Читать книгу Нитяной моток - Юлия Петрашова - Страница 9

Почему я не могу дать ему отпор? Почему он действует на меня как удав на кролика? Уставится странным «куриным» взглядом, и все – я парализована. Как дурочка пришибленная – боюсь слово сказать. Да кто он такой? Чужой дядька, нагло поселившийся у нас дома.

Другое дело, если б я в принципе не умела за себя постоять. Так ведь нет – умею. Вспомнить хотя бы эту историю с переходом в нынешнюю школу.

Я и не тешила себя надеждами, конечно, что одноклассники примут меня с распростертыми объятиями. К новичкам везде настороженно относятся. Я сразу приготовилась к тому, что станут присматриваться, косые взгляды бросать, может, даже испытывать. Но что вот так гнобить будут – нет, не ожидала.

Хотя, если разобраться, по-настоящему меня невзлюбила всего одна чикса. Только мне не повезло – она в этом классе вроде как вектор задает. Ну, знаете, такие в любой школе есть – типа самая крутая барби на районе. Не представляю, чем я ей помешала. Барби из меня точно никакая. Где вы видели черноволосую барби, да еще с короткой асимметричной стрижкой. И ростом я не вышла. И потом тряпки. Меня выворачивает ото всех этих стразиков, каблуков, платьев в обтяг. Брр… Худи и джинсы – вот что мне нра. Ну, можно еще комбез. Желательно черный.

В общем, непонятно, чего она окрысилась, Марина эта белобрысая. Я еще ни о ком в новом классе представление составить не успела, а она уже смотрела на меня, как на мокрицу. И при этом хихикала и шипела что-то на ухо соседке по парте. Потом в ход пошли шпильки. Мол, а что, гнилостно-зеленые и траурно-черные шмотки – мода из Западного Бирюлево? Только мне фиолетово. Как хочу, так и одеваюсь. Мне так удобно. Мне так нравится. Разве я обязана меняться только для того, чтобы подстроиться под вкусы какой-то выдры? Я на Маринкины подколы – ноль внимания. А ее это нереально выбешивало. Сама улыбается, скалит зубы, как акула, а глаза злые-презлые.

И пусть бы. Мне-то что. Только, как я уже говорила, она в классе типа трендсеттер: все на нее смотрят и делают как она. Девчонки – кто из страха, что она их высмеет, а кто просто по натуре подлизы. Ну а мальчишки – что с них взять. Они за такими, как Маринка, всегда толпами ходят. Это ж биология: чем ярче губы у самки, тем глупее выражение морд у окружающих ее самцов.

Вот так и пошло. В угоду Маринке надо мной начали смеяться остальные. Вскоре фраза про Западное Бирюлево превратилась в мем: стоило кому-то в классе лохануться, как ему говорили: «Ты что, из Западного Бирюлево?»

Со мной никто не хотел сидеть. Та девчонка, к которой меня посадила классная, когда я только пришла в школу, однажды прямо на уроке собрала вещички и перебралась на заднюю парту. Угарно было наблюдать, как, пока она сгребала в рюкзак книжки-тетрадки, у нее на лице деланое отвращение боролось со смущением. Ржака же. У девахи буквально на лбу было написано, что ее подговорили так поступить и что ей самой от этого не по себе.

Я особо не парилась. Держалась особняком. В конце концов, все они однажды исчезнут из моей жизни. Школа закончится, и прости-прощай. Зачем трепать нервы из-за случайных людей? И потом… я привыкла. Нет, в старом классе меня не обижали. Но и друзей у меня там тоже не было. Ну, если не считать хакера Славика. Да и то он не в нашем классе учился, а в параллельном. Мы с ним поэтому, видать, и подружились, что похожи: он белая ворона и я пернатая той же породы. Или, может, потому, что в соседних подъездах жили. Хотя при чем тут где мы жили, – мы ж в основном в Сети общались, ВКонтосе. Ну, сейчас-то – ясное дело, на другой конец города не наездишься. Но и раньше мы только виртуально трепались, а в школе просто кивали друг другу, и все. Мол, привет-привет.

