Читать книгу Догонялки - Юлия Петровна Сьянова - Страница 12

Александр торопился сегодня на работу пораньше: необходимо было закончить свой месячный отчет до обеда и после сдать его старику.

Будильник прозвенел в шесть ноль три, он встал, пытаясь быть как можно тише, чтобы не разбудить любимую. Она была прекрасна в своем состоянии легкой дремы. «Надо же, никогда не верил в то, что женщина становится красивее в положении, а теперь сам в этом убедился». Он взял вещи и босиком направился в ванную комнату.

– Не ходи босиком, а-а-ам, а то буду женой простуженного гения, – сказала Ирина, зевая и натягивая на себя одеяло.

– Привет!

– Привет.

– Я думал, ты спишь.

– Я не пропущу твой утренний поцелуй, любимый.

Он положил вещи на край ванной и вернулся в комнату. Она так нежно улыбалась ему, что начинало щемить сердце.

– Наверное, я сегодня опоздаю с отчетом, – сказал он, медленно наклоняясь над ней.

Через час, припарковав машину на закрытой стоянке, он вспомнил, что сегодня должны доставить новую партию нанороботов. «Если не будет результатов в ближайшие три месяца, то эта доставка будет предпоследней… М-да-а, а потом меня попрут из науки, и я буду в лучшем случае преподавать студентам-недоумкам…»

Закрыв парадную дверь, он сдал свое пальто в гардеробную.

Гардеробщица-сторож, бабуся, кажется, видевшая еще живого Хрущева, Галина Ивановна, только качала головой ему вслед. «Приходит ни свет ни заря, уходит за полночь…»

Его шаги эхом разносились, казалось, по всему зданию. Он спустился в свою обитель «Закрытая лаборатория№2. Для особо важных исследований». Тут было значительно холоднее, но так было и задумано. Многочисленные резисторы, кабели, даже мини-электроподстанция – все это охлаждалось.

«Та-ак, включить свет, поставить портфель на второй стул». Он сел на стул перед столом и тяжело вздохнул, он ненавидел писать всю эту бюрократическую мешанину под названием «отчет».

Но деньги – важная часть науки, это он понимал, как никто. Не зря он был самым молодым начальником, самым талантливым и, наверное, самым везучим, поскольку он не подавал надежды, он делал науку тут и сейчас. Он любил творить. В голову приходила идея – и уже через пару месяцев почти полностью написанная и опытно доказанная диссертация.

Все настолько легко давалось: знание нескольких иностранных языков, физики, химии; инженерные науки, астрономия, высшая математика и прочая, и прочая.

Будучи самым молодым и нелюдимым студентом, он пытался доказать несколько «Задач столетий», эдакие математические головоломки для сумасшедших профессоров. На фоне постоянных переутомлений у него случился гипертонический криз, и родители отправили его в пансионат, где случилось его самое главное открытие. Он познакомился с Иришкой и ее мамой Оксаной Павловной.

Казалось, они были знакомы всю жизнь. Они могли часами сидеть под липой на лавочке и разговаривать обо всем на свете. Ирина не делала вид, ей действительно было интересно – все, что он говорил о космосе или молекулах, она впитывала в себя с широко раскрытыми глазами. В начале знакомства ее мама была не рада новому приятелю дочери, но, узнав, что он талантливый мальчик и уже в свои семнадцать лет, на четвертом курсе, лауреат математических наук и победитель многочисленных соревнований, из семьи профессоров, успокоилась и дала ребятам наслаждаться летом и друг другом.

И у них было свое лето. Потом он огорошил родителей решением перевестись из Москвы в Новосибирск. И они понимали его характер, зная, что он умный мальчик, и не ограничивали его выбор, за что он был им благодарен все жизнь. А еще, сидя на той самой лавочке, он понял: чтобы быть по-настоящему счастливым, недостаточно поиска разгадок Вселенной или математики, должен быть человек, который может поддержать во время поиска или разделить радость от успеха. Так он практически переехал к Оксане Павловне и Иришке. Его счет в банке позволял оплачивать все счета молодого студента. Он впервые начал тратить деньги, полученные за первые места в научных соревнованиях.

Сейчас его любимая теща живет в Израиле, получает квалифицированное лечение и звонит почти каждый день, радуя свою дочь попытками скрыть свою бурную личную жизнь, свалившуюся как снег на голову на старости лет.

