».

«Хати, ради всего святого, замолчи, и так башка трещит», – подумала блондинка, собираясь на работу.

В братстве, которое находилось на виду у всех и было одновременно невидимым, был свой госпиталь, где лечили пострадавших адептов.

И вот сейчас худенькая, изморённая медсестра, склонившись над Васильевой, причитала:

– Да, не по делу у тебя аллергия на эфир. Мы-то её снимем, но у тебя вены глубоко, что аж жуть. Буду колоть по старинке в кисть, так что терпи, – женщина с иголкой в одной руке, начала притирать кисть Васильевой другой рукой.

– Уж поверьте, мне не привыкать, – поморщилась лицензированный убийца.

Пока Евгения лежала, а в бутылочке, что нависала над ней в специальном держателе, мерно уменьшалась серебристая жидкость – полулекарство, полуэгрегорная смесь, девушка споткнулась мыслями о какое-то воспоминание. Снова поморщившись, она свободной рукой коснулась небольшого, но выразительного шрама-полоски на подбородке.

«Давно тебе говорил, давай исцелю его», – отозвался тот, кого именуют Хати.

«Нет, он должен напоминать мне…», – устало прикрыв глаза, Женя, впрочем, их тут же распахнула: в палату влетел взмыленный Половец.

– Васян, тебе надо срочно это увидеть! – без приветствия заявил мужчина.

– Ой, ну что опять, – заныла Женя, откидываясь головой на подушку. – Учти, мне сегодня надо в университете ко второй паре быть.

– Это важнее. Самаэль снова объявился.

Через четверть часа наша героиня уже сидела у себя в кабинете за столом и тщательно изучала снимки, что лежали перед ней. Сбоку на столе лежали три толстые папки, на верхней из которых было написано: «Дело № 9940П. Самаэль».

Напротив девушке на стуле сидел Андрей Половец, а сбоку на диване вальяжно раскинулся ещё один мужчина, что был худым, почти иссушенным, в противовес «Поле», это был исполняющий обязанности заместителя главы их управления братства А.А.С. – Вашек Дубровски. Все трое адептов были сосредоточены и серьёзны.

– Ты это, Васян, только папочки не сильно там сминай, а то я у братишки их позаимствовал без его ведома, он не будет весьма рад, – наконец подал голос Андрей.

– Не беспокойся, – сухо ответил Вашек, – если что, я скажу, что это с моей подачи мы немного попутали юрисдикции.

– Так, где ты их, говоришь, нашёл, Поль? – нахмурилась Женя, пропуская предыдущий комментарий мимо ушей.

– Ну, в одном из скверных кварталов Троещины. Я там как раз решил обновить свою лицензию, да выловить пару эгрегоров для пополнения наших запасов, как наткнулся на них, страшная была картина. И это слово, «Грешники», ещё кровоточило у них на лбах.

– Понятно… – пробормотала Женя, разглядывая неприятные фото, на которых были видны скрюченные мужчины, которые явно стонали или даже вопили от боли, поджимая к грудной клетке раскромсанные и перебитые верхние конечности. – Как обычно, в своём репертуаре, – заключила, наконец, Васильева, отодвигая фото и откидываясь назад на кресле.

– И всё же нам уже столько лет не удаётся его поймать. Мы даже не знаем, как он сам себя величает, придав ему кличку от имени ангела смерти, – подал голос Вашек.

– Вот я же говорила, что это лишнее, так кто меня ж послушал. Страх перед именем порождает страх перед человеком, даже в фильмах об этом говорят, а имя изначально индивидуализирует человека и придаёт ему личность. Как там было с осколками эгрегоров, Полюшка?

– Та, как обычно, зашкаливали. Это сто процентов он.

– Ладно. Надо бы мне к ним наведаться, чисто так, из интереса научного. Где эти дети греха сейчас?

– В учебном корпусе медадептов, немного уберут последствия осколков, подправят память и отправят в обычную больницу, – сухо ответил Вашек.

– Хм… И он снова оставил их в живых. В его действиях всегда прослеживался некий алгоритм.

– Алгоритм? – переспросил Половец, в то время как Дубровски лишь как-то неопредёленно поддакнул.

