Читать книгу Список. Вымысел, похожий на правду - Юлия Николаевна Косоротова - Страница 7

С ныне здравствующего райкомовца-бизнесмена Владимира Сергеевича Позднякова Реутов и решил начать. Генеральный директор какого-то мутного ООО, хозяин сети супермаркетов, пары ресторанов и еще чего-то в том же духе.

Что-то не припомню я, чтобы мы ему это поручали.

Добраться до тела бизнесмена оказалось очень не просто. Информация в интернете об этом самом ООО была скудной. Телефон возглавляемой Владимиром Сергеевичем фирмы оказался автоответчиком, сообщавшим приятным девичьим голосом, что «ваш звонок очень важен для нас, оставьте свой номер после сигнала, мы обязательно вам перезвоним». Никто, разумеется, не перезвонил. Вариант «нагрянуть домой» не рассматривался, поскольку мог навредить всей затее. Да и где он этот дом? Вряд ли указанный в списке актуален.

Поиск по адресу, указанному в реквизитах фирмы (и как мы жили без интернета?), неожиданно привел в частный сектор на краю города. Александр Николаевич не поленился и съездил. «Офис» оказался развалюхой постройки начала прошлого века, похоже, с тех самых пор не видавшей ремонта. Возле ворот на скамейке сидела древняя и, как выяснилось, абсолютно глухая старуха. На заливистый лай собаки вышла хозяйка. Судя по ее реакции на его расспросы, он был далеко не первый искатель того самого ООО, к тому же крайне нежеланный.

Тупик. Но не добился бы Реутов ничего в своей жизни, если бы не отыскивал дорогу там, где и дорог-то не предусмотрено. Сашка Бауэр предлагал помощь? Ну так пусть и помогает!

Александр трубку взял сразу, извинился (занят, идет совещание, но сразу по окончании перезвонит), и через час действительно перезвонил, предложил вместе пообедать. Александр Николаевич на предложение согласился – ему становилось по-настоящему интересно.

Неужто и впрямь испугался?

Встреча была назначена в небольшом приличном, без излишней роскоши, ресторанчике в центре города. Туда Реутов прибыл загодя, изучил обстановку. Столики разделялись барьерами, что создавало ощущение приватности, негромкая музыка делала слова собеседников неразборчивыми для случайных ушей. Изучил меню (бизнес-ланч приемлем, а вот цены основного меню неприличны), сделал заказ и стал дожидаться. Бауэр был по-немецки точен, аккуратен со всех сторон, сдержан и уместен в данном месте в данное время. Короче – производил приятное впечатление. После завершения обмена дежурными фразами Александр Николаевич приступил к осуществлению своего «коварного» замысла.

– Понимаете, Александр Александрович, у меня внук, очень умный мальчик. Мне бы хотелось, чтобы он получил хорошее образование. Его родители мечтают о Кембридже, но нам самим это не потянуть.

Бауэр выдержал паузу, перекладывая салфетку на колени.

Сейчас откажет под благовидным предлогом.

– Понимаете, Александр Николаевич, образование в Англии – выброшенные на ветер деньги, но это не самое неприятное. Я могу дать необходимую сумму и обязательно дам, но прежде хорошо подумайте…

Далее последовали доводы, которые и сам Реутов в подобной беседе мог бы привести, поэтому больше разглядывал собеседника, чем слушал. Но тот к его собственным аргументам добавил нечто, на взгляд Реутова, куда более существенное.

– Мальчик проведет прекрасные четыре года в чудесной стране и вернется домой. И это самый лучший вариант исхода. Но скорее всего, в первый же год он столкнется с теми сторонами жизни, от которых здесь его защищают привычная обстановка, понятный родной менталитет, проверенные друзья, родители в пределах досягаемости. Там же он почувствует себя одиноким, беззащитным, а может быть и несчастным. В таком состоянии можно наделать кучу глупостей, просто сломать себе жизнь. И взрослые, состоявшиеся люди не все благополучно переносят эмиграцию, а что уж говорить о детях?

Похоже, для Бауэра тема была не новой, хорошо обдуманной.

