Читать книгу Великолепные земляне. Книга II. Противостояние - Юлия Обухова - Страница 5

Глава 14. Воспоминания о Земле

Оглавление

Тимберлитта нисколько не сомневалась, что император сдержит своё слово. Когда по неукоснительно соблюдавшемуся распорядку дня наступило время очередной прогулки, Тимберлитту доставили в Заветный лес и оставили там одну. С замиранием сердца кинулась она к стволу того самого дуба, в котором раньше услышала родной и почти забытый шум звёздного ветра. Она охватила ствол руками, прижалась к нему всем телом и замерла в ожидании. Произносить заклинания не имело смысла: магических сил у неё не было, и она только мысленно просила неизвестно кого и неизвестно что ― старую заветную добрую силу ― сжалиться над несчастной матерью и помочь ей спасти свою дочку и мужа. На большее её сейчас просто не хватало.

Но звёздного ветра Тимберлитта не услышала. Тогда она подошла к другому дереву, обняла ствол, но опять ожидаемого не случилось.

Наверное, Углас перекрыл канал в открытое пространство, думала Тимберлитта. Или он отклоняет направление потоков звёздного ветра. Заветный лес, скорее всего, помещён в какую-нибудь сплошную физическую сферу, наподобие мыльного пузыря. Нужно найти, чем прорвать его тонкую стенку…

Озадаченная, но полная решимости, Тимберлитта вышла на полянку с лесной клубникой, уселась в траву и запела старый гимн жриц Луны. Тут же её окружили бабочки и певчие птички, на ближний пенёк вскочил и забарабанил лапами молодой заяц, пришмыгал откуда-то из травы суетливый ёж, наконец поблизости уселся на сухой сук дежурный ворон и посмотрел на Тимберлитту одним глазом… Ба! знакомые всё лица! Здравствуйте! Тимберлитта встала и поклонилась во все стороны. Потом она ела ягоды клубники, слушала пение соловья, гладила землю и стволы деревьев, подставляла палец семиточечной божьей коровке, щекотала шею травинкой и всё больше погружалась в знакомую с раннего детства атмосферу. Она чувствовала: благодать Заветного леса вливается в неё. По всему выходило, что Углас сильно промахнулся: он, значит, распорядился не синтезировать лес по добытой информации, а привезти с Земли сами биологические образцы натурального Заветного леса. Но такой лес ― это же её лес! Её лес-защитник, её заколдованный лес-спаситель.

И Тимберлитта вдруг вспомнила сказку, в которой угодившая в беду девочка просит дикую лесную яблоню укрыть её своими ветвями, а за спасение готова съесть кислое яблочко. В Заветном лесу, в котором Тимберлитта выросла, были дикие яблоньки, были и дикие груши, а берега опоясавшего лес ручья заросли кустами тёрна и шиповника ― все в страшных колючках… Тимберлитта подростком любила побаловаться, когда её наставницы отдыхали или, как случилось в день отлёта Тимберлитты с Земли, несколько упивались на праздниках. Крепкой подвижной девочке скучно было всё время играть с безобидными зайчиками да косулями: ей нужен был сильный противник, как, по закону жанра, дикарю Маугли необходим был тигр Шерхан. Что значил бы Маугли без Шерхана? Кому интересен был бы Маугли без Шерхана? И маленькая Тимба втайне от своих не слишком строгих наставниц иногда сотворяла себе какую-нибудь игрушку ― Страшилу, Пугало, Лешего, а то и настоящее Чудо-юдо. Нередко она весьма самонадеянно наделяла противника изрядной магической силой и затевала с ним нешуточные погони и поединки. А когда такая погоня грозила закончиться для Тимбы совсем уж плачевно, азартная девочка, растеряв в столкновениях почти все свои магические силы, кидалась за помощью к деревьям Заветного леса. И те выручали: ствол дуба мгновенно скрывал Тимбу и она уносилась в мир мавелов, а там, рядом с благодушными великанами, легко и быстро восстанавливала свои силы; дикая груша и кусты тёрна закрывали её своими колючими ветвями, когда девочка, морщась от горечи и кислоты, наспех съедала несколько плодов и широко разевала рот и высовывала язык, показывая кустам, что добросовестно проглотила всю их отраву…