– Да, он всегда карал людей в соответствие с их грехами, преступлениями: убийц убивал, насильников и маньяков – туда же. Но вот чем-то этот случай выходит за рамки алгоритма, я чувствую это, ведь он оставил этого, как его… – Женя скосила глаза на бумаги, что лежали сбоку. – Бес ведь ещё и убийца. И не по бытовухе, а именно с корыстным мотивом. Но в живых остался, его наказали только за воровство.

– И что это значит? – проявив толику интереса, который тут же погас в выцветших серых глазах, Вашек даже наклонился вперёд, как потом, расслабив всё тело, откинулся назад.

– А то и значит, что это со слов того же Беса, а значит, вопреки догадкам наших, которые выдвигались ранее, Самаэль не читает души, он карает по готовой информации. Правда, вопрос о том, откуда он её может брать, тоже остаётся открытым. Наверное, самый идеальный вариант развития событий – привлечь ваш аналитический отдел, Вашек, чтоб помогли в мозговом штурме. Скорее всего, надо будет проанализировать открытость доступа к информации о преступлениях. И, если повезёт, мы найдём ниточку, что приведёт нас к закрытым данным, а там уже круг лиц, владеющий доступом к ним, сузится, и мы будем искать среди них нашего чёрного ангела смерти.

– Слушай, Жек, да ты Шерлок Холмс в юб… джинсах, – поправился Андрей, улыбнувшись, – обязательно передам твои догадки Вите, а то мама меня уже всего извела: «Витюша из-за работы ходит хмурый и злой, сделай что-нибудь, Андрюша».

– Ага, только с Витька подробная информация обо всех действиях. Интересно же, аж ужас. Столь нестандартный преступник в облике посвященных. Хотя, если честно, и ловить его не хочется, благое же дело он творит.

– Преамбула Пакта Посвящённых, Васильева, – без толики эмоций в голосе отозвался Вашек.

– Ой, да знаю я, «не вредить не посвящённым, а уберегать и защищать священную тайну», – закатила глаза девушка, зачитывая строки из Основного Закона их братства, – я Пакт наизусть знаю. Не в том дело… Ну, да ладно, дело Самаэля – не моя забота, – про себя: «слава пресвятым пельмешкам!», – наши спецы справятся, я уверена, а мне просто интересно косвенно поучаствовать. – Словно что-то вспомнив, Женя бодренько стукнула рукой по столу, – а теперь, господа, простите, но мне надо поддерживать свою легенду. Побежала грызть гранит науки, – с этими словами, Женя буквально убежала из кабинета. Половец и Дубровски лишь недоумённо переглянулись.

– Чего это она? – пробормотал Андрей, как друг Вашек закричал:

– Васильева, твою дивизию, отчёт за вчерашнее кто составлять будет?!

– А, ну тогда ясно, чего… – улыбнулся «Полюшка», но Васильевой уже и пятки засверкали.

Забегая за поворот коридора, блондинка наткнулась на Александра, который сначала удивлённо вскинул бровь, а потом, широко улыбнувшись, поприветствовал девушку:

– Доброе утро, Евгения Николаевна!

– О, Сашка, Александр, Сашенька, тебя-то я и ищу, – оглянувшись назад, сбивчиво проговорила Женя, в глазах у лицензированного убийцы плясали плутовские огоньки, правда, парнишка этого не успел заметить, – тебя там Вашек искал, поручение у него какое-то важное к тебе. Сверхважное, – пафосно прошептала девушка, немножко наклонившись к парню, чтоб тот расслышал. – Он сейчас у меня в кабинете, беги быстрее, а то другому кому-то отдадут.

От этих слов молодой человек выровнялся, глаза у него заблестели лихорадочным блеском, выдающим предельную усладу.

– Я… это… спасибо… побежал.

– Беги-беги! – улыбнулась Васильева, провожая взглядом стремительно удаляющуюся худую фигуру.

«Знаешь, если ад существует, ты будешь гореть в нем очень долго».

