Читать книгу Белая корона - Юлия Руна - Страница 1

18 лет назад…

***

Бренча оружием, король Максимильян ворвался в залу. Он нёс с собой жар раскаленной дороги, запах крови, пыли, железа и лошадиного пота. Это был крупный зрелый мужчина лет 30–35-ти в тяжёлых пластинчатых латах, закрывающих его тело с головы до пят.

Король-рыцарь стремительно пересёк тронный зал, не глядя по сторонам, железные башмаки его выбивали звонкое крещендо по каменным плитам пола. Слуги бросились к своему господину, чтобы помочь ему снять доспехи, но монарх лишь отмахнулся от них.

– Потом, всё потом.

Мужчина стянул большой клепаный шлем, украшенный золотым ободом короны, небрежно ткнул его в руки пажу.

– Как мой сын?

Толпа слуг и придворных поспешно отступила. Правитель обвёл притихшую залу тяжёлым взглядом, буйный нрав его требовал ответа немедленно, прямо сейчас. Король распалялся, когда его заставляли ждать.

– Где Ринальдо? Где этот плешивый звездочёт и шарлатан?

– Я здесь, ваше величество, – вперёд выступил важный старик.

Одет он был в чёрный халат из дорогой парчи, расшитой серебряными звёздами, в руках нёс толстую стопку старого, растрепанного, засаленного по краям пергамента.

– Так отвечай мне, где мой сын? – Король, наконец, нашёл того, на ком можно выместить свой гнев, и грозно двинулся к звездочёту.

Придворные прянули в стороны.

– Мой сир, уверяю вас, он появится с минуты на минуту, – затараторил старик, пятясь от разгневанного монарха. – Не мог же он не дождаться вас, вопреки этикету. Нет! Он – истинный принц и наследник своего отца.

Слова эти явно пришлись по душе монарху.

– Наследник, говоришь?

Король остановился и призывно махнул рукой слугам, которые держались неподалёку: не слишком близко, чтоб не попасть под гнев своего господина, но на глазах – чтобы тот видел, они всегда готовы угодить ему. Пестрой толпой лакеи бросились к монарху. Его величество встал прямо, приподнял руки, чтобы слуги могли снять с него доспех.

– Да-да, наследник, принц короны, – торопливо лепетал звездочёт.

Он вцепился в свои пергаменты, словно клещ в шкуру гончей, перебирал их дрожащими пальцами, силясь найти там нужный ему ответ.

– Вот, вот! – Длинный белый палец уткнулся в пергамент.

Старик сунул неопрятную стопку в лицо королю, но тот лишь отмахнулся.

– Звёзды пророчат вашему ребенку славную судьбу. Он будет воителем, равным которому нет на земле. Звезда полудня в созвездии птиц – он будет королем, мудрым и храбрым. А вот две сестры, две огненные девы встали по бокам от его дома – он будет завоевателем и стяжает себе славу на поле боя! – Голос звездочёта все ширился и креп. Последние слова он выкрикнул так громко, что эхо заметалось под сводами каменной залы.

Старик сам испугался своей смелости и отступил, заискивающе заглянул в лицо короля, высматривая там признаки недовольства.

Весь двор знал, что господин их уж очень гневлив и скор на расправу, но так же быстро и остывает, забывая провинности своих подданных.

Король поправил пурпурную мантию, в которую облачили его расторопные слуги, важно прошествовал к трону, уселся и только потом позволил себе скупую улыбку.

– Наградите его, – небрежно махнул он рукой казначею.

***

Прошёл час, и второй, и третий, солнце уже начало клониться к закату, а долгожданный принц всё не появлялся, вопреки словам предсказателя.

Король осушал кубок за кубком, пока жажда действия не стала в нём нестерпимой. Тогда мужчина вскочил со своего места, чуть не перевернув массивный трон, и, гневно печатая шаг, прошествовал в покои своей супруги.

– Ваше величество! – Порскнули ему навстречу служанки, загораживая собой ложе королевы и её саму.

– Ну что там? – внезапно оробел владыка.

С кровати доносились хриплые стоны, за спинами повитух он видел белое, измученное лицо жены.

– Ваша величество, негоже мужчине присутствовать при таинстве рождения, – главная повитуха аккуратно оттеснила короля к двери и под руку вывела из комнаты.

В любое другое время ей вряд ли удалось бы проделать это, но сейчас мужчина был растерян и дезориентирован, словно он очутился вдруг на территории врага в глухом лесу, в непролазном болоте, и ненадёжный островок суши под его ногами мог рухнуть в жадную бездну от любого неаккуратного движения.

– Плод лежит неправильно, – осторожно сказала повитуха. – Я боюсь, королева сама не разродится: сил у неё осталось немного. Да и для ребёнка это плохо.

– Что? – растерянно пробормотал король и тут же устыдился своей слабости.

Выпрямил спину, гордо поднял голову, сверху вниз глядя на пухленькую невысокую женщину.

– Что это значит, говори мне ясно.

– Мы можем потерять мать или ребёнка. Или их обоих.

Маленькая женщина подняла взгляд, твёрдо посмотрела в глаза правителя.

– Что прикажете, ваше величество?