Вспомнив это, Тимберлитта пробежалась по лесу и убедилась: её крепкие красавицы-груши с шипами длиной в человеческий палец, её непроходимые заросли тёрна и шиповника ― все на своих местах. Молодец, Углас! Тогда она сбросила с себя всю зортековскую одежду и стала здороваться со спасителями из своего детства: гладила колючие стволики и ветки, орошая их каплями собственной крови, ела горько-кислые плоды, сущую отраву, от которой давно отвыкла, а потом показывала отравителям, как в детстве, чистый рот… Груши и тёрны сразу признали Тимберлитту: они встрепенулись, заволновались, зашумели, переговариваясь между собой, а потом стали вытягивать свои корни из земли и привставать. Весь лес пришёл в движение. Наконец, чёрный ворон, бывший на хорошем счету ещё у жриц-наставниц Тимберлитты, громогласно каркнул, сорвался с наблюдательного сука и почти вертикально взлетел. Тут же за ним, вытянув из земли последние стержневые и боковые корни, с треском и ломом, ринулись ввысь сотни деревьев и кустов. За ними с тонким свистом последовали колонны острых и длинных ножей осоки с берегов ручья и отряды заточенных веток и сучьев, оторванных вихрем от сухостоев. Следом, свернувшись в комки и шипя, улетели ежи… Все колючие и режущие обитатели Заветного леса разом ринулись колоть, резать и рвать оболочку сферы, в которую Углас заключил их родной лес.

Через весь этот вихрь и землепад Тимберлитта бросилась к стволу дуба, обняла его всеми членами и запела старый гимн жриц Луны. Что творилось на оболочке внешнего и внутреннего мира Заветного леса она не знала, деревья-спасители и дежурный по лесу ворон не возвращались, только свет в лесу стал мигать, но совсем скоро она услышала родной звёздный ветер ― сначала тихо-тихо, с перебоями, потом отчётливо и постоянно, как зимними ночами в степи воет ветер в печной трубе.

Тимберлитта открыла глаза и осмотрела свои ладони, руки и грудь: только что они были в крови, а сейчас на её глазах царапины и проколы затягивались и исчезали бесследно. В голове её зашумело, пульс в висках колотился как сумасшедший, поднялась температура, возникли земные видения. Тимберлитту водило, шатало, отбрасывало, но она снова и снова старалась приникнуть к стволу. Наконец две косули уткнули свои узкие лбы в спину Тимберлитты, упёрлись копытами в землю и не позволяли ей упасть.

И на Тимберлитту снизошло знакомое просветление. Так уже бывало, давно, в детстве, когда огорчённые её беспечностью и шалостями старшие жрицы на время лишали послушницу магических сил, а потом, простив, возвращали их. У повзрослевшей Тимберлитты, когда к ней перешёл статус хранительницы земного источника, отобрать магические силы было нельзя. Даже осторожные мавелы, пожелай они, не могли бы этого сделать. Только она могла распоряжаться силами в своём магическом мире.

Тимберлитта понимала, что у неё не так много времени. Угласу, наверное, уже доложили о непорядках в Заветном лесу, но он сейчас, во-первых, далеко от базы, а во-вторых, занят серьёзной операцией и не сможет быстро вернуться. А с его охраной Тимберлитта, вновь став магиней, должна справиться ― по крайней мере, здесь, в Заветном лесу, где физические условия враждебны зортекам.

Тимберлитта отошла от ствола и, в точности повторив движение глаз Угласа, открыла экран. Она обнаружила, что Углас и здесь промахнулся: он уверовал, что его пленница, даже если в его отсутствие немного накачается магической силой, не сможет открыть всю информацию об операциях имперского спецназа на Земле. Тимберлитта же, не пожалев вновь обретённых сил, быстро взломала коды просмотра и отыскала навигатор. С восторгом наблюдала она, как «тот пацан», школьник Иван, главный защитник её Марии, меньше чем за один вздох испепелил два крейсера Угласа. Испарил те самые непобедимые для меронийцев ударные крейсеры с отборным спецназом, который пленил её и Аркасию, и едва не захватил новорождённую дочь! Вот у какого пацана поучиться бы Тиамафу, с горечью думала Тимберлитта. Бедный мой Тиамаф! Несчастный мой неудачник! Углас хочет убить тебя на глазах супруги, чтобы лишить меня остатков воли. Но теперь этому не бывать!

Великолепные земляне. Книга II. Противостояние

Подняться наверх