«Если он существует, я там буду всем заправлять, Хати! – девушка направилась к выходу, чувствуя, как былой настрой медленно испаряется, подобно капелькам воды на солнце. – И, пожалуй, за это я буду гореть уже в самую последнюю очередь. И без этого хватает, за что…»

* * *

Когда Евгения вышла из учебного центра медадептов, где под видом обычного лечения пытались вылечить от влияния осколков двух преступников, что стали жертвой Самаэля, ей захотелось закурить. Руками уголовники больше не попользуются, даже их медадепты имели свои границы в сотворении чудес.

Девушка даже достала из кармана джинсов не начатую пачку «Винстона» с ментоловой капсулой, распечатала её, достала сигарету и застыла, смотря на маленькое оружие самоубийц, застывшее между двух пальцев. Гадкое послевкусие – именно так можно описать её состояние после созерцания содеянного ночным карателем. С одной стороны – послевкусие от того, что ей их было не жаль (с досье жертв адепт братства успела ознакомиться досконально), а с другой…

Внезапно мысли девушки прервал звук стандартной мелодии «Айфона» – жалование лицензированного убийцы позволяло много чего. Выудив из тех же джинсов предпоследнюю модель чёрного телефона, девушка, запрятав сигарету обратно, сняла трубку:

– У аппарата!

– Привет, Васильок, – донеслось с того конца провода. Васильева лишь закатила глаза – с её фамилией разные люди по-разному над ней изгалялись.

– И тебе не хворать, Светулик. Чем могу служить? – как-то безнадежно спросила блондинка.

– Тебя сегодня на парах не было, вот я и звоню сообщить, что мы активом нашей группы решили собраться сегодня на тусу. Ты в списке.

– А ничего, что я ещё не соглашалась?

– Ничего, ведь ты же согласишься, – голос на том конце провода излучал бойкость и энтузиазм.

– С чего это вдруг?

– С того, что, барабанная дробь, там будет и один небезызвестный брюнет с пронзительными серо-голубыми глазами. А это чего-то да значит, его сложнее вытащить куда-то, чем тебя.

– Пф, – фыркнула Евгения, – мне какое до этого дело?

– Да не прикидывайся ты! Ведь я же знаю, какие у тебя чувства к Коту…

– Зоофилией не страдаю, – отчеканила Женя.

– Не паясничай. Он тебе не безразличен, и…

– Это было в школе, – вставила в грозящий развернуться монолог свои пять копеек лицензированный убийца.

– … И продолжается по сей день. И будет продолжаться, пока либо один дурак не увидит, либо вторая дурочка не скажет об этом напрямую.

– Свет, ну что за бред ты несёшь? – устало потерев переносицу, вымолвила Васильева. Она-то знала, полчаса пререканий, потом столько же обещаний и уговоров, и всё равно она пойдёт на «тусу», как выразилась её подруга. Поэтому, не дожидаясь развития данного сценария, девушка буквально простонала в трубку: – Ладно, я буду после шести, только не обольщайся и не строй там никаких догадок, бесит.

* * *

Ровно шесть пятнадцать наша героиня заглушила свой служебный автомобиль, которым, впрочем, ей было разрешено пользоваться в любое время, возле тяжёлых кованых ворот. За воротами просматривались маленькие одноэтажные домики со сруба, которые сдавались отнюдь не бедным людям для развлечения и отдыха. Боевой адепт хотела выйти из машины, чтоб подойти на рецепцию, но охранник, что-то сверив в своём блокноте, поспешил открыть ворота, жестом указывая на парковку. Васильева поспешила припарковать свой джип.

Проходя по каменной тропинке, которая вилась среди ровно подстриженных травяных лужаек, Женя блаженно вдыхала аромат сосны, деревьями которой была щедро усыпана территория базы отдыха. Девушка знала, куда идти, ведь она уже бывала здесь ранее со своими неугомонными товарищами по бурсе, и дёрнул же её чёрт самой найти это чудное место в первый раз. Ведь хозяйка этой шикарной территории была в долгу у Васильевой, в таком долгу, что окупается только жизнью, посему и делала ей непомерные скидки, а её товарищи бессовестно этим пользовались, собираясь всей группой почти на халяву. В то же время сама Васильева чувствовала себя крайне неловко с этой ситуации и в который раз обещала себе нагрубить всем и вся, лишь бы прекратить эту «оплату несуществующего ныне долга».

