Читать книгу Близнецы. Испытание прошлым - Юлия Ридл - Страница 5

Неожиданный вопрос Миши, заданный прямо в лоб, выбил почву из-под ног, и я сильно растерялся в первые секунды, потеряв дар речи и впадая в полный ступор. Сердце сжалось от ужаса перед грядущим разоблачением. Глубоко втянул носом воздух, пропитанный недоверием, и ощутил, как в районе затылка зашевелилась липкая паутина страха.

Как он догадался, что между мной и Артемовым что-то было? Хотя по большому счету это не так уж и важно. Есть проблема посерьезней: прямо сейчас нужно решить, что мне делать дальше. Отрицать? Выкручиваться? Уйти в глухую несознанку? Рассказать все без утайки? Выдать только ту часть, где Стас просто мой бывший педагог? Как правильно поступить?! Господи, мозг уже плавится от этого сумбура, а выхода пока не вижу.

Если правда всплывет позже, Силаев меня точно не простит. Изучив его достаточно хорошо, знаю, что он не выносит ложь в любом ее проявлении. А я уже и так умудрился наврать с три короба там, где это было вовсе необязательно. Рисковать нашими отношениями не могу. Похоже, придется поговорить откровенно, и будь что будет.

Мысленно дал себе пощечину: хватит тянуть кота за яйца. Пауза уже слишком затянулась.

Сделав мучительный выбор, с трудом начал выдавливать из себя слова, чувствуя, что шагнул в пропасть со скалы:

– Он был моим преподавателем на первом курсе, и…

Мои запоздалые откровения были прерваны стремительным появлением в аудитории Максима. Следом за ним ввалились и другие одногруппники. Фух, кажется, пронесло, и пока можно выдохнуть с облегчением. У меня появилась маленькая отсрочка, а вместе с ней и возможность получше все взвесить и не пороть горячку.

Брюнет о чем-то тихо зашептался с братом, а я снова ушел в себя. Ничего страшного, по сути, сказать не успел, при желании еще можно все переиграть. Но надо ли?

В том, что Артемов приехал в кампус, моей вины нет, сам не ожидал такого поворота. Но у меня имелись другие причины испытывать угрызения совести перед любимым: за то, что был груб; за то, что не открылся перед ним сразу; за то, что вешал ему лапшу на уши. Мог же еще утром поделиться своими страхами и сомнениями. Мы бы вместе что-нибудь придумали. А я вместо этого струсил и позорно промолчал. Но, с другой стороны, мной двигала лишь одна цель ― оградить своего парня от возможных неприятностей с преподавателем. Кажется, пытаюсь сам себя оправдать. Черт, опять запутался. Как лучше сделать-то?

Телефон в кармане коротко тренькнул, сообщая о входящей эсэмэске. На этот звук у меня точно скоро появится аллергия. Нехотя достал мобильный. Номер неизвестный. Значит, ничего хорошего не жди. Да и начало сообщения, высветившееся на дисплее, не внушало оптимизма. Я уверен, что отправитель ― Стас. Ладно, если это действительно он, то просто отправлю гада в черный список. Разблокировал смартфон и уставился на экран:

“Слава, пожалуйста, приди после пары в библиотеку. Я прошу дать мне всего лишь пять минут.”

О, как! Просит он. Быстро, однако, тон сменил. Сразу после прочтения удалил послание. Станислав же с моей легкой руки полетел в пожизненный бан. Задумчиво покрутив телефон в ладони, все-таки сменил графический ключ. Никогда у меня не было секретов от Миши, мы знали шифры друг друга, но в нынешней ситуации лучше перестраховаться, потому что Артемову ничего не стоит начать написывать мне с другого номера. Если любимый первым откроет сообщение, то это будет настоящей катастрофой. Хватит мне того дерьма, что уже наворотил.

Ирина Матвеевна была, как всегда, неподражаема. Внимательно слушая лекцию, даже смог забыть на время о своей непростой ситуации. Но вместе со звонком вернулось тревожное состояние.

Силаев сверлил мое лицо пронзительным взглядом. Молча кусая нижнюю губу, вспомнил, что так и не выбрал, какой придерживаться тактики: ложь во спасение или горькая правда.

– Кто написал? ― кивнул он на мой телефон, лежащий на парте.

Зараза! Когда только успел заметить, что я сообщение читал?

– Очки готовы, пошел забирать, ― поддаваясь какому-то внезапному порыву, зачем-то ляпнул очередную ерунду и, спешно закинув тетрадь и ручки в рюкзак, дал деру из кабинета.

В коридоре меня начала поглощать непроглядная тьма. Все было как в тумане: перед глазами расплывалось, в висках стучало. Ноги сами несли на воздух. Выскочил на улицу и, жадно хватая ртом воздух, рухнул под ближайшим деревом. Подтянул коленки к груди, обхватил их руками и устало опустил голову.

Как дошел до того, что убегаю от самого дорогого человека на свете? Нет, понятно, что не вывез эмоциональной нагрузки из-за возвращения Стаса и из-за этого начал творить разную дичь. Но все равно ощущать себя полным идиотом неприятно. Мне же на самом деле нечего стыдиться, но одна маленькая ложь потянула за собой следующую, и теперь этот снежный ком, слепленный из глупого вранья, непременно ударит по моим отношениям.

– Яр, я твои очки еще вчера забрал, ― грустный голос Михаила раздался надо мной.