Мысли пронеслись в голове короля испуганным стадом оленей. Он вспомнил бледное, изможденное лицо жены и то, каким прекрасным оно было в день их свадьбы, цветущее очарование юности. Вспомнил личико своей младшей дочери Бьянки в обрамлении светлых кудрей – принцесса была так похожа на свою мать. А вот старшая, Катарина, пошла в отца – тяжеловатый подбородок и широкий лоб, каштановые волосы.

– Сына, – внезапно осипшим голосом выдохнул король, – спаси мне сына.

Его величество развернулся и медленно побрёл прочь, чуть касаясь рукой стен, словно в попытке обрести опору.

***

Король сидел на своём троне, мрачный и неподвижный, когда крик младенца прорезал тишину тёмных залов. Придворные заволновались, зашептались, заохали.

Король не двинулся и тогда, когда главная повитуха внесла в тронный зал большой розовый свёрток. Толпа расступилась перед ней, образовав коридор прямо к возвышению, где восседал правитель.

– Ваше величество, – осторожно позвала женщина.

– А, мой сын! – Король сбросил с себя груз дум и поднялся навстречу наследнику.

Повитуха отвела глаза и осторожно протянула ему свёрток.

– Как королева? – тихо спросил его величество, принимая на руки младенца.

Повитуха лишь коротко покачала головой. Лицо короля исказилось на миг в гримасе печали и боли, а после окаменело.

Зал был тёмен и тих, огней не разжигали. Король обернулся к замершим в ожидании придворным.

– Не время горевать, – провозгласил он. – Объявить праздник по всему королевству! На три дня. Нельзя ни работать, ни воевать, ни плакать – пусть народ веселиться! И выкатить бочки с вином. У меня родился наследник!

– Ваше величество, – осторожно начала повитуха.

– Наградите эту добрую женщину! И всех её помощниц тоже наградите, – великодушно махнул рукой король.

– Ваше величество, – тихо, но настойчиво повторила повитуха, – это девочка.

На долгую, тягучую словно капля янтарной смолы, секунду всё замерло в хрустально-хрупкой тишине. Кажется, сам воздух застыл, будто бы перед бурей.

И буря разразилась.

– Что?! – взревел король.

А после принялся яростно разматывать пелёнки, в которые был завёрнут младенец. Повитуха бросилась к ребёнку, опасаясь, что разъяренный мужчина не удержит того на руках. Придворные кто придвинулся ближе, чтоб самолично увидеть развязку, кто, наоборот, поспешил скрыться подальше от глаз недовольного правителя. Младенец зашелся громким плачем.

Король, наконец, справился с пелёнками и оторопело уставился на ребёнка.

– Девочка, – просипел он.

Лицо его побагровело, подбородок был выдвинут вперёд, а челюсти плотно сжаты.

– Девочка! Она погубила свою мать!

В ярости король поднял над головой заходящийся криком свёрток и бросил его на каменные плиты пола.

– Нет! – тоненько взвизгнула повитуха.

Женщина кинулась под ноги королю и успела подхватить младенца.

– Одумайтесь! – закричала она, прижимая драгоценный свёрток к своей груди. – Неужто вы погубите собственное дитя?

– Отойди, женщина, – грозно надвинулся на неё король.

– Духи этой земли не простят такого, – причитала повитуха, пятясь задом от разгневанного монарха. – Вы проклятье навлечёте на себя и свой народ. Земля родить перестанет, реки высохнут…

– Духи! – взревел король. – Что ж, пусть духи и решат её судьбу.

Монарх ринулся вперёд и вырвал плачущего младенца из рук женщины. Повитуха повалилась на пол, причитая и протягивая к королю свои руки, но тот больше не глядел на неё. Он пошёл через залу, удерживая одной рукой разметавшийся свёрток, и толпа придворных поспешно расступалась перед ним. Несколько розовых пелёнок, словно смятые цветочные лепестки, остались лежать на холодных плитах пола.

***

Густые лиловые сумерки расползались по земле, когда король вышел во двор со своей ношей. Небо заволокло тяжёлыми тучами, их набрякшие бока грозили скоро пролиться дождём.

Мужчина с трудом взобрался в седло, словно все его силы остались там, во дворце, в тронной зале. Королевская свита спешила за ним: рыцари покрикивали на лакеев, суетились конюхи, бегали по двору служки.

Король не стал никого дожидаться, даже не скинул мешавшую ему церемониальную мантию, едва утвердившись в седле и перехватив поудобнее свёрток с чуть притихшим ребёнком, дал шпоры коню.

У самых ворот обогнал он сгорбленную фигуру, кутавшуюся в тёмный плащ. Запоздалый путник направлялся из замка по каким-то, одному лишь ему ведомым делам. Когда всадник поравнялся с ним, пеший испуганно шарахнулся в сторону, взмахнул широко и нелепо руками – из-под полы плаща сверкнули серебряные звёзды.

Король резко осадил коня, дернул поводья, заставляя животное развернуться. Путник прижался к стене, опустил голову, плотнее кутаясь в плащ, засеменил к воротам.

– Звездочёт! – рявкнул монарх.

Тот затравленно оглянулся и бросился прочь.

Король перекинул поводья, вытащил меч из ножен и настиг предсказателя через секунду, ударил наотмашь, пристав в стременах и удерживая в одной руке и вожжи, и младенца. Погарцевал немного, оценивая расколотый, словно перезрелая тыква, череп, и дал шпоры коню.

Лакеи и свитские бросились подбирать рассыпавшиеся из туго набитого кошеля звездочёта монеты.