Правда, сегодня, завидев своих друзей, блондинка опешила – были не все. От этого ей с одной стороны стало проще, ведь тут присутствовали все те, кто может за себя заплатить, а с другой… Было всего лишь пятеро человек, но не количество напрягло Васильеву, а то, что все были по парам, ну, почти все.

Вот допустим Сергей – мрачный парнишка, любящий всё чёрное до такой степени, что перещеголял саму Женю, и обижающийся на упоминания о том, что он в теории может быть представителем молодёжной субкультуры готов. Правда, упоминать об этом мало кто осмеливается, потому как при своём росте в два метра и крепкой статуре спортсмена, парень имел свирепое выражение лица. А вот девушка его – небезызвестная Света, была особой, которую в народе называют «щебетуха», столь беззаботное создание, любящее яркие цвета. И кто бы мог подумать, что она будет души не чаять в своём парне, который вопреки своему угрожающему виду, нежнейшим образом относился к миниатюрной и такой хрупкой по сравнению с ним девушке.

Вторая пара была менее склонна к противоположностям. Николай, или же Ник, весёлый парнишка метр с кепкой роста, экс-участник КВН в КНУ имени Т. Шевченка. Все проблемы, в том числе свой низкий рост, парень встречал с юмором, иногда приправленным сарказмом. Любимым занятием парня было каждый раз по-разному называть своих друзей, коверкая то их имена, то их фамилии. Странно, но позывной «Васян» Ник почему-то не додумался применить к Жене. Его девушка Наташа была того же роста, что и парень, с теми же увлечениями, что и Ник, за исключением того, что была безумно талантливым художником, рисуя на парах, на которых преподаватели рьяно вещали о разных отраслях права, различные комиксы и зарисовки.

И наконец, он. Даниил Котенко. Типичный мажор, рьяно отрицающий, что он таковым является, хотя принадлежит к династии народных депутатов. Ведёт себя соответствующе своим убеждениям, ничем не выделяется из толпы, разве что дорогими вещами. Немного вспыльчив, но до той же Жени ему далеко в этом. Имеет приятные правильные черты лица, на котором периодически красуется полунебрежная щетина, которую он, вопреки моде своих товарищей по цеху, не выбривает под линейку. Короткие чёрные волосы парня были воспроизведены в обычную стрижку, без укладки, вопреки действующей моде у парней отращивать себе на макушке волосы и брить виски при этом. Правда их верхушка была чуть высветлена, что, впрочем, парню шло, но ребята его постоянно за это подкалывали.

Парень имел голубые пронзительные глаза, которые в зависимости от попадания света могли отливать серой сталью, и потрясающую добрую, даже иногда слегка смущённую улыбку, по определению Васильевой. Был он коренастым и подтянутым, правда, ростом был чуть ниже той же Жени, особенно это было видно, когда она носила свои излюбленные берцы на небольшой платформе. Котенко всегда не упускал шанса тыкнуть, что берцы – не женское одеяние, на что раздражённая Васильева всегда тыкала его в то, что его извечная клипса в ухе в вид морды тигра тоже не очень мужская привычка.

Кстати, о Жене. Таки да, она любила этого паренька ещё в школе, с восьмого или девятого класса, девушка сама не помнила. Блондинка просто раз посмотрела в его глаза и утонула, ещё толком не зная, ни кто он, ни что он из себя представляет. Да и узнав, что парень представитель «золотой молодёжи», и что ведёт довольно обыденный и даже скромный для своего статуса образ жизни, девушка лишь больше начала восхищаться предметом своей любви. Но на пути её чувств, увы, всегда что-то стояло, от её рода занятий, до того, что сам парень хоть и не был законченным сердцеедом, всё же постоянно был в компании каких-то девушек модельной внешности. А потом девушка сама начала забываться с другим, но чувств к теперь уже одногруппнику преодолеть так и не смогла, или смогла, но так и не осознала этого. В общем, примирившись с участью вечных друзей, которым просто нельзя быть вместе, она просто постоянно подкалывала его, стараясь не думать о том, что же на самом деле творится в её душе. Бывает же так в этом бренном мире…

Женя подошла к своим друзьям, широко улыбаясь.