Вздрогнул от испуга и, задрав подбородок, смог лицезреть стоящего перед собой Мишу. Никогда прежде не видел его таким расстроенным. Красивые серо-голубые глаза потускнели, мощные плечи повисли безвольной плетью. От него за километром несло печалью и тоской. Какая же я сволочь. Думал только о себе, даже не предполагая, каково Мише из-за моего поведения. Поднял руку и, ухватив любимого за ладонь, потянул его на себя.

Брюнет плюхнулся на землю рядом со мной и прижался своим лбом к моему. Я уже достаточно причинил ему боли, хватит. Отныне буду говорить только правду.

– Стас был моим преподавателем на первом курсе, ― решительно начал свой рассказ, продолжая держаться за горячую лапу Силаева, как за спасательный круг. ― Он начал оказывать мне знаки внимания, но я сперва не понял, какого они характера. До Станислава у меня не было отношений с мужчинами, поэтому даже мысленно не мог себе представить истинную природу его интереса. Зато чуть ли не убедил сам себя в собственной гениальности. Как же, ведь такой интересный взрослый человек видит во мне равного и с удовольствием проводит в беседах со мной свое свободное время, ― я ехидно хмыкнул, вспоминая, каким наивным был дурачком.

Да, в восемнадцать лет мы считаем себя самыми умными, часто делаем глупости и не понимаем очевидных вещей. Все приходит с опытом и возрастом. Но иногда, к сожалению, слишком поздно.

– За несколько месяцев я сильно к нему привязался и стал воспринимать его как друга, как старшего брата, которого у меня никогда не было, ― продолжил после небольшой паузы, собираясь с мыслями. ― А потом в какой-то момент стал замечать томные взгляды, которые он бросал на меня украдкой. Конечно, посчитал, что показалось, но стал тщательнее анализировать его поведение, обращать внимание на разные мелочи и с каждым днем все больше убеждался в том, что дорог ему вовсе не как приятель.

Сейчас-то у меня нет сомнений в том, что этот хитрый лис все рассчитал заранее. Сначала Стас не заикался о том, что он ― гей. Понимал, что, скорее всего, меня это сразу оттолкнет. Смелее же мужчина стал ровно в тогда, когда почувствовал, что я уже крепко сижу на крючке и не соскочу с него при всем желании.

– Как-то раз мы сидели у него дома и смотрели какую-то тупую комедию, ― нахмурился от осознания, что дальше брюнету будет слушать неприятно. ― Немного выпив для храбрости, я завел речь об ориентации преподавателя. Он откровенно рассказал, что его интересуют только парни. Естественно, во мне взыграло природное любопытство. В ту же ночь мы переспали, ― рука Миши сильно сжала мою ладонь, причиняя боль.

Так. Надо подбирать слова и говорить как-то аккуратнее, тактичнее и без подробностей, чтобы не ранить его ненароком, но при этом ничего не утаить.

– В общем, мы стали встречаться. Я влюбился в него до беспамятства. Незаметно отгородился от всех своих старых друзей и совсем перестал с ними общаться. Для меня был важен только Артемов. Как преданная собачонка, ходил за ним хвостиком: одевался, как он хотел; стригся, как ему нравится; делал все, что он велит. В конечном итоге стал его марионеткой, но из-за розовых очков не понимал этого, ― горько усмехнувшись, замолчал, сглатывая ком в горле.

Силаев нежно погладил меня по щеке и невесомо чмокнул в уголок губ. Ему самому сейчас непросто, а он мне поддержку оказывает. Стало теплее на душе, как-то легче, что ли. Что ж, пора заканчивать с этой душещипательной историей из моей жизни.

– В одно прекрасное утро Стас не пришел на занятие. В деканате был большой переполох, так как раньше преподаватель себе подобного не позволял. Телефон его не отвечал, сообщая всем звонившим, что абонент вне зоны. В тот день я так распереживался за него, что убежал из универа и помчался к нему на квартиру. Привычный ключ почему-то не подходил к замку, но на подозрительный шорох вышел новый хозяин трешки и едва не избил меня за попытку проникновения в его жилище. С тех пор и до сегодняшней лекции Станислава я не видел, ― закончив свой грустный рассказ, пожалел, что не открылся раньше, потому что мне стало хорошо как никогда: груз прошлого перестал на меня давить.

– Он, получается, просто исчез? ― удивленно спросил Миша, смешно вытаращив глаза. ― Ни разу не позвонил, не пытался объясниться?

Да. Именно так. Я был брошен, как бездомный котенок, и не знал, что и думать. Сначала боялся, что с ним что-то случилось. Дошел до самого ректора с требованием обратиться в полицию. Но тот мне ответил, что им поступило официальное заявление на увольнение, и не стоит мутить воду. Постепенно мой страх сменился гневом. Меня предали, наплевали на мои чувства, растоптали мою любовь. А затем злость переросла в ненависть. И это то единственное, что испытываю теперь по отношению к бывшему.

– Почему же. Сегодня после пары пытался, ― весело прищурился я и улыбнулся.

Миша смотрел куда-то вдаль и хмурил брови. О чем он размышлял, боялся себе даже представить.

– Ты его выслушал? Он ведь явно не случайно появился в кампусе, ― сделал абсолютно те же выводы, что и я, брюнет.

– Нет, даже не собираюсь, ― махнул рукой и положил голову на плечо Михаила.

Он стал меня гладить ладонью, зарываясь в волосы и задевая кончиками пальцев ухо и шею. Я чуть ли не заурчал от удовольствия. Вот оно самое настоящее счастье ― ощущать, что тебя любят, а не используют.