– Но даже если всё там у него сложится хорошо, он может захотеть там остаться – в юности кажется, что окружающий мир прекрасен, и так будет всегда. А всегда так не будет. И поселится он один в чужой стране, навсегда иностранец. Англичане иностранцев не особо жалуют, поверьте, да и прочие – терпят, пока всё хорошо. У аборигенов есть свои традиции, праздники, даже вражда, а он всегда будет в стороне, чужой всегда и для всех. Даже женившись на местной, он начнет завидовать жене, потому что ему навсегда недоступно то, что есть у нее – семья, народ. И просто вернуться не получится – здесь он тоже будет чувствовать себя чужим. Вам это надо?

– Спасибо, Александр Александрович! Я вполне согласен с Вами. Мы обязательно подумаем… А теперь расскажите, как Ваши дела? Как прошло освоение «участка»? Помните этот термин? Я не выполняю никакой миссии и к Вам обращаюсь как частное лицо. Мне просто интересно, что получилось из того давнего Проекта.

Бауэр немного оттаял и стал рассказывать всю историю своего роста как бизнесмена детально и по порядку.

И в этом он тоже немец.

Как начинал, с какими трудностями пришлось столкнуться, с чем смириться, к чему пришел в результате. «Участок» ему достался не самый интересный, но с делом он явно справлялся. Доходы росли, и он расширял сферы деятельности, не ограничиваясь возможностями региона. Некоторые удачные вложения были неожиданны и даже удивительны. Однако в голосе не было ни торжества, ни самодовольства.

– Саша, Вас что-то беспокоит?

Бауэр помолчал, глядя в тарелку.

– Да. Отсутствие обозримого конца. Я уже давно наигрался в бизнес и потерял остроту интереса ко всему, что можно обрести за деньги. Дела предприятий занимали всю мою жизнь. Дети росли, а я это едва замечал – некогда было. Вот только в последние годы стал позволять себе больше времени тратить на спорт, отдых, семью. Надеюсь, что не опоздал с этим. Но производственные проблемы и сейчас никуда не деваются, они сопровождают меня повсюду круглосуточно.

Он откинулся на спинку кресла и посмотрел в окно тем взглядом, каким смотрят безнадежно больные.

– Мне никогда не выйти на пенсию! Так, чтобы не думать о чужих проблемах, а только о своей семье, себе, своих интересах, чтобы никому не должен и никуда не надо. Знал бы тогда то, что знаю сейчас – скорее всего, отказался бы. А теперь вот нести этот крест до гробовой доски и при этом беспокоиться о том, что будет со всем этим после меня. Там в вашем Проекте замены игроков не предусматривались?

– Проект вообще не мыслился на такие сроки. Думали, за пятилетку все вернется, как было. Ошибались. Но у тебя же наследники есть?

– Есть. Но к бизнесу их не приставишь, да и жалко их жизни нелюбимому делу посвящать. Дочь в консерватории учится, у нее большие надежды на концертную деятельность. Сын хочет космические корабли строить. Ребята хорошие, пусть занимаются тем, что сами для себя выбрали. Комфорт им привычен с детства, может поэтому их больше привлекает простая жизнь без излишеств. Их раздражают охранники, которыми я вынужден был их снабдить с малолетства (в девяностых было особенно небезопасно, Вы же помните). Сын жаловался, что не имеет даже теоретической возможности с кем-нибудь подраться. Дочери не нравится, что служба безопасности проверяет ее подруг (я вынужден этим заниматься, поскольку дети богатых родителей притягивают к себе всякую шваль).

Эмоции, вероятно бушующие внутри, на лице бизнесмена не отражались, лишь сжатая в кулаке бумажная салфетка получила воздаяние за то, в чем виновата не была.

– Во всяком случае, дело мое они продолжать не будут, это очевидно. Ладно! Что-нибудь придумаем, когда пора придет.

Александр Николаевич слушал и удивлялся. Он никогда не думал о таком аспекте жизни в деньгах. Более того, из глубины сознания вдруг выплыло чувство вины – обрек человека (хорошего человека!) на чужую жизнь. Он всегда понимал, что изменил судьбу каждого из них (и минимум одного привлечением к Проекту даже жизни лишил), но совершенно не был готов к тому, что внешне благополучный исход на деле окажется тяжелым по сути.

Моя вина? Что, у инструктора бюро молодежного туризма было светлое будущее без моего вмешательства?