– Привет честной компании!

– Ага, и тебе не хворать, Васильева! Красный господин сегодня возмущался, что не засозерцал твоего светлого лика на парах, – выпалил, видимо, заученную наперёд фразу Ник.

– Красный господин? – вопросительно подняла бровь блондинка.

– Красный корпус имеется в виду, – объяснила Наташа, сидящая на коленях у своего парня.

– А… Ну, у меня дела были?

– Развратные? – прозвучал игривый вопрос от Светы.

– Самые что ни на есть. А теперь, можно тебя на минутку?

Когда девушки отошли на небольшое расстояние от всей компании, боевой адепт разразилась праведным гневом:

– Светлана, как это понимать?

– Что ты имеешь в виду? – невинно захлопала ресницами та.

– А то, что получилось, что все по парам, а мы с Данилой просто как вынуждены вроде как стать парой на время, общаться весь вечер, – хмурилась блондинка.

– Ну, так на это и расчёт! Ой, то есть, случайно вышло…

– Ага, как же… Я сколько тебе раз говорила, чтоб ты прекратила нас сватать? Блин, угораздило же тебе в пьяном бреду рассказать…

– Жень, а Жень, а у тебя точно всё в порядке? – тщательно осмотрев подругу, спросила Света. Её цепкий взгляд выудил пару синяков на ногах блондинки, которые виднелись из-под рваных джинсовых шорт, расползающийся синяк на запястье, что его не прикрыли синяя в клетку рубашка до длинного рукава, а так же небольшую ранку на лбу, что её не полностью закрыл широкий козырёк чёрной кепки.

– Лучше всех, – буркнула Васильева, закатывая глаза. – Кстати, топливо есть?

– Да, пиво в холодильнике, – Света указала на домик с открытой дверью, возле которого расположилась их компания.

– Отлично, – развернувшись на пятках, боевой адепт поспешила к заданной цели.

– О чём шептались, девочки? – спросил Даниил, своим сиплым низким голосом, как только Света вернулась к ребятам. Пока девочки отлучались, Сергей и Даниил начали сооружать мангал, в то время как Ник колдовал над шашлыками, проверяя маринад.

– Она опять вся побитая, – серьёзно заявила девушка.

– А? – на миг все присутствующие замерли.

– Кот, поговори с ней, – нахмурив тонкие тёмные брови, произнесла Света, устремив взгляд в глаза цвета холодной стали.

– А почему я? – растерялся Даниил, ища глазами поддержки у друзей, которые упорно избегали зрительного контакта.

– Потому что ей необходимо знать, что у неё есть мужская поддержка. Ты же знаешь, что у неё отца нет, а брат в инвалидном кресле. Ей надо знать, что если её кто-то обижает, за неё есть кому заступиться.

– А почему не кто-то другой? – упорствовал Котенко, которого такие разговоры откровенно ставили в тупик и заставляли смущаться до ужаса.

– Потому что все остальные заняты постоянными отношениями, это раз. Больше всех нас с Васильевой, исключая меня, дружишь ты, да и дольше тоже – это два. И больше всех помогает она тебе, это жирное три, Котенко! – с натиском проворчала Светлана так, что даже Сергей удивлённо поднял брови.

– Ладно-ладно, понял я, – поднял к верху ладони Даниил, словно признавая своё поражение.

– О, сырые шашлыки на вид обещают быть вкуснейшими, – в напряжённую обстановку в компании врезался беззаботный голос блондинки. – Э? А чего это вы такие наэлектризованные, у меня аж волосы вздыбились на затылке?

– Та ничего, – проговорила Света, отворачиваясь и беря своего парня под руку. – Пошли, поможешь мне салат сделать.

– Но я же… – попытался возмутиться великан, как его тут же усмирили взглядом. – Ладно.

– Ой, Натулечка, я, кажется, немного недосолил маринад, пойдём, покажешь, где соль, – вторая пара тоже поспешила ретироваться.