В общем, я всегда была сама по себе. Не из высокомерия, нет (хотя некоторые именно так и думают). Просто у меня не получается сходиться с людьми. Смотрю, как девчонки обнимаются при встрече, делятся секретами, ходят вместе гулять… И мне кажется, что они инопланетянки. Как у них это получается? Как? Разве непреодолимая сила не тянет их закрыться, спрятаться в скорлупе, надеть забрало? Разве у них в голове не звучит свистящий шепот: «Не подходи. Не подставляйся. Они предадут тебя. Обязательно предадут»?

Что-то я отвлеклась.

Вернемся к нашим баранам. К овцам, точнее сказать.

Я, значит, вся такая гордая, сидела за третьей партой на среднем ряду. В одиночестве. Как Робинзон на необитаемом острове. И даже и не помышляла о поиске Пятницы. А Маринкина парта на том же ряду – пятая. То есть когда Маринке нужно было выйти из класса, она неизбежно проходила мимо меня. Не думайте, что я просто так треплюсь – это важно для истории.

Ну так вот. Шел урок географии. У меня на столе много чего лежало: пособия там разные, контурные карты, атлас, тетради. А еще – раскрытый пенал с цветными карандашами: мы над картой России работали.

И тут слышу Маринкин голос: мол, Ольга Михайловна, можно ли выйти. Училка говорит: «Иди». А через несколько секунд все мои вещички со стола на пол летят. И Маринка такая:

– Ой, что-то упало.

Обернулась, невинно похлопала длиннющими крашеными ресницами и дальше, вихляя задницей, отправилась. А ведь она нарочно рукой все с моего стола смахнула. Я видела. Видела!

Я застыла. Превратилась в камень. Камень, по которому кто-то незримый лупит долотом: «Один, два, три, четыре…» После двенадцатого удара я вышла из оцепенения и подняла руку:

– Ольга Михайловна, мне нужно выйти.

Учительница кивнула, и я покинула класс.

Если бы Маринка задержалась в туалете (например, сделала бы еще пару селфи возле зеркала, по своему обыкновению), я, быть может, остыла бы. Вспомнила бы об обещании. И ничего бы не произошло. Но Маринка спешила доделать контурную карту, потому как в конце урока работу нужно было сдать. Это Маринку и подвело.

Я ее встретила аккурат на выходе из туалета. Ни слова ей не сказала. Ни до, ни после того, как втолкнула обратно в туалет, отработанным приемом сбила с ног и придавила за шею к полу. Просто держала, молчала и смотрела в ее злющие глаза. Впрочем, глаза очень быстро из злющих превратились в испуганные.

– Пусти меня! Ты что, с ума сошла? Пусти, пожалуйста. Ксюш, извини, я больше так не буду, пусти.

Я так и не сказала ей ничего. Просто отпустила и ушла. Она вернулась в класс минут через десять.

После этой истории травля прекратилась. Как отрезало. Маринка держалась от меня подальше. Изредка я встречала ее настороженный взгляд. Как только она замечала, что я на нее смотрю, лицо у нее сразу делалось приветливым и дружелюбным.

Ну-ну.

Не знаю, рассказала ли Маринка кому-нибудь о том, что произошло в туалете, или нет. Но, во всяком случае, остальные меня гнобить тоже прекратили. Мем про Западное Бирюлево вышел из употребления. Нет, я не говорю, что с тех пор вокруг меня летали сплошь сказочные розовые пони (или как там говорят: мухи, что ли). И друзья у меня так и не завелись. Одноклассники меня просто избегали, сторонились, не замечали. И пусть. Не очень-то и хотелось.

А обещание… Да, тренер по карате взял с нас, учеников, обещание никогда не использовать приемы за пределами додзё, кроме как для самообороны. Но, во-первых, это, можно сказать, и была самооборона. А во-вторых, должна ли я держать обещание, данное человеку, который меня предал?