Он включил свой ПК, выбрал папку «Отчет» и начал нудные подсчеты, сводя дебет с кредитом. Многочисленные колонки цифр и названий реактивов.

В дверь постучали, и вошла Леночка.

– Добрый день, Александр Николаевич! Я решила вам не мешать, сегодня отчетный день, но вас вызывает Иосиф Григорьевич. И зайдите, пожалуйста, в лабораторию, там у нас, э-э-м, что-то произошло. Я все опечатала и закрыла, никого туда не пускаю, сказала всем, что вы приказали.

– Что случилось в лаборатории?

– Это нужно видеть! – она явно нервничала, сжимая кулачки и постоянно поправляя очки. – Но все-таки сначала зайдите к Иосифу Виссарионовичу, он настаивал.

Заведующего кафедрой никто не любил, и за глаза его называли Сталиным. Это был очень меркантильный старикашка, еще тех времен, когда телефон был с проводом и гудками, а посылки приносил почтальон, а не дрон или квадракоптер. Он добился своего места путем подковерных интриг, подстав коллег и не скрывал это, а наоборот, гордился тем, что только благодаря ему институт с каждым годом получал все большее количество денежного довольствия от государства и беспроцентных грантов от так называемых любителей науки. И часть денег оседала в его бездонных карманах.

– Хорошо, Лен, я зайду к Иосифу Григорьевичу, а вы подождите меня тут, потом вместе пойдем на «кухню».

Поднимаясь по широкой университетской лестнице, он здоровался с сотрудниками. На втором этаже часы на стене показывали два часа дня. «А я еще не ел», – он вспомнил о жене. Достал свой старенький телефон. он прочитал от нее смс-сообщение: «Не забудь пообедать. Люблю».

Улыбаясь, он ускорился и почти побежал. Ректор отгрохал себе апартаменты на шестом этаже, хорошо, что не на тринадцатом. Он открыл дверь и зашел в приемную, поздоровался с очень молодой секретаршей, а затем и в кабинет с золотой табличной «Колкер Иосиф Григорьевич».

– Вызывали, Иосиф Григорьевич?

– А, Саша! Здравствуй, здравствуй! Ну, не вызывал, а пригласил, проходи, присаживайся, – ректор был тучным, седым, его маленькие толстые пальчики почти все время были сжаты в замок на уровне пуза.

Александр прошел и сел на ближайший стул. Ректор поджал губы. «Этот молодой выскочка мнит из себя восходящую звезду. Все должны перед ним скакать. Ну-ну, посмотрим, как ты запоешь, когда закончатся деньги, а наши индийские банкиры прекратят зеленый поток денег!»

Он встал из-за стола, прошел вдоль длинного стола и сел рядом с руководителем лаборатории.

– Саш, ты не думай, что я давлю на твоих ребят или на тебя. Но ты же понимаешь, что результатов нет. То, что вы пишете в отчетах, этого недостаточно. У вас неделя – если не будет прогресса, я буду вынужден прикрыть лабораторию и отправить всю группу в неоплачиваемый отпуск. Надеюсь, ты понимаешь, что я сделаю это не по собственному желанию. На меня тоже давят.

«А оставшиеся деньги за три недели прикарманишь! Жирный боров! Чтоб ты лопнул! Тупая, лысая образина!» – Александр вздохнул и вспомнил про обед.

– Я все понимаю, считаю это решение справедливым. На днях я приглашу вас совместно с советом университета для того, чтобы показать результаты.

Александр понимал, что, если совет примет решение продолжать исследования, один ректор ничего не сможет сделать. Иосиф Григорьевич тоже это понимал, но надеялся, что выйдет главным победителем в этой схватке. Тем более у него был свой туз в рукаве.

– Вот хорошо. Тогда ты беги к себе, у меня еще много работы.

Когда за Александром закрылась дверь, ректор набрал номер и, не здороваясь, отчитался:

– Поставлены жесткие временные рамки. Вынужден признать, что продуктивность за последние три месяца увеличивается. Результат будет через неделю.

Он положил мобильник в карман и вытер пот со лба белым платком.

– Светочка, принесите мне обед из ресторана, вы знаете, что нужно.

– Да, Иосиф Григорьевич, конечно, я уже позвонила и сделала заказ заранее.