«Ребята, серьёзно? Это даже не смешно…» – устало вздохнув, Васильева опустилась на лежащее бревно, которое исполняло роль своеобразной лавочки, и потянула пиво прямо с бутылки.

– Да, что-то ребята тупят сегодня, – почесал затылок Даниил, не зная, как начать разговор. Парень странно покосился на бутылку пива в руках у подруги, ведь он стабильно вёл здоровый образ жизни. – Пары тяжёлые сегодня были.

– Угу, – отозвалась Женя, чувствуя, как её накрывает почти паническое состояние от того, что она просто клинически не знает, как поддержать разговор. Сегодня в её голове было слишком много мыслей, ещё одного предмета для этого неутихающего роя ей явно не хотелось обретать.

– Слушай, Жека, – Котенко плюхнулся рядом с одногруппницей. – У тебя всё в порядке?

– Света, да?

– Нет, серьёзно, Жень. Ты постоянно ходишь побитая. Если тебе что-то надо, ты только скажи. Я ведь не самый последний человек в этой стране… Ну, в смысле, помогу чем смогу, ты только скажи.

– Повторяешься… – отчего-то растерявшись, проговорила девушка.

– А?

– «Ты только скажи».

– Ну, это… – возникла неловкая пауза, брюнет тщательно подбирал слова. – Просто если тебе нужна помощь, знай, что я всегда на подхвате.

– Та всё нормально, Кот, не парься, – улыбнулась Васильева, чувствуя, как в груди разливается вышедшее из-под контроля тепло. – У меня и вправду всё хорошо.

– А синяки?

– Эти? – Женя указала на ноги. Данила кивнул. – Грохнулась об парту в университете, ты же сам знаешь, какие они у нас недолугие.

– А этот? – парень почти невесомо провёл пальцем по запястью девушки, стараясь никаким образом не причинить ей боль. По телу девушки пробежали мурашки, и она лишь сильнее сжала бутылку с холодным напитком, стараясь никак не выдать себя. – Ведь он напоминает жёсткий захват, – Кот на весу приложил свою ладонь к синяку, который имел, как назло, форму руки и пальцев.

– Блин, если я скажу, что это не так, ты ведь не поверишь, да? Просто у меня было очередное обострение аллергии, я капала капельницу, поскольку вены у меня плохие на руках, мне не смогли уколоть на сгибе локтя, поэтому кололи сюда, довольно неприятное ощущение, скажу тебе. Вот из-за этого и синяк.

– А разве в таком случае тебе можно алкоголь? – недоверчиво спросил Даниил.

– Можно, если осторожно. Не буду же я всю жизнь себе отказывать.

– Ну, так я ведь отказываю себе, вот уже двадцать один год.

– Пхах, – то ли фыркнула, то ли хихикнула Женя, упустив тот момент, когда она расслабилась, и разговор начал плыть в нормальном русле. – Ну, так ты же по своей воле, а мне придётся вынужденно, а, знаешь ли, запретный плод особо сладок.

– А это откуда? – его рука внезапно взмыла вверх, отодвинула прядь волос из-под кепки, что закрывала свежую рану на лбу у девушки.

«Дань, твою мать, что ты творишь? – собирая остатки самообладания, подумала боевой адепт братства Адептов Абсолютного Света. – Мне нельзя… Ни в коему случае нельзя к тебе привязываться, даже мысленно…»

– Это… Кхгм… Ты же знаешь о моей былинной неуклюжести? Просто вчера, хоть верь, хоть нет, но у моего лба было просто незабываемое рандеву с дверным косяком, – про себя: «ну, почти». – При моем росте это норма.

– Опять намекаешь, что я мелкий? – расслабленно улыбнулся Данила, которого девушка периодически подстёгивала либо по поводу того, что он младше, либо по поводу того, что меньше ростом.

– Заметь, это ты сказал, не я, – попыталась подавить смешок, Васильева, растягивая следующее слово: – Малы-ыш.

– Ладно, сделаю вид, что я тебе поверил, – нарочито обиженно вымолвил Котенко, цепкий взгляд его зацепился за шрам на подбородке, но молодой человек так и не решился спросить, откуда он, как не решался ранее. – Если вдруг что, то не стесняйся обращаться.

