Читать книгу Близкие люди - Юлия Резник - Страница 3

Казалось, это происходит не с ней. Закрытый гроб, поминальный зал, какие-то люди, лиц которых Лиза не помнила. Почерневшие от горя родители Серенького, её родители. Оружейные залпы, мерзкий дождь, размывший картину похорон.

Но главное, слова, слова, слова… Тысячи слов.

– Такое горе… Держись. Мы с тобой.

Ничего не значащие слова… А еще недоуменные взгляды. Может быть, она разочаровала явившихся родственников и случайных зевак. Тем, что не позволила себе рыдать напоказ, заламывать руки и бросаться вслед за опущенным в яму гробом. И тем, что наблюдала за происходящим с каменным лицом. Иногда невпопад кивая подошедшим выразить ей соболезнования. Или… Зачем там они подходили?

Не то чтобы Лиза была такой уж сильной. Просто кому-то нужно было держать ситуацию под контролем. Оставаться опорой. Для тех же родителей Сергея, которым совсем невмоготу было. Вот Лиза и крепилась из последних сил. А что по этому поводу думали посторонние, ей было все равно.

Те немногие, чьим мнением она дорожила, все понимали правильно. Тот же Ярослав, или командир Сережи – Богданов, или остальные члены его группы – в общем счете шестеро из восьми. И ее шеф, коллеги, которые, надо же, пришли в полном составе. Это Лиза как раз заметила и даже на миг зажмурилась, справляясь с собой. Потому что такая их поддержка её очень тронула. Как и приход Кати. Вдовы погибшего вместе с Сережей бойца. Славного, доброго, надежного, как скала, Михея.

В тот злополучный день из восьми человек в группе Богданова погибло двое. Оба семейные. Лиза старательно гнала от себя злой непотребный вопрос – почему бог не забрал других, тех, у кого ни жены, ни детей не было. Но тот нет-нет да и всплывал у нее в голове.

– Ох, Лизка… – обнял ее шеф. Большой во всех смыслах мужик.

– Ничего, Аркадий Семенович, справлюсь. – Лиза вдохнула исходящий от него аромат – запах сигарет, кондиционера для белья и каких-то резких мужских духов, которыми она, посмеиваясь, рекомендовала ему не злоупотреблять. Родной, успокаивающий аромат. Как будто из прошлой жизни… Где все еще хорошо.

Интересно, она когда-нибудь будет смеяться?

– Я тебе отпуск оформил.

– Как отпуск? – испугалась Лиза. – Зачем?

Скорбная процессия потянулась с кладбища к стоянке. Лиза резко остановилась, перегородив людской поток. Который, разделившись на две струйки, двинулся дальше, минуя их с Дубильетом.

– Как это зачем? Тебе бы отойти не мешало, Лиз, – заявил он и, взяв под руку, повел за собой к машине.

– Да вы что, Аркадий Семенович! Так я хоть на работу отвлекусь, а в отпуске – если только в петлю сразу.

– Ну, ты это! Давай… без глупостей, – насупился. Как и всякий мужчина, он был не силен в словах, хоть и был ее шеф-редактором.

– Да это я так. Не берите в голову. Но на работу выйду. И слышать ничего не хочу об отпуске. Вот прямо завтра и выйду.

– Завтра – воскресенье.

– А когда это нас останавливало? Надо заканчивать статью. И за другую браться. Вы, кстати, еще никому не отдали тему Панамских офшоров? Имейте в виду – я на нее положила глаз.

Если зажмуриться, можно было представить, что ничего не случилось. Обычный день, обычный разговор с начальником. Лиза так и сделала – зажмурилась. Подставляя горящее лицо холодной мороси.

– С кем это Серегины родители?

– А? – Лиза открыла глаза. – Это Таня.

– Родственница?

– Да нет. Соседка моя. Иногда забегаем друг к другу в гости. Не знала даже, что они знакомы.

Прежде чем Лиза успела проанализировать открывшуюся взгляду картинку, её окликнула мать.

– Милая, нужно ехать!

Поминки прошли, будто в полусне. Возможно, если бы она увидела Сергея мертвым, ей было бы легче поверить в его смерть, а так казалось, словно он просто в очередной раз уехал. И скоро вернется. Лизе все время приходилось себе напоминать, что этого больше никогда… никогда не случится. Какое же страшное слово – никогда. Ей после Сережи ничего не осталось! У той же Кати была взрослая дочь. А у нее ничего. Никого… Даже запах Сергея ускользал, выветривался из дома. Даже его запах!