Тысячи ученых во всем мире проводили сотни экспериментов, пытаясь создать искусственный интеллект и симпатический интернет web 3 – новейшую серию передачи и приема данных.

Уже более пятидесяти лет эта гонка не на жизнь, а на смерть продолжается среди стран мира. И даже есть плоды этой войны, например, разработаны роботизированные программы в сельхозтехнике, в медицине это сиделки и наноочистители крови и препараты для диализа. В бытовой стороне жизни это квадракоптеры-посыльные, переносящие до пятидесяти кило груза по назначению, аккумуляторы, позволяющие накапливать до одного миллиона MACH-энергии, синтетическое топливо или линзы на космические аппараты в пять тысяч в кубе зум и так далее.

Идеальный искусственный интеллект – это была цель тысячи и тысячи ученых и программистов. И сегодня эта цель сама явила себя миру.

– Александр Николаевич, я не могу это объяснить, все данные были задокументированы, я с утра начала проверять, ничего не изменилось в ходе наших испытаний, у меня нет объяснений этому, – Лена пыталась быть спокойной, но у нее предательски просохло горло и ее звонкий голосок сошел до хрипа.

– Кто еще в курсе?

– Только вы!

Ученые надели полную спецодежду, как и требовала того инструкция по безопасности, но не чувствовали себя в таковой. Перед ними на столе в колбах с неактивными «сухими» нанороботами разворачивалось зрелище, мало поддающееся описанию. Это был захват. Нанороботы из одной колбы приняли форму серого куба. Куба, который стоял на углу и при этом очень медленно вращался и пульсировал. Тончайшие усики, протянутые в соседние колбы, притягивали других роботов. Все это действие было настолько неожиданным и завораживающим, что на некоторое время Александр был лишен любого плана действий.

– Как давно это все продолжается?

– Думаю, что со вчерашнего дня. Это примерное время, но судя по скорости вращения и…

– Я понял.

Они вышли из «кухни» и сели за компьютеры, каждый пытаясь собраться с мыслями.

«Что же могло стать таким огромным катализатором? И что запустило эффект „соблюдения формы куба“? Надо еще раз проанализировать все данные, что и как мы делали за последние…»

Его пробило током. Он вскочил и начал ходить по кругу.

Лена понимала, что это редкое явление называется «приход музы» и шефа лучше не трогать: он находится в другом измерении и его удивительный мозг нашел решение задачи.

Затем она стала свидетельницей, как Александр Николаевич схватил двери шкафа инструментов, выхватил, словно неуравновешенный (скорее всего, так и было), скальпель и вскрыл себе вену на запястье.

– Ай, черт, Лен, дай чашку.

Она взяла с соседнего стола металлическую чашку и поднесла к дикому ученому.

Когда накапало уже прилично и Александр почувствовал легкое головокружение, он попросил помощницу завязать жгут и наложить повязку.

Затем без спецкостюма он зашел в «кухню», поставил чашку рядом с кубом и вышел.

Через три минуты куб остановился, и из-за закрытой двери послышался звон бьющейся посуды. Ученые могли все действие наблюдать только по беззвучному видео камеры в лаборатории.

Их техник Женя уже давно подключился к ней в обход допотопных защит СБ института.

На экране они наблюдали, как куб втянул в себя все усики и стал больше, затем вытянулся, изменил форму на длинный жгут, медленно наклонился в сторону чаши и полностью в нее погрузился. Затем содержимое чашки сотнями тончайших усиков раскидалось по всем колбам, разбивая их. Также упала и колба с дистиллированной водой. В этот момент куб «растворился» в воде и на столе осталась просто лужа.

– Что это, твою мать, было?

– Я не знаю.

– Сейчас мы зайдем, ты держись за мной, поняла?

– Поняла.

Они зашли в закрытую часть лаборатории, и именно из-за небольшого размера ее называли «кухня». Бардак, конечно, поражал безжалостностью. На столе не осталось ни одной целой посудины.

Прозрачная субстанция растеклась по столу. Александр подошел поближе, посмотрел сверху на стол и увидел свое отражение.

Жидкостью в том смысле, в котором мы привыкли воспринимать воду, ЭТО уже не было. Это был скорее жидкий сублимат, если можно так выразиться, жидкие кристаллы.

Александр уже понял, что все эти восемь месяцев они только собирали данные, а вот теперь действительно начнутся эксперименты.