– Ага. В любом случае, спасибо, – девушка замялась, думая, стоит ли продолжать мысль. – Знаешь, хороший ты человек, Кот, – глаза топлёного шоколада встретились с холодной сталью. Парню от этих слов стало и приятно и не по себе одновременно, ведь он поначалу всеми фибрами души не желал этого разговора, а сейчас из-за этого его терзало чувство вины.

«Как же я тебя… Но нельзя, нельзя даже пытаться…», – внутренние терзания никаким образом не сказались внешне на лице девушки.

Парень хотел что-то сказать, как вдруг в этот момент объявились их друзья и начали шуршать по приготовлению шашлыка. Момент был упущен, а Васильева упорно делала вид, что ничего выходящего из ряда вон не произошло. Ведь, по сути, ничего же и не произошло?

Вечер плавно перетёк в сумерки. Ребята успешно пожарили шашлыки, выпили, закусили, болтали о какой-то ерунде.

В какой-то момент к ним присоединились ещё две девушки, знакомые Котенка, которые, буквально повиснув на парне, причитали о том, как по счастливой случайности они его встретили.

Васильева никаким образом не выдавала того, как это неприятно полоснуло по её душе, презрительно фыркнув на жалостливый взгляд Светы. Девушка уже привыкла к тому, что и в такие моменты её спящие до этого внутренние демоны внезапно просыпаются, поднимают свои головы, острые рога которых впиваются в душу изнутри. И даже вторая бутылка пива не помогла улучшить настроение, или хоть немного забить вой тех демонов.

«Жаль, что нет чего покрепче», – подумала блондинка.

Сквозь пелену опьянения девушка вдруг чётко почувствовала ту необходимость, которую столько дней пыталась заглушить, это стало жизненно важно – наполнить лёгкие густым дымом с ментоловым привкусом.

Выудив из кармана открытую пачку, девушка вставила сигарету между зубов и раскусила ментоловую капсулу. Достав оттуда же зажигалку, она подожгла средство отложенного во времени самоубийства и блаженно затянулась.

– Что, Жека, недолго музыка играла?

– Ага, Серёга. Моя философия эпикуреизма и гедонизма в части удовлетворения своих желаний возымела надо мной верх.

– Так разве силу человека не предопределяет его способность противостоять желаниям? Твои же слова, Васильева, – улыбнулся Данила.

Женя хотела что-то язвительно ответить парню про то, как он противостоит желаниям, обнимая сразу двух девушек, но тут слова, готовые сорваться с губ, прервал звонок её телефона.

– У аппарата, – не смотря, кто звонит, ответила девушка заплетающимся языком.

– Ты срочно нужна тут. Самаэль опять. Только вот…

По мере продолжительности разговора расслабленное лицо блондинки начало принимать свою обычную строгость и жёсткость.

– Еду, – коротко ответила девушка, скинув звонок.

– На работу вызывают? – спросила Света.

– Ага.

– Но ты ведь всадила две бутылки, – отозвался Ник.

– Мне это ни по чём, – поднимаясь, сухо и жёстко ответила боевой адепт.

– А, типа вседозволенность СБУшников? – хмыкнул Котенко. Для всех непосвящённых Евгения имела легенду о том, что работает в специальном Комитете безопасности нации СБУ, сокращённо – КБН, или как в шутку называла Женя, а так же все остальные сотрудники «Кабан», что в принципе было правдоподобно, особенно, если учесть, что легенду отдельного комитета Службы безопасности страны имело всё управление братства. Ведь если Малому Совету всё того же братства, как высшему органу, можно и даже нужно было позволить существовать вне поля зрения непосвящённых, то управление, как исполнительный орган, нуждалось в связи с теми, от кого они так отгородились своими традициями и предрассудками.

– Ну, не всё же мажорам на красных спорткарах нарушать, – ответила в том же духе Васильева. – Покеда, шпана, – девушка быстрым шагом направилась к своему авто, на ходу доставая какую-то пластинку с разноцветными таблетками, и, выпив синюю пилюлю, решительно завела мотор мощного «Хаммера».