Вернувшись домой, Лиза стала бродить из комнаты в комнату, прокручивая в голове счастливые моменты их жизни. Все в этих стенах было связано с Сергеем. Она в отчаянии перебирала одно воспоминание за другим, будто опасаясь забыть то, что раньше не казалось ей особенно ценным. Умом вроде и понимая, что ей нужно двигаться дальше. Но не представляя, как. И для чего?

Утром, разбитая и несчастная, поехала, как и обещала, в редакцию. Лиза проделала огромную работу, расследуя экологическую катастрофу в Н*, которую владельцы местного комбината пытались скрыть, и теперь оставалось не так уж много. Дождаться результатов проб воды и почвы. И довести до ума в общем-то уже написанный текст. В редакции она проторчала до полуночи, но все без толку. Вместо того чтобы вернуться к статье, она о другом думала. На чистом белом листе значилось:

1. Что за задание было у Сергея?

2. Где?

3. Какие события в мире могли требовать вмешательства их группы?

4. Как именно он погиб?

5. Кто в этом виноват?

6. Можно ли было избежать его смерти?

На ее вопросы могли ответить, по крайней мере, шесть человек. Остальные члены группы, которым удалось выбраться из той передряги живыми. Но они не стали бы ей ничего объяснять. Лиза не была наивной и прекрасно понимала, какими обязательствами те были связаны. Если только Ярик… Их с Сережей самый лучший друг. Его можно было расспросить. Хотя бы попытаться… Почему она до этого не додумалась сразу?

Лиза вскочила, сгребла сумочку, с трудом отыскала ключи в ворохе разбросанных на столе бумаг. В редакции уже никого не было. Она опечатала кабинет, попрощалась с охранником и помчалась к стоянке. А дальше была гонка через полгорода. И звонок в домофон, разбудивший уснувший дом. Гудки… Долгие. Еще одна попытка дозвониться.

– Ну, кто там? – раздался злой заспанный голос Ярослава.

– Это я. Лиза. Впустишь?

– Лиза? Черт… Заходи, конечно.

Лифт ехал долго-долго. Лиза вся извелась. Выглядела она, конечно, ужасно. Всклоченная, с красными, как у крысы, глазами. Впрочем, ей было все равно. Когда створки лифта, наконец, разъехались, Яр ее уже ждал, застыв на пороге квартиры. Лиза шагнула прямо в его распахнутые объятья. Прижалась с силой. Она чувствовала себя как никогда хрупкой и нуждающейся. И в этих объятиях, и в этом тепле, и в этом сбивчивом, обжигающем ей висок бормотании:

– Ну, все-все, Лиз. Ты чего? Я с тобой. Слышишь, Лиза?

Лиза кивнула. Провела ладонями по мужской груди и ухватилась за широкие плечи.

– Ты замерзла? Дрожишь вся. Пойдем, что мы стоим в проходе?

Все так же продолжая за него цепляться, Лиза шагнула внутрь квартиры. Нужно было брать себя в руки. И она это понимала. Только с Яром, которого она знала тысячу лет, с которым сидела за одной партой всю начальную школу, так легко было быть слабой.

– Сейчас-сейчас. Дай мне секундочку, – шепнула Лиза, невольно задевая губами кожу на его шее. Выше просто не доставала, несмотря на свои в общем-то довольно внушительные, как для женщины, сто семьдесят семь, а отлепиться вообще не могла.

– Да я тебя и не тороплю. Хочешь, хоть навсегда так оставайся.

Лизе показалось, что Яр простыл. По крайней мере, его голос звучал как будто простуженным. Должно быть, виной этому дождь и сквозняк на кладбище. Лиза и сама чувствовала себя больной.

Ярик-Ярик… В этом он весь. Всегда готов выслушать. Поддержать. Ей этого всегда не хватало в отношениях с Сергеем. Лиза задушенно рассмеялась. Звук вышел влажным. Каким всегда бывает смех сквозь слезы.

– Может, тебе коньяка налить? А, Лиз? Выпьешь?

– Лучше сделай какао. Если есть, – шмыгнула носом.

Глупая. Она не знала, что он всегда держал для нее в доме банку Несквика. Мог все что угодно забыть купить, только не какао, которое Лиза пила у него хорошо, если пару раз в год. Встречались они довольно редко. А уж на его территории и подавно. Так, по большим праздникам.

– Есть. Ты садись, Лиз. Сейчас я плед достану.

Плед? В августе? Лиза удивленно моргнула, вдруг осознав, что ее порядком знобит. Поэтому когда Яр вынул из комода плед – большой в рыже-зеленую клетку, послушно в него укуталась.

Ярослав отошел к кухонному острову. Открыл хромированный холодильник и, достав бутылку молока, плеснул в высокую кружку.

– Расскажи мне, как это произошло.

– Я могу сделать все что угодно для тебя, Лиз, кроме этого. Ты же понимаешь, – заметил он, помедлив несколько секунд, прежде чем выставить таймер на микроволновке.

– Я не могу жить, оставаясь в неведении. Не понимая, как он умирал. Ради чего? Какие его слова были последними. Ты был рядом?

– Да, – стиснул челюсти Ярослав.

– Скажи мне, что этого нельзя было предотвратить. Скажи… и я тебе поверю.

Микроволновка дзынькнула. Лиза вздрогнула и, злясь на себя, стерла со щек набежавшие слезы. Гремя посудой, Яр отыскал ложку, банку какао. Насыпал щедрую порцию в молоко.

– У него не было ни единого шанса.

– Ладно… – прошептала она. – Ладно. Он ведь… он ведь не напрасно погиб?

– Что ты имеешь в виду? – Яр подошел к ней, вручил чашку и сел рядом, поджав под себя ногу.

– Ну, вас зачем-то же послали. Очевидно, вы выполнили очередное задание? – Грея руки о горячую чашку, Лиза сделала первый глоток, и только когда тот мягко опустился в абсолютно пустой желудок, поняла, что уже несколько дней не ела.

– Я должен был догадаться, что ты будешь копать. Ты же… это ты, да, Лиза?

– Я просто хочу знать, ради чего погиб мой муж! Ради Родины – понятие слишком абстрактное!

– Мы освобождали заложницу, – нехотя, будто не до конца уверенный, что ей стоит это знать, заметил Яр. – И да, с ней все хорошо.

– Это что же за заложница такая? – вскинулась Лиза. – Кем нужно быть, чтобы за тобой послали вашу группу?

Как и всегда, когда Лиза нащупывала какую-то важную ниточку, у нее начинали чесаться руки – так хотелось распутать клубок до конца.

– Этого мы никогда не узнаем. Можешь даже не пытаться, Лиз. Я серьезно. Оставь эту тему, потому что, ей богу, оно сейчас вообще неважно.

– А что важно?

– То, что он понимал, чем рискует. И какая разница, какой была поставленная перед ним… перед нами задача? Это могло случиться… это может случиться с каждым из нас в любой момент.

– Но это случилось с моим мужем! – заорала Лиза, сама себя не узнавая. – Это случилось с моим мужем… Не с тобой. И не с кем-нибудь другим, – заскулила, резко отставила чашку, расплескав остатки какао.

– Ну, прости, что разочаровал. – Ярослав попытался встать, но Лиза не позволила. Вспышка ярости быстро потухла, оставив после себя лишь ужас. От произнесенных вслух слов.

– Господи, Яр, ты же знаешь, что я не это сказать хотела… Прости меня, пожалуйста, прости. Я… на самом деле я не переживу, если еще и тебя потеряю. Я не перенесу…

В глазах Лизы мелькнул дикий, животный ужас. События развивались так стремительно, что на их анализ времени просто не оставалось. Она зациклилась на гибели мужа и совершенно упустила из вида то, что второй самый близкий для нее человек продолжает рисковать жизнью каждый день, выходя на работу. Она усилила хватку. Впиваясь ногтями в его руку. Ярослав нехотя вернулся на место. Лиза тут же пододвинулась ближе. Переплела свои пальцы с его и прижала к мокрой от слез щеке.

– Скажи, что ты меня простил.

– Тебе не за что извиняться.

– Есть за что. Прости!

Лиза привстала, заглянула ему в глаза. В своем горе она стала такой эгоисткой! Ведь ни разу… ни разу она не спросила, как с ним справляется сам Ярослав.

– Проехали, Лизун. Ты хоть и журналист, но еще та пустозвонка.

Лиза вымученно улыбнулась. Легла головой ему на колени, а он зарылся ей в волосы и стал осторожно